GangStar's Paradise

       — Итак, начнем с самого начала. Когда ты впервые понял, что у тебя проблема?       Бруно сидел в кресле напротив, ровно, закинув ногу на ногу. Красив и грациозен. Джорно отметил, что такая терапия его вполне устраивает. Бруно в качестве своего психотерапевта он был более чем готов терпеть. Но даже ему открыться было не так просто.        — Думаю, это произошло тогда, когда Гвидо ткнул меня в это носом. Я отчаянно отказывался понимать, что употребляю нездоровое количество алкоголя.        — Что ты сделал, когда осознал это?       Джорно опустил голову.        — Ничего.       В голосе блондина не было никаких эмоций. Он вновь и вновь прокручивал сцены из прошлого в голове и снова ощущал боль, сухую и тупую. В этой боли не было больше эмоций. Они сгорели уже много лет назад.        — Почему?       Джорно молчал, безучастно смотря в пустоту прямо перед собой.        — Почему, даже зная, что у тебя есть проблема, ты ничего не предпринял? — повторил свой вопрос Бруно.        — Не захотел, — с трудом выдавил из себя Джованна. Ему не нужно было размышлять над мотивами собственных поступков — он давно уже знал ответы на все вопросы. — Потому что алкоголь все еще был единственным, что могло заглушить боль.       Джорно заметил, как рука Бруно, лежавшая на ручке кресла, на мгновение дрогнула. Помолчав немного, он продолжил:        — Когда ты выпил в первый раз? Что заставило тебя взять в руки бутылку?        — Не знаю, — соврал юноша. — Не помню.        — Постарайся.       Бруно говорил мягко, без осуждения. Джорно провел рукой сквозь волосы. Хотелось выпить. И уж точно не хотелось говорить об этом. Не с Бруно. Но он все равно заговорил.        — Наверное, это произошло, когда я по-настоящему осознал, что ты умер, — блондин сжал волосы в пальцах. В его голосе звенело отчаяние. — Мне было так тошно, Бруно. Я не мог есть. Не мог спать. Мне было так плохо. Первый раз я выпил совсем немного — лишь бы заснуть.        — Помогло?       Джорно закрыл глаза и перед ним вновь предстал силуэт возлюбленного, растворяющийся в золотистой дымке. И хоть он и знал, что Бруно сидит прямо перед ним, боль все равно пронзила все его естество.        — Да. И нет. Видишь ли, ни одна ночь для меня не проходила без снов. Я ненавидел спать. Каждую ночь я переживал твою смерть. Снова. — Джорно содрогнулся. — И снова. — Вжал голову в плечи. — И снова… — голос блондина, наконец, потерял твердость и сорвался. Но он все равно продолжил, хоть и чувствовал, как слезы наполняют глаза. — А когда мне не снилось, как ты умираешь, мне снились приятные сны. Как ты касаешься меня. Целуешь мои руки, мои губы. Говоришь, что любишь. Обнимаешь… — Джорно сглотнул ком в горле. Все же подобные мысли успокаивали его. — Но от этих снов мне было только хуже. Потому что я знал… думал, что это никогда не случится. Поэтому я стал пить больше. Чтобы засыпать так крепко, что не видеть снов. Иногда помогало. Долгое время даже последствий не было. Я просто вставал наутро и принимался за работу.       Джорно решил не поднимать голову. Он не хотел видеть боли в глазах Бруно. Он знал, что она там была.        — Когда начались последствия? — голос брюнета был все еще тверд.        — Через год. К тому времени я пил в десятки раз больше, чем в самом начале, чтобы добиться такого же беспамятства. Постепенно по утрам мне становилось все хуже и хуже.        — Ты пытался остановиться?        — Да. Когда я понял, что от вина больше вреда, чем пользы, я попытался перестать пить. Но уже не смог. Так бы и сдох, если бы не Гвидо.        — Что он сделал?       Джорно восхищало то, как ровно звучал голос Бруно. Ровно и четко. Он чувствовал, что говорить было куда проще, чем ему казалось поначалу.        — Не дал мне сдохнуть. Сначала он просто скрашивал мое одиночество. Напоминал, что я еще способен чувствовать. Пытался уменьшать количество алкоголя, которое я заливал в себя.        — Как?        — Ну… — блондин позволил себе немного расслабиться и небрежно пожал плечами. — Я просто понял, что забываться в сексе — тоже неплохой способ.        — Но ты не перестал пить.       Не вопрос. Утверждение. Факт.        — Алкоголь помогал лучше.       Джорно услышал, как Бруно тяжело вздыхает. Захотелось провалиться сквозь землю. А потом — напиться.        — Что произошло потом? — все так же терпеливо спросил брюнет.        — Когда Гвидо признался мне в любви, подарил часы, я почувствовал себя так хорошо… Впервые за все время я почувствовал, что я… счастлив… — так и было. Джорно задумался о том, сколько его дерьма пришлось терпеть Мисте. Он не заслужил ничего из этого. Он и сам страдал не меньше, а Джорно поступил… Ну, как мудак. — Я даже забыл про алкоголь. До первого срыва.        — Когда он произошел?        — Через неделю.       Джорно чувствовал себя жалким.        — Что было потом?        — Потом я стал пить по любому малейшему поводу, — Джорно вздохнул. — Неудача на работе? Пить. Раздражает очередной «посетитель»? Пить. Не удалось открыть банку с кофе? Швырнуть ее об стену и выпить. А потом я уже просто даже причины придумывать перестал.        — К чему это привело?        — Я уже не мог не пить. Каждый раз, когда я оказывался без поддержки алкоголя, я…       Джорно запнулся. Воспоминание яркой кровавой картиной стояло перед глазами.        — Что? — спросил Бруно, не дождавшись продолжения от блондина.        — Начал злиться по пустякам. Срываться на всех подряд. И…        — И? — приподнял бровь брюнет, испытывающе смотря на Джорно.       Юноша закусил губу.        — Мы… не говорим об этом…       Бруно поднялся и сел рядом с Джорно. Он аккуратно обхватил его дрожащие руки своими. Дрожь слегка унялась, но не утихла полностью.        — После того случая, — продолжил блондин, — Гвидо сильно обеспокоился моими отношениями с вином.        — В чем это проявилось? — голос Буччеллати несколько смягчился.        — Он пытался заставить меня перестать пить насильно.        — И к чему это привело?       Блондин отвел взгляд, поджав губы.        — К чему это привело, Джорно? — вновь спросил брюнет.       Джорно хотелось перерезать себе глотку. Он заставлял Бруно повторяться. Но говорить об этом было гораздо сложнее. Юноша сглотнул подступивший к горлу ком и выдавил из себя ответ:        — Я сломал ему руку.       «О, Боже,» — вырвалось выдохом из уст Бруно.        — Ага. После этого даже я уже не мог отрицать, что мне нужна помощь.       В комнате повисло молчание. Вскоре Бруно его все-таки нарушил.        — Что было дальше?       Джорно уже не знал, как ему удается сохранять твердость в голосе.        — Долгий процесс детоксикации, — он скривился. — Таблетки, уколы. Я сопротивлялся. Психолог. Но чем он мог мне помочь? Тебя-то ничто не могло вернуть. Я делал это только ради Гвидо. Целый год. А потом меня начало отпускать. К алкоголю больше не тянуло так сильно. Я даже стал способен выпить бокал вина без непреодолимого желания пить второй. И этот результат меня устроил.        — И ты прекратил?       Джорно пожал плечами.        — Я не видел причины продолжать. Я был в норме, а терапия, на которой так настаивала доктор, казалась бессмысленной тратой времени.        — А сейчас? Что ты думаешь теперь?        — По-прежнему считаю, что это бесполезная трата времени.       Бруно тяжело вздохнул.        — Все было хорошо, — Джорно заговорил быстро и отрывисто. Это выдавало, что он и сам не верил в свои слова. — Ну выносило меня с одной бутылки. И наутро хотелось сдохнуть. Но это мелочи. Если не пить — так вообще нормально все было.        — Но в итоге ты сорвался, — подытожил Бруно.        — Не знаю. Видимо. Я имею в виду, вы все вернулись к жизни, и я не мог быть счастливее. Но… нет, конечно, для тебя не была заметна разница… Но Гвидо намекнул мне, что я стал выпивать слишком много. Слишком много для меня. Но я не хотел, чтобы ты думал, что со мной что-то не так…        — Ну, это совсем глупо. Почему бы мне думать, что с тобой что-то не так, если бы ты отказался пить?       Джорно пожал плечами. Он уже ни в чем не был уверен.        — Как думаешь, когда ты сорвался? — так же спокойно, как и раньше, спросил Бруно.        — Леоне, — коротко и емко ответил Джорно. — Я чувствовал себя так отстойно, видя, как он страдает. Я хотел помочь ему, ну и… немного увлекся, наверное.       Бруно тяжело вздохнул. Джорно вновь опустил голову. Он не был уверен, что сможет вновь взглянуть в глаза любимого. Мягкая рука нежно коснулась его головы.        — Ты понимаешь, что у тебя проблема? — Джорно кивнул. — Ты понимаешь, что от нее необходимо избавиться? — вновь кивок. — Хорошо. Скажи, сейчас ты хочешь пить?        — Да, — одна мысль об этом усиливала дрожь в руках и сухость в горле, — безумно.       Бруно поднялся, подошел к шкафу, достал оттуда бутылку, поставил на стол и встал рядом. Джорно всем телом подался в сторону бутылки, но с места не сдвинулся, лишь жадно впился в нее глазами.       Бруно кивнул и вновь вернулся к шкафу. Он выудил оттуда хрустальный бокал. Алая жидкость полилась в него, заставляя кровь Джорно бурлить в жилах. Но он не сдвинулся с места.       Бруно вновь удовлетворенно кивнул. Затем он взял бокал и перевернул его. Все существо Джорно сжалось, когда алая жидкость полилась на ковер. Его лицо исказилось болью. Но он все же не сдвинулся с места.        — Хорошо, — подытожил Бруно. — Поступим так. Ты не своевольничаешь, а я тебе помогу. Как тебе такое?       Джорно с силой выдохнул, согнувшись пополам. Его дыхание все еще было прерывистым.        — Помимо детоксикации, тебе предстоит пройти усиленный курс терапии. Будешь сопротивляться — ну, сам знаешь.        — До тех пор, пока мой терапевт — ты… Я согласен на все.       Бруно улыбнулся и подошел. Джорно поднял на него болезненный взгляд. Брюнет протянул руки, и Джорно тут же потянулся к нему и прижался, дрожа всем телом. Он закрыл глаза и постарался унять дрожь, но тщетно. Бруно положил руку на его золотистую макушку, мягко поглаживая. Слезы все-таки потекли по щекам.        — Все наладится, ДжоДжо, — ласково прошептал брюнет. — Обещаю.

~*~

       — У нас сегодня специальное блюдо в меню. Хотите попробовать?        — Тащи сюда! — глаза Наранчи загорелись. Легкая улыбка коснулась губ Фуго.        — Синьор Джованна? Вам Барбареско, как обычно?       Джорно нервно сглотнул и бросил взгляд на Бруно. Брюнет смотрел холодно и строго. Юноша крепко сжал руки в кулаки под столом.        — Нет, — помедлив, ответил он и выдавил из себя улыбку. — Я сегодня не в настроении. Чай был бы гораздо лучше.       Его ответ определенно удивил официанта, а Миста удовлетворенно кивнул. Наконец-то упрямый босс решил взяться за голову.        — Тогда… — мужчина прикинул в голове варианты. Он прекрасно знал вкус блондина на алкоголь, но вот с его вкусами на другие напитки знаком не был. Особенно, когда это касалось чего-то вроде чая. — Сиккимский?        — Нет, — протянул Джорно, — черный слишком яркий, как по мне. Что у вас по зеленому?        — Шэн Пуэр?        — Пойдет, — кивнул блондин.       Официант поклонился и удалился. Джорно сделал рваный вздох. Бруно незаметно накрыл его руку своей, и дрожь утихла.        — Не знал, что ты в чае разбираешься, — удивился Фуго.        — С моей жизнью начнешь разбираться во всем, — стараясь выглядеть максимально непринужденно, ответил Джорно. Он чувствовал себя еще более паршиво, чем обычно. Нужно было держаться. Ради Бруно.        — Главное, чтобы в него не кинули четыре кубика сахара, — развалившись на стуле, отметил Миста.        — Никто не пьет чай с таким количеством сахара, болван, — скривился Аббаккио.        — Расскажи мне! — оживился мужчина. — Был я один раз в…        — О, нет… — простонал Леоне, натягивая на голову наушники, и всем своим видом игнорируя дальнейшую пылкую речь Мисты.        — Серьезно?! — вскочил Наранча. — Семь штук?!        — Да нет же, глупый! — с тем же энтузиазмом ответил Миста. — На семи я сбился со счету! Там было гораздо, гораздо больше!        — У него жопа не слиплась? — так же удивленно спросил Наранча.        — Не знаю. Я не проверял! — расхохотался мужчина, плюхаясь на стул.       Джорно мягко рассмеялся и почувствовал, как Бруно осторожно притягивает его к себе. Он слегка повернулся к нему с вопросительным взглядом, но брюнет лишь мягко поцеловал его в висок. Юноша улыбнулся. Пока Бруно рядом, это не кажется невозможным. С таким психотерапевтом он был способен на все.