Вне ритма сальсы

Жизнь в реалиях двадцать первого века, предоставляя женщине невиданные ранее возможности, одновременно возлагает на неё не меньше, а порой и больше ответственности, чем на мужчину. Пресловутое равенство полов привело общество к тому, что представительницы некогда слабого пола зачастую вынуждены зарабатывать, защищать, решать проблемы. За суетой жизни они забывают своё истинное природное предназначение любящей жены и матери. Ведь для того, чтобы безраздельно отдаваться заботе о муже и детях, женщина должна быть в тех условиях, когда её больше ничего не беспокоит: ни заработок хлеба насущного, ни сорванное на ни в чём не повинных сотрудниках настроение начальства, ни сплетни злопыхателей-коллег у неё за спиной. Всецело доверять избраннику, любить его, обеспечивать тыл — то, что сторонницами феминистского движения когда-то воспринималось как проклятие, для многих современных женщин является недоступной роскошью. Работа до седьмого пота, забеги по карьерной лестнице, заботы об автомобиле, ипотека — вот далеко не полный перечень вещей, что составляют будни женщин в наши дни. И вроде бы это неплохо, все понимают, что такова цена свободы, но даже самой сильной и независимой девушке порою очень хочется на ручки, под одеялко и чтоб не думать ни о чём. Потому что это уже сделали — за неё и для неё. Такою и была Кристина — взрослая самодостаточная девушка, прячущая за маской внешнего успеха одиночество и пустоту в душе. Не то чтобы она не нравилась мужчинам. Не то чтобы Кристине не нравились они. Просто симпатии не совпадали, как в том печальном анекдоте: — Я любима и люблю. — Поздравляю! — Не с чем, это разные парни. Ей были чужды одноразовые связи: без эмоционального контакта секс интереса не представлял. При этом мужского общества хотелось, разнообразия в жизни хотелось, элементарного досуга и человеческой теплоты хотелось, безусловно и безумно. И если до похода в бар со своими новыми друзьями Кристина полагала, что группа сальсы — не то место, где можно познакомиться с мужчиной, то сейчас, глядя на то, как совершенно спокойно и ничуть не смущаясь Андрес отсчитывает зелёные купюры, она стремительно меняла своё мнение. Это было красиво, достойно, благородно. Это раскрыло парня как человека щедрого, не мелочного, поставившего спасение вечера превыше собственного кошелька, ведь на миллионера он не походил. — Мужи-и-ик! За Андреса! — послышался тост, застучали стаканы. Виновник торжества очаровательно краснел, отмахивался от заслуженной славы и пытался перевести тему на хорошую погоду за окном, приятную музыку и присутствующих прекрасных дам. «Вот это мужчина», — восхищённо подумала Крис. Значение пословицы о том, что скромность красит человека, раскрылась для неё в полной мере. Андрес не кичился своим поступком, не задирал нос и в целом делал всё, чтобы как можно скорее уйти из центра внимания, где ему было, судя по всему, некомфортно. Вечер закончился, все обнялись на прощание и разошлись по вызванным машинам, и Кристина могла бы ещё долго наслаждаться послевкусием широкого жеста «не мальчика, но мужа». Однако дома её ждал неприятный сюрприз, который выбил напрочь эти мысли из головы девушки: едва переступив порог своей квартиры, она увидела потёки воды на полу и чуть не наступила в лужу. У неё опять прорвало трубу. Романтический настрой Кристины вмиг улетучился, уступая место хватающей за горло панике. Срывая на ходу верхнюю одежду, Кристина лихорадочно закатывала рукава уже по пути в ванную за ведром и тряпкой. Движения эти были отработаны до автоматизма: подобный прецедент случался уже не в первый раз, и девушке было безумно неудобно перед соседями снизу, которые оказывались жертвой всемирного потопа. С коммуникациями в брежневке была беда: прогнившее чугунное колено, смонтированное ещё при царе Горохе, нуждалось в полной и безоговорочной замене. Однако сложность состояла в том, что прокладывать новые коммуникации необходимо было сразу по всему стояку; при этом не все соседи были готовы к диалогу на животрепещущую тему. Поэтому Кристине приходилось искать обходные пути: подставлять тазик, наматывать тряпки, замазывать трубу мастикой. Все эти полумеры приносили лишь временное облегчение, ни в коем случае не являясь решением проблемы. Кристина ползала по полу, собирая воду, когда раздался звонок в дверь. Вариантов, кто стоит по ту сторону, было немного. — Явились! — послышался язвительный голос соседки. — А мы-то думали, потонем тут без вас. Уж третий раз приходим! Крис выслушивала жалобу не споря. — Мне очень жаль, на самом деле я… — начала оправдываться девушка. — Вы, — перебили её грубым басом, — затапливаете нас уже два месяца. Так дальше продолжаться не может! Решайте проблему с вашими трубами. — Вы же прекрасно знаете, — пыталась девушка выгородить себя, — что я писала в ЖЭК, и мне ответили, что стояк целесообразно менять только полностью. И я-то готова, но мой сосед сверху… — Значит, общайтесь с соседом! Разговаривайте с ним, добивайтесь. В конце концов, это ваша проблема: не мы вас топим! — властно сверкала женщина очками. — Но если он не согласится… — Если вы ещё раз нас затопите, я подам на вас в суд, — припечатала Кристину собеседница и круто развернулась на площадке, прозрачно намекая, что тема для беседы исчерпана. Крис обессиленно опустила руки. Соседей можно было понять: регулярные потёки на потолке и испорченные обои кого угодно могут довести до белого каления. Но вместе с тем, легко было сказать — «договоритесь»! Её соседом сверху был алкаш — из тех, кого боятся дети и даже взрослые обходят стороной. Вечно немытый, злой, с тяжёлым взглядом, Анатолий Петрович напоминал своим видом питбуля, готового сорваться с цепи, и смотрел так, словно каждый прохожий был лично ему что-то должен. Сквозь картонные перекрытия старого дома Кристина часто слышала по вечерам звяканье бутылок и маты вперемешку с угрозами намотать кишки на люстру — выпивший сосед, хоть лыка не вязал, образной речью владел прекрасно. Однажды Крис стала свидетелем того, как Толик-алкоголик спустил с лестницы своего соседа, который пытался мягко намекнуть, что неплохо было бы сразу выносить мусорный пакет, а не выставлять его за дверь на радость всему подъезду. Не то чтобы Кристина думала, что со своим весом в пятьдесят кило рискует стать объектом рукоприкладства Толика; но проверять активно не хотелось. Естественно, никто из подъезда не горел желанием разговаривать с буйным соседом, и свалить на Кристину это незавидное дело было верхом немилосердия по отношению к ней. По сути девушка оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны здоровенный бугай, к которому не то что страшно подойти, а даже физиономию вспомнить жутко, с другой — безрадостная перспектива обращения в суд. Все факты у соседей на руках: намокший интерьер говорил сам за себя и не оставлял шанса вырваться из замкнутого круга без потерь. Это была какая-то безвыходная ситуация. Кристина думала об этом весь следующий день на работе, путаясь в отчётах и роняя документы из рук. Эти мысли не отпустили её и к вечеру, во время танцев. Схлопотав от Романа несколько замечаний подряд, она вконец расстроилась и опустила руки. Почувствовав, что слёзы подступают к горлу, она поспешила к выходу из зала прямо во время занятия. По пути Крис кинула взгляд в зеркало, где, как ей показалось, отразилось недоумённое лицо Андреса. Но она не была уверена, так как в таком состоянии запросто могла принять желаемое за действительное. Всё как-то навалилось: бытовуха, давящая на плечи девушки мужской проблемой; колкие замечания на танцах, где, собственно, предполагалось отдохнуть, а не расстраиваться ещё сильнее; и наконец, личная жизнь, хронически не желающая складываться, наполнила последней каплей чашу терпения Кристины. По всем фронтам была труба. Девушка не сдержалась и заплакала, стоя над покрытой ржавчиной раковиной в туалете бывшего дома культуры. Слёзы текли без остановки, а она думала, что и душа, и вся её жизнь — такая же старая, проржавевшая, не успевшая приспособиться к жизненным реалиям. В вечной погоне за успешными проектами, делами, срок выполнения которых был вчера, задачами приоритета «А» и прочей супер-важной лабудой она упускала нечто гораздо более ценное, нужное ей в жизни, возможно — упускала саму жизнь. Поиск мужчины, к которому психолог советовал относиться как к проблеме, которой надо заниматься, которую надо решать, всегда откладывался ею «до лучших времён» за обилием более срочных дел. Теперь же Кристине казалось, что её «лучшие» времена уже позади. Слёзы лились и лились, застилая веки и оставляя на щеках солёные дорожки. Глаза Кристины покраснели и, увидев в зеркале своё отражение, она поняла, что не избежит расспросов, если вернётся в танцевальный класс. А впрочем, разве там кому-то было не плевать?.. Решив достичь в своем самокопании апогея, Крис подумала, что новые друзья не обратят внимания на её приход точно так же, как не заметили исчезновения. Был человек — и сплыл, отряд не заметил потери бойца. Но в данном случае ей это было на руку: рассказывать кому-то о своих проблемах Кристина не привыкла. Как следует умывшись и промакнув последние непрошеные слёзы, девушка открыла дверь в студию уже к концу занятия. Кто-то кучковался вокруг преподавателя, задавая вопросы по уроку, кто-то ушёл в раздевалку, кто-то перебрасывался мемами и саундтреками. На Крис внимания никто не обращал. По крайней мере, ей так казалось. — Ты куда пропала? — послышался вдруг голос за спиной. — Что-то случилось? Девушка вздрогнула, услышав нотки удивления и… беспокойства? Кристина обернулась, хотя ей не надо было видеть обладателя встревоженного баритона, чтобы понять, кто к ней обращался. — Мне просто… стало нехорошо, — пробормотала девушка, потупив взгляд. — Тебе надо домой, — тут же засуетился Андрес и прищурился, вглядываясь ей в лицо. — Ты что, плакала? — Нет, что ты, — быстро ответила она. — Просто соринка в глаз попала. — Так, ну-ка одевайся и пойдём, — твёрдо сказал Андрес, хватая её за руку и затаскивая в раздевалку. — Я отвезу тебя, а по дороге всё расскажешь. Парень не спрашивал, не уговаривал, он просто ставил перед фактом. Это было немного странно, но спорить не хотелось. Шмыгнув носом, Крис послушно переобулась, накинула пальто и пошла следом за Андресом. Открыв перед девушкой дверь небольшой спортивной машины, Андрес уселся на водительское кресло и предложил: — Может, по кофе? Преодолевая стеснение, Кристина кивнула. Машина бесшумно вырулила со стоянки и понеслась по свободным вечерним улицам. Андрес управлял уверенно, расслабленно и вместе с тем сосредоточенно, держась в пределах допустимой скорости и ловко объезжая ямы и колодцы. Кристина приготовилась к допросу, но парень вёл себя очень тактично и вроде как вообще не собирался трогать болезненные темы. — Какой кофе ты любишь? Сливки, сахар, может, корица? — спросил Андрес, подъезжая к киоску с неоновой вывеской «Coffee to go». — Я кофе на ночь не пью, мне лучше чай, — попросила девушка. — Не вопрос, — ответил парень и заказал два фруктовых напитка. К удивлению Кристины, он не спросил её адрес, а развернул машину и поехал в неизвестном направлении. — Куда мы едем? — поинтересовалась девушка. — Мы же не будем здесь стоять, здесь некрасиво, — пожал плечами Андрес, указывая рукой на неприметный ряд серых зданий. — Я покажу тебе одно место. Кристина отпила через трубочку горячую жидкость. Надо же так, «некрасиво»! Её партнёр по танцам, оказывается, был эстетом. — Давно на сальсу ходишь? — завязал Андрес светскую беседу. — Уже четыре месяца, — сказала девушка, обрадованная отвлечённой темой. — Я, конечно, не танцор от бога, но я стараюсь… — Никто не рождается танцором, — возразил Андрес. — Главное — чувствовать музыку и танцевать в душе́, а остальному можно научиться. — И зайца можно научить курить, верно? — подхватила Крис. Парень заразительно рассмеялся. — В точку. — Ты сам довольно опытный танцор, ходил куда-то раньше? — Да, занимался в школе Сальса-лока, до этого — в Энерджи-сальса. — Как долго? — Года по два и там, и там. Ого. Всё наконец вставало на свои места. — Теперь понятно, почему ты так хорошо танцуешь! — Ты тоже двигаешься замечательно. Не переживай, чёткость движений с опытом придёт. — Спасибо, — Крис расцвела от комплимента и окончательно расслабилась. Они приехали на смотровую площадку, откуда открывался вид на вечерний город во всей его красе. Из магнитолы доносилась тихая мелодия, у Андреса на заднем сиденье нашёлся пакетик с фруктово-ореховой смесью, печенье и плитка шоколада Альпен Гольд. Они устроили импровизированную скатерть из автомобильных тряпочек — безупречно чистых, как заметила Кристина, — и накрыли фуршетный стол на бардачке между сиденьями. На некоторое время в машине воцарилась уютная тишина, прерываемая лишь аппетитным хрустом печенья. Ароматный чай приятно обжигал горло, сладости таяли во рту и весьма удачно восполняли потраченную на танцах энергию, и Кристина окончательно расслабилась к тому моменту, как Андрес вновь заговорил об инциденте: — Так что ты нос повесила? Колись давай, — деловито потребовал он. — А если не расколюсь, то что? — спросила девушка с игривыми нотками в голосе, искоса глядя на водителя. — Тогда мы никуда отсюда не уедем, — преувеличенно серьёзно сказал Андрес и заглушил мотор машины в подтверждение своих слов. — Ну ничего себе, в ход пошли угрозы? Возьмешь меня в заложники? — веселилась Кристина. Добродушный вид парня и его шутливый тон никак не вязались с образом опасного маньяка. — Скорее, в плен, — ответил он и улыбнулся. — Ну рассказывай уже. — Ох, дело у меня — труба, — начала девушка со вздохом. — В ванной давно течёт труба, и я заливаю соседей снизу, и недавно они сказали, что в следующий раз подадут на меня в суд… — Их можно понять, а почему бы просто не поменять сантехнику? — удивлённо спросил Андрес. — Не всё так просто, — объясняла девушка. Дело в том, что менять надо сразу весь стояк, но сосед сверху — конченый алкаш — ни в какую не соглашается. Когда он пьяный, к нему подходить страшно, а к трезвому ещё страшнее. Петрович у нас буйный, — Кристина покрутила пальцем у виска. — У него не все дома, мне кажется. Андрес посмотрел на часы. — А сам-то он дома сейчас, как ты думаешь? — Конечно, куда бы он делся. Небось квасит опять да жену поколачивает. — Тогда поехали, — Андрес завёл мотор. — Куда? — не сразу сообразила девушка. — К соседу твоему, куда ж ещё, — парень уже разворачивал машину. — Ты где живёшь? Кристина назвала адрес, как в анабиозе. События развивались совершенно не по плану. Не справившись с эмоциями на танцах, она предполагала, что поплачет потихоньку и отправится домой. Но уж никак не могла предугадать, что её будут успокаивать, катать на машине, отпаивать чайком с вкусняшками на смотровой площадке, а главное — что они с Андресом вот так запросто поедут на разборки к соседу, словно знакомы всю жизнь и он её защитник, старший брат и плакательная жилетка в одном флаконе! Всё это было очень необычно для девушки, которая привыкла сама разбираться со сложностями в жизни. Но у Андреса был явно свой взгляд на ситуацию и, следовательно, свой план. Но это были ещё не все сюрпризы на сегодня. Оправившись от шока, Кристина захотела прояснить стратегию военных действий. — Ты всё это серьёзно? Мы правда едем к Толику? — засыпа́ла она парня риторическими вопросами. — Конечно. Судя по всему, скоро приедем, — глянул Андрес на навигатор. — И что мы ему скажем? — Мы — ничего. Говорить буду я, а ты пойдёшь домой. — В смысле? Мне не нужно идти с тобой? — А зачем? Молодые люди говорили на одном языке но, казалось, совсем не понимали друг друга. — Но он же не знает тебя. Что ты ему скажешь? — Представлюсь соседом снизу и объясню, что он неправ. Кристина хлопала глазами. — Но как он поверит в то, что ты сосед, если никогда тебя не видел? Вот если я буду рядом стоять, другое дело. Это будет более правдоподобно, — доказывала Крис. Ей попросту не верилось, что можно вот так: сидеть на попе ровно, дома, пока крутой чувак решает все её проблемы. Андрес посмотрел на девушку со снисходительной улыбкой и взглядом, в котором читалось: «глупенькая». — Если бы я правда жил здесь, уж точно не стал бы брать на разборки жену, — резонно возразил он и припарковал машину. — Идём. Кристина вывалилась из салона на ватных ногах и поплелась за парнем, ставя в голове на репит последнее произнесённое им слово. Жену. Оно звучало дико, необычно, непривычно… но так приятно. Оно было наполнено заботой, готовностью нести ответственность и защищать. Кристина перекатывала на языке два слога, пытаясь отыскать в них дополнительные смыслы, пока они с Андресом шли по подъезду, поднимаясь на её этаж. Девушка притормозила возле своей двери, замялась на пороге. — Мне надо куртку снять, и тапки дай какие-нибудь для конспирации, — подмигнул ей парень. Кристина закивала в ответ на резонные аргументы, повернула ключ в замке и пропустила Андреса в прихожую. Повесив верхнюю одежду парня в шкаф, она протянула задумчиво: — Единственное, тапок мужских у меня нет. Я просто, ну, одна живу, — смущённо пробормотала девушка, расстроенная тем, что неприятная ей тема всплывает в разговоре сама собой. Андрес, наоборот, совсем не выглядел разочарованным. — Да пофиг, правда. Давай свои, — уверенно сказал он и протянул руку. Крис достала меховые тапочки с ушастыми собачками и усмехнулась, заранее уверенная в отрицательном ответе и, как следствие, в провале всей операции: — В них пойдёшь? Андрес спокойно примерил обувь: — Чуть маловаты, конечно, но в целом норм, — и повернулся к двери, оставляя в квартире ошарашенную девушку. Он что, вообще ничего не боится?.. Кристине было жутко представить, что сделает сосед, увидев на пороге незнакомого чувака в таком прикиде, да ещё и с претензией в его адрес! Девушка оставила дверь своей квартиры приоткрытой и высунула голову в подъезд, прислушиваясь к звукам сверху. Раскатистый стук, пауза, приглушённый шум из-за двери… «О божечки, не открывай… — взмолилась девушка, забеспокоившись за Андреса. — Он же сейчас прибьёт его, зачем я только отпустила?..» Поток сознания был прерван скрипом: соседская дверь открывалась. Метаться было поздно. Крис затаилась, прислушиваясь к доносящемуся сверху диалогу. — Здоро́во, — послышался бодрый голос Андреса. — И тебе не хворать, — сонно пробурчали в ответ. — Ты кто такой, чё те надо? — не слишком дружелюбно ответил Анатолий. — Я твой сосед снизу, алло, не узнаёшь? Видать, совсем допился. — Чё ты пиздишь, мудила? Там баба живёт, — сгущались краски диалога. — Первый раз тебя вижу, вали пока цел. Послышался скрип двери и неопределённый звук — по-видимому, Андрес поставил ногу, помешав её закрыть. — Бля, это чё за прикид, ты чё, пидор?! — разъярённо завопил Анатолий, и Крис поняла, что её догадка про выставленную ногу в забавном тапке была верна. Девушка испуганно сжалась, словно кричали на неё, а сверху донёсся звук возни и сдавленный скулёж. Ну вот и всё, пришёл конец Андресу. Он был так благороден и так опрометчиво смел!.. Но девушке не суждено было закончить мысленный некролог. — Значит, слушай сюда, пьянь, — услышала она спокойный, ровный, но изрядно приправленный нотками презрения голос приятеля. — Завтра к тебе придут люди. Они будут менять трубы, и ты, тварь, будешь трезвым и откроешь им дверь. И если я ещё раз услышу от соседей хоть одну жалобу, эта труба во всю длину окажется у тебя в жопе. Ты понял меня? Кристина поднялась на несколько ступеней, не веря своим ушам. Перед её глазами открывалась удивительная картина маслом: растрёпанный сосед с заломленной рукой стоял раком, а олицетворяющий праведный гнев Андрес нагибал его всё ниже, требуя ответа. — Я тебя спрашиваю, понял меня?! Послышался сдавленный выдох: — Понял.