Сопротивление

Прямоугольники света перечеркивали карты и письмо Нигана, придавленное связкой ключей. Карл чувствовал взгляд Рика. Неприятный холод забрался под кожу и застыл под ней. — Ужин? — повторил Рик. Карл помедлил, но все-таки обернулся. Отец выглядел спокойным. Даже расслабленным. В его руках было полотенце, которым он вытирал руки, и только плотно стиснутые зубы выдавали его настоящую злость. Хуже того, бешенство. Карл чувствовал это, но отвести взгляд значило «сломаться». Твердый комок застрял в горле. — Я могу объяснить, — сказал он. — Уверен, что можешь, — ответил Рик. Карл вспыхнул. Он вздернул подбородок и стиснул кулаки, но Джудит за спиной загулила, и Рик шагнул к ней, не обращая на Карла ни малейшего внимания. Карл дернулся, чтобы перегородить ему дорогу, но не решился сдвинуться с места. Все так же молча, он наблюдал, как Рик усаживает сестренку в креслице и наполняет свою и её тарелки. Желание избавиться от сомнений и вины боролось с трусливым стремлением сохранить всё как есть. Просто оставить. Карл сделал глубокий вдох и обошел стол с другой стороны, становясь в проходе между столовой и кухней. — Я хочу поговорить, — сказал он. — Не сейчас, Карл, — бросил Рик. Он продолжил помогать Джудит. — Садись. Карл обжег его взглядом. Рик не смотрел. Карл знал, что отец наблюдает, несмотря на свое спокойствие, и знал, что не сможет заставить себя есть. Что должен будет сидеть, уставившись в тарелку. Молча ждать, пока не разрешат наконец оправдываться. Тогда, когда Рик этого захочет. Искать слова, чтобы поместить их между ложью и правдой. В доме будет мир — снова и какое-то время. Самое простое и, в каком-то смысле, правильное решение. Карл переступил с ноги на ногу и остался на месте. Рик поднял голову. — Я сказал, садись, — повторил он. На этот раз, в его голосе не было того спокойствия. — Нет. Нескрываемая ярость вспыхнула на лице Рика. Он отодвинул стул — так резко, что на полу наверняка остались следы. — Хочешь поговорить? Уверен? Окей. — Рик выпрямился и бросил салфетку на стол, сбив свой стакан и приборы Карла. — Значит, ты говорил, что мы, вроде как, должны быть вместе? Карл дернулся от слов. — Ты залез в мои вещи! — выкрикнул он. — Хочешь поговорить о праве собственности? — усмехнулся Рик. Даже если Карл и собирался говорить об этом, он передумал на редкость быстро. — Нет-нет-нет, Карл, все в порядке, — с сарказмом сказал Рик, подходя ближе. Карлу не часто доводилось видеть отца таким, и это было очень неприятное зрелище. — Давай поговорим. Ты прав, я не должен был этого делать. Приношу свои извинения. И что же? Ты поэтому спрятал письмо от меня? Вспомнил о принципах личной переписки? — Нет, — перебил его Карл. Почему-то теперь ему было почти все равно, как именно его услышит отец. — Я убрал его от тебя, потому что хотел лучше разобраться в том, что происходит. И обдумать — все это. Сам по себе. Рик смерил его взглядом. Желваки на его скулах вздулись. — Нет, Карл, — сказал он. — Ты не просто убрал его. Ты спрятал — и дрожал при этом, как осиновый лист. Карл молчал. Рик кивнул сам себе. — Ты собирался использовать его против меня? — поинтересовался он в воздух. — Нет! — моментально ответил Карл и сразу понял, как неубедительно это звучало. — Я… я вообще не хотел тебе его показывать. Никогда. В принципе. — Почему же? — спросил Рик. — Потому… потому что ты ведешь себя просто охуеть как странно в последнее время, окей? Карл почти не верил, что наконец-то сказал это. Рик рассмеялся. Он вскинул руку и пригладил волосы. — Знакомая песня. Кто напел? Ниган? Карл выругался и ударил кулаком по стене. — Да забудь ты о Нигане! Причем тут Ниган? Ты пугаешь меня! Ты. Так лучше? Рик замкнулся. Его взгляд, пристальный и тяжелый, был направлен куда-то не то ему в лицо, не то на шею, и только сейчас Карл почувствовал, как что-то теплое и быстрое бежит по подбородку. С запозданием, он понял, что это: оставленная Энид ранка не успела зажить как следует. Он стер кровь тыльной стороной ладони и осторожно посмотрел на отца. Неподвижность Рика настораживала все больше. — Пап? — позвал он. Рик отмер. Карл сделал шаг назад. — Карл, — сказал Рик, явно пытаясь быть спокойным. — Что у тебя с лицом? — Я… Рик выдохнул. Карл сбился. Он мог видеть, как пульсирует жилка на чужом виске. — Это… — Кто это был? В голосе Рика были скверные нотки. — В смысле? Джудит за столом закашлялась, подавившись. Карл оглянулся. Он заметил движение, но привычка сработала быстрее. Мышцы напряглись сами по себе; Карл попытался увернуться и выбросил руку в кулаке. Удар пришелся вскользь. Рик легко перехватил его и вывернул кисть, притягивая к себе. Карл дернулся; Рик успел прежде. Он сжал в кулаке волосы, заставляя запрокинуть голову вверх — повязка унизительно сдавила пустую глазницу — и короткого расстояния между ними хватило, чтобы понять, что именно он собирается сделать. Карл выворачивал руку, извивался, пытаясь оттолкнуть Рика от себя, и задыхался сразу от жгучего стыда и боли, потому что Рик его целовал. Щетина Рика царапала кожу. Губы оказались жесткими. Его рот сдавил рот Карла — Карл чувствовал вкус крови между ними. Его едва ли не выворачивало от привкуса железа на языке. Он зажмурился. Откинув в сторону руку сына, Рик сдавил его челюсть, не давая стиснуть зубы, и издал какой-то мягкий, низкий звук, когда его язык оказался у Карла во рту. Карл ощущал, как его колотит от отвращения: он вцепился в волосы Рика, но бесползено — пальцы выскользнули из коротких кудрей. Он напрягся, весь, чтобы оттолкнуть отца и замахнуться, но для удара было слишком мало места, поэтому все, что у него получилось сделать — это встряхнуть головой в попытке отодвинуться. Повязка соскользнула с головы и запуталась в стиснутых волосах. Рик выпрямился. Его глаза блестели. — Пап, — выдохнул Карл. Он не успел договорить. Рука Рика скользнула по его лицу. Рик смотрел на него, и в его взгляде не было его самого — Рика, его папы. Там было что-то безумное, безумное и жестокое. Его пальцы по-прежнему оттягивали волосы Карла — Карл ощутил влажную дорожку по щеке, тут же стертую теплой ладонью, и это бестолковое, неосознанное проявление слабости привело его в ярость. Он вскинулся, готовый к борьбе, но Рик сделал шаг вперед, и Карлу пришлось вцепиться в его плечи, чтобы не упасть перед ним. Происходящее было каким-то неправдоподобным. Неправдодобным и быстрым. Рик подхватил его. Он сдавил бедра Карла, прижимая к себе, вжался сам, откровенно и долго, и от того, как исказилось от удовольствия его лицо, красивое, знакомое до последней черточки, Карла замутило, как от плохой еды. Рик не отрывал от него взгляда. Он проглотил вырвавшийся не то вздох, не то стон, проскользнувший между ними, но только затем, чтобы снова наклониться и оставить засос, прижавшись к шее Карла, зубами сжимая кожу, не знавшую бритвы. Карл очнулся. Боль отрезвила. Злость прогнала ступор: Карл вскинулся, готовый ударить — как только получится — но Рик сам оттолкнул его, дернул, чтобы развернуть спиной к себе, и короткая, дешевая ненависть сменилась страхом, потому что Карл понял, что это значит. Угол стола врезался в живот. Карл охнул. Он уперся руками, собираясь оттолкнуться, но не успел и вскрикнул, когда Рик снова схватил его за волосы. Он вдавил голову Карла вниз, заставляя прижаться к прохладной столешнице. Отблески света и тень от подставок с посудой плясали на лакированной поверхности. Карл попытался извернуться. Где-то за спиной что-то шлепнулось и разбилось: Джудит что-то залепетала, явно обращаясь к ним, и перед взглядом потемнело от понимания, что сестренка видит. — Нет. Ладонь Рика скользнула под ним, расстегивая пряжку ремня. Карл мертвой хваткой вцепился в его запястье, игнорируя боль от упирающегося в кисти угла столешницы, и руки свело напряженной судорогой. Рик не… Не может. Он не может. — Пап, — зашептал он. Он не мог кричать. Страх сдавил связки. Рик зарычал. Он сжал пальцы, обхватывая его пах: Карл судорожно втянул воздух, и паника заклокотала в горле. Он был готов просить, по-настоящему умолять, лишь бы это все прекратилось. — Пожалуйста, — просил он, отдирая чужие пальцы, и от дыхания осталось мутное пятнышко на столе. Волосы падали на лицо, мешая. — Пожалуйста. Рик качнулся вперед. Карл потерял равновесие. Он скользнул вниз, почти распластался по столешнице, и Рик прижался снова. Он резко выпустил его волосы, теряя терпение, дернул к себе, стягивая с Карла джинсы, и это было одно мгновение — всего одно — но Карлу этого хватило. Он выпрямился так стремительно, как выпрямляется пружина, долгое время находившаяся под давлением. Выбросил руку. Рик придавил его предплечье — подставка с ножами с грохотом свалилась прочь, но один остался в руке, и Карл успел перебросить его в другую ладонь. Он вывернулся слишком резко, столешница, до этого впивавшаяся ему в живот, разодрала кожу на боку, но Карлу было плевать. Рик отдернулся. Лезвие чиркнуло ему по лицу: он яростно вскрикнул, машинально пряча лицо в ладонях, и это было ошибкой. Карл уперся спиной на стол и изо всех сил ударил обеими ногами. Он не видел, куда упал Рик. Сердце колотилось, как бешеное. Карл оказался в гостиной быстрее, чем смог осознать это. Он схватил сестренку, вцепившуюся от испуга в повалившийся стул, и лишь долю секунды потратил на то, чтобы оглядеться в поисках ключей. Они лежали там же — поверх письма Нигана. Карл сгреб их вместе и бросился прочь, подхватив рюкзак. Он скорее почувствовал, чем увидел движение в стороне. Карл выскочил на улицу, и, не оборачиваясь, побежал к отцовской машине, подмигивающей в темноте.