***
Засунув сразу три пальца, Кристиан сделал несколько резких движений туда и обратно, пока Джастин не вскрикнул. И только потом замедлился, потрахивая его пальцами, двигая ими внутри и вертя запястьем из стороны в сторону, желая как можно лучше растянуть его. Взгляд же его ласкал тело брата, а мозг настойчиво твердил, что этого не может быть. Не бывает так, чтобы вот этот красавчик, ухаживающий и следящий за внешностью, боящийся боли, временами ненавидящий Кристиана так, что без сомнения бросался в него тяжёлыми предметами... Не бывает так, чтобы брат захотел лечь под него и попросил его порвать. Но он видел ярко-фиолетовую радужку глаз Джастина, блестящих от слёз и этих его странных желаний. Он скользил взглядом по его приоткрытым губам, замечая, как юркий язычок по ним проходится, ловя себя на мысли, что всё-таки хочет впиться в его губы своими и целовать исступлённо, жарко. Ниже по беззащитной длинной шее, которую так просто взять и обхватить одной ладонью. По подкачанной груди с проступающими на ней мышцами, со светлыми ореолами вокруг острых напряжённых сосков. По кубикам пресса на животе, уже украшенном красноватым пятном от его кулака, то расслабляющемся, то резко напрягающемся от его действий. По возбуждённому члену, призывно блестящему своей головкой с выделившейся из уретры прозрачной капелькой... Он видел, как его собственные пальцы входят в растянутый анус брата, ощущая как внутри него туго и горячо и чувствуя, как на эти ощущения тело предательски отзывается в паху жаром и возбуждением. Видел и не верил, что это тело сейчас принадлежит ему и что он его полноправный хозяин. И плевать, что брат. Он всё равно хочет проверить, насколько Джастин доверяет ему. Или может, это какая-то игра? Правда ли отдастся? Или сорвётся и соскочит с кровати через пять минут? В нём даже проснулся какой-то нездоровый спортивный интерес — довести братишку до того, чтобы взмолился о пощаде, просил отпустить, начал привычно сопротивляться. «Не буду его жалеть», — решил Кристиан, облизывая сухие губы. Крис какое-то время сверлил брата задумчивым взглядом, а потом убрал пальцы, когда посчитал его достаточно растянутым для того, чтобы попробовать войти. Проникнув в анус Джастина сразу двумя большими пальцами, стал растягивать вход в разные стороны. В комнате раздавалось только шумное дыхание. А когда мышцы растянуло уже до явной боли, Джас поморщился и застонал. И этот стон подстегнул Кристиана больше не медлить. «Передумает? Попытается соскочить? Сейчас я ему уже не дам этого сделать!» — неожиданно зло думает он. Головка члена вжалась в растянутую дырочку, не без труда, но медленно протискиваясь внутрь. Одновременно с тем пальцы незаметно исчезли, а сильные руки подняли бёдра Андрея вверх, укладывая его ноги на плечи альфе. Коленом тот наступил на его хвост, но Джас этого будто и не заметил. Криса не очень волновало удобство брата во время его первого раза снизу, как и его ощущения. А то, что это был его первый раз, он практически ощущал на себе. Слишком узко и туго было внутри, слишком горячо. Даже больно. Настолько, что не было уверенности, влезет ли он вообще? Приходилось действовать медленно и аккуратно. Но злость его подогревала и не давала остановиться.***
Андрей стонал, покусывая губы и пытаясь быть расслабленным всё время. Член протискивался болезненно. Ему казалось, что его вот-вот разорвёт. Уже в самом начале, несмотря на подготовку, мышцы натянулись до предела. Одна головка протискивалась в него минуты две короткими толчками, почти вибрацией. Как только у Криса терпения хватило? И это уже было больно. Но он терпел. Стонал, морщился, сжимал зубы, но не собирался просить остановиться. Наоборот, он находил особое удовольствие даже в этой мучительной пытке. Андрей не ждал, когда альфа в него всё-таки войдёт, он наслаждался и так каждым мгновением, каждой ноткой этой тянущей боли. И всё-таки Крис его растянул. Правда, так, что двигаться не то, что было нельзя, а просто невозможно. Казалось, стоит чуть напрячься, как он лопнет и всё. Но альфа протискивался очень медленно и аккуратно. Всё-таки это был не посторонний для него человек, и рвать его сразу было бы неправильно, наверное... Примерно так думал Андрей, из всех сил стараясь не дёргаться и не шевелиться.***
Вот руки Кристиана заскользили по бёдрам и сжали член Джаса. Толчок чуть сильнее. Головка ныряет внутрь. Дальше будет проще. Брат стонет, кривится от боли. Кристиан же оглаживает его головку пальцами, капля смазки и указательный палец начинает протискиваться в уретру, даря схожие с задницей ощущения боли и максимального растяжения, но вместе с тем острого удовольствия. Он протискивает одну фалангу пальца в тугую дырочку, прокручивает его в ней и делает несколько поступательных движений.***
— Ох! Твою ж... — Андрей хочет выгнуться, чтобы уйти от новой пытки. Но быстро вспоминает, что нельзя, и только вжимается затылком в подушку, жмуря глаза. — А-а-а... «Больно! Господи, как же больно! Что он творит, гад?! Чёрт-чёрт-чёрт! Так нельзя! Я же в него...» — Да... Он вздрагивает, когда палец прокручивается особенно резко. Уретру жжёт и болезненно растягивает, прокол напоминает о себе ноющей болью по всей длине ствола, яйца будто тяжелеют и одновременно поджимаются, задница сжимается самопроизвольно на кажущемся сейчас неимоверно толстом члене, и от этого ощущения становится совсем невыносимо. Вот только альфе этого мало.***
Свободная рука Кристиана ложится на плоский живот, поглаживает выделяющиеся кубики пресса, и на неё переносится, чуть ли не большая часть его веса, вдавливая ладонь почти к позвоночнику. Он почувствовал, что в первый миг брат напряг пресс, но после выдохнул и расслабился, позволяя причинить себе боль. Будто зная, что у Кристиана это своеобразный фетиш — живот. Впрочем, он ведь частенько бил его в это соблазнительное местечко, когда тот устраивал истерики. Что мешает ему сделать это и сегодня? И не за что-то, а просто так? Ничего. От этого понимания у альфы просто помутился разум. И, пока Джастин сосредоточен на ощущениях в животе и уретре, Кристиан резко толкается, вгоняя член в анус брата полностью. И со стоном замирает... Под вдавленной в живот ладонью, он с внутренним трепетом ощущает собственную твёрдую плоть, которая буквально выпирает в районе пупка, натягивая кожу. Большой у него член, даже слишком для такой тугой задницы. «Но ведь брат сам захотел его в себе, правда?» — А-а-а-м-м-м... Да-а... — будто отвечая на его мысли, стонет Джастин, привлекая к себе внимание. С щеки брата катится слеза, оставляя мокрую каплю на подушке. Он жмурится, дрожит, выгибается в спине, сжимая его член в себе и руками спинку кровати до побелевших костяшек. От этого вида у Кристиана перехватывает дыхание. Рука его с силой проходится сквозь живот брата по стволу до самого лобка. Вкусно. Безумно вкусно видеть Джастина таким податливым.***
Момент, когда в его живот вжалась ладонь и в задницу, словно поршень, вдобился твёрдый и толстый член альфы, заставив себя почувствовать бабочкой, пришпиленной к доске, Андрей, наверное, никогда не забудет. Казалось, будто его не просто протаранили членом, а вывернули его наизнанку и превратили внутренности в смесь из кишок. Даже голова закружилась, и виски на миг заломило болью. А уж проехавшаяся по животу вниз рука так и вовсе вызвала судорогу, от которой свело всё тело. Андрей потерялся в этих ощущениях, не соображая уже ничего. Он ведь мечтал, чтобы из него вытряхнули душу, или хотя бы вытрахали. И у альфы это почти получилось. «Ему меня совсем не жаль», — простая и понятная истина рождается в мозгу, а в памяти всплывает вновь, как Айроний насиловал найсарити. Безжалостно, безразлично, удовлетворяя только свою похоть. И он сейчас так чётко представляет себя на месте того несчастного парня, что ему кажется, что в следующую минуту его кастрируют. И почему-то именно в этот миг это кажется ему правильным и желанным. Подсознание выкидывает весьма странные шутки. По губам скользит безумная улыбка, тут же сменяясь болезненным оскалом, когда в теле очередной раз простреливает болью. Он даже уже не может определиться, где у него болит. Кажется, что везде. И он отдаётся этой боли, позволяет себе в ней раствориться, утонуть, захлебнуться, пустить её в свои поры и клетки, сродниться с ней... Это оргазм каждой клетки тела по отдельности. Феерия чувств. И душа просит и требует: «Ещё! Ещё!» — Ещё! — еле слышимый шёпот...***
Кристиан замер, сходя с ума от того, как плотно, почти болезненно облегают член горячие мышцы брата, заодно давая и ему привыкнуть к ощущениям. Он тяжело дышал. Убрал руку с его живота и оставил член Джастина в покое. А через миг уже крепко обхватил его бёдра обеими руками. Вот только уже на третьем вдохе тугая задница дёрнулась, а ноги надавили на плечи. Джас насадился ещё сильнее, до упора, выгнулся, ёрзая на его стояке, вынуждая уже Криса застонать от ощущения, будто его член зажали в тиски. — Пожалуйста, продолжай, не жалей меня, изнасилуй... — всхлипнув, тихо пробормотал на одном дыхании брат, не открывая глаз, будто в каком-то полузабытьи. Эти слова его, да ещё таким голосом... Кристиан рыкнул и двинул бёдрами, выходя почти полностью, а после резко врываясь обратно. Подобной просьбе он уже не мог отказать. Пара резких толчков. Громкий крик дёрнувшегося и тут же обмякшего на кровати брата, который стал слишком тяжело и рвано дышать. Скользить становится ещё легче. «Порвал?» Короткого взгляда хватает увидеть тёмные пятна. Капли на простыни. На какое-то мгновение он малодушно думает о том, чтобы оставить брата в покое, не причинять ему боль, ведь таку́ю боль он не заслужил... Но под просьбы «Да-да-ещё!» думать о чём-то становится решительно невозможно. Мозг отключается. Связь с реальностью становится потеряна. И он продолжает его иметь. Агрессивно, жёстко, по-звериному. Так, что у самого дыхание перехватывает от рыков и силы, с которой он вбивается в него. Он отдаётся на волю инстинктам. Сознание перестаёт улавливать всю картину в целом, просто утопая в удовольствии. Вот его пальцы скользят по груди брата, щипают за сосок, оттягивая тот, выкручивая с силой, едва не отрывая. Он имеет брата всё сильнее, резче, яростнее. А его стоны просто услада для ушей. И как только выдерживает кровать? Пальцы отпускают сосок и принимаются за второй такой притягательный кусочек плоти, чтобы так же выкрутить, оттянуть. Чтобы видеть их припухшими и красными, такими манящими, зовущими, требующими поцелуев, как и его губы... Кажется, он в этот момент смеялся?***
Андрей замечает, что Крис смотрит на его приоткрытые губы так, словно хочет поцеловать, и медленно пошло облизывает верхнюю кончиком языка слева направо. Похоже, боль совсем свела его с ума. Зря он провоцировал, ведь прекрасно помнил, что альфа не хотел целоваться. Поцелуя хочется, но...***
На очередном толчке Кристиана накрывает злость из-за того, что Джас его просто довёл и использует! Почему-то выбешивает это выражение блаженства на его лице, когда он перестаёт кривиться от боли или стонать. И язык, прошедшийся по таким сладким губам, окончательно срывает альфе крышу. Его руки обхватывают шею Джастина и душат его. По-настоящему. С желанием убить. С оскалом ненависти на лице. И его шея кажется такой тонкой и хрупкой в его больших ладонях... Ещё чуть-чуть надавить и он просто свернёт её ему, вместо удушья.***
Лицо насильника становится злым, и сильные пальцы болезненно впиваются в шею, перекрывая доступ воздуха. Андрея никогда не душили с такой яростью. На него накатывает паника, но он давит её в себе, не давая зародиться страху. Не сейчас. Сейчас он просто отдаётся ему, как последний раз в жизни. Может, она окончится завтра? А может, уже сегодня? Боль простреливает куда-то в поясницу, моргает, ресницы намокают от новых слёз. Он только сильнее сжимает спинку кровати, пытаясь ухватить хоть маленький глоточек воздуха губами. Чувствует, как с острой болью рвётся анус от очередного грубого толчка, как орудие пыток под названием член скользит по мышцам, давя на простату, бьётся обо что-то внутри него, вызывая с каждым толчком ноющую тупую боль где-то, то ли в животе, то ли в желудке, не разобрать даже... Перед глазами всё начинает расплываться, подташнивает. Тело становится чувствительнее, соски щиплет после того, как их чуть не оторвали, яйца и член, кажется, сейчас лопнут от возбуждения, кожу холодит от капель пота, которые срываются с груди и плеч альфы, хвост болезненно немеет под его коленом, вдавливаясь в матрас. Андрей чувствует себя вещью. Покорной, послушной, безгранично доверчивой. Кончики пальцев начинают неметь. Вещью, которая не принадлежит себе. Которую можно даже убить. Очередной яростный толчок, меняющий угол проникновения, словно раздирающий, сминающий внутренности. Перед глазами темнеет. «Я твой найсарити в постели, твой раб, твоя вещь...» — картинка, так поразившая его днём, начала расплываться в сознании, уже не вызывая ту бурю эмоций, которая заполняла его ранее, сейчас он ничем не лучше того самого парня, разве что его к доске не прибивали штырями. Он уже не видит альфу над собой, только размытую фигуру, но не закрывает глаз. Даже не напрягается телом, чтобы дать понять, что ещё мгновение, и он совсем задохнётся и отключится. Слишком много ощущений и эмоций, чтобы мыслить связно.***
Кристиан ловит взглядом его глаза и вздрагивает — во взгляде задыхающегося брата столько покорности и доверия, что... Крис растерянно пытается оторвать взгляд от его глаз и его обжигает очередным пониманием — Джастин держится за спинку кровати и не пытается ему помешать. Пальцы разжимаются с трудом, сведённые судорогой, и смотреть в глаза брату становится стыдно. Он ведь только что чуть не убил его! «Какой же я мудак! А если б убил?! Это же мой брат! Прости меня, Джастин...» Только любые слова застревают в горле. Джастин кашляет, хрипло и тяжело дыша, облизывает свои сексуальные губы и как-то странно блаженно улыбается, закатывая глаза. На светлой шее красные следы его отпечатков пальцев. И вряд ли они быстро пройдут. «Он просто ничего не понял!» — осеняет его, и он не понимает, то ли облегчение чувствует, то ли злость из-за того, что брат довёл его до подобного состояния. Крис не выдерживает этого вида. Выходит и переворачивает Джастина на живот, ставит раком, грубо дёргая за бёдра. Направляет член одной рукой. Толчок и громкий шлепок тела о тело. Брат дёргается, напрягаясь. Но ладонь уже давит ему на спину, вынуждая уткнуться лицом в подушку и не мешать. Его хвост щёкотно задевает грудь, и тут же оказывается намотанным на кулак, почти до самого основания. Это больно, хвост не настолько гибок, но ему плевать. До слуха долетает короткий всхлип и вой, заглушённый подушкой. Брат плачет, ему больно... А горячие упругие мышцы сжимают член так, что перед глазами вспыхивают звёзды. И всё-таки в душе побеждает злость. Все альфы склонны к агрессивности, особенно в постели. И он не исключение из правила. Кристиан скалится, задевая удлинившимися клыками губу, но, не замечая этого. И двигает бёдрами, с какой-то отчаянной ненавистью продолжая иметь Джастина. Да, теперь это больше похоже на желанное братом изнасилование. Крису даже не приходит в голову сделать что-нибудь для него. Облегчить боль? Приласкать? Минут через пять он садится на пятки и дёргает за хвост, насаживая на себя брата, и с силой шлёпает ладонью по ягодице, а потом ещё и ещё раз по тому же месту, оставляя красные следы. Будет синяк. Ещё один на его нежной коже.***
Становится уже даже не больно, а как-то невыносимо горячо и влажно, стоит только ощутить себя Андрею в положении раком и почувствовать, как альфа снова берёт его. Это мини-оргазм души, поддаваться такому мужчине и быть использованным им. Ведь альфа ему понравился с первого взгляда. Так что к чему рассуждать? Он хотел пожёстче. И получил, что требовал. До слёз. До состояния, когда больно до такой степени, что кажется, будто ещё чуть-чуть и потеряет сознание от болевого шока. И он испытывает от этого кайф. Андрей понимает, прекрасно понимает, что его кровь ему служит смазкой, что завтра он даже, возможно, не сможет нормально ходить, настолько альфа раздолбал его своим членом. Но ему плевать. Сейчас ему очень хорошо. Ему хочется больше, сильнее, жёстче. Хочется держаться в сознании до последнего, изо всех сил... и при этом отключиться против собственной воли, потерять сознание от боли. Ему нужна эта маленькая смерть. Нужна, чтобы завтра родиться вновь новым человеком. По позвоночнику от хвоста до самого затылка пробивает болью, словно молнией, до слёз, каждый раз, когда его с силой дёргают за хвост. Он воет и стонет, как последняя шлюха, которой платят не деньгами, а сексом, принимая удары, как дополнительный бонус, со всем желанием. И, как она же, отдаётся любовнику весь, до последней капли, до последнего вздоха.***
Джастин подаётся назад, подчиняясь, ловя темп, уже сам покорно двигая задом. Давая возможность Кристиану немного отдышаться и расслабить напряжённые ноги. Он с каким-то болезненным интересом рассматривает, откинувшись немного назад, как растягиваются и вибрируют, вбирая в себя плоть и скользя по члену обратно, надтреснутые мышцы. Замечает капли крови, выступившие от очередного резкого движения. Они размазываются по стволу. Некрасиво. Но заводит так, что он едва не кончает. Он не понимает, как подобное может нравиться Джастину? Вот только у самого Криса от этого вида всё плывёт перед глазами. Отпускает хвост, разматывает со своей руки и отодвигает в бок. Впивается пальцами в бока, резче дёргает на себя и одновременно толкается на встречу. В голове ни одной мысли. Взгляд, не отрываясь, наблюдает за тем, как его член скрывается внутри нежных горячих и пульсирующих стенок. Как выскальзывает, чтобы тут же ворваться назад. Быстрее, резче, сильнее. — Да-а! Ещё! — кричит Джастин, сжимая его в себе. Плоть наливается кровью, он подходит к разрядке, в основании начинает твердеть узел и он вбивается раз, другой и выскальзывает со стоном. Он ещё не совсем с ума сошёл, чтобы сцепляться с альфой и причинять ему ещё больше боли, кроме той, что уже причинил. Со стоном обхватывает член, делая резкое движение подрагивающей рукой, как вдруг... — Нет! — отчаянный голос брата вызывает непонимание и лёгкий испуг, а глаза пробегаются по комнате в поисках опасности, но всё оказывается гораздо проще. Его руку с неожиданной силой отрывают от члена. Крис моргает, растерявшись, не зная, то ли злиться, то ли... Джас насаживается на него сам, до упора, отталкивается руками от кровати и прижимается спиной, к его груди, тяжело дыша. Заводит руки себе за спину и обнимает его бока, давая понять, что сниматься с набухающего узла не собирается. Сжимает в себе его член и стонет. И тут Кристиана пробивает дрожью, он начинает понимать, чего хочет брат... От этого осознания в паху будто взрывается сверхновая, заставляя зажмуриться от накатившего удовольствия. — Ты псих! — шипит он, сдаваясь и обнимая его за талию, утыкаясь лбом между лопаток и всё-таки позволяя себе сделать несколько резких толчков. И его накрывает. Он кончает, замирая на миг и вскрикивая, стискивая Джаса в объятиях с силой, до хруста рёбер, а потом спускаясь руками к животу. Вжимая тот до упора, натягивая податливую кожу вокруг своего члена, трогая себя, сжимая рукой головку и проезжаясь чуть вниз и вверх по стволу через кожу, кончая, забываясь в сладких судорогах. Тело ведёт его само. Короткие, по паре сантиметров, импульсивные толчки разгоняют кровь по набухающему внутри брата узлу, даря ощущение мини-оргазмов. Мышцы сводит от спазмов, погружая в негу, по спине катится градом пот. Он почти не дышит. Редко глубоко вдыхает и медленно выдыхает.***
Наверное, Андрей сошёл с ума, окончательно и бесповоротно. Не зря альфа его психом назвал, ох, не зря. Его голос уже охрип и он только тихо хрипло стонет, ощущая, как под сильной рукой болезненно сминается его живот. Снова. Будто резиновую игрушку пытаются прощупать на прочность. Будто он не человек. Он вещь. Хочется свернуться калачиком и взвыть, но он лишь откидывает голову на плечо мужчины и тихо всхлипывает, елозя задом по его паху, насаживаясь глубже. Дрожит, каждой клеточкой своего тела ощущая, как его распирает изнутри всё больше и больше. Кажется, его вновь разрывает, острой болью прошивает сразу в трёх местах. А член ноет так, что и притронуться к нему страшно. Особенно теперь. Ведь если кончит, его попустит в миг. И эту боль он может потом и не пережить. И он благодарен альфе, что тот почти не задевает его плоть своей рукой, причиняя ему дополнительную боль. «Интересно, потеряю я сознание или нет?» — больная мысль бьётся о череп, раз за разом, ходя по кругу, а он только жмурится от боли и сжимается, желая не столько доставить удовольствие альфе, сколько самому испытать ещё более сильную боль. Чтобы она впечаталась в тело, запомнилась в каждой его клеточке, оставила след в его извращённой душе...***
Наконец, его отпускает, да и он выпускает брата из объятий, но... Тяжело вздохнув, Крис вдруг ясно и отчётливо ловит в ещё не развеявшемся тумане разума одну мысль о том, что теперь ему придётся так с братом и ложиться спать. Ведь его уже сейчас вырубает. И ждать, пока узел спадёт, чтобы выйти, сил просто нет. Вряд ли эти силы есть и у Джастина. Он укладывается на бок, утягивая брата за собой, только после ослабляя хватку. Слышит очередной стон и чувствует пульсацию ануса на своём члене, откровенно кайфуя от удовольствия. Рассматривает такую же мокрую от пота напряжённую спину брата. Скользит взглядом вниз. Видит кусочек хвоста, зажатый где-то внизу их телами, плотно прижатые к его паху покрасневшие, с чётким отпечатков пальцев, округлые ягодицы, а дальше и бёдра, не менее красочно разукрашенные. Тяжёлое дыхание всё ещё вздымает грудь. Он вздрагивает, когда Джас сжимается вдруг со всей силы, давя на его узел. Крис тихо стонет от удовольствия вновь накатившего мини-оргазма. Но теперь просыпается совесть... — Тебе же больно... — неуверенно произносит он. — Зачем сжимаешься? — Тебе неприятно? — глухо и как-то резко звучит, будто Джас говорит куда-то в подушку, при этом глотая слёзы. — Приятно, но... — растерянно отвечает. — Тогда заткнись, — брат резко перебивает, снова сжимаясь. — Расслабься и спи. Сладких снов. И Кристиану больше ничего не остаётся, как с тихим стоном переждать приступ удовольствия, а потом накрыть их обоих одеялом, которое сбилось на самый край кровати, и закрыть глаза, прижавшись к брату. Уткнуться лицом ему в макушку, обнять вокруг груди. И просто чувствовать, как время от времени он вздрагивает. От боли ли? От удовольствия ли? Кто знает? И только в этот момент он неожиданно осознал: ему действительно приятно. Не только ощущать, как Джас играет своими мышцами, рвано дыша и вздрагивая. Но и смотреть на него, касаться его, обнимать, быть в нём, слушать его голос. Он ведь, правда, получил удовольствие от секса, хотя и искренне не верил, что что-то получится, только собирался попробовать. И отомстить за соблазнение, само собой. А ведь не каждый омега позволит так обращаться с собой... И что-то изменилось в его душе, в его чувствах к Джастину. Но что именно, он разобраться уже не смог. Уснул.***
Андрей же грыз подушку и понимал, что в таком состоянии он точно уснуть не сможет. Ни дёрнуться, ни двинуться, а под обнимающей рукой альфы даже ни пошевелиться. С разорванной пульсирующей болью задницей, внутри которой огромный раздутый член партнёра. Его горячая сперма, казалось, обожгла Андрея внутри, когда тот кончал. И теперь даже немного хотелось сходить в туалет, да только возможности не было. Тело болело всё, начиная от хвоста до макушки. То знобило, то бросало в жар. А он просто лежал с закрытыми глазами и прислушивался к своему телу, которое познало новое для него. Однако сознания он так и не потерял. Не получилось. Впрочем, теперь он чувствовал, что и уже произошедшего ему хватит за глаза. «Экстрим, — хмыкнул он мысленно. — Интересно, как у нас сложатся отношения завтра? Хэх, знать бы, какие у нас были отношения ещё вчера... И знать бы вообще, кто это? Вот это вообще забавно...» Он облизывал сухие губы и рвано дышал, не мог иначе. Альфа уже давно уснул. Он решился. Опустил руку вниз и обхватил свой член, который слегка опал, но быстро вернулся в стойку смирно. Пару минут движений рукой, и тело вздрогнуло, пройдясь волной оглушительного оргазма, яркого, настолько, что его тело выгнуло, потянув за собой партнёра задницей... И совсем добив очередной вспышкой боли, когда его чуть не разорвало ещё не опавшей набухшей частью члена. Кончив и отдышавшись, Андрей тихо заскулил, но заставил себя вернуться в прежнее положение. Снова насадился до упора и уже расслабленно прикрыл глаза. Он думал, что всё равно не уснёт, но быстро вырубился.