Blood Work

Первые несколько дней после инцидента в клубе были странными. Странными, потому что все продолжалось, будто ничего не было странным вообще. Ну, кроме странностей между тремя людьми, которые, казалось, проявлялись все больше с каждым днем. Тэхён расхаживал по узкому полутораметровому проходу между кроватями, Чимин сидел на кровати, скрестив ноги, а Чонгук, удобно положив голову на колени, просматривал свой телефон. Чимин рассеянно проводил пальцами по волосам макнэ, наблюдая, как Тэхён безостановочно ходит взад и вперед. — Ну, теперь мы ничего не можем с этим поделать. Дело сделано, — сказал Чонгук, постукивая по экрану. — Можем. И мы должны решить, — Тэхён упер руки в бока. — Ладно, давайте взвесим все за и против, — предложил Чимин. — За: если они знают, что ты знаешь, они могли бы помочь защитить тебя лучше, — Тэхён коснулся своего подбородка. — Против? — спросил Чонгук. — Есть большая вероятность, что нас вышвырнут из программы, — его тон был печальным. — Я склоняюсь к «против», — решительно сказал Чимин, — если только вы, ребята, сами не думали об уходе. — Нет, — хором ответили Тэхён и Чонгук. — Нет, так нет. Все улажено. Мы никому не скажем, что я знаю о существовании этой программы, ясно? — Чимин вздохнул, его голова болела. Тэхён сжал губы, а Чонгук положил телефон на свою грудь. — Хорошо, Чимин, но ты должен поклясться, что никогда никому не расскажешь? Чимин поднял руки. — Клянусь! Никогда! Никому! Это было не так трудно хранить в тайне, как, вероятно, представлял себе Тэхён. Не было такого, чтобы кто-то спрашивал или задавал наводящие вопросы, а Чимин, изворачиваясь, старался сохранить тайну. На занятиях по танцам такие вопросы не поднимались, да и никто не знал о вампирах или даже о существовании Тэхёна (его знали только как того парня, строящего теории заговора в кампусе). И он не должен был выдумывать случайные истории о том, что его сосед по комнате — тайный убийца вампиров или что-то еще. Убийца Вампиров Тэ Тэ. И, честно говоря, Чимин был довольно счастлив, занимаясь другими вещами. Мало того, что его танец неуклонно прогрессировал, он начинал получать хорошую репутацию на занятиях. Разные коллективы приглашали присоединиться к ним, и Чимин осторожно говорил, что подумает над этим. И в его жизни появилась новая привычка. После уроков танцев он заходил к Юнги-хёну домой. Ну, домой к Юнги, Намджуну, Джину и таинственному Хоби (что это вообще за имя?), которого он еще не встречал, просто слышал все больше и больше бесполезной информации о нем. Чимин сидел за кухонным столом. Все помещение было идеально чистым, блестело. Ни жирного пятна, ни грязной посуды, ни вмятины, ни кусочка еды — ничего. Снова можно повторить, что у всего дома была странная музейная аура. Джин вытащил из холодильника тарелку с остатками еды специально для Чимина. Джин сел рядом с ним, приподнявшись на локтях и подперев подбородок руками, его глаза были прикованы ко рту Чимина. — Ты не голоден, Джин-хён?- спросил Чимин, беря палочками хрустящую жареную зеленую фасоль. Тот отрицательно покачал головой и выглядел как-то... грустно? Чимин запихнул в рот большую порцию и принялся жевать. — Нет, мы ели не так давно. Я в порядке. Вкусно, Чимин? — Это... Это удивительно, хён. Вся твоя еда такая вкусная, — Чимин облизнул губы, смакуя смесь вкусов, играющих на языке. — Что ты чувствуешь на вкус? — А? Ну, похоже... Это... Я не знаю, какую приправу ты добавляешь, — Чимин нахмурил брови, глядя на тарелку, прежде чем откусить еще кусочек, — похоже на... западную? — на его лице появилась гордая улыбка. — Я купил кое-какие специи в Европе, — Джин рассмеялся, — не знаю почему. Ностальгия? Но в любом случае, тебе повезло. — Ностальгия? — Чимин не знал, что он имел в виду. — Как кто-то может ностальгировать по специям? — Ты говоришь, как Намджун. Я был шеф-поваром, — Джин закрыл глаза, — очень давно. — Вау, Джин-хён, — Чимин запихнул в рот еще один огромный кусок еды, счастливо жуя его и наполовину постанывая над ароматами, — это невероятно. Почему ты ушёл? Джин слегка скривил рот и вздохнул. — Думаю, можно сказать, что я потерял вкус к этому. Чимин уже на три четверти опустошил тарелку. — Я даже не могу себе представить, хён. Ты должен пересмотреть свои вкусы. Это отменно. Джин засмеялся и повторил за Чимином: — Пересмотреть. Ты мне нравишься, Чимин, я уже говорил это? Он слишком сильно похлопал Чимина по спине. — Не будет ли слишком невежливо, если я спрошу тебя, чем ты сейчас занимаешься? — Чимин отправил в рот последний кусочек еды. — Я медбрат, — просто сказал он, выпрямляя спину. — Ох. Круто. Ты на самом деле невероятный человек, хён, — Чимин хотел облизать тарелку, но вместо этого понёс ее к раковине, чтобы вымыть. — Что значит «на самом деле»? — Джин по-детски скрестил руки на груди. — Конечно, я невероятный. Да я вообще самый прекрасный. Чимин рассмеялся и стряхнул воду с тарелки, прежде чем поставить ее сушиться на полку рядом с раковиной. Как раз в этот момент Юнги пришёл на кухню, лениво моргая и садясь напротив Джина. — Ух... прости, я проспал. Ты ел, Чимин? — Да, но разве ты не голоден, Юнги-хён? — Чимин надул щеки. — Вообще-то в последнее время ты выглядишь как-то странно... еще худее и бледнее, чем обычно. Он не удивился бы, если бы Юнги был из тех, кто забывает поесть. — Вау, спасибо. Ты действительно очарователен, Пак Чимин, — усмехнулся Юнги. Чимин смущенно рассмеялся. — Прости, хён. Просто... я немного волнуюсь за тебя, — Джин посмотрел на них обоих и встал, выходя из кухни. — Я должен идти готовиться к своей смене, — Джин бросил на Юнги еще один взгляд и что-то прошептал ему на ухо, но Чимин не смог разобрать. — Увидимся, Чимин. — Спасибо за еду, хён! Удачи на работе, — крикнул ему вслед Чимин, прежде чем сесть рядом с Юнги, который выглядел озадаченным. — Так эм... У меня скоро выступление, и мне интересно... — Чимин нервно заерзал, — ты хочешь пойти? — Да, пока это не совпадает с днями, когда я читаю рэп, тогда конечно, — пожал плечами Юнги, сонно положив голову на сложенные на столе руки. Чимин последовал его примеру, положив руки на стол и опустив голову, смотря на Юнги с милой улыбкой на лице. Юнги подмигнул ему и ласково улыбнулся. — Чимин, ты... — Юнги остановился, пытаясь подобрать слова, — мне нравишься. Чимин рассмеялся, а Юнги зашипел сквозь зубы и отвернуться от него. У Чимина сердце забилось быстрее, он немного подвинулся, и его рука наткнулась на руку Юнги. Пак пихнул его несколько раз, пока Мин снова не повернул его лицо обратно. — Ты мне тоже нравишься, — сказал Чимин, на его щеках выступили розоватые пятна. На долю секунды Юнги выглядел невероятно счастливым, затем попытался вернуть свои мышцы лица в нормальное бесчувственное положение. — Я рад, что ты пришел, — продолжил Юнги медленным и нежным голосом, — я рад, что ты пришел послушать, как я играю на пианино и говорю о всякой херне или о рэпе. Мне нравится видеть тебя. Мне нравится слушать о том, как прошёл твой день. Чимин придвинул свое лицо ближе, и Юнги внезапно почувствовал его тепло. Юнги наклонился и столкнулся нос к носу с Чимином, их губы были буквально в сантиметре друг от друга. — Могу... могу я поцелов... — попытался спросить Юнги, но Чимин больше не мог этого выносить и прижался губами к идеально изогнутым и тонким губам Юнги, которые всегда чертовски ухмылялись, но в этот момент были просто довольны и, возможно, застенчивы. Они оторвались на мгновение, и Чимин снова потерялся в глазах Юнги. — Ты мне очень нравишься, — хрипло сказал Чимин, снова целуя Юнги, — очень, — и еще один поцелуй. Губы Юнги были одновременно прохладными и теплыми, и Чимин просто хотел продолжать целовать его вечно. — Я никогда этого не делал... с кем-то вроде тебя, — прошептал Юнги. Смущенный Чимин отстранился, всматриваясь в зрачки Юнги. — Чт... Подожди, что? Ты... ты имеешь в виду мужчину? — Э, нет. Я не это имел в виду, — сглотнул Юнги. — Вот я имею в виду это. Все будет хорошо. Я не такой... безумно... опытный. С парнями, — Чимин краснел все сильнее и сильнее, — я не натурал, но знаешь, я не отношусь… — Боже, Чимин. Заткнись, — простонал Юнги, глубоко целуя его, — пожалуйста, — добавил он сквозь поцелуй. Чимин чувствовал легкое головокружение, и его рука скользнула к руке Юнги под столом, переплетая пальцы. Это было сладко и странно, и не похоже на другие поцелуи, которые были у Пак Чимина раньше. Он был настойчивый и мягкий, и ничего не просил взамен. — Я не думаю... Я никогда не делал ничего подобного... с кем-то вроде тебя… тоже, — Чимин медленно подбирал слова, его сердце стучало все сильнее, — я никогда не встречал никого похожего на тебя. Они молча сидели на кухне, довольные тем, что находятся рядом. Через некоторое время лоб Юнги сморщился, и он открыл рот, чтобы что-то сказать. — Ты приготовил мне подарок? Как ты узнал? — это был не голос Юнги. — А? —Юнги оторвал взгляд от Чимина, его голова повернулась к дверному проему. — Хосок? — Чимин удивленно моргнул, увидев высокого рыжеволосого мужчину, которого он страстно целовал в клубе... Боже, та ночь. У Чимина закружилась голова, и вдруг возникло ощущение, что в любую секунду на него может обрушиться потолок. — Ты знаешь Хосока? — Юнги повернулся к Чимину, широко раскрыв глаза. — Мм, — Чимин моргнул, пытаясь выкинуть образ той девушки из головы, — ну, да... — Откуда? — глаза Юнги сузились, он был в замешательстве, как и Чимин. — В... в клубе, — начал Чимин. — Почему ты ничего не сказал? — Юнги выглядел немного обиженным. Чимину было трудно сосредоточиться. Хосок посмотрел на них двоих и похлопал себя по щеке. — Эй, подожди, подожди, подожди. Что это такое? Мой парень изменяет мне с моей закуской? — Хосок ахнул, но все это время не переставал улыбаться. Парень? Закуска? — Хоби не мой парень, — быстро сказал Юнги, глядя на Хосока широко раскрытыми глазами. — Уже нет, — не остался в долгу он. — Хоби... это Хосок? — медленно произнес Чимин, касаясь своего лба. — У тебя есть желание умереть, малыш? — в голосе Хосока звучало неподдельное любопытство, когда он оглядел Чимина с ног до головы. — Ты... ты встречался с ним? — Чимин не догонял. — Хосок! — Юнги хлопнул ладонями по столу и резко встал. — Фу, времена определенно изменились, — Хосок проигнорировал Юнги и сделал шаг к Чимину, — я помню, когда старина Юнги был... ну, скажем так, он не был таким пусечкой, которого ты видишь сейчас, — пошевелил он бровями. — Хосок! — Юнги дрожал и выглядел убийственно. — Я мог бы рассказать тебе несколько историй, — Хосок отодвинулся на несколько дюймов от лица Чимина, — я не вижу на тебе никаких следов. Это значит, что ты ему действительно нравишься. О, боже мой. Ты ему очень нравишься, — Хосок хохотал так громко, что можно было пересчитать все его зубы, а Юнги побежал в его сторону и начал выталкивать Хоби из кухни. Это выглядело бы смешно, если бы Юнги не был так явно зол. Хосок широко улыбнулся Чимину, когда Юнги в отчаянии запихнул его в соседнюю комнату. — В следующий раз, малыш! — голос Хосока послышался из другой комнаты. Когда Юнги вернулся, он был ещё бледнее обычного. — Чимин, мне очень жаль, но я думаю... тебе, скорее всего, стоит уйти... Я... Я скоро с тобой поговорю. Мы можем все уладить позже. Юнги схватил Чимина за руку, вытащил его из кухни и проводил до входной двери. Намджун увёл Хоби, и они вроде спорили в другой комнате, Чимин мог видеть Хосока, стоящего, уперев руки в бока. Поймав взгляд Пака, он подмигнул ему. Чимин удивленно моргнул, а Юнги в это время вывел его на улицу. Торопливо двигаясь, Юнги ударил по кнопке, чтобы ворота открылись. Он обхватил лицо Чимина ладонями и прижался губами к его губам одиннадцать раз, пока ворота отодвигались. — Мне очень жаль, правда. Не убегай от меня, ладно? Я напишу тебе, — сказал он и побежал обратно в дом, чтобы вправить мозги Хосоку, оставляя Чимина одного. Чимин наблюдал, как парень, который ему нравился — он только понял, что Юнги ему нравится — исчезает в своем большом доме со своим соседом, с которым Чимин целовался, и с кем Юнги, по-видимому, встречался. Он стоял на улице перед их домом, по крайней мере десять минут, глубоко задумавшись. — Какого... какого черта только что произошло? Дорога домой была тоскливой, но Чимин все еще чувствовал жар на своих губах от каждого поцелуя. Когда он вернулся в свою комнату в общежитии, она была совершенно пуста. На этот раз Чимин не возражал против одиночества. Он забрался в постель, подушки призывали его забыть все мысли и тревоги, кружащиеся вокруг. С закрытыми глазами он легко мог представить себе, как раскрасневшиеся губы Юнги прижимаются к его собственным. Из-за этих мыслей было в то же время спокойно и неспокойно, но он все равно уснул. Вибрация телефона разбудила Чимина примерно в четыре утра. Пак устало поднял трубку и попытался привыкнуть к свету. Мин Юнги-хён: Чимин Мин Юнги-хён: прости Мин Юнги-хён: моего глупого друга Мин Юнги-хён: если у тебя есть свободное время сегодня примерно около семи вечера, можешь прийти? Мин Юнги-хён: если ты все еще хочешь Чимин попытался напечатать ответ, но это было так трудно. Перед глазами все расплывалось. Я: конечн хкхён Мин Юнги-хён: Почему ты не спишь? Мин Юнги-хён: иди спать. Мин Юнги-хён: сладких снов Я: хорошо влемя спааать и твытжеиди ты тоже Мин Юнги-хён: спи. Он закрыл глаза, устало положил телефон на стол и повалился обратно на кровать. Чимин проснулся странно освеженным, несмотря на все странности, которые постоянно происходили в его жизни. Когда он открыл глаза и посмотрел на обшитый панелями потолок, он действительно был более чем немного взволнован, чтобы встать с кровати. И нервничал. И был все еще довольно смущен, если честно. Но может быть — только может быть — он еще раз сможет почувствовать губы Юнги. Он покинул общежитие раньше, чем проснулся Тэхён. С каждым днем его лучший друг все больше отдалялся от него. Каким-то образом даже его поза во сне мало-помалу менялась. Занудный, тощий болван, которого он встретил на первом курсе, сменился кем-то более серьезным, более грубым, более опытным. Он больше не нуждался в нем, но это было нормально. Нормально, что вещи меняются, и это нормально — скучать по ним. Чимин еще с минуту восхищался его внешностью, наблюдая, как грудь поднимается и опускается под одеялом, затем покинул комнату. Поздним вечером на уроке танцев Чимин не мог сосредоточиться. Примерно каждые десять шагов он оступался. Даже когда преподаватель не указывал на это, он чувствовал это в своих мышцах. Обычно такие мелкие ошибки разрывали молодого танцора на части, и он заставлял себя оттачивать движение до тех пор, пока оно не становилось безупречным, но впервые в жизни Чимин не мог заставить себя работать. Схватив сумку, он выбежал из студии, едва попрощавшись с однокурсниками и преподавателем. Нервно сглотнув, он посмотрел на часы. Было 18:58, но это же близко к семи, верно? Чимин нажал кнопку домофона. — Чимин-и? — это был голос Намджуна. — Да, хён, — он попытался говорить спокойно, и чёрные ворота открылись. В дверях стоял Сокджин. — Все... э... все в порядке? Юнги-хён в порядке? — Чимин резко втянул воздух, задерживая дыхание. — Да, он в музыкальной комнате, — спокойно сказал он и пошел за Чимином. Когда Пак добрался туда, все четверо соседей были в комнате. Чимин нервно вздрогнул, а Хосок ухмыльнулся. Юнги смотрел в пол. Намджун слегка улыбнулся и шагнул к Чимину. — Что происходит? — Будет лучше, если Юнги расскажет тебе, — сказал Намджун и подтолкнул его вперед. Это было похоже на посредничество. Юнги наконец поднял глаза на Чимина. — Я хотел сказать тебе вчера. Черт, ты, наверное, уже догадался, — он почесал затылок. Намджун слегка пнул его в ногу. — О чем ты говоришь, Юнги-хён? — сердце колотилось в груди, когда он перевел взгляд с Юнги на Намджуна, Сокджина и Хосока. Чимин сжал ремешок сумки, что костяшки пальцев побелели. — Я вампир, Чимин. Лицо Юнги дрогнуло, видя шок Чимина. — Это не шутка. И не метафора. Это... правда. Проклятое создание. Бессмертное. Не переносящее солнечный свет. Пьющее кровь. Чимин отшатнулся назад. Этого не может быть. — Но у меня… э... есть чувства к тебе. И ты не вампир. Так что, я просто... Ты знал? — Юнги нерешительно шагнул к Чимину. — Нет, — голос Чимина был хриплым, все сжималось внутри него. — Блять, — сказал Хосок, и его улыбка исчезла. Намджун молча прислонился к Джину, который прикрывал рот рукой. Глаза защипало, когда он осознал происходящее. Все это было так мучительно очевидно. Все оправдания были так тонко завуалированы. Неужели он все это время отрицал? — Так и есть... вы все вампиры, — решительно сказал Чимин. Он не мог не чувствовать себя униженным, и слезы потекли по щекам, — я идиот. — Нет, — прохрипел Юнги, — нет, Чимин. Ноги Чимина подкосились, и он рухнул на твердый деревянный пол — сначала на колени. Юнги был недостаточно быстр и вовремя не подхватил его, но он так сильно прижал Пака к себе, и тот плакал ему в воротник. Слезы хлынули так быстро и сильно, что рубашка Юнги промокла насквозь. — Прости, Чимин. Извини. Я такой чертовски глупый, Чимин, — повторял он снова и снова, целуя его лоб и щеки. Намджун обменялся взглядом с Джином и Хосоком, и все трое вышли из комнаты. Юнги нашел его губы, он вымаливал прощение, когда неустанно целовал Чимина. Пальцы Пака нащупали ткань рубашки Юнги и отчаянно вцепились в нее. Юнги посадил его к себе на колени и погладил от затылка вниз по позвоночнику. Он плакал сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Когда слезы Чимина утихли, Юнги повел его наверх, в маленькую скудно обставленную спальню, это была, очевидно, комната для гостей. Пара забралась на кровать, Чимин все еще шмыгал носом. Юнги ласкал его щеку кончиками пальцев, сцеловывая каждую слезинку. — Ты меня боишься? — мягко спросил Юнги. — Нет, — Чимин вздрогнул и зарыдал, прижимаясь ближе к Юнги, который продолжал гладить его. — Ты хочешь убежать? — Юнги пододвинулся и уткнулся носом в нос Чимина. — Да, — выдохнул он, снова уткнувшись лицом в грудь Юнги. — А ты сможешь? — Юнги напрягся, затаив дыхание в ожидании ответа. Он знал, что ничего не заслуживает. Он никогда ничего не заслуживал. Время между вопросом и ответом казалось маленькой жизнью. — Нет. И теперь у Чимина была одна большая гребаная проблема.