Будет больно, замри!

Выйдя на улицу, Уркварт с Визерисом дошли до ожидавшего их под больницей водителя, который поспешно открыл перед ними дверь транспорта, а после устроился за рулём. Естественно, разговаривать о чём-либо при посторонних никто не хотел, а потому полёт домой прошёл в гробовом молчании, разве что папа изредка бросал косые задумчивые взгляды на Уркварта и недовольно сжимал губы в одну тонкую линию. Это заставляло омегу нервничать и готовиться к не самому приятному разговору в жизни. Но, что поделать? Его никто не спрашивал. — Мы прилетели, господин Визерис, господин Уркварт, — отозвался водитель, едва они приземлились перед домом. Блондину так захотелось рвануть к себе в комнату и запереться там, а потом и не выходить из неё целые сутки, что он едва не сорвался с места, как только за его спиной захлопнулась дверца автомобиля. Но он сдержался и чинно прошествовал до дверей дома, а после попытался последовать своему плану, но едва он сделал шаг, как в спину ему прозвучало голосом папы: — Обед через полчаса, не задерживайся в душе, — очень тонкий намёк, что ему требовалось помыться после секса, так и сквозил в брезгливой интонации голоса пожилого омеги. — Конечно, — кивнул, не оборачиваясь, Уркварт и прибавил шагу в сторону своей комнаты. Через полчаса он, вымытый и переодетый в чистые вещи, уже послушно сидел за столом и вкушал обед по всем правилам этикета, сидя напротив папы. Есть, правда, было трудно. И не только потому, что еда, казалось, имела какой-то странный привкус, скорее всего, от нервов, а ещё и потому, что его явно ждали разборки. Это было видно в каждом взгляде и жесте папы. А ведь радует хотя бы то, что отец на работе. Будь и он дома, Уркварту в горло бы вообще ничего не полезло. И без того желудок сводило неприятными спазмами от ожиданий. Вот мучительный обед закончился, грязная посуда убрана слугами, которые покинули столовую, и папа, поставив локти на стол и сложив ладони лодочкой напротив лица, тяжело вздохнул, вперившись в сына недобрым взглядом. — Итак, ты принял противозачаточные перед тем, как прыгнуть в койку с альфой? — Естественно! — соврал Уркварт, отведя взгляд. — И за что мне достался такой бессовестный сын? Так откровенно врать родному папе! — риторически спросил он, качая головой. — Тот альфа тебе совсем мозги запудрил? Нет, я в твоём возрасте таким совсем не был... Сейчас же ты примешь таблетки! И не вздумай спорить! Даже если ты и принимал их, ещё одна таблетка совсем не повредит! Будет только больше уверенности, что ты не забеременеешь! Визерис бросил на стол пластинку с таблетками, та с тихим дребезжанием прокатилась по столу и остановилась ровно между ними. — Папа, не начинай, пожалуйста! — постарался спокойно и твёрдо произнести Уркварт, обречённо понимая, что эта просьба не будет услышана. — Я уже взрослый омега и могу сам решать, с кем мне встречаться. Тем более, вы с отцом сами настаивали на том, чтобы я подбирал себе жениха! Я и выбрал! Я хочу замуж за Джастина! Я хочу от него ребёнка! И не буду ничего пить! — под конец он немного сорвался и чуть повысил голос, но сразу же поджал губы и опустил взгляд в стол. — Что за глупости ты говоришь? — возмутился Визерис, неверяще выдыхая, смотря на нерадивого сына. — Пока ты живёшь в этом доме, пока мы с твоим отцом оплачиваем всю твою жизнь — ты будешь слушаться нас. И я тебе говорю, что ты должен выбрать себе подходящего жениха. Разведённый альфа не принесёт тебе ничего хорошего. Он будет тебе изменять, у него будут дети на стороне! И твой ребёнок ему будет не нужен! — голос его дрогнул от переполняющих чувств, руки опустились на стол и сжались в кулаки. — Неужели ты не помнишь его первого мужа? Чем всё это закончилось? Так же будет и с тобой, а я не хочу для тебя подобной участи. Уркварт немного побледнел, услышав о Раймонде. О, он прекрасно знал, «почему» такая участь настигла того омегу, и скрипнул зубами, сжав также в кулаки опущенные на колени руки, словно между ними не разговор, а предстоящая борьба сейчас начинается. Нет, не борьба — драка! — Я люблю его... — выдавил он из себя. — И он не будет мне изменять. Он меня тоже любит. Он меня полюбил, потому и изменял своему мужу со мной... — Уркварт отвернулся от папы, будто боясь и смущаясь поднять взгляд, вот только внутри него бушевали злость и упрямство. — Ты просто влюблённый идиот! — воскликнул папа, однако тут же понизил свой голос. — Наивный и глупый... Сейчас ты у него один, а что потом будет? Он молодой и красивый, поэтому женившись, понял, что ещё не нагулялся. Вот он и изменял своему мужу с тобой. А может и не только с тобой. А он когда-нибудь говорил, что любит тебя? Совершал такие поступки, которые указывали бы на его «неземную» любовь к тебе? Уркварт нахмурился лишь сильнее. Ох, и не нравился ему этот разговор. Папа не Раймонд, ему лапши на уши не навешаешь о внеземной любви. А сам омега прекрасно понимал, что между ними только секс и ничего больше. Но ему было плевать. Однако сказать об этом папе? Он ещё не самоубийца. И всё же молчание затягивалось, пришлось ответить: — Можно подумать, что ты сам выходил замуж по большой любви, — фыркнул он, дерзко подняв взгляд и упрямо посмотрев на папу. — Мы же аристократы, мы выходим замуж только по расчёту! Это твои слова! И в том списке женихов, который вы мне предлагали, была семья Джастина, был его брат. Но почему не он? Он уже развёлся. И меня это вполне устраивает! — Откуда у меня берутся силы спорить с тобой? — глупость сына невероятно раздражала Визериса. Неужели Уркварт не понимает, что он хочет лишь лучшего для него? — Ты прав — мы аристократы. Но еще ты должен помнить, что с твоим отцом нас связывает уважение, дружба, а что будет у тебя? Ты его любишь, пусть я и не хочу этого признавать, но никому не понравится любить без взаимности. А брат Джастина вполне приятный молодой человек, серьёзный и неглупый, в отличие от своего легкомысленного братца... Тебя устраивает жить с разведённым альфой, но, мой милый, это не устраивает меня. Меня не устраивает его репутация! Ты же не хочешь расстроить своего папу? — Визерис с наигранной надеждой взглянул в глаза сына, пока внутри него всё кипело от праведного гнева. Обычно эта манипуляция ребёнком помогала, но в этот раз что-то пошло не так. — Ты ошибаешься насчёт Джастина, папа, — упрямо сказал Уркварт, не желая сдаваться. Не зря же он столько всего сделал ради него, чтобы вот так просто отказываться! — К тому же, в последнее время он изменился. Он даже ушёл с работы и больше работать актёром не будет. Он... — Правда? — перебив сына, притворно удивился Визерис. — И кем же он тогда будет работать? С его актерскими талантами дверь в шоу-бизнес ему и так открывали только связи его брата. На что он вообще способен, как альфа? Как добытчик? Думаю, вымывать сортиры подойдёт, это единственное, на что он способен, — презрительно хмыкнул он, заметив кислую физиономию сына. — Не грусти, денег у его семьи предостаточно, думаю, ему этого не понадобится делать. Но всё же, брат героя-любовника намного лучше, если уж выбирать. Тебе разве не хочется сильного и надёжного альфу, на плечо которого ты мог бы опереться? Или хочешь его несостоятельного брата, который не то, что омегу, даже себя защитить не может? — многозначительно посмотрел на Уркварта Визерис. — Не говори так, пожалуйста. В той ситуации никто не смог бы себя защитить, — всплеснул руками Уркварт. — К нему же просто со спины подошли и вырубили его! На его месте мог оказаться кто угодно! — Снизь громкость, сын, — поморщился Визерис. — Перестань спорить со мной. И перестань говорить плебейские слова. «Вырубили»... Какой ужас! И всё-таки, твой ненаглядный Джастин — альфа, который позволил другим альфам себя... Ударить. Как я смогу доверить тебя ему? Не бывать вашего брака! — сказал, словно отрезал. — Тогда я вообще ни за кого замуж не выйду! — фыркнул омега. — И твои доводы не убедительны! Это случиться может с каждым! И его не ударили, ему в шею вкололи снотворное. Подошли со спины и... — Хорошо. Я открою тебе одну причину, по которой я вообще больше не хочу связываться с этой семьёй. Ни с Джастином, ни с его братом. Ты знаешь, из-за чего всё произошло? Почему случилось это похищение? — со вздохом спросил Визерис, решив приоткрыть немного карты. — Из-за чего? — спросил Уркварт. — У него есть враги. И его близкие люди в любой момент могут попасть под раздачу. Ты понимаешь это? — Их уже поймали! — Я думаю, что не всех, — ответил папа. — Я даже уверен в этом! Уркварт невольно вспомнил об Акселе и сглотнул. Это было правдой, но на Акселя у омеги был компромат. К тому же, он считал, что альфа не способен на какие-то серьёзные действия. Он ведь даже предупредил его о планируемом похищении Джастина! Нет, он не такой. Уркварт покачал головой, словно не веря. — Просто не могли поймать всех, — уверял Визерис. Он действительно так считал, но были и другие причины, по которым он не хотел этого брака. — Ты слишком наивен, Уркварт. Живешь, словно в розовых очках, и совсем не замечаешь очевидных вещей. Он не любит тебя. И никогда не любил. Не полюбит, потому что просто не сумеет сделать этого. Не сумеет оценить тебя по-настоящему. — Если ещё и не поймали, то обязательно поймают. Законники работают хорошо, ты это прекрасно знаешь. Особенно, если в деле замешаны семьи аристократов. Уркварт вздохнул. Нет уж. Наивным он вовсе не был. И знал куда больше, чем считал его папа. И хорошо бы, если бы не поймали всех, ибо тогда придётся отвечать и ему самому... Но говорить об этом не стоило. И даже то, что Джастин будет ему изменять, а в этом омега не сомневался даже, его вовсе не пугало. Он и сам мог сходить на сторону без всяких угрызений совести. А уж если развлекаться втроём, как тогда на крыше с Раймондом... И это было только дополнительным кирпичиком уверенности Уркварта в том, что они просто идеальная пара с Джастином. Прикрыв глаза, он опустил голову вниз и прикусил губу. Но папа всё не унимался, говорил о любви, о чувствах, бил по больному раз за разом, но упрямство не давало сдаться и позорно разреветься. Он ведь и так знал, что Джастин не любит его. Знал, но не хотел признавать. Вот так странно. Его устраивало и то, что он ему просто нравился. А уж любовь он всё равно завоюет рано или поздно! — Выпей таблетку! — напомнил омега, когда осознал, что его совершенно перестали слушать, кивнув на пластинку, так и оставшуюся между ними на столе. Противозачаточные можно было выпить в течение пяти часов после акта, а их поездка, обед и разговор заняли куда меньше времени. — Или мне придётся применить силу, чтобы заставить тебя сделать это! — Он уже откровенно устал добиваться от сына осознанности, как и вообще что-либо говорить. «Но ничего, вот прилетит его отец домой, узнает обо всём и проведёт воспитательные меры, а уж тогда…» — подумал старший омега. — Не надо, — скривился Уркварт, потянувшись к пластинке. Наполнив пустой стакан водой из графина, оставшегося на столе после обеда именно для этих целей, Уркварт сделал вид, что выпил таблетку, затолкав ту языком за щеку и просто выпив воды. — Вот и славно! — довольно кивнул папа, проследив за сыном. — Давай закончим этот разговор? — тихо попросил Уркварт. — Сейчас мы закончим этот разговор, но обязательно вернёмся к нему, когда прилетит твой отец, — махнул рукой Визерис, с неудовольствием подмечая заблестевшие глаза сына. — И не смей рыдать. Тошно смотреть на твои попытки казаться сильнее, чем ты есть на самом деле. Попробуй сдержать свои слезы, и тогда посмотрим, что ты из себя представляешь. Аристократ должен уметь держать лицо! Уркварт фыркнул, вставая из-за стола, хотя сердце при упоминании об отце предательски сжалось, а попа почуяла неприятности. — Я и не собирался рыдать! — противоречиво фыркнул блондин, мотнув головой так, что волосы рассыпались по плечам. — Тебе не стоит препираться со мной, — холодно произнёс Визерис, поднимаясь вслед за сыном. — Я всего лишь говорю, пусть и горькую, но правду. Не нужно лгать мне, — прошипел он. — Ты хотел позорно разреветься. Иди к себе в комнату! Сейчас не хочу тебя видеть! Уркварт развернулся и быстрым шагом отправился к себе, так и не ответив ничего папе. Стоило скрыться с чужих глаз, как он тут же выплюнул таблетку и вздохнул, морщась от вкуса оболочки, напоминавшей резину. Она не успела растаять во рту, так что всё было нормально, как посчитал сам Уркварт. Четыре часа он просидел в своей комнате, не думая о предстоящих домашних разборках теперь уже с отцом и не желая ничего. В душе поселились две дамочки, именуемые депрессией и апатией. Слёзы и правда навернулись на глаза, едва за спиной закрылась дверь комнаты, но он сдержался. Вот ещё! Он не будет плакать по таким пустякам! Он метнулся в ванную комнату, смыл таблетку в унитаз и встал перед зеркалом, положив ладонь на живот, а после мечтательно через силу улыбнулся. И пусть ему ещё предстоит наказание отца, это не так уж и важно. Он должен был сегодня забеременеть от Джастина и, если это случилось, то у родителей просто не останется другого выхода, как поженить их, несмотря на то, что они там себе думают. Но расскажет он им об этом не раньше, чем сам убедится в произошедшем, и когда изменить будет уже ничего нельзя. Нужно только незаметно выбраться из дома и сходить в аптеку за тестом на беременность. Заводить ребёнка в столь раннем возрасте ему совершенно не хотелось на самом деле, но он успокаивал себя тем, что им будут заниматься слуги, и сам ребёнок не будет занимать у него много свободного времени. Главное — привязать Джастина поближе к себе, так, чтобы точно не убежал. А это возможно только в том случае, если правильно надавить на его семью. Нужно только подождать. Он был уверен, что всё получилось, потому что течка, как и всегда после оплодотворения, практически сразу сошла на нет, и ему больше не хотелось прыгнуть в постель к первому попавшемуся альфе. Однако так он думал ровно до того момента, пока не пришёл домой отец и не позвал его на разговор в свой кабинет.

***

— Здравствуй, отец, — Уркварт несмело зашёл в кабинет отца и с замиранием сердца посмотрел на лицо сурового альфы, который, хмуря брови, смотрел на него и молчал, сидя за офисным столом и размеренно постукивая указательным пальцем по столешнице. Омега остановился в шаге от стола и сплёл пальцы рук на животе, прикусив нижнюю губу. Предчувствие было нехорошим, а уж то, что отец не начинает сразу же кричать на него, было вообще плохим знаком. — Я всё знаю, — наконец, произнес альфа, спустя долгие две минуты. — Лекцию тебе уже прочёл твой папа, и он ещё с тобой поговорит потом, но наказывать тебя – моя обязанность, — вздохнул он и поднялся из-за стола, подходя к дивану, стоящему у стены, и останавливаясь возле него. — Снимай штаны и ложись. Кивнув на диван, альфа расстегнул ремень на своих брюках и вытащил кожаный пояс с серебряной пряжкой в виде волка, сложив тот пополам и многозначительно посмотрев на своего сына. Уркварт сглотнул и непроизвольно отступил на шаг назад, поджав ягодицы, предчувствующие неприятности, но, заметив взгляд отца, опустил голову и выполнил указание. Альфа же на это только хмыкнул и, наклонившись, резко сдёрнул трусы мальчишки до колен, оголяя полупопия полностью. Уркварт вздрогнул и напрягся всем телом, возмутившись: — Что ты делаешь?! — Лежать! — рявкнул на него отец, нахмурившись и замахнувшись ремнём. Удар болезненно прошёлся по обнажённым ягодицам, заставив омегу вскрикнуть и дёрнуться, но жалости у альфы это не вызвало. Наоборот, следующий удар был уже сильнее предыдущего и ещё, ещё, пока Уркварт не сдержался и не зарыдал, как маленький мальчик. Только тогда удары по покрасневшим ягодицам перестали нарастать по силе, но вовсе не прекратились. Альфа порол молча, размеренно, будто бездушная машина, просто выполняя отцовский долг. Для Уркварта это было сродни настоящей пытке, но он и не собирался жалеть о своём поступке, как и просить прощения или отказываться от своих планов. Его упрямство явно родилось раньше него самого и он, хоть и плакал, даже рыдал и кричал от боли и унижения, но прекрасно знал, что он это переживёт. А потом всё будет так, как он задумал. Однако если бы всё было так просто… Прекратившаяся на время после секса с Джастином течка вновь дала о себе знать. Запах феромонов распространился по всей комнате, а между припухших покрасневших от побоев ягодиц заметно повлажнело. Желание секса накатило, как и всегда, жаркой волной, и сквозь рыдания стали прорываться и призывные стоны, которых омега даже сам не замечал. Уркварт от стыда перед отцом хотел провалиться сквозь землю и упивался своими рыданиями, а потому даже не сразу заметил, что удары прекратились, и не услышал, как зашуршала одежда за его спиной. Только когда на бёдра, спину и плечи навалилась тяжесть обнажённого тела отца, замер в ступоре, даже перестав рыдать от непонимания происходящего. — Отец? — тихо дрогнувшим голосом позвал он альфу, когда ощутил, как его ладонь прошлась по боку, забравшись под одежду. — Тихо, Уркварт, тихо, — попросил альфа, потянув рубашку вверх и неторопливо стянув её с сына, обнажив того полностью. Смятая ткань полетела на пол. Омега был настолько в шоке, что даже не сопротивлялся. Только всхлипнул тихонько и зажмурился. Шок, непонимание и осознание происходящего одновременно сделали его безвольным. Ещё и сил после порки осталось не так уж и много, дабы хоть как-то воспротивиться. Да и что он мог сделать? Закричать? А что потом? Альфа приподнялся над сыном и нежно огладил его горящие огнём ягодицы чуть подрагивающими руками. Уркварт замер, вслушиваясь в тяжёлое дыхание отца и ощущая, как к члену стремительно приливает кровь, а между ягодиц становится всё мокрее. Вот их уверенно раздвинули в стороны, открывая вид на влажную дырочку для взгляда альфы. Уркварт всхлипнул, ощутив как дырочка резко сократилась под этим взглядом, и её тут же коснулся горячий палец отца, оглаживая вход по кругу и слегка надавливая. Уркварт задрожал от страха, понимая насколько всё это неправильно, впившись пальцами в подушку дивана и крепко зажмурившись. Ему хотелось закричать, чтобы тот не смотрел, не трогал его там и вообще убежать из комнаты, но он даже не пошевелился от страха, представив недовольство отца, если он именно так и сделает. В голове омеги взорвались фейерверком мысли о том, что всё зря, раз течка не прекратилась. Значит, ему не удалось забеременеть, скорее всего. Но он не был точно уверен в том, что всё на самом деле именно так и должно быть. Тут же вспомнил, что у некоторых омег даже во время беременности течка не проходит и, возможно, это его случай? Он думал обо всём, о чём угодно, лишь бы не думать о происходящем. Мозг вытеснял из сознания «невозможное» для его понимания. Вот только реальность вновь заставила его ощутить себя в полной мере. Палец отца проник в тугую напряжённую дырочку, легко скользнув внутрь благодаря выступившей смазке, нащупал чувствительное местечко простаты и приласкал его, вызвав тем самым невольно сорвавшийся стон с губ омеги. И тут же исчез, не давая омеге опомниться. Всего какое-то мгновение и вот уже возбуждённый член Рейгара, родного отца, уверенно протискивается в дырочку омеги, тогда как руки уверенно сжимают, разводя в стороны, горящие огнём от побоев ягодицы. — Нет! — опомнился, дёрнувшись, Уркварт, соскочив с только начавшего в него проникать члена. — Это неправильно, отец! — Тихо! — рыкнул Рейгар. — Или ты хочешь продолжить порку? — он с силой вдавил омегу в диван и вновь приставил член к жаждущей секса дырочке. — Ты же сам хочешь! Я просто дам твоему телу то, что оно желает, — добавил он уже тише и мягче. – И пороть больше не буду, — пошёл он на уступки. Омега всхлипнул больше от боли, которые причинили ему сильные руки отца, когда вдавили в диван. — Отец… Мне больно… — заведя руку за спину он попытался разжать крепкие пальцы на своём боку и альфа ослабил хватку. — Не вырывайся и больно не будет, — прошипел Рейгар, двинув бёдрами и вновь начиная вторжение. Уркварт ощутил, как его анус распирает членом и, в очередной раз, всхлипнув, затих, уткнувшись лицом в подушку дивана. Заметив это, альфа уже смелее толкнулся и вошёл в сына полностью, замерев на какое-то мгновение, и уже уверенно начав двигаться в податливом теле омеги. Рейгар никогда не думал, что когда-нибудь возжелает собственного сына, не ожидал сам от себя подобного поступка и сам не понимал, что именно его толкнуло на это? Возможно, холодность мужа? Или просто стыдился признаться мужу, что возбудился от течки собственного сына, когда порол его? И не сдержался... Даже не хотел сдерживаться. Решил просто заменить одно наказание другим. — А как же папа? — постарался жалобно произнести Уркварт, но от ощущений, накативших на его тело и заставивших застонать, получилось пошло. — Мы ему не скажем, — горячая ладонь огладила ягодицы, а затем подлезла под живот и вынудила Уркварта встать раком, подняв его, при этом, не вытаскивая члена из задницы. Уркварт тихо застонал, сменив позу и послушно встав так, чтобы и ему было удобно, опустив голову вниз. Руки и ноги подрагивали. Член отца внутри него ощущался так ярко, как ничей другой, пусть и не отличался какими-то особенными размерами или формой, но вот осознание того, чей именно это член и делало все ощущения более острыми. Эмоции переполняли омегу. Они были противоречивыми и разнообразными. Но страх не угодить отцу и попасть под раздачу, заложенный с самого детства всё же преобладал. Отец не был груб с ним, он был нежен. Стоило омеге поддаться на его уговоры и расслабиться, отдаться удовольствию и подчиниться желаниям тела, как тут же его стали гладить и целовать. Он сгорал от стыда и плавился от удовольствия, словно это было не насилие отца над сыном, а занятие любовью двух любовников. В какой-то момент Рейгар со стоном вынул член из омеги и кончил ему на спину, вытер её своей рубашкой, а после помог рукой кончить и ему. После этого они расслабленно улеглись на диване так, что альфа лежал на спине, а сын на нём сверху, уткнувшись лицом в плечо отца, какое-то время они просто переводили дыхание и каждый думал о своём. Всегда строгий и жёсткий отец ласкал его тело, как нечто желанное и ценное, гладил одной рукой по обнажённой расслабленной спине, другой перебирал волосы, поглаживая по голове. Это было удивительно и неожиданно настолько, что омега расплакался в его объятиях, переполошив тем самым альфу. — Что такое? Больно? — Нет, всё хорошо… Просто… — всхлипнув, Уркварт поднял голову, вытер глаза от слёз рукой и посмотрел в глаза отца, такие родные и в то же время так незнакомо смотрящие на него с каким-то внутренним переживанием. — Я не ожидал, что ты… такой... Вот. Отец чуть нахмурился, но тут же приблизил своё лицо к его и нежно коснулся губами губ. — Прости. Уркварт поджал губы, прикрыв глаза, и кивнул. Он не знал, что на это ответить, а потому решил просто уйти к себе и подумать обо всём в одиночестве. — Я пойду… Мне нужно в душ, — вздохнул он, поднявшись с тела Рейгара и встав. — Да, мне тоже, — вздохнул отец, чему-то хмыкнув, наблюдая за тем, как торопливо собирает свои вещи Уркварт и быстро одевается. Немного полежав, альфа тоже поднялся и, собрав разбросанные по всему кабинету вещи, тоже оделся, чтобы отправиться в душ. Уркварт же к этому времени уже выскользнул из его кабинета и убежал к себе, стараясь по пути ни с кем не столкнуться.

***

День был солнечным и тёплым. Джастин сидел на отдалённой от выхода лавочке, на крыше больницы, курил и читал новости в сети по коммуникатору, смотрел рекламу. Это было неожиданно, но только сейчас Андрей понял, что реклама — самый простой путь к познанию мира вокруг себя. Никакие книги, статьи и даже рассказы толком с ней не сравнятся, хотя бы потому, что она охватывает буквально все передовые интересы людей. А ещё она была короткой, доступной и понятной даже детям. Только сейчас он с изумлением узнал, что в этом мире существует вполне себе продвинутая робототехника, имеющая искусственный интеллект. Пусть и дорогая, но... Он с удовольствием поставил себе заметку написать сценарий к фильму «Я — робот», который нравился ему в прошлой жизни и о котором он вспомнил только в этот момент. Возможно, «Матрице» даже подождать придётся. В ней он был не очень-то и уверен. А вот этот фильм точно попадёт в струю! Джас улыбнулся и, выкинув сигарету в урну, набрал номер Элика, как раз ко времени обеда. — Джастин? — пожилой альфа одарил звонившего подозрительно удивлённым взглядом и выдавил из себя улыбку, приподняв руку с жёлтой чашкой и надписью босс, здороваясь. — Привет, рад видеть. Как ты? Извини, у нас, как обычно, съёмки, времени у меня не так много на разговор. — Привет, Элик, — улыбнулся Джас, — всё хорошо. Я по делу. Мне хотелось бы обсудить с тобой кое-что, посоветоваться. — На роль обратно взять не могу, извини, — недовольно поджал тот губы, вздохнув и отведя взгляд в сторону. — А я на роль и не прошусь, — усмехнулся в ответ Андрей. — Я тут сценарий один почти дописал, осталось лишь несколько правок. Но не уверен в том, что он выстрелит вот так сразу от моего имени. Однако у меня появилась другая идея только что. Точнее, я решил написать ещё один сценарий, уже на другую тему. И вот этот второй фильм точно должен будет порвать всех. Правда, я его даже не начал писать, но могу пересказать, я уже всё продумал. Вот и хочу с тобой посоветоваться, с какого сценария лучше начать свою стезю писателя-сценариста? И ещё, нет ли у тебя кого знакомого, кто сможет довести мой кривенький текст до идеала? С оплатой проблем не будет, я думаю. А может, тебя самого заинтересует снять по моим сценариям фильмы? Но сам понимаешь, это всё не для разговора по коммуникатору. Нам бы встретиться. Но я на данный момент в больнице и меня отсюда не выпускают. Так что... Не мог бы ты навестить меня? Лицо у Элика было изрядно обалдевшее. — Ты сейчас это серьёзно сказал? У тебя же с фантазией туго, ты мне сам об этом жаловался! — Вот придёшь ко мне, скину тебе то, что написал, расскажу ещё одну идею, а там сам и решишь, есть у меня фантазия или нет, — хмыкнул Джас, весело улыбнувшись. Он уже видел по лицу альфы, что тот явно заинтересовался его предложением. — Мне есть, что тебе показать. Так, когда тебя ждать? Элик нахмурился, почесал в затылке и через полминуты решительно ответил: — Завтра в восемь вчера у нас закончатся съёмки. После смогу прилететь. Учти, я жертвую не только своим спокойным сном ради тебя, но и встречей с обалденным омегой! Так что не разочаруй меня. Скинь адрес. А мне уже пора дальше работать. Пока. — Договорились. Пока, — удовлетворённый Джастин отключил вызов и довольно улыбнулся, предчувствия у него были хорошие.

***

Новая идея овладела Андреем настолько, что он почти забыл об остальных своих проблемах, как физических, так и психологических. Это было как вспышка, как озарение. Полностью увлекло и захватило все его мысли, не оставив места для рефлексий по поводу собственного состояния. Вернувшись в палату, он только и делал, что искал всю доступную информацию по роботам в сети и с интересом читал отзывы покупателей таких приобретений. Это было интересно и увлекательно. Искал фильмы с роботами, даже посмотрел один, но это было всё не то. Ещё никто не придумывал давать роботам личность в этом мире. Роботы — всего лишь запрограммированные компьютеры, со своими алгоритмами выполнения задач. Не более, чем телефон или компьютер в прошлом мире. Простой бытовой прибор. Это было странно, но играло Джастину на руку. Увы, но полностью погрузиться во что-либо ему не давали доктора, приходившие побеседовать с ним о его самочувствии или очередные процедуры, а также приходящие гости, отказаться от посещения которых он просто не мог. Ну не пошлёшь же родителей и брата, которые пришли вместе и искренне переживают за него и приносят вкусняшки? Благо, что хоть задерживались они у него не так уж и долго. А с вкусняшками можно и в кафе не ходить, не отвлекаться от своего нового увлечения. Своими планами по поводу встречи с Эликом он ни с кем, кроме поста охраны не поделился. Иначе бы его могли и не пропустить. Как бы ни был Андрей уверен в своих идеях, в решении Элика работать с ним по новому формату он всё-таки сомневался. Но надеялся получить хотя бы совет. Стоит ли действительно этим заниматься или он размечтался? Сомнения терзали его, но он старался верить в лучшее. К приходу Элика он всё-таки сделал набросок плана фильма, чтобы ничего не пропустить, пересказывая, а так же записал три закона робототехники Айзека Азимова, которые подписывать никаким именем, естественно, не стал: 1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. 2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. 3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам. Записав это, Джас даже разулыбался. Он представил себе, что эти строки действительно могут вписать в программу настоящих роботов, а те в свою очередь войдут в быт даже простых людей. Что будет, если эта его идея подтолкнёт целый мир к ещё большему прогрессу? Стало смешно. Какой же он мечтатель! Нет, на такое надеяться не стоило. Это же фантастика. Впрочем, делай, что должно и будь, что будет. — А ведь есть ещё «Звёздные войны»... — хмыкнул он весело, вспомнив о тамошних дроидах, космических кораблях и прочем. Да и противостояние джедаев и ситхов тоже довольно занимательная вещь. Так что и насчёт этого фильма он пометочку себе сделал. Настроение поднялось ещё на пару пунктов вверх и вошедшего в палату Элика Джас встречал с широкой улыбкой и блестящими как у фанатика глазами. — Привет! Рад тебя видеть, располагайся, — Андрей махнул рукой в сторону ближайшего к кровати кресла и предвкушающе потёр ладони одна о другую. — Привет, — кивнув, Элик устроился в кресле и закинул ногу одну на другую, с интересом посмотрев на Джастина и улавливая в нём кардинальные, но не совсем понятные изменения. — Как здоровье? — Здоровье будет в порядке, более-менее, неделя-две и полечу домой, — махнул рукой Джас и, поёрзав на месте, начал рассказывать вначале сюжет фильма «Я — робот», — слушай мою идею…

***

— Я... я в шоке, — честно признался Элик, покачав головой. — Ты сам всё это придумал? Или вычитал где-то? — Придумал, — кивнул Джастин, ухмыльнувшись. — Гениально! Нет! Я хочу снять этот фильм! — Элик явно заразился энтузиазмом от Джастина. — Хочу этот сценарий держать в руках! — Хах! С этим придётся подождать. Сценария-то ещё нет, — развёл руками Андрей, видимо расстраивая этим Элика. — Но вот на другой фильм сценарий есть. — Точно! Так... Что там у тебя ещё за сценарий? Давай, показывай! — Держи, это только часть. Точнее, треть всего сценария, самая отредактированная, дальше качество похуже, ещё дописать надо, но пока прочти это, — Джас переслал ему на коммуникатор подготовленный заранее файл. Элик с интересом открыл его и быстро пролистал, приподнимая вверх брови. — Быстро прочесть не получится. Сделаю это в свободное время и сразу позвоню. Ты довольно много поработал. А если учесть, что это треть... — Элик покачал головой, но потом решительно кивнул. — Да. Дай мне пару дней. И, если мне понравится, ты мне перекинешь остальное, и я сразу покажу эти файлы своему знакомому, а он начнёт работу, отредактирует так, как ты и хотел. Есть у меня такой человечек, есть, — покивал он сам себе, задумавшись. — Отлично! — улыбнулся Джас. — Но если этот не подойдёт, тогда напишу тот, что тебе пересказал. — Этим ты займёшься и так! Обязательно, Джастин! — строго на него посмотрел режиссёр. — Хорошо-хорошо! — рассмеялся он.

***

Дни пребывания Джастина в больнице текли довольно однообразно, но скучать ему было некогда. Уркварт уехал, иногда звонил ему, как и Раймонд, но, увы, омеги так ни разу и не приехали навестить его. Что одного, что другого семьи не отпускали в больницу. Почему так, Андрей не стал разбираться. Пусть и хотелось безумно время от времени кого-нибудь трахнуть, а в больной голове то и дело просыпались извращённые мысли, приходилось контролировать себя и всё-таки начать пить подавители возбуждения. Это помогало сосредоточиться на новой работе. Он прекрасно понимал, что больница всё-таки не бордель, да и разговоры с навязанным психологом заставляли держать себя в рамках и хотя бы создавать видимость адекватного отношения к сексу и прочим извращениям. Хотя, нельзя сказать, что эти разговоры были такими уж и бесполезными. Джас признавал, что доктор ему всё-таки помог разобраться в себе. Не полностью, но многое он всё-таки переосмыслил. Больше это касалось, правда, его прежней жизни, о которой он не распространялся, но впрочем, разницы особой не было. Ко всему прочему эти разговоры помогали ему понимать моральные устои нового мира, что ощутимо помогало ему писать. От одиночества и творчества альфу отвлекали ещё и приезды родителей, иногда с братом, иногда по отдельности, если не считать врачей и процедур. Больше всего Андрея радовали приезды Кристиана, когда он был один, хотя между ними и не происходило ничего особенного. Всё-таки Джаса иногда осматривали врачи, и новые следы на теле без которых секс с Крисом вряд ли обошёлся бы, были нежелательны. А он и без того умудрился стать центром нескольких не слишком приятных скандалов в больнице. Так что обходились только разговорами и держались в рамках. Разве что пару раз, когда желание туманило разум обоих, они занимались оральным сексом, чтобы хоть как-то унять сексуальный голод. Подавители хоть и помогали, но нужно было пить их постоянно, чего он делать не хотел, предпочитая подрочить перед сном под видео с карт памяти, по мазохистски получая от просмотра порно со своим участием удовольствие. Всё свободное время от процедур и общения с докторами и посетителями альфа уделял продолжению написания сценария «Матрицы». Как и обещал, Элик перезвонил ему, сделав несколько технических замечаний, но в целом, с восторгом одобрив сценарий и наказав заканчивать тот быстрее. И нужно сказать, что продвинулся в этом деле Джас достаточно неплохо. Он почти закончил описание первого фильма, оставалось привести куски текста в божеский вид и отредактировать в соотношении с менталитетом общества, в котором он находился. Эта мысль пришла в голову как раз после одного из разговоров с психологом, но это были уже мелочи. Так почти незаметно прошло две недели. Наконец, настал день суда и его выписали, назначив ещё месяц приёма лекарств уже дома. Но отец от присутствия на суде Джаса всё-таки отговорил. Хотя у Андрея и было желание взглянуть на своего мучителя. Касиму не хотелось, чтобы сын в очередной раз проходил через унижения, рассказывая о том, что с ним делали, если его вызовут свидетелем в суде. Впрочем, острой необходимости в этом не было, улик и видеозаписей хватало за глаза, пусть и были они переведены только в фото. После возвращения в его комнату в его новом огромном доме, к которому так и не успел привыкнуть, единственным его чувством была неопределённость. Хотелось лечь и просто смотреть в потолок, ничего не делая и ни на что не реагируя. Писать он морально устал, и ему требовалась небольшая передышка. Он, впрочем, так и пролежал весь первый день и половину второго, привыкая к перемене обстановки в очередной раз, заранее попросив родных и слуг его лишний раз не беспокоить. Мысли в голове альфы блуждали разные и далеко не все были такими уж радостными. Он ещё в больнице осознал, как глупо себя вёл с самого начала попадания в этот новый для него мир. Да, в какой-то степени ему пришлось приспосабливаться к нему, и этот процесс был ещё не закончен. Но собой Андрей уже не был. И это было тяжело для него. Мысли о том, что в какой-то мере его сознание и характер частично слились с теми, что были в его новоприобретённом теле, а после и влияли на него, не всегда в лучшую сторону, были нерадостными. Но нужно было жить дальше, чем-то заниматься, что-то делать. К написанию сценария он относился больше как к хобби, на самом деле, будучи совершенно не уверенным в том, что из этого что-то получится, несмотря на все восторги Элика. Можно, конечно, продолжать пробовать и дальше. В его памяти было много фильмов и книг, различных историй, неизвестных здесь. Этим было интересно заниматься. Но как-то... несерьёзно. С другой стороны, в прошлом мире серьёзности в его жизни было ещё меньше. Впрочем, бросать своё занятие он не собирался. Вот закончит сценарий, отдаст его Элику, а там видно будет. Главное, чтобы не кинул, приписав авторство кому-то другому… Он уже почти заснул, когда его растормошил от дрёмы в кровати его личный слуга Марек. Оказалось, что к ним в гости прилетел законник с новостями о прошедшем суде. Пришлось подниматься, умываться, одеваться и идти встречать гостя. Найтбек ожидал его в одной из гостиной, расположившись на мягком диванчике с чашкой в руках и в компании его родителей и брата. Марек, проводивший Джастина к этой комнате, быстро скрылся за дверью и убежал куда-то по коридору, судя по звукам. Родственники расположились на втором диване напротив следователя. А Джастина ждала такая же чашка чая на столике между диванчиками. Окинув всех взглядом, Андрей поздоровался со всеми и присел рядом с братом, подтянув к себе чашку и сделав глоток ещё горячего напитка. — Приветствую. Так какие новости? — поинтересовался Джастин, вернув чашку на столик и посмотрев на следователя. — Астона приговорили к казни, — кивнув, начал рассказывать Найтбек. — Часть людей отправили в рабство к бетам в роли найсарити, троих отпустили, заставив выплатить большой штраф и назначив отработку на благо общества. Отпущенных заставляли работать под влиянием шантажа и отказаться от работы они не могли. Казнь состоится через неделю, и всё это время Астона будут ещё трясти на дополнительные сведения о его тёмных делишках. Может, что и выяснится ещё, ему терять уже нечего. К удивлению всех, да и самого Андрея в том числе, на все эти новости Джастин отреагировал... никак. — Я понял вас, спасибо, что сказали, — только и ответил он, когда обо всём узнал. Эту страницу жизни можно было перевернуть. И жизнь вроде бы начала налаживаться. Распрощавшись со следователем, оставив родителей общаться с ним дальше, Джас вернулся к себе, устроился за столом и продолжил писать сценарий...