Будет больно, замри!

Андрей вспомнил свой сон, Ника, который снился ему, и то, что было до того разговора. Он играл на сцене раба. Впервые в жизни опустившись перед кем-то на колени, не верил, что делает что-то подобное, но так было нужно, ему платили за это деньги. Мастер оказался опытным и, будто зная о нём то, чего он сам не знал, умело играл с ним, вначале сломав эмоциональные барьеры, а после окунув Андрея в наслаждение болью. Да, тогда он ей действительно наслаждался. До этого момента только даря её другим, он, несмотря на все прочитанные статьи, не всегда понимал, что может быть интересного в том, чтобы быть, к примеру, выпоротым и всё. Но, увидев другую сторону медали, понял: боль — ничто, эмоции — всё. Понял он это через месяц после своей первой сессии в роли саба. А принял только через полгода. Именно через шесть месяцев в его жизни возникла ситуация, когда стресс превысил допустимые рамки и грозил скатиться в длительную депрессию, а то и апатию. В тот вечер он слегка выпил, а потом плюнул на всё и вызвал проститутку на дом, которой подчинялся всю ночь, какие бы извращённые идеи в её прелестную крашеную головку не приходили... В ту ночь он был в аду. А на утро с удивлением понял, что жить — хорошо. Тело болело и ныло, а в душе порхали бабочки и единороги какали радугой. И это странное состояние длилось ещё несколько дней, пока он не стал собой прежним, вновь смотря в будущее с оптимизмом. Вот и сейчас он пытался повторить прежний опыт и выплёскивал в истерике всё: своё падение в бездну отчаяния, ломку своих пределов, свой страх, стресс от попадания в новый мир, от своей смерти, от незнания, что делать и как жить, боль от потери близких людей. Смирялся с тем, что никогда больше не увидит свою семью, друзей... Огромное количество эмоций сплелось и захватило своей лавиной... Жёсткую плотину самоконтроля наконец-то прорвало. Он нуждался в этом, как пустыня — в воде. Ему необходимо было всё это выплеснуть, чтобы потом жить дальше. Компенсировать душевную боль физической. Все родители знают, что физическая боль хорошо прочищает мозги, особенно через пятую точку. И ему это было нужно. Чтобы перестать бояться. Чтобы были силы жить. Он знал, что смирение придёт потом, когда возбуждение, боль и страх перестанут терзать измученный разум... Иглы было мало. Она всё ещё находилась в нём и терзала медленно опадающую плоть изнутри, жгла, доводила до безумия, заставляя стонать от боли, но, не смотря на полученный оргазм, не удовлетворяла. Джастин злился на себя и весь мир. А с ним страдал и диван, подушки которого разъехались в стороны от его ударов. Он заехал кулаком себе по яйцам, дёрнувшись, взвыв не своим голосом, но, не остановившись на этом. Боль в этом теле ничем не отличалась от той, что была в другом. И он купался в её новых оттенках, как одержимый. Удар, ещё и ещё, пока яйца не покраснели, а сам он, не выдержав, не завалился вбок на локоть правой руки. — Жалкий ты кошак, Джастин! Мразь! — всхлипнув, произнёс с ненавистью и отвесил себе сильную пощёчину. — Тварь! Ненавижу! Рука замахнулась вновь, но не успела повторно ударить... Послышался щелчок выключателя. Глаза резко ослепил яркий свет, заставив зажмуриться и напрячься, а за спиной сразу же послышались чьи-то быстрые шаги. И через миг чужие сильные руки с силой обхватили запястья, буквально сдёрнув его с дивана, заставив подняться на ноги. Пытаясь проморгаться и привыкнуть к свету, он дёрнулся, но его руки скрестили у него на груди, вжимая спиной в твёрдую грудь, прижимая к чужому телу и удерживая в таком положении. — Джастин! Успокойся, идиот! — рявкнул ему на ухо неожиданно строгий и грубый голос за спиной. — Кто ты? — голос мгновенно отказал, и он смог только прошептать, испуганно замерев. — Это я, Кристиан, — процедил сквозь зубы альфа, будто это всё объясняло, стараясь не прижиматься к нему своим пахом. — Ты успокоился? Андрей прикрыл глаза, кажется, убивать его сейчас не собирались, и глубоко судорожно вздохнул. Игла сдвинулась внутри под весом опадающего члена, когда его дёрнули вверх. Тело подрагивало от боли и истерики, ноги подкашивались. Щеки холодило от дорожек слёз. Стальная хватка держала крепко, и на секунду можно было представить, что испытывать эту боль его заставляют, играя с ним. И он расслабился, обмяк, прижавшись спиной к груди уже сам. Ягодицы вжались в чужой пах, ощутив напряжённую плоть приличных размеров под плотной тканью брюк. Мужчина вздрогнул и будто закаменел, лишь сильнее стиснув пальцы на его запястьях. По телу вновь прошлась болезненная дрожь, на этот раз, возвращая и усиливая возбуждение. Андрей застонал. «О, да. Если меня сейчас изнасилует этот Кристиан — это будет как раз то, что надо!» Джас потёрся о своего захватчика всем телом, отодвинув хвост в сторону, и откинул голову назад, открыв шею и затылком вжавшись в напряжённое, словно каменное плечо. Повернул голову. Поднял мутный от вожделения и похоти взгляд, пройдясь языком по приоткрытым губам, шумно вдохнул чужой запах. От незнакомого знакомца пахло желанием и чем-то резким, угрожающим, но приятно пускающим по телу мурашки, похожим на запах кожаного изделия и свежего пота. Так пах его кнут после порки. Голубые глаза в ответ недобро сощурились, глядя с гневом, а тонкие губы искривились в гримасе презрения. Но Андрею было всё равно. Вообще всё. Ему было всё равно, как этот человек оказался в его доме. Может, у него есть на это право, а сам Андрей просто не знал об этом. Ему стало плевать, даже если он проник в дом через окно. И тем более, плевать, какие у них с Джастином были отношения. Друг это, враг или знакомый с работы. Одно успокаивало, что он здесь не для того, чтобы убить его. От этого альфы не веяло угрозой. Только желанием... Возможно, даже желанием причинить ему боль. Но Джасу было не до разбора чужих эмоций. Сероволосый мужчина оказался выше него, массивнее, сильнее. Он напомнил ему Айрония, изнасиловавшего найсарити. Джас хватанул воздух ртом, стоило только представить, как это орудие пыток, так чётко ощущающееся ягодицами, войдёт в него. И ему так сильно захотелось стать рядом с этим человеком слабым и беспомощным... В паху от этой мысли вновь прошлось волной возбуждения, и он растеряно застонал, чувствуя, как член поднимается и твердеет, а игла, будто снова впивается всё глубже и глубже. Он задрожал в чужих крепких объятиях, как какая-то девчонка. И поддался своему сумасшедшему желанию. — Хочешь меня? У тебя стоит... — тихо произнёс он, дрогнувшим отчего-то голосом. — Трахни меня... Не отдавая себе отчёта, Андрей приблизил своё лицо к его шее и медленно облизал её, пройдясь языком от кадыка, вдоль скулы... Но этот путь закончить ему не дали. Резко и внезапно оттолкнули на диван, отпустив. — Совсем с ума сошёл? — зло рыкнули в ответ. — Ведёшь себя, как течный омега, шлюха! Неожиданно упав на живот, Джастин вскрикнул от боли. Диванная подушка задела иглу. Он подскочил, перевернулся на спину и схватился за член, пережидая острую боль и согнувшись, неразборчиво шипя ругательства. И только когда отдышался немного, смог разогнуться. Сжал член у головки и дёрнул иглу вверх, коротко вскрикнув и откинув её на пол, куда-то под столик. Большой палец растирал капли крови, выступившие на тонкой покрасневшей коже. Время от времени рука скользила по стволу вверх-вниз, унимая тянущую боль внутри. Грудь часто вздымалась от вздохов, а он просто смотрел в потолок пустым отрешённым взглядом. Он даже не знал, что и думать, как себя дальше вести. Затуманенный алкоголем мозг выдавал такие финты, что проще было повеситься... Посмотрев на упавшую иглу, альфа повёл плечами, удивляясь про себя, почему Джастин до сих пор не вытащил её? Когда он его схватил и придержал, он хотел, чтобы брат просто успокоился. Но вот это откровенное приставание, вывело его из себя. А он и до этого был не в лучшем расположении духа. «Может быть, Джас настолько пьян, что вообще не понял, кто я такой? Может, думал, что я омега? Ошибся? Стоп! Что за бред? Он же просил его трахнуть! Но, блядь. Так же нельзя!» — не веря собственным мыслям, Кристиан прошёл к окну и открыл его, выпуская сигаретный дым из комнаты. Распахнув шторы, чтобы не мешали, вернулся к дивану. — Пришёл в себя? — с сомнением спросил Крис, но, не услышав ответа, приблизился уже вплотную и тяжело навис над ним. Кристиан без всякой жалости смотрел на своего брата. Чего жалеть, если он сам вогнал в себя эту хрень? А вот лизать его шею было не надо. Пожалеет ли он потом, покажет завтрашний день. — Похоже, нет, — вздохнул он, вдруг поняв, что его игнорируют, одновременно с этим лаская себя у него на глазах. А сколько сил ему стоило не смотреть на эти ласки, сосредотачиваясь только на лице! Не сдержавшись, он крикнул, сжав кулаки: — Джастин! Прекращай! Или я тебя ударю! Андрей посмотрел на альфу, скользя взглядом по чертам лица, запоминая. Но не больше. Ни улыбки, ни намёка эмоций в ответ. Его бросили, просто откинули от себя, как какого-то прокажённого, и ему стало просто обидно. Но и обида эта была какой-то странной. Вместо того чтобы развернуться и уйти, наоборот, хотелось заслужить внимание этого человека. Пальцы продолжали медленно скользить по пульсирующей плоти, но дыхание немного успокоилось. А что он должен был прекратить, ему и вовсе было непонятно. Ведь это гость пришёл не вовремя. Так? Да и его обещание... было слишком соблазнительно. В тени зрачков мелькнула искорка предвкушения. И неожиданно он понял одну простую вещь — сейчас он может позволить сделать с собой всё, что угодно. Совсем всё. И чем больнее, тем лучше. Самому себя мучить не настолько интересно... — Хочешь — бей, — срывается негромкое с губ.

***

«Не могу его понять. Он что? Действительно хочет, чтобы я ему вмазал?» — отчаянная злая мысль проносится в голове Кристиана. Альфа гневно прищурился и зашипел рассерженным котом, напрягаясь и замахиваясь. Удар сверху вниз и кулак впечатывается в расслабленный живот, жёстко вбивая брата в мягкие подушки. Джастин вскрикивает и срывается на сип, переворачиваясь на бок и поджимая колени к груди. Взгляд цепляется за безвольно лежащий хвост, обнажённые напряжённые ягодицы, ложбинку между ними, а ладони безбожно потеют, желая смять их. С трудом он переводит ненавидящий взгляд на лицо брата и поражается тому, что Джастин ведёт себя совсем не так, как обычно. Обычно он бы уже начинал кричать и ругаться в ответ, брыкаться, сопротивляться и пытаться дать ему сдачи, прекрасно зная, что Крис может заломать его в любой момент. Это заводило и держало альфу в узде, не давало ему переступить черту, которую ни при каких обстоятельствах переступать не следовало. А это смиренное выражение лица, которое так и хочется стереть... Прикушенная губа, вызывающая желание впиться в неё своими клыками. Эти желания доводят Кристиана до чистого бешенства. Но больше всего бесит то, что Джастин сам просит... Подобного он от него никогда не ожидал. И вот как сдержаться? «Это альфа, мой брат, альфа, мой брат», — повторяет он, словно мантру, пытаясь выкинуть навязанные сумасшедшие желания из головы, а руки вновь сжимаются в кулаки. Неожиданно брат ловит его взгляд и медленно поднимается, упираясь руками в диван. Крис видит, что ему тяжело вставать. Живот наверняка после удара болит. Только ему безразлично. — Удовлетворился? — выплёвывает презрительно альфа, отворачиваясь и подцепляя пальцами пустой стакан, плескает себе из бутылки на два пальца и выпивает в один присест. Горло обжигает неплохим виски и становится немного легче дышать. Выдохнув, снова поворачивается к брату и удивлённо разглядывает его, хмуря брови. Джастин отошёл от дивана и стоит на свободном пространстве пола на расставленных в стороны коленях, между ног стоит член с разводами крови смешанной со смазкой, руки за спиной, спина ровная, голова высоко поднята и взгляд прямой, с вызовом и желанием. И по нему видно — нет. Не удовлетворился. Хочет ещё. — Что рассматриваешь, как будто... первый раз видишь? — пьяно усмехается он, склоняя голову чуть на бок и пошло облизывая свои губы. — Хочешь отсосу? Только просьба одна... По лицу не бей, мне всё-таки завтра на работу... — и снова усмехается, паршивец, вызывая желание именно эту усмешку и разукрасить в кровь. «А по остальным частям тела, значит, бить можно?» — поверить в то, что брат действительно просит о чём-то подобном, получалось с трудом. — В таком состоянии я вижу тебя первый раз. Даже удивительно, что о своей работе ты всё ещё помнишь... — Кристиан скривился и отвернулся, сдерживая свой порыв, и налил себе ещё, на этот раз полный стакан, опустошив бутылку. Подобное поведение брата обернулось для альфы стрессом. Может, правильнее было бы сейчас уйти в другую комнату и запереться там до утра, в надежде, что к утру Джастин всё-таки протрезвеет, но... Что он мог ещё с собой сделать в таком случае? Да и если признаться себе откровенно, Кристиан не хотел уходить. И тому было много причин, половину из которых он и сам не понимал толком. Он прошёл к креслу, что стояло на другой стороне от дивана через столик, и присел в него, сделав глоток и сверля недобрым взглядом брата. Вопрос в голове вертелся всего один — «Долго ли продлится этот цирк?» — Долго ты там так стоять будешь? — медленно с угрожающими нотками в голосе произнёс он. Джастин улыбнулся, плавно опустился на четвереньки и медленно, с кошачьей грацией пополз к нему, подняв свой хвост повыше и виляя им из стороны в сторону, гипнотизируя этими движениями. И от наблюдения за ним у Кристиана спёрло дыхание, а в паху всё заныло, требуя разрядки. Он скрипнул зубами. — Прекращай! — приказал и отпил ещё глоток, чтобы отвлечься. Брат был уже возле него, посмотрел так, будто ничего не понимает, и опустил заинтересованный взгляд на его пах. И сейчас альфе захотелось почему-то прикрыться. Да, чёрт возьми! У него стоял! Ещё один глоток виски и тяжёлый выдох. — Джастин... — рычит Кристиан, когда ладонь брата касается его бедра и скользит вверх, поглаживает выпуклость на брюках. Вот только перехватить его руку просто не получается, от прикосновения к стояку альфу словно током простреливает и тело становится ватным. — Изобью! — Избей, — этот тихий покорный голос и умоляющий взгляд, горящий желанием... — А потом трахни... «Отвратительно. Вот как можно быть таким?!» Рука сама тянется к его голове, сминает волосы и одно ухо, притягивает к мужчине так, что лицо оказывается на уровне его груди. Брат неожиданно легко подчиняется этому жесту и замирает, поморщившись только от боли, глядя на его лицо снизу вверх. Пальцы его всё так же нежно продолжают скользить по ширинке, и становится почти невыносимо. Крис делает ещё один глоток виски и, наконец, чувствует, как тепло пробегается по пищеводу, опаляя в районе желудка. А потом жар расходится по всему телу, будто в насмешку, концентрируясь в паху. Отставляет стакан на столик и смотрит брату в глаза. Он совершенно не понимает, что творится с Джасом, он его просто не узнаёт. Ощущает его запах и понимает, что пусть тот и не возбуждает его, как запах омег, но и неприятным его он не может назвать. Разве что нотки запахов виски и табака немного мешают. — Зачем тебе это? Ты... Не понимаешь. Чего ты просишь. Ты просто пьян! — Хочу. Мне нужно, — выдыхает он короткий ответ. Вот только Кристиан совсем не удовлетворён его словами. Поджав губы, качает головой. «Кажется, Джастин совсем спился и сошёл с ума. Он не осознаёт, чего просит и у кого». — Ты ведёшь себя, как грязная омежья шлюха! Нет. Даже хуже! Как шлюха найсарити! — желая обидеть и тем самым отвлечь брата от противоестественных желаний, Крис вдруг с отчаянием осознал, что его просто не слышат. — Тебе не нравится? Я могу вести себя, как угодно! Я же актёр, — рассмеялся Джастин каким-то пьяным безумным смехом, сквозь него говоря, — хреновый, правда... Был. — Неужели, прозрение? — ехидно удивился Кристиан. — Но теперь я лучше. Прошлый Джастин мёртв! Скончался, сволочь, чтоб его демоны в глотку драли! — с какой-то ненавистью воскликнул брат. — Ты сошёл с ума? — с подозрением Крис всмотрелся в ярко-фиолетовые глаза напротив и увидел расширенные зрачки, впрочем, это мог быть виноват и алкоголь. — Может быть. А знаешь, очень похоже! Я не здесь, я просто свихнулся, — рассмеялся он снова. И продолжил слегка заплетающимся языком, иногда запинаясь и глотая воздух: — И меня связанного... держат в палате врачи. О! Свяжи меня. Свяжи и оттрахай! Я этого так хочу... Можно забыть... обо всём... и почувствовать себя... в чужой власти. Отпустить себя. Потерять контроль. Знаешь, я никому... не говорил об этом, но это... моя мечта, — нервно хохотнув, он закрыл лицо руками. «Мечта? Значит, подобных извращений в его жизни ещё не было? И задница у него девственная? — сглатывает Крис. — Но по поведению* не похоже...» — Чёрт. Стыдно-то как... — вздыхает Джастин. — Но, как же... хочется... расслабиться... Мне это так... нужно... Хочу ощутить себя снова... живым. Пожалуйста... — голос становился всё тише, брат всхлипнул, продолжая унижаться, стоя перед ним на коленях. — Пусть я лучше завтра... буду умирать от стыда... и боли..., чем сегодня от того, что... у меня болит душа. «Да он издевается! — Кристиан уже тяжело дышал, сдерживаясь из последних сил на чистой злости, только она куда-то постепенно испарялась. — Нашёл, что приплести, душа у него болит! Что за пьяный бред?» Любого другого альфу, который так же валялся бы в его ногах, он бы просто избил до полусмерти и оставил подыхать. Но это всё-таки был его брат... Избить которого, впрочем, хотелось не меньше. Только понимал он, что сейчас это было бы бесполезным делом. Тем более, тот сам об этом просил. До пьяного мозга просто ничего не дойдёт. У Джаса идея фикс — заняться с ним сексом. И вряд ли он от неё так просто отступится. — Ты понимаешь, кому́ это предлагаешь? — имея ввиду их родство, без особой надежды спросил, уже почти не чувствуя в себе сил к сопротивлению. Джас помолчал полминуты, и всё-таки выдал: — Тебе. Что тут непонятного? — Приди в себя, Джастин! — Крис оттолкнул его от себя, опрокинувшись сам на спинку кресла и потерев лицо руками. — Разве я не нравлюсь тебе? — не успокаивается брат. — Разве я не красив? Знаю, что красив и сексуален. Да и что не так? У тебя же встал на меня? Встал! Я почувствовал! Да и так вижу! — Ну, если опустить и так понятные вещи, то я со своим размером тебя просто порву! Ты же альфа, а не омега. Твой организм просто не предназначен для такого секса, он не выдержит! — психанув, Крис ударил по подлокотникам кресла руками, объясняя. Он и сам не понял, когда это вместо категорического отрицания перешёл на торг. — Ты думаешь, меня остановит это? — Нет? — удивился он. — Нет, — Джастин медленно покачал головой и посмотрел на него с такой надеждой во взгляде, что у Кристиана сжалось сердце в груди, будто он конфетку у маленького ребёнка забирает. — Порвёшь, значит, так тому и быть. Я даже хочу этого. Порви меня, а? Пожалуйста... — Пиздец... — Кристиан закатил глаза к потолку, бездумно рассматривая бело-серую люстру в виде трёх квадратов. От последних слов брата его бросило в жар, а во рту пересохло. Кристиан старался спокойно дышать, выходило, правда, не очень. А в сознании одна за другой начали самовольно проявляться мини-видеоролики, как он сделает это. О, да. Он всегда любил причинять боль братишке, когда наказывал его. Ему нравился его голос, его стоны сводили с ума. И сейчас этот сексуальный голос подначивал его подойти к черте, после которой уже не будет возврата. — Почему ты не хочешь меня трахнуть? Ну и что, что я не омега? У меня что? Дырки нет? Посмотри, — развернулся, встал на четвереньки и наклонился, приподняв ягодицы повыше. Крис невольно опустил взгляд и вцепился руками в подлокотники кресла. Сердце застучало в груди как ошалелое. Сексуально отогнутый вбок хвост совсем не прикрывал маленькую розовую дырочку ануса, между раздвинутых половинок, призывно сократившуюся у него на глазах. «Вот это братец даёт! Я же так точно не сдержусь!» — промелькнула паническая мысль. — Есть же! Есть! — Джастин обвёл облизанными влажными пальцами свой анус и протолкнул их внутрь. — Так какая разница вообще? — вопрос он буквально простонал, подняв голову, и через плечо непонимающе и пошло посмотрел на Криса. Вот только Кристиан уже не мог оторвать взгляд от пальцев растягивающих тугое колечко мышц. Разница, конечно, была: в банальном физическом строении, которое не позволяло альфам заниматься анальным сексом без предварительной подготовки, в менее пластичных мышцах, которые реагируют куда более болезненно на проникновение и легко рвутся от растяжения при резких толчках, если вдруг не хватило смазки, и в отсутствии природной смазки в анусе альф, что доставляло зачастую дискомфорт обоим партнёрам. Откуда он всё это знал? Статьи в сети попадаются иногда и повеселее. Но разве объяснишь это пьяному Джастину, который буквально умоляет сделать с ним столь отвратительно... возбуждающую вещь? Да и глупо было бы думать, что он об этом и сам не знает! — Я бы сам себя оттрахал, — как-то грустно вздохнул братец, заставив мысли Кристиана сделать невероятный кульбит. — Да только больновато это, если член загнуть, да и войдёт не весь, а так не интересно... — снова вздохнул он и задумчиво покосился на бутылку на столе. — Пробовал? — хрипло спросил Крис, поражаясь подобным фантазиям Джаса. — Нет, догадываюсь. Хотя... Может, отсосать получится? — вытащив пальцы из своей сексуальной попки, Джастин перевернулся и, сев на полу лицом к Кристиану, нагнулся и... у него получилось! «А он, однако, гибкая тварь, — Крис смотрел на Джастина квадратными глазами, вбивая ногти в кожаную обивку кресла, чтобы не схватиться за кое-что другое. — Когда он придёт в себя, то умрёт со стыда, что вёл себя так передо мной...» — пытался он отвлечься и успокоиться, только это не помогало. Степень эротизма перед глазами просто зашкаливала. Взгляд ловил, как юркий язычок скользит по головке, вылизывая её начисто, а потом губы обхватывают её и голова опускается ниже, за счёт того, что он помогает себе руками, обхватив свои широко расставленные бёдра, прижимаясь к ним, складываясь пополам в спине. Послышался треск лопающейся кожи, пальцы вжались в наполнитель под обивкой. Из груди вырвался звериный угрожающий рык. — Ну, всё! Ты доигрался! — резко встав с кресла, он ощутил головокружение и постоял немного, пока оно не прошло. Джас уже не сосал себе, поднял голову и смотрел на него с каким-то трепетом и ожиданием, но главное, с видом победителя, мимолётно улыбнувшись, так и... оставшись сидеть на полу. — Вставай! Пьяного я тебя точно трахать не буду! — рыкнул он, дёргая брата за волосы и вынуждая подняться, а потом, не отпуская, поволок его за собой. «А трезвый ты, скорее всего, передумаешь». Дверь стукнула о стену, когда он её резко открыл. Затолкнув брата в туалет, он грубо наклонил его, едва не засунув лицом в унитаз. Джастин только и успел, что упасть на колени и схватиться за обод руками. Ничего не говоря, Крис сам пропихнул ему резким толчком поглубже два пальца в рот, нажимая на основание языка. Несколько грубых движений пальцами и в горле начинаются спазмы. Он дождался начала рвоты и убрал пальцы, отпустив голову Джаса. — Дальше сам. Выйдешь только трезвым! — прорычал он, выходя из туалета и захлопывая за собой дверь. В ванной альфа вымыл руки и взглянул в зеркало. Зрачки расширены, лицо раскраснелось и выражение такое, будто готов всех убить. И как только Джастин его не боялся? Он же всегда, чуть что, пытался смыться от него, когда Кристиан вдруг находился в плохом настроении. А тут сам доводил его. Выбешивал. Возбуждал... Прислушавшись к звукам из соседнего помещения, Крис довольно кивнул. «Джастин справляется с заданием. И, когда выйдет и осознает, что наделал, будет стыдиться посмотреть в глаза. Заодно и послушным станет. Без вопросов поедет домой, чтобы поговорить с родителями. Хорошо. А насчёт поведения я с ним ещё поговорю. И накажу ещё и за то, что пьёт до неадекватного состояния. А если бы на моём месте был кто-то другой? Вёл бы он себя так же? А если бы я не сдержался? Придурок!» Размяв плечи и шею, Кристиан оглянулся на душевую кабинку и решил ополоснуться. Да и подрочить стоило, сбросить напряжение. Он быстро разулся и разделся, сложив вещи на стуле, снял коммуникатор с руки и оставил его поверх одежды, залез в кабинку и включил воду. Всё-таки и ему виски ударило в голову. Чем ещё можно объяснить, что отвратительное понимание сути брата, уже вовсе не отвращает и вместо обычного презрения, привлекает и заводит? Что собственная уверенность в том, что на альфу он никогда бы в жизни не залез, дала непоколебимую уверенность в обратном? И даже внутренних противоречий больше нет никаких. И зачем он пил? Просто захотелось отвернуться от Джаса и занять чем-то руки, отвлечься. А теперь он стоит под струями воды, поглаживает свой член и серьёзно размышляет о том, как лучше подготовить своего брата, чтобы потом не пришлось лететь с ним в больницу из-за специфических травм. «Стоит его всё-таки трахнуть пожёстче, в наказание за то, что соблазнял меня, — с весёлой злостью вдруг подумал он. — В следующий раз даже заикаться о подобном не будет! Не то, что шутить так...»