Blood Work

      С тех пор как в кампусе было обнаружено тело, все стало странным. Все было так, словно мир наконец-то раскрыл тайну, которую знали и Тэхён, и Чимин: вампиры были реальны. Этого не было в новостях, но это было слухом. Секрет. Что-то такое, что до сих пор не было осязаемым в современном мире, но было на устах людей. Из-за убийства занятия были отменены на две недели. На территории кампуса никого не было, но своенравные студенты все же встречались. Тэхёна можно было найти в общежитии Чонгука, к большому огорчению его привередливого соседа по комнате. Он часто расхаживал по коридору, пытаясь безмолвно общаться с Чонгуком. Каким-то образом их телепатия была ограничена, и Чонгук мог только прочитать, что они были в большой долбаной беде. Тэхён скрестил руки на груди, и его нос раздраженно раздулся. Их организация, по сути, велела им сидеть тихо до дальнейших распоряжений. Тэхён ненавидел ничего не делать. Чонгук ненавидел ничего не делать. Также съедало их изнутри, что Чимин был с ними.       Чимин провел несколько дней в общежитии, но почти все вечера проводил у Мин Юнги. Он ничего не мог поделать. Это был небольшой побег. Это было нужно Паку. То, по наблюдению Чимина, как Юнги засовывал руки в карманы, смотрел в окно и бормотал что-то саркастическое себе под нос, отвлекало танцора. Он не мог объяснить, но Юнги давал ему своего рода утешение, которое заставляло его сердце чувствовать себя спокойно. И то, как Юнги загорался только для него. Его отстраненность, исчезнувшая в теплой, ласковой улыбке, давала ему какой-то знак, что это было взаимно. А может быть, все дело было в обильных поцелуях. Как бы то ни было, Чимин чувствовал себя в доме Мин Юнги больше, чем просто как дома.       Пальцы Юнги скользнули по знакомым клавишам под бдительным взглядом Пака. Он судорожно сглотнул, отгоняя тревогу, и заставил себя играть. Когда мелодия начала формироваться, какая-то легкость вырвалась из мучительного напряжения, которое он держал в груди. Изо рта вырвался тихий вздох. Он ненавидел выступать, но его воля повелевала этим. С Чимином в качестве его аудитории он нашел безопасность, которая подавила его.       Чимин держал своё тело. Это был фирменный знак профессионально подготовленного танцора. Его знание было видно, но это не беспокоило Юнги. На самом деле, ему пришлось сдерживать смех, потому что Чимин был чертовски милым в своих попытках выглядеть как можно более естественным. Он наклонился вперед и кивнул в такт музыке, закрыв глаза и сосредоточившись. Очень милым, правда. Не сказать, что он был неискренен. Юнги знал, что Чимин всем сердцем любил его музыку. На самом деле, иметь его в качестве друга, любовника и поклонника — это все, о чем он мог просить. Даже больше. Если не считать того, что он больше ничего не заслуживал.       И все же, когда Чимин слишком целеустремленно наклонился над фортепиано и приподнялся, молча закрыв глаза и погрузившись в музыку, Юнги почувствовал себя свободным. Принятым. Любимым. Когда мелодия закончилась, Чимин открыл глаза и улыбнулся.       — Прекрасно, хён, — его слова были их собственной мелодией. Юнги рассмеялся и встал, закрывая фортепиано и наклоняясь над ним к Чимину.       — Я мог бы съесть тебя, — пробормотал Юнги, когда их губы соприкоснулись в мягком, нежном поцелуе.       — Тогда меня у тебя больше не будет, — вздохнул Чимин в ответ на поцелуй, его пальцы запутались в расстегнутой рубашке Юнги и скользнули вверх по спине.       — Более верно, чем ты думаешь, — съязвил Юнги, медленно придвигаясь всем телом ближе в поисках тепла. Чимин всегда был таким теплым и приветливым, как пушистое одеяло или горячее какао. Вся его решимость исчезла, как только Чимин оказался рядом. Это было легко для них. Чимин прошелся поцелуями по шее Юнги и до самого его уха. Из груди старшего вырвался низкий стон. Это было очень легко. Было легко играть и притворяться, что они просто нормальная пара, делающая нормальные вещи. Ногти Юнги впились в спину Чимина, и тот зашипел сквозь зубы. Они находились рядом часами, просто целуясь и чувствуя друг друга. Чувствуя друг друга. Это было очень легко. Было легко забыть о шторме, который бил в окна и нависал над домами, угрожая уничтожить их.       После этого случая они сбавили скорость и уже не заходили так далеко, как в прошлый раз, когда были близки. Юнги настойчиво требовал наслаждения, и Чимин не мог долго спорить. Наполовину боясь быть отвергнутым, наполовину боясь того, что будет дальше. Возможно, он был немного, совсем чуть-чуть напуган тем списком кинков, который представил ему Юнги. Хотя его тело жаждало большего от каждого прикосновения Мин Юнги, его сердце и мозг дрожали.       Но была и небольшая проблема. Чимин не рассказал Юнги о том, что произошло с Тэхёном в комнате общежития. Он и сам не знал, что признался. И когда отношения между Юнги и Чимином стали более тесными, чувство вины проскользнуло внутрь и душило его. Он должен был сказать ему, но он помнил, что Юнги не разговаривал с ним в течение двух месяцев, когда он узнал, что Тэхён его лучший друг. Чимин рассказал его тайну. Очень опасную тайну, которая может привести к гибели его парня и друзей... человеку, который может их убить. Он хотел еще немного пожить в этой лжи. Он и так уже все испортил.       Сердце Чимина бешено заколотилось, когда Юнги стянул рубашку, губы и язык старшего скользнули по его ключице. Его большой палец скользнул по соску Чимина, и младший вскрикнул. Чем хуже он себя чувствовал, тем более нуждающимся становилось его тело. Глаза вампира потемнели от вожделения на покорность Чимина, и он переместил губы и большой палец. Острый клык задел кожу Чимина, и он задрожал в предвкушении. Такое случалось нечасто, но ощущение, что зубы Юнги вот-вот вонзятся в него, зажгло огонь внутри.       — Хён, — выдохнул он.       — А можно мне присоединиться к этой вечеринке? — громкий, напыщенный смех Хосока наполнил комнату, и Чимин схватился за свою рубашку. Блять. Он действительно не обратил внимания на то, что они увлеклись в музыкальной комнате. Юнги выпрямился, как всегда спокойный.       — Разве у тебя нет работы? — Юнги ухмыльнулся Хосоку, наблюдая за краснеющим Чимином.       — Знаешь, ты ведь тоже когда-то делился, — Хосок притворно надул губы, но на его лице все еще читалось веселье, — я веселее его, Чимин.       — Ты выбиваешь из колеи, Хоби-хён, — Чимин больше покраснел. Хосок снова рассмеялся.       — Мне было бы так весело с тобой. Я просто завидую. Очень завидую. Даже твои восхитительно розовые, как персики, щеки, — Хосок навис над Чимином и ущипнул его за щеку, — заставляют меня задуматься об остальном тебе. Хосок склонил голову к пояснице Чимина, отчего танцор еще больше разволновался:       — Я мог бы откусить кусочек.       — Господи, Хосок, оставь его в покое, — Юнги вытолкал его за дверь.       — Прекратите ебаться в общих комнатах, если, конечно, не хотите, чтобы это стало публичным занятием, — возразил Хосок, но Юнги только усмехнулся в ответ.       — Я скучаю по старым временам, — заскулил Хосок, как заезженная пластинка, когда входная дверь захлопнулась у него перед носом.       — Обломщик, — пробормотал Юнги себе под нос, но улыбка не сходила с его лица. Чимин не мог до конца понять ту непреклонную привязанность, которую Юнги питал к Хосоку, но это было заметно. Он любил его в некотором роде. Подобные сцены уже много раз разыгрывались перед Чимином, и он понял, что Хосок более или менее безобиден. Хотя пронзительный, темный взгляд его глаз заставлял чувствовать себя так, будто, несмотря на то что он всегда улыбался и смеялся, Хосок всегда имел в виду то, что говорил. И если быть честным с самим собой, он видел эту темноту, хотя и гораздо более тусклую, в глазах Юнги. Он не потрудился спросить об их прошлом, потому что знал, что правда испугает его. Чимину нравилось существовать в этой неопределённости. В сером цвете. И Юнги, стоявший сейчас перед ним, уже не был тем же самым Юнги сто лет назад или тем, что творил бог знает что с Чон Хосоком. Мин Юнги прислонился к входной двери и запер ее за собой.       — Может, пойдем куда-нибудь еще?       — Да, пожалуйста, — пискнул Пак.       — Хочешь посмотреть мою комнату? — беспечно предложил Юнги. Брови Чимина поползли вверх. За все это время Юнги ни разу не упомянул об этом. Они всегда поднимались в свободную спальню, и к рассвету Пак просыпался в пустой постели. Он должен был признать, что в его голове всплыл черно-красный бархатный гроб, привезённый с запада и изрисованный безвкусной иконописью, или какое-то подземелье. Он нервно сглотнул.       — Э. Конечно, — Чимин покраснел, удивляясь, почему Юнги так долго ждал. Он чувствовал себя избранным и испуганным.       — Хорошо, следуй за мной, — Юнги прошел через маленькую гостиную в западной части дома, куда Чимин только украдкой заглядывал из коридора. Она была похожа на чайную комнату и больше походила на музей, чем остальная часть дома. Казалось, ее не использовали в течение многих лет, если не считать тщательного вытирания пыли Джином. Декор был устаревшим, но сочетался с другими комнатами. У него не было времени оглядеться, прежде чем Юнги подошел к лестнице, ведущей в помещение, которое можно было принять за подвал.       Чимин прошел по узкому темному коридору с несколькими дверями. Когда он проходил мимо них, только имя Джина было написано на одной двери розовым цветом. Он подавил смешок, прежде чем Юнги открыл перед ним дверь. Чимин не смог сдержать вздоха облегчения, сорвавшегося с губ. В комнате было темно, но она не была устрашающей и вместо этого завешена плакатами музыкантов, рэперов и... звезд баскетбола? Это было похоже на комнату подростка. И — кровать? — была необычной, но это был не гроб. На самом деле, это было похоже на какую-то современную спальню или что-то в этом роде. Он удивился, почему Юнги никогда раньше не водил его сюда.       — Мой дворец, — фыркнул Юнги и махнул рукой, чтобы Чимин вошел первым.       — Она такая... нормальная... — глаза танцора блуждали, и он повернулся на 360 градусов.       — Я не Дракула, — ответил Юнги, прочитав его мысли по лицу.       — Прости, — пробормотал Чимин, чувствуя вину.       — Забей. У тебя нет ни малейшего понятия, ни какой-либо причины для этого, Чимин, — Юнги сел на подушку на полу и похлопал по соседней, чтобы Чимин тоже сел. Он послушно опустился рядом с ним, скрестив ноги и держа лодыжки, как бы защищаясь от неловкой нервозности.       — Ты любишь баскетбол? — невинно спросил он.       — Да, — пожал плечами Юнги, — я люблю играть. Я был не совсем здоров, когда был человеком, и это был не совсем... спорт тогда, но... я начал некоторое время назад. Я довольно хорош. Мне это нравится.       — Может быть, мы как-нибудь поиграем? — Чимин улыбнулся и мягко толкнул плечом Юнги.       — Я надеру тебе задницу, не сомневайся, — ухмыльнулся Юнги.       — Наверное, так и будет. Я просто хочу посмотреть, как ты играешь, — застенчиво сказал он.       — Но ты не можешь быть настолько плохим. Однажды Намджун сломал баскетбольным мячом кольцо. Каким образом он вообще сумел? Может быть, ты сможешь посмотреть, как мы с Намджуном играем, — Юнги задумчиво поднял голову, — он просто нечто.       — Да, — Чимин проговорил сквозь смех, — тысячу раз да. Кстати, как ты познакомился с Джуни-хёном?       — Общество анонимных вампиров, — пробормотал Юнги.       — А? Неужели? Как группа помощи? — Чимин выгнул бровь дугой. Юнги рассмеялся.       — Не совсем так. Нет, вообще-то в клубе Хосока. Мы не были друзьями так долго, как ты можешь себе представить, но мы знаем друг о друге все. Мы участвовали в рэп-баттле в разных командах, но почти сразу узнали друг в друге вампиров.       — О, Ничего себе. Ха. Я думал, что все вы были вместе сотни лет, — Чимин провел пальцами по волосам.       — Нет. Около... шестнадцати? Тогда он был новым вампиром. Он не выглядит так, но Намджун — молодой вампир.       — А... как насчет... Джина-хёна? — Пак расплылся в улыбке. — Ещё один рэп-баттл?       — Это довольно интересная история. Я познакомился с Джином давным-давно, когда еще не был таким старым вампиром, я не видел его много лет, пока однажды он не появился с Намджуном в качестве своего парня. Честно говоря, я был немного шокирован.       Чимин покраснел при слове «парень». Их отношения никогда не были подтверждены открыто, просто они всегда взаимодействовали с друг другом так, как будто были парой испокон веков. Как будто они пережили взрывы звезд, войны, гибель цивилизаций и все еще были вместе. Шестнадцать лет — это даже меньше, чем брак его родителей.       — Они созданы друг для друга, — задумчиво вздохнул Юнги и, возможно, с намеком на тоску, которую смог уловить Чимин, — не совсем понимаю, но так оно и есть.       — Когда вы все начали жить вместе? — спросил Чимин, приподняв брови.       — Возможно, ты уже догадался, но технически это дом Джина. Я думаю, что прошло уже двенадцать лет, — Юнги оглядел свою комнату, — я ничего не менял здесь с тех пор, как переехал.       Чимин наклонился и встретился губами с губами Юнги, прежде чем оторваться и посмотреть ему в глаза:       — Ты мне нравишься.       — Ты мне тоже нравишься, — ухмыльнулся Юнги и поцеловал его в ответ, но Чимин отстранился.       — Я имею в виду, что ты мне действительно, — резко выдохнул он, — очень нравишься.       — Ты мне тоже очень нравишься, — сухо ответил Юнги.       — Нет, хён, — Чимин отвел взгляд, — я думаю, что мои чувства действительно глубокие, и... я... я волнуюсь... я…       — Чимин, все в порядке, — попытался успокоить его Юнги, целуя в губы.       — Это ведь проблема, верно? — Чимин нервно провел рукой по волосам, — мы — проблема. Юнги отвел взгляд, не в силах не согласиться:       — Мы можем попытаться. Грудь Чимина поднялась в тяжелом вздохе:       — Я люблю тебя. Редкий румянец вспыхнул на щеках Юнги:       — Чимин, — слова застряли у него в горле.       — Тебе не обязательно отвечать, — улыбнулся Пак с очевидной болью, — я все понял. Я имею в виду, что ты на самом деле намного старше меня... и я человек, и это очень сложно... а может быть, это просто слишком.       — Ты... Ты бросаешь меня? — брови Мина поползли вверх.       — Я сделал кое-что действительно глупое, хён, — Пак сжал свои маленькие руки в маленькие кулачки и положил их на ноги.       — Ты мне изменил? — ощетинился Юнги.       — Нет. Боже, нет. Я... — он опустил глаза, не в силах встретиться с ним взглядом, — Тэхён понял что я... я знаю вампиров... и... он все знает. Он знает о тебе и Хоби-хёне.       — Я не беспокоюсь об этом ублюдке и его комнатной собачонке, — сказал он, скривив рот.       — Неужели? — Чимин старался не сморщиться, когда прозвучали слова оскорбления.       — Ладно, может и беспокоюсь, — Юнги потер лоб, — но это должно было случиться. Я был идиотом, что не разговаривал с тобой в прошлый раз, Чимин, но я никогда больше не сделаю ничего подобного, я слишком остро отреагировал. Пак заметно расслабился:       — Но это все еще проблема. Мы все еще остаемся проблемой.       — Так... ты хочешь порвать со мной? — Юнги вздохнул.       — Нет. Нет, я не знаю, как это исправить, — Чимин выглядел испуганным.       — Ты хочешь стать вампиром, Чимин? — прямо спросил Юнги.       — Да. Нет. Мне страшно. Я не знаю, — голос Чимина стал пронзительным и поднялся на октаву.       — Ладно, ладно. Расслабься. Послушай, это может быть проблемой, но мы не должны решать ее в эту секунду, —Юнги тепло улыбнулся ему.       — Но они убили вампира. В. Кампусе, — Чимин напрягся, — это становится опасным. Я беспокоюсь за тебя. Я — обуза для тебя.       — Ты? Обуза? — Юнги рассмеялся. Чимин старался не принимать это близко к сердцу.       — Этот чувак был первоклассным инструментом и получил по заслугам. Мы уже мертвы, Чимин. Мы — зло. Мы совершали зверства. Мы заслуживаем смерти, — легкомысленно сказал Юнги, — и не беспокойся о том, что ты будешь обузой для меня. Я гораздо опаснее для тебя.       Лицо Юнги потемнело, и Чимин судорожно сглотнул. Мин плавно переступил через младшего, заставляя его снова лечь на пол. Он снова притянул его к себе, и Чимин, затаив дыхание, смотрел на него.       — Не будь таким мягким, Чимин, — ухмыльнулся Юнги, — когда ты выглядишь так мило — это слишком соблазнительно.       — А что, если, — Чимин с трудом подбирал слова, — я захочу, чтобы ты питался мной?       — Ну и зачем тебе это нужно? — Юнги наклонился и поцеловал его в шею. Чимин боролся, чтобы держать ум в ясности.       — Потому что... я, — Чимин заерзал под ним, — хочу позаботиться о тебе. Юнги на мгновение застыл, прежде чем продолжить свои поцелуи вниз к плечу, стягивая рубашку:       — Это глупо, Чимин. Не жертвуй собой ради меня.       — А что, если я скажу, — Чимин расстегивал свои штаны и стягивал их, — что это чертовски приятно, и я хочу продолжать делать это вечно. Что я не могу это забыть с самого первого раза. Разве не все выигрывают от этого? Юнги провел языком по груди Чимина и вниз по прессу, его зубы снова задели сосок:       — Соблазнитель. Демон. Обольститель. Неужели ты так хочешь затащить меня обратно в ад? Руки Юнги переместились на твердую, идеальную задницу Чимина, и он сжал ее, целуя вдоль бедра. Пак застонал.       — Разве ты не помнишь, что я говорил о людях, которыми питаются? — Юнги зарычал в его кожу, и электричество пронзило его насквозь.       — Я уже люблю тебя, — повторил Чимин тихим голосом. Глаза Юнги метнулись к нему.       — Черт, — клыки Юнги уже были видны, и он стянул боксеры Чимина, — Почему ты всегда искушаешь меня? Гребаный запретный плод, это был твой план с самого начала?       Идеальные пальцы Юнги скользнули вокруг наполовину возбужденного члена Пака и начали медленно поглаживать его. Чимин потерял дар речи от удовольствия и откинул голову назад. Дьявольское выражение промелькнуло на лице Юнги, когда он медленно размазывал предэякулят по всей длине. Чимин нетерпеливо приподнял бедра по направлению к его руке и начал стонать.       — Мне нравится видеть тебя таким. Из-за меня, — Юнги обвёл языком свой клык, — тебе нравится быть моей добычей, Чимин-и? Пак зажмурился, его член полностью затвердел от слов Юнги. Он снова замедлил движения, заставив танцора всхлипнуть.       — Ответь мне, Чимин-и, — Юнги двигался мучительно медленно, — мне нужно, чтобы ты ответил мне.       — Да, — выдавил Пак, выгибаясь для большего контакта.       — Скажи это, — голос Юнги был темным и низким, — или если ты хочешь остановиться, мы можем прекратить. Просто скажи мне остановиться.       — Нет, нет, нет, пожалуйста, — взмолился Чимин, — не останавливайся. Мне... мне... мне нравится быть твоей добычей, хён.       — Хороший мальчик, — Юнги снова ускорил движения, и Чимин почувствовал, что его разум исчезает в глубинах нужды и желания.       — Оставайся со мной, Чимин, — Юнги придвинулся к Чимину, чтобы втянуть нежную кожу его шеи прямо под ухом, одновременно поглаживая его по всей длине. У танцора перехватило дыхание, и он попытался расслышать слова Юнги.       — Мне нужно четкое разрешение на все, что мы делаем, — заявил Юнги, покусывая шею младшего.       — Ясогласеннавсе, — пробормотал Чимин, его руки блуждали в поисках Юнги.       — Нет, Чимин, — он снова замедлил движения и оторвал свои мягкие, прохладные губы от кожи, — на каждую вещь.       — Это же пытка, — захныкал Пак. Юнги был в восторге:       — Да. Ты хочешь, чтобы это прекратилось?       — Нет, — быстро ответил Чимин, — Я... я думаю, что мне это нравится.       Юнги счастливо рассмеялся, липкая ухмылка расплылась по его лицу, и он вознаградил Чимина, погладив его член еще быстрее. На лбу танцора выступили капельки пота.       — Ты хочешь, чтобы я вонзил в тебя зубы и высосал твою кровь, Чимин-и? — голос Юнги был слишком сладок для таких слов.       — Да, пожалуйста, — глаза Пака плотно закрылись, когда он почувствовал, как рука Юнги переместилась к его яйцам, и он начал играть с ними, игнорируя напряженный и капающий член, мучительно просящий внимания.       — А где ты хочешь, чтобы я это сделал? — спросил Юнги. Глаза Чимина дрогнули и открылись, чтобы увидеть совершенно другого человека, не того, которого он знал. Это был Мин Юнги, вампир-садист: клыки видны, член твердый и прижатый к ткани штанов; полностью контролирующий все с темной улыбкой на лице. И Чимину это нравилось.       — Шея, — простонал Чимин, его рука потянулась к собственному члену, который умолял о контакте, и он начал гладить себя, когда пальцы Юнги нежно обхватили ее, — укуси меня за шею, пожалуйста. Юнги фыркнул и потянул Чимина за запястья, прижав их к голове:       — Ты забираешь все веселье.       — Я... я сейчас взорвусь, — выдавил Чимин, его глаза остекленели, — пожалуйста, хён. Помоги мне.       — Ты чертовски горяч, Чимин, — тихо выругался Юнги, скользя языком по шее к мочке уха. Его ледяное дыхание щекотало кожу Пака, и он весь покрылся мурашками.       — Можно... Можно мне увидеть тебя? — выдохнул танцор, его глаза расширились, когда он нерешительно боролся с хваткой Юнги, — Пожалуйста? Я хочу увидеть твое тело.       — Хорошо, — улыбнулся Мин, временно отпуская Пака. Он стянул с плеч толстовку, обнажив бледные руки. Чимин наклонился вперед и взволнованно схватил его футболку, оставляя страстные поцелуи на губах Юнги. Он откинулся назад на ковер, не сводя глаз с фарфоровой кожи и тонкого тела старшего. Чимин протянул руку и скользнул пальцами вниз по его груди к едва заметным очертаниям мышц, его дыхание сбилось.       — Боже, ты так прекрасен, — танцор заменил свои пальцы губами, возвращая прикосновение поцелуями. Руки Юнги вцепились в волосы Чимина, путаясь и прижимая его себе.       — Можно мне? — взгляд Чимина метнулся вверх, он расстегнул пуговицу на его черных джинсах и потянул молнию вниз.       — Соси, Чимин, — приказал он, его взгляд был темным и тяжелым.       Пак облизал губы, стягивая штаны и боксеры старшего до колен. Твёрдый розовый член выпрыгнул наружу. Он едва успел полюбоваться им, как Юнги мягко потянул его за волосы. Пухлые губы младшего сомкнулись вокруг головки, а его ловкий язычок закружился над кончиком. Из груди Юнги вырвался тихий стон.       — Хороший мальчик, — сказал он чуть громче шепота, держа пальцы в волосах, но позволяя Чимину двигаться самостоятельно. Пак раскрыл рот, чтобы вместить длину Юнги глубже в рот. Он легко прикрыл свои зубы губами, создавая идеальный плотный круг вокруг члена Юнги. Его язык массировал нижнюю сторону пульсирующего члена, а кончик доставал до задней части рта. Он подавил желание закашляться из-за ширины. Юнги не сводил глаз с Чимина, он наблюдал за ним, затаив дыхание.       — Ты чертовски хорош в этом, Чимин, — прошипел он сквозь зубы, — такой хороший мальчик. Мне так хорошо. Блять. Пак застонал в ответ, что, казалось, только еще больше возбудило старшего. Чимин почувствовал, как солоноватая смазка коснулась его языка, когда он двигался вверх и вниз.       — Тебе нравится сосать мой член, Чимин? — глаза Юнги сверкнули, — ты любишь, когда я трахаю твой распутный маленький ротик? Чимин пробормотал что-то вроде «м-м-м», начиная посасывать сильнее. Его собственная эрекция была болезненно твердой.       — Я знаю, что тебе нравится, детка, — выдохнул Мин, его бедра начали двигаться в такт движениям Чимина, — я позабочусь о тебе после этого. Заставь меня кончить, Чимин-и.       Голова Пака кружилась, и его рука обхватила основание члена Юнги. Пальцы плавно двигались вместе со ртом, покрывая каждый дюйм. Из-за мычания и стонов Юнги его собственный член болезненно пульсировал. Все тело Мина напряглось, и он потянул голову Чимина, когда оргазм прокатился по всему телу. Липкая, горячая сперма покрыла язык младшего, и он облизал головку, смакуя каждую каплю.       — Хороший... мальчик, — голос Юнги задрожал, и он закрыл глаза. Чимин застенчиво улыбнулся, довольный собой. Рычание вырвалось из горла Юнги, когда он набросился на танцора, опрокинув его обратно на пол. Клыки жадно впились в шею младшего. Чимин задохнулся и тихо вскрикнул, ошеломленный потоком дофамина, хлынувшим в мозг. Когда кровь покинула его, он почувствовал себя пьяным и возбужденным.       — Юнги, — выдохнул он, бездумно покачивая бедрами. Мин придавил его своим весом, обездвиживая. Пока тот пил, танцор хныкал и стонал. Это было не похоже ни на что другое. Его мозг был пуст, и все, что он мог понять, — это Юнги. Когда старший приподнялся, слизывая капельку крови с уголка рта, Чимин медленно моргнул.       — Хён, — произнес Чимин на выдохе, приклеившись к полу.       — Такой хороший мальчик, Чимин-и, — улыбнулся Мин, его руки быстро нашли член Пака, — хороший для папочки.       Чимину не потребовалось много времени, чтобы кончить. Юнги, казалось, инстинктивно знал, что нужно сделать, чтобы довести его до крайности. Он гладил его в идеальном ритме, струи спермы вылились на пресс и грудь. Глаза танцора наполнились слезами, и он судорожно глотнул воздух. Мин быстро потянулся за салфеткой и вытер его, прежде чем лечь рядом на пол. Он просунул руку под голову Чимина и начал покрывать поцелуями его щеку и рану на шее.       — Ты в порядке, Чимин? Может быть, тебе что-то не понравилось? — спросил Юнги, обнимая его другой рукой и крепко прижимая к себе. Чимин ошеломлённо закрыл глаза:       — Я в порядке.       — Отвечай мне всегда. И если ты передумаешь, то все в порядке. Мы будем делать только то, что подходит нам обоим, — голос Юнги был тихим и успокаивающим.       — Это... это было так хорошо, — голос Пака дрожал, на глазах выступили слезы, — я не знаю, почему я плачу.       — Все хорошо, все хорошо, — тихо проворковал Юнги, крепко прижимая его к себе, — все нормально. Чимин рассмеялся, и слеза скатилась по его щеке:       — У меня болит шея.       — Прости, — серьезно сказал Юнги, ощетинившись, — но мы не должны этого делать. Никогда.       — Нет. Мне... мне очень, очень понравилось, — вздохнул Чимин, сконфуженный и придавленный своими собственными чувствами. Он в смущении закрыл свое лицо руками. — А... тебе понравилось?       — Черт. Чимин. Быть с тобой... — Юнги разгорался, — это самое лучшее гребаное чувство во всем мире. Чимин снова рассмеялся и повернул голову, нежно поцеловав Мина, прежде чем прижаться лицом к его шее. Юнги подтащил его к кровати, и они уютно устроились на простынях. Он долго держал его в объятиях, приглаживая волосы. Чимин всегда так легко засыпал в его руках.       Утренние занятия возобновились, Чимин встал перед зеркалом и повернул голову набок, оттягивая воротник рубашки. Он уставился на два маленьких пятнышка на своей шее; помеченный. Добыча.       Он сглотнул, его сердце бешено заколотилось. Он уже раз десять поднимал и опускал черный воротник. Он даже открыл и закрыл небольшой тюбик с тональным кремом, который у него был, размышляя. Когда Юнги укусил его за бедро, Чимину нравилась его маленькая тайна. Но теперь он просил, нет, умолял, чтобы все это видели. И все же он стоял перед зеркалом, стискивая зубы, как трус. Его пальцы прошлись по все еще достаточно свежей ране. Стало неприятно, когда он прикоснулся к ней. Его желудок перевернулся при мысли о том, что Тэхён увидит это, и Чимин резко втянул воздух сквозь зубы. Он вышел за дверь со своей алой отметиной, оставив водолазку на кровати.       Чимин нахмурился, когда его глаза автоматически скользнули к ране, прежде чем метнуться прочь, когда он смотрел по сторонам. Это то, о чем он просил. Он наблюдал, как люди наклонялись, чтобы пошептаться, переводя взгляды в его сторону. После того, как день наполовину прошел, Чимин приказывал себе смотреть вниз или только в направлении своей цели. Когда чья-то рука схватила его за плечо, его взгляд был направлен на бетон перед собой, а в ушах удобно расположились наушники. Очень разъяренный Чонгук развернул его к себе. Чимин начал было выдергивать шнур из уха, но упал на задницу прежде, чем успел это сделать. Чонгук ударил его по подбородку, и раскаленная боль на секунду ослепила его.       — Ч-что за черт... — пробормотал Чимин, потирая лицо рукой. Через мгновение он уже был на ногах, потому что Чонгук потянул его обратно за рубашку.       — Ты действительно охуел, чувак, — Чонгук пыхтел, пожимая плечами.       — Чонгу…       — Не надо. Не надо... это вмешательство, Чимин. Ты разгуливаешь с гребаными следами укусов на шее в тот день, когда занятия возобновились. Ты что, идиот? У тебя есть желание умереть? — Чонгук повторил слова Хосока. Чимин одним движением оттолкнул от себя Чонгука, его глаза сузились:       — Ты мне не начальник. И не Тэхён. И не кто-либо ещё. Чонгук усмехнулся:       — Какого черта ты говоришь? Мы беспокоимся о тебе. Это мишень, тупая башка, почти для всех.       — А тебе никогда не приходило в голову, что я могу знать, что делаю? — Чимин поправил пиджак, стряхивая с себя невидимую пыль и одергивая рукава.       — Нет, — ровным голосом ответил Чонгук.       — Ну, очевидно, — челюсть Чимина болела, другие студенты останавливались, чтобы посмотреть на них, — но я думаю, что ты узколобый.       — Ты тусуешься с убийцами, — понизил голос Чонгук, медленно приближаясь к Паку.       — И ты тоже, — возразил танцор, поджав губы.       — Я защищаю людей, — прошипел Чон.       — И я тоже! — Чимин усмехнулся.       — Они не люди, — сверкнул зубами младший.       — Господи. Они люди! — Чимин практически кричал. — Вампиры — люди!       — Ты бредишь, — недоверчиво посмотрел на него Чонгук, — или загипнотизирован, или еще что-нибудь.       — А что ты собираешься делать? Сдашь меня? — глаза танцора исчезли в фальшивой улыбке, а под ними закипела ярость.       — Я не собираюсь доставлять тебе удовольствие быть мучеником, — Чонгук сделал шаг назад, и на его лице появилось выражение жалости. Пак раздраженно вздохнул.       — Ты шутишь, парень? — Чимин усмехнулся, — я вовсе не хочу, чтобы меня убили.       — Обманул меня, — младший скрестил руки на груди.       — Я пытаюсь привнести немного осознанности в реальный мир. Вампиры существуют, и если бы ты действительно хотел защитить людей, то не был бы так занят, пытаясь все скрыть, — взгляд Чимина впился в Чонгука. Чон уже открыл рот, чтобы ответить, но не смог найти нужных слов и быстро закрыл его. Между ними воцарилось молчание, вокруг них собралась небольшая толпа. По крайней мере один или два человека снимали этот разговор на камеру, и Чонгук нервно заерзал.       — Черт. Чувак. Я пытался помочь тебе, — лицо младшего было непроницаемым, но он уже начал отступать.       — Помоги мне, убравшись из моей жизни, — выплюнул Чимин эти слова, но укол вины пронзил его сердце, когда они слетели с губ.       — Отлично, — прохрипел Чонгук, не обращая внимания на боль от слов, — без проблем. Я просто продолжу собирать осколки за дорожкой разрушения, которую ты бездумно оставляешь.       — Не беспокойся, — танцор закатил глаза.       — Вау. Тебе действительно наплевать на Тэхёна, — нахмурился Чон.       — Подожди, что? — Чимин изогнул бровь, — просто из-за его работы или чего-то еще, не означает…       — Я имею в виду, я знаю, что ты не чувствовал того же самого, — перебил его Чонгук с горечью в голосе, — но ты чертовски жесток.       — О чем, черт возьми, ты говоришь?       — Что? Он влюблен в тебя, — нахмурился Чонгук.       — Нет, он влюблен в тебя, — удивленно моргнул Чимин. Чонгук рассмеялся.       — Я его отвлечение, — сказал Чон, глядя в землю и сжимая кулаки. Пак никак не мог это переварить.       — Это он тебе сказал? — осторожно спросил Чимин, чувствуя себя так, словно его снова ударили.       — Ему и не нужно было говорить. Я не тупой, — младший вздохнул. Чимин почувствовал, как его желудок сжался. Он закрыл лицо руками и застонал от отчаяния.       — Ты все выдумываешь, — приглушенно произнес Чимин, — мы уже давно дружим.       — Не надо меня опекать, — Чонгук облизнул зубы, — я же вижу, что тут что-то происходит. Лицо Чимина покрылось румянцем, и он нервно передвинулся, думая о тех интимных моментах, которые разделил с Тэхёном.       — Он просто... изучал все вместе со мной. Потому что так было спокойней, — прошептал Чимин.       — Ты гребаный идиот, Пак Чимин, — процедил Чон сквозь стиснутые зубы. Прежде чем танцор успел ответить, Чонгук ушел в противоположном направлении, оставив старшего наедине с его замешательством, чувством вины и болью в челюсти. Чимин надул щеки, глядя ему вслед. Остальные студенты, наблюдавшие за происходящим, отошли в сторону, но Пак стоял на том же месте, не в силах пошевелиться. Он стоял там еще долго после ухода Чонгука. Он стоял после того, как все остальные ушли. Все это оглушило его сильнее, чем любой удар, и он стоял с одной мыслью. Почему он не заметил этого раньше?