Petit feu

      Вдох.       Выдох.       Глоток виски.       Тэхёну бы не гробить так себя, но он ощущал себя паршиво только на первых порах, а сейчас продолжал пить скорее по привычке. Чувства снова будто уснули. Это бесило.       Должно было.       Но и здесь пустота.       Зато стоило кому-то завести разговор об Огоньке, как внутри демона всё превращалось в кашу, в своеобразное месиво. Хотелось сдохнуть от осознания того, что она не рядом.       Хотелось!       Это чувство просыпалось только рядом с ней.       Ещё неделю назад он мог обнять её, засыпать и просыпаться с ней в одной постели, а сейчас оставалось только пить в одиночестве виски, размышляя, почему она ушла? Почему она решила именно так? Её не устраивал сам Тэхён? Нет, он по её глазам видел. Ему ведь казалось, что она испытывает к нему чувства? Он видел это чётко.       Почему вообще именно в ту ночь, когда он хотел предложить ей стать его женой?       Почему именно с Чанёлем?       За что она так с ним?       — Иногда у меня такое чувство, что тебе просто нравится убивать и разъедать себя изнутри. Неужели ты так сильно влюбился в Дженис?       Какой же Намджун всё-таки Намджун. Не даёт Тэхёну жить спокойно, в собственных страданиях. Пришёл и причитает, как нужно правильно, а Тэ это не интересно, ему бы просто, чтобы Огонёк рядом была. Это единственное, что он чувствует.       Желание быть рядом с ней, касаться её, любить её и днём, и ночью. Он бы любил так, как хотелось бы ей, а ночью, как нравится ему.       Она его.       — Огонёк, — голос Тэхёна был категоричен, а сам он поджал губы, будто обиженный ребёнок. — Намджун, вот скажи, она просто ушла от меня к другому, как Розэ когда-то? Ты об этом пришёл мне сообщить?       — Тэхён, ты бредишь, — король потёр глаза указательным и большим пальцами. Что ему делать с этим оболтусом? — Ты серьёзно думаешь, что она ушла от тебя?       — Она сняла украшение!       Тэхён сорвался на крик. Он снова что-то ощущал, стоило кому-то заговорить с ним об Огоньке.       Горечь.       Печаль.       Обиду.       Она сняла то единственное, что держало её рядом с ним, и теперь была свободна и вольна делать всё, что сама хочет. Ему было стыдно, что он надел ей такое на шею, но он ведь хотел его сам лично снять той ночью.       Она хотя бы счастлива теперь?       — Хосок говорит, что она здорова, в тепле и у неё всё хорошо. Она не плачет. Джун, я схожу с ума.       От такой безысходности опускались руки. Хотелось выть волком и кидаться на каждого встречного от злости и горечи, разрывающей изнутри. Почему это так сложно?       — Но она ведь приняла фамильное украшение и не снимала его, хотя могла.       Тэхён резко замер после этих слов и перевёл взгляд на старшего брата. Лёгкое чувство оцепенения и осознания у Тэ и непонимание в глазах Намджуна.       — А, ты понял, — Джун улыбнулся, светя ямочками, когда Тэхён подскочил с места и двинулся наматывать круги, что-то обдумывая. — Тэ, ты вообще здесь?       — Это же отличный способ найти её, Джун! — младший Ким был воодушевлён своей идеей и даже не заметил, с каким непониманием на него смотрел старший брат, ожидая продолжения. — Камень в кулоне служил не только отличной защитой будущей невестке, как говорила мама, но также он мог показывать местонахождение владельца. Сейчас владелица Огонёк, ты понимаешь, что это значит?       — Меня больше пугает то, что ты считаешь данностью её любовь.       Намджун тяжело вздохнул, видя, как Тэхён остановился посреди комнаты. Сейчас он смотрел на старшего брата прямо как в детстве, когда чего-то не понимал и просил объяснить. Хотя на самом деле, он всегда понимал всё от и до, но ему нравилось находить подтверждение своих мыслей в словах старшего брата.       Как и сейчас.       — Если женщина принимает этот кулон, ещё не факт, что она согласна разделить с тобой жизнь, скорее это относится к тебе. Зато если она его оставила, повесила себе на шею или на руку в качестве браслета, пусть и неосознанно, — она тебя любит. Так уж принято в нашем роду. Я помню, как бабушка гордилась, что наш дальний прадед смог достать такие камни, самолично сделал из них четыре полных набора украшений. Хоть ты и вплёл ей сам камень в волосы, но сила рода осталась. Ты это прекрасно ощущаешь, поэтому вспомнив о нём, не беспокоишься, любит ли она тебя, а только о том, где она. Камень рода передаёт и её чувства тебе. Я надеюсь, мы скоро найдём её.       Тэхён остался стоять посреди комнаты в одиночестве. Буквально час назад он бы упивался этим, радовался бы каждому мгновению, а сейчас лучше бы кто-то был рядом.       Огонёк.       Дженис.       Так забавно звучит. Так похоже на то имя, что он постоянно повторял во сне, когда звал свою половину. А что если?       Нет.       Или да?       Размышления прервал звонок визора. Богом? Разве из эльфийского мира сейчас поступают звонки? После того, как все границы были закрыты, туда не то что попасть, да даже дозвониться было нереально.       — Богом? — Тэхён старался быть как можно более спокойным и не выказывать в своём голосе переживаний, что терзают. Кажется, у него получалось. Разве Чанёль не закрыл границу в эльфийский мир? Откуда ты мне звонишь?       — Из Кореи, — Тэхён пытался понять, в каком мире находится данное место. Может, это какой-то новомодный клуб, в котором всё это время зависал Богом, поэтому до эльфийского мира добраться не успел? — Это в человеческом мире. И я по очень срочному делу. Тэ, нужно будет, чтобы вы с Намджуном как-то по-тихому пропали из демонического мира. У меня есть информация, как уничтожить рифтовых тварей, и она напрямую связана с Чанёлем.       Всё-таки человеческий мир отвратное место. Да, именно так решил для себя Тэхён, молча осматривая внутренность помещения, в которое они пришли. Здесь везде ходили люди, что неимоверно бесило, но с другой стороны успокаивало, потому что те принимали их за обычных людей. Да и в этом мире не было возможности отследить местонахождение.       А если Огонёк здесь?       Здесь ведь так легко затеряться человеку. Ей. И здесь не работает магия практически.       Нет, не может быть.       Тэхён не успел дойти до магов, потому что Намджун встретил его раньше, а Тэ, привыкший сразу всё рассказывать брату, когда появляются проблемы государственной важности, выложил о звонке Богома. Так оба Кима оказались сидящими в этом странном заведении, которое называли кафе.       Их обслуживала довольно приятная, по мнению Богома, официантка, о чём он сразу сообщил, а оба брата только закатили глаза. Он не меняется. Совершенно.       — Что ты смог узнать? — Намджун начал говорить сразу, стоило официантке принести чай и отойти обслуживать других клиентов. Короля давно не интересовали эти девицы, потому что дома есть жена. — И почему решил, что нам нужно знать об этом?       — В первую очередь, хочу извиниться перед тобой, Тэ, — Богом опустил глаза, боясь, что друг будет осуждать его за что-то, — что моя сестра приехала к тебе и разбередила старые раны.       — У неё есть муж, это его работа беспокоиться о ней, а не моя или твоя. Мои раны давно зажили и больше не кровоточат, их смогли зашить настолько хорошо, что шрам почти не заметен.       Богом смотрел на друга как на демона, который решил себе отрезать хвост.       Как на сумасшедшего.       — О чём он вообще?       — Ты ведь наверняка знаком с Огоньком, как Тэ её называет, — на слова Намджуна Богом покивал головой, пытаясь понять, к чему тот сейчас клонит. Эта человечка как-то в этом замешана, что ли? — Так вот, он в неё влюбился, что и сообщил твоей сестре, поэтому она уехала ни с чем, хотя ехала за многим, по всей видимости. Но это сейчас не важно, давай продолжим разговор.       — Чанёль посещал мир драконов, и я подозреваю, что это именно правитель того мира подарил ему подарок, который способен уничтожать рифтовых тварей. Я, правда, до сих пор не могу понять, за какие заслуги он получил то дивное животное, но феникса я увидел впервые в жизни. Это потрясающее зрелище. Такая величественная и прекрасная птица!       Тэхён совсем не слушал дальше восхваления какой-то птицы, которая будто горела огнём, но совершенно не обжигала руку Чанёля, которая её держала. Тэ куда больше интересовало то, что перед тем, как это «чудо» заполучить, Чанёль был в мире драконов, где, как говорил Хосок, обрывается его связь с Огоньком. Значит ли это, что Чан отдал его девочку в руки правителю драконов в обмен на птицу?       Да как он смеет?!       — Тэ, прекрати, нам здесь сейчас не нужны сцены, — демон почувствовал на своём плече прикосновение руки брата. Да, ему стоит успокоиться. Он ещё успеет выбить из Чанёля последние мозги. — Кажется, демоны уже давно не были в гостях у драконов.       — Никогда же.       — Замолчи, Тэ. Мы уже пару лет как в хороших отношениях, и Юнги звал посетить его владения.       — То есть мы могли сделать это сразу, а не проникать тайно в мир драконов под предлогом того, что у Кая девушка дракониха?       Тэхён выходил из себя, осознавая, что всё это время его брат мог спокойно дать ему посетить тот мир, где, возможно, находится его Огонёк.       Его маленький огонёк жизни.       — Это были и есть всего лишь догадки, Тэ, что Дженис там, а вот то, что у драконов есть фениксы, способные уничтожить рифтовых тварей…       — А если бы Инес пропала таким образом, тебя бы волновало, что это лишь догадки?!       Намджун поджал губы, отлично понимая, что ему было плевать на то, кто и что подумает. Он бы хватался за самые тонкие ниточки, лишь бы они в конце привели его к ней. Но в случае с младшим братом, Намджун всё равно думал как король, а не как брат, который должен помогать. Тем более, что для страны эта поездка была бы плюсом, но никак не минусом.       — Прости. Мы отправимся туда сразу, как только прибудем в демонический мир. Нужно предупредить отца о том, куда мы направляемся. И я должен сказать ей, что меня какое-то время снова не будет.

***

      Чувствовал ли Юнги, что ему нужно поговорить с Минни? Да. Почему он этого не делал?       Боялся, что не сможет отпустить и тем самым всё испортит.       У него теперь есть Дженис, она скоро станет его женой, ему положено думать только о ней. Но в голове у правителя драконьего мира уже второй день заседала девушка, которую он помнит ещё совсем маленькой. Она портила мысли о невесте, потому что он даже вечером от Дженис слышал щебетание о Минни, о том, что девушки в шутки решили называть себя Нини.       Горн, как же его это бесило!       Он так давно не засыпал с женщиной в одной постели, а тут та, с которой он на это решился, говорит с ним о другой. В их же кровати. Это ненормально.       Вчера послы эльфов рассказывали о том, что было бы неплохо сделать постоянные поставки фениксов. Юнги считал эту идею полным бредом, Чанёль обойдётся, ему и одного с головой хватит, парень явно сам не совсем понимал, о чём просил, когда говорил об оружии, способном уничтожить айнуров.       Каждый из них мог принимать свою форму, у них были свои домашние и дикие животные, которые умели пробираться в другие миры, из-за чего и происходил весь сыр-бор в остальных мирах, ведь они пробирались на вражескую землю и старались сожрать всё, что видят, ведь являлись хищными животными.       Почему в других мирах этого не понимали, Юнги не знал. Да и никогда не интересовался данным аспектом истории, как и любой на землях драконов. Здесь диких животных айнуров называли, как и в других мирах, рифтовыми тварями, но факта это не отменяло.       А учитывая то, что от Минни пахло именно этими существами, да и в целом чуткий нюх Юнги улавливал чёткий запах айнура на её коже.       Ему ведь должно быть всё равно.       Но он будто ревнует.       Она ведь ему не принадлежит, она никогда не была его женщиной. Да он последние годы считал её своей младшей сестрой! Почему тогда сейчас сходит с ума от непонятных для него чувств? Почему они жгут что-то в груди? Почему это так больно, когда он понимает, что она принадлежит другому? Иначе почему на ней запах другого мужчины? Айнура.       В доме никого не было, Дженис давно ушла на занятия, а сразу оттуда её должны были забрать на снятие мерок для свадебного платья. Юнги хотелось выть волком. Он ощущал горечь на языке, это бесило его.       В дверь раздался стук. Дракон не понимал, кто мог прийти в такое время к нему в дом? Если что-то требовалось, жители шли во дворец, но дом являлся личной территорией. Здесь было строго с ощущением личного пространства.       Открыв дверь, Юнги замер, смотря на объект, который пожирал его мысли. Минни стояла перед ним, опустив глаза, явно ожидая, когда он откроет дверь, и ещё не успела понять, что он уже открыл и смотрит на неё, изучает, наслаждается тем, какая она.       Она была именно такой, как он запомнил: настоящей, искренней, живой. В голове снова играли мысли о том, что она любит другого, что она вернулась из-за семьи и скоро вернётся, потому что ни сестры, ни матери больше нет.       — Долго ещё стоять будешь?       Минни помнила его добрым и поддерживающим, но сейчас смотрела в глаза будто совсем другому мужчине. Юнги сейчас был злым, его явно не радовало то, что она пришла поговорить, хотя это стоило сделать уже давно.       Ещё вчера.       — А ты пустишь меня внутрь?       Дракон ещё в первую секунду начал обдумывать, стоит ли её впускать. С одной стороны, она была сестрой его умершей жены, причём после того, как смыла с себя большую часть запаха айнуров, это мог понять любой, кто лично знал его бывшую жену. Но с другой стороны, он не должен оставаться наедине с другой женщиной, когда у него есть невеста. Юнги вздохнул и отошёл от двери, хмурясь, но всё равно пропуская девушку. Поговорить им и правда нужно.       — Ты ведь ещё любишь зелёный чай?       Девушка улыбнулась, приподнимая немного уголки губ. Любила. Об этом всегда помнил он, хотя и сестра и мать постоянно об этом забывали, делая ей кофе, как и себе. Минни после этого возненавидела этот напиток, всегда приходя к Юнги за зелёным чаем.       Но не сегодня.       — Я предпочту сок, если таковой имеется.       Юнги достал из холодильника пакет апельсинового сока и, увидев согласный кивок, закрыл дверцу и стал наливать содержимое пакета в стакан. Обоим было неловко находиться рядом друг с другом, хоть их и притягивало.       — Ты ведь пришла поговорить? — дракон поставил стакан сока на стол перед Минни и сел прямо напротив, чтобы смотреть в глаза, в которых из-за линз не отражался свет солнца. Такие носили крайне редко в этом мире, но он привык видеть девочку такой, никогда не решаясь уточнять, почему же она их надевает. — В пиале лежат конфеты и печенье, бери, не стесняйся.       — Спасибо.       Девушка потянулась к пиале, из-за чего Юнги заметил браслет на руке, который подарил ей на третью их встречу. Он тогда дарил маленькие подарки и Мисо, и их матери. Но если уже бывшей жене он сделал подарок в виде серёжек, а Мирён наградил прекрасным ожерельем из жемчужин, как она сказала, то Минни получила браслет. Тот самый, какие правители миров тысячи лет назад делали сами своими руками.       Юнги нашёл один из неиспользованных ещё камней, среди коллекции отца. Он тогда говорил, что эти камни предназначены для тех случаев, когда в их семье будет рождаться не один наследник, а больше. Нагоняй от отца он получил тогда знатный, потому что не должен был брать что-либо оттуда. Но что сделано, то сделано.       Взял самый неприметный на первый взгляд из камней. Среди ярких турмалинов, аметистов, сапфиров, а уж тем более красных алмазов, которые считали семейной реликвией, еремеевит, который был в их семье всего в одном экземпляре, любой даме мог бы показаться простым. Именно так бы сказала Мисо, если бы он решился сделать ей такой подарок. Сам занимался расплавкой белого золота, сцепкой мелких деталей. Юнги гордился своей работой, вложив туда часть души.       Позже он сделал то же самое и для уже жены — Мисо, только с красным алмазом, но и ему казалось, что украшение не вышло таким прекрасным, да и сама Мисо считала так же. Зато то, что браслет, который он подарил Минни, был сделан им самим, знали лишь его родители.       — Ты говорил, что этот браслет всегда меня защитит, поэтому я никогда его не снимала, — Минни заметила взгляд Юнги, который задержался на браслете, и улыбнулась. Она никогда не видела таких камней, ни в одном ювелирном магазине она не видела подобного, хотя обошла все. Чисто из любопытства. — Я хотела поговорить о том, что хотела бы задержаться, помочь со свадьбой… А потом я уеду… К мужу.       — Ты замужем явно не по обычаям, — Юнги злил сам факт того, что девушка живёт в неправильном браке. На её теле не было метки, обозначающей, что она чья-то жена, а значит, она всё ещё не принадлежала никому, но жила с мужчиной, не посчитавшим, что брак — это важно. — Тебе самой нравится такая жизнь?       — Ты хочешь поругаться? — Минни усмехнулась, поднимая глаза на дракона, которого видела своей парой, но не могла об этом сказать. — Что ты мне предлагаешь? Бросить его? Остаться здесь? Мне некуда идти, все из моей семьи мертвы, кроме меня. У меня никого не осталось.       — У тебя остался я, — дракон прошипел это сквозь зубы, злясь пуще прежнего. — Я вообще не понимаю, как ты могла сбежать с каким-то парнем, влюбившись в него. Не понимаю, как твоя мать позволила этому случиться. Я думал, что ты хотя бы счастлива, но смотря на тебя, я даже метки о браке не вижу! Горн! Ты воняешь айнуром, именно воняешь, а не пахнешь, что говорит о том, что связь у тебя с ним, но он даже не удосужился взять тебя в жёны! И почему, Горн дери, ты всегда носила линзы? Что ты скрывала?       Юнги хотелось плакать. А ещё обнять её и сказать, что теперь всё будет хорошо, ей нужно только остаться здесь, с ним. Он найдёт ей хорошего мужа, если она захочет. Он согласен сделать для неё всё, о чём она попросит. Пусть только скажет об этом.       — Ты этого не поймёшь, Юнги.       Девушка поднялась из-за стола и направилась к выходу. Дойти она не успела, потому что Юнги остановил её на полпути, схватив за руку.       — Разве я разрешал тебе уходить? Мы ещё не закончили разговор!       — Я тебе не жена, чтобы слушаться!       Это был первый раз, когда она видела Юнги настолько злым.       Это был первый раз, когда она ощутила, что такое целоваться с ним.       Остановить бы этот момент и жить в нём вечно, ощущая, как его губы перебирают её, как он играет языком в её рту. Как хочется плакать от сладости этого поцелуя.       А Юнги вкладывал всю свою накопившуюся злость, будто кайфуя, что целует именно её.       Поцелуй с каждой секундой терял пыл, становясь более медленным, чувственным, интимным.       Хотелось больше.       Ярче.       Хотелось её.       — Хватит! — Минни оттолкнула его, закусывая припухшие красные губы, на которые Юнги сейчас смотрел будто сквозь пелену, желая прикоснуться снова. — У тебя есть невеста, а у меня какой-никакой, но муж. Это нечестно по отношению к ним обоим, разве ты так не считаешь?       Юнги, может, и считал так, но сейчас ему хотелось ощущать её губы на своих снова, а отогнать от себя эти мысли было крайне сложно. Девушка занимала все его мысли уже второй день, а сегодня он так промахнулся. Он поцеловал её и был рад этому.       Но чёткое осознание её слов пришло позже, уже после того, как девушка выбежала из дома. Юнги вернулся на кухню, находя глазами недопитый стакан сока, который остался стоять на столе. Ещё сегодня утром он наслаждался тем, что его невеста готовит ему завтрак, а сейчас внутри всё разрывает от осознания, что он не такой уж и хороший жених, получается.       Больше всего стало стыдно перед Дженис, хотя в глубине души он понимал, что совсем не жалеет о том, что сделал. Вот только теперь он на перепутье.       Юнги запутался.       Сильно.

***

      Дженни вышла из салона, который находился в самом сердце столицы мира драконов Драобёрна. С девушки сняли мерки, постоянно восхищаясь её фигурой, но изредка возмущаясь и причитая, что Джен бы побольше кушать, а то очень худенькая.       — Как же ты наследника рожать собираешься?       Все эти разговоры о ближайшей беременности девушку угнетали. Ей хотелось спрятаться подальше, и чтоб никто не мог найти, достать её чем-то подобным. Минни её вчера поняла и поддержала, но сказала, что она хотела бы стать матерью. Дженни в тот момент захотелось помолиться, чтобы у её новой подруги всё обязательно получилось.       Возвращаться домой не хотелось, да и Юнги говорил, что к её приходу он уже уедет во дворец, а Дженни не мешало бы побродить по городу, посмотреть, что тут да как, не сидеть же ей постоянно в четырёх стенах. Минни по визору не отвечала, а значит, была сейчас занята. Девушка упоминала, что хотела сходить на могилу матери и сестры.       Дженни решила, что сначала нужно зайти куда-нибудь перекусить перед тем, как она пойдёт бродить по городу, который был окружён огромными скалами. Вряд ли она успеет обойти и десятую его часть за те пару часов, что есть у неё в распоряжении, но она попытается обязательно.       Именно так она думала, пока не зашла в одну из кофеен, где подавали вкусный кофе, чай, а также здесь, по словам Юнги, была отличная кухня.       За одним из столиков сидел хмурый Хоуп, который кого-то ждал. Дженни осталась стоять прямо в коридоре, смотря на своего волка и удивлённо хлопая глазами. Он пошёл за ней? Но зачем? Связь была установлена, он мог остаться жить там. Причём жить спокойно, ни о чём не беспокоясь. Что произошло?       — Простите, вы будете заходить? У вас заказан столик, или вы хотите занять какой-то из свободных?       Голос девушки из обслуживающего персонала вывел Дженни из равновесия, потому что на этот вопрос отреагировал и сам Хосок, переводя взгляд на ту, за кем сюда столько времени шёл.       — Спасибо, не стоит. Здесь мой друг.       Последние слова Дженни произнесла тише и опустила глаза вниз, стыдясь, что бросила волка там одного. В том мире. Но ведь он на самом деле мог просто остаться там жить. Неужели Тэхён его выгнал? Но почему? За что?       Ответы на все эти вопросы можно было найти только у одного человека, а точнее хранителя, коим являлся сам Хосок.       — Хоуп…       — Ты хоть знаешь, как я волновался? — Хосок оборвал её на полуслове. Он не показывал никому своих переживаний, но сейчас планировал всё ей высказать. — Ладно в прошлый раз, когда тебя забрали не по твоей воле! Но сейчас… В этот раз ты ушла сама, так объясни, что произошло хотя бы.       Дженни села напротив и уставилась на белую скатерть, которой застелили столик. Она всё-всё ему расскажет, обязательно, но сейчас главное другое. Её интересовало сейчас только одно:       — Как там Тэхён? Он наконец счастлив со своей возлюбленной?       Вся злость Хосока, которая была в нём до этого, резко испарилась. Что эта девчонка сделала?       К ним подошла официантка, поэтому Хоуп не успел ответить на вопрос своей патронессы. Джен заказала себе чай и какое-то мясное блюдо, название которого Хосока сейчас вообще не волновало. Ему хотелось понять, что девушка себе напридумывала за всё это время, что он даже не почувствовал?       — Ты поэтому ушла с Чанёлем? Что ты должна была сделать ради этого?       Джен перевела взгляд на окно, в котором можно было заметить жителей, прогуливающихся по городу, смеющихся, обнимающихся, семьями или по одиночке. Ей всегда нравилось наблюдать за таким, ещё в то время, когда она сама работала официанткой.       — Выйти замуж за правителя драконьего мира, — Дженни ответил только тогда, когда уже принесли чай, и параллельно с ответом стала мерно помешивать ложкой в чашке. — У меня будет семья. Возможно, не такая, как я себе представляла в детстве, смотря на маму с папой, но будет. А у Тэхёна всё хорошо, наверняка, теперь он может наслаждаться жизнью с той, кого по-настоящему любит, так что я рада за него.       Сейчас Хосок ощущал, что она говорит правду, но сама где-то внутри медленно умирает. Хранителя бесило именно это.       — Это твоё окончательное решение? Потому что тогда пути назад не будет.       Девушка кивнула и перевела взгляд снова на улицу.       Возможно, в этот момент Тэхён целует другую. Со всей любовью и нежностью, на которые способен. Она рада за него.       Но Дженни завидует «ей».       Розэ.       Жизнь казалась несправедливой.       Остаток трапезы они провели в молчании. Дженни предавалась грустным мыслям о своей первой, такой детской любви, но радуясь, что та всё же в её жизни была. Она будет вспоминать это как хороший сон, как приятное воспоминание. Возможно, она даже встретит Тэхёна с его избранницей на каком-то мероприятии, но не сейчас.       Сейчас Дженни нужно научиться любить своего будущего мужа, понимать его, принимать его решения. А всё остальное будет потом. Она хочет быть такой же хорошей женой и женщиной в целом, как её мама.       Хосок же думал о том, как сообщить всем, что Дженни никуда не пойдёт вместе с ними, да и он сам останется здесь, скорее всего, навсегда.       — Я поговорю с Юнги, мы придумаем, где ты сможешь жить. Если ты сам хочешь этого, конечно.       Хосок только покивал, заверяя, что его место подле неё, где бы она ни была. А Дженни всё больше мечтала познакомить его с Юнги и Минни. Она знала, что он им точно понравится.       — Оставь мне адрес. Я не один здесь, мне нужно предупредить ребят, что я остаюсь.       Дженни не стала спрашивать, кто ещё решил посетить Драобёрн, ей показалось, что это могло стать для неё красной тряпкой и раздражителем, поэтому для себя решила, что эти ребята обычные путешественники по мирам, с которыми познакомился Хосок, когда отправился на её поиски.       Волк двигался в направлении гостиницы, в которой они остановились, и нашёл своих спутников, стоящих прямо у входа. Дракониха Чона, которая оказалась девушкой Кая, рассказывала, где можно попробовать искать малышку Джен. Сехун отбивал какой-то ритм носком ботинка, практически не вслушиваясь в её слова, Чимин строил глазки Лисе, а сама лисица стояла напряжённая и злая, будто её напрягало такого рода внимание.       — Я уже нашёл её.       Как гром среди ясного неба.       Все взгляды устремились к Хосоку, который стоял перед ними, спрятав руки в карманах лёгких штанов, которые ему выдала Марта, говоря, что они, возможно, пригодятся. Женщина снабдила его всеми возможными вещами и продуктами. Она была так похожа на маму, у неё были такие же тёплые руки, такой же нежный и любящий взгляд.       — Мы не вернёмся в мир демонов, простите, ребят.       — Что значит «не вернётесь»?       Сехун подошёл ближе. Он никогда не желал другу зла, даже подшучивая над ним или как-то задевая.       — Дженис выходит замуж за правителя драконьего мира уже совсем скоро.       — Что ты сказал? — Сехун накинулся на хранителя и, схватив его за грудки, стал трясти. — Да как она посмела поступить с ним так?!       — Успокойся, — Чимин схватил демона за плечо, пытаясь привести того в чувство. Он, конечно, был наслышан о том, что происходило с Тэхёном в период, когда его бросила Розэ, но не настолько же всё было плохо? — Ты сказал ей, что Тэ отказал Розэ и очень сильно переживает за Дженис? Когда звонил Чонгук, он сказал, что тот только и делает, что страдает. Это уже ненормально.       — Сказал.       Хосок соврал не глядя. Дженни приняла решение там, в кафе, он его принял. Да, он понимал, что недоговаривает и ей, и ребятам, но ведь так будет лучше для неё. Правда же?