* * *
Принимая недосып как данность, наскоро собравшись и забросив багаж в «Мустанг», Бастиан помчал в клинику. Оттуда сразу в аэропорт, где уже ждал Куинн. Перелёт до Берлина прошёл в полудрёме, переписках со всеми подряд и бесконечными разговорами Джулиана о предстоящей сделке. Он тараторил без умолку с запалом наркомана. Измотанный Бастиан почти не воспринимал словесные изливания, балансируя на грани сна и реальности, время от времени на автопилоте «угукая», «агакая» и хмыкая. «Вилли Брандт»¹ встретил ливнем. Несмотря на позднее время, из-за льющего стеной дождя, дорога из аэропорта до отеля в Митте², заняла больше часа. Часа болтовни, на фоне убаюкивающе барабанящего за окнами дождя и качки в тёплом пахнущем кожей салоне. — Что-то ты слишком уставший, — заметил Джулиан, когда вошли в лифт, покончив, наконец, с бюрократией на ресепшене. «Не может быть. Разговоры о слиянии исчерпались?..» — Много перелётов. — Бастиан гипнотизировал сменяющиеся цифры этажей, лелея мечту поскорее добраться до кровати. — И слишком знойная юная помощница? Совсем измотала под знойным калифорнийским солнцем? — Джулиан ухмыльнулся. «Та-а-ак… Ну-ка, ну-ка…» — Кто сказал, что юная? — Бастиан с лёгкой улыбкой взглянул на Куинна. Несмотря на общее аварийное состояние, бдительность сработала исправно. — Ноэл, — спокойно, без утайки, ответил Джулиан. — Недели полторы-две назад. Требовал личной встречи. Говорил, это вопрос жизни и смерти чуть ли не всей компании. В результате припёрся весь зачуханный, то ли пьяный, то ли с похмелья. Вращал глазами, мол, Басти кукухой поехал, трахает прямо в кабинете в рабочее время малолетку какую-то, косит ценных сотрудников… — Куинн усмехнулся. — На меня по описанию похоже. — Поддержал усмешкой Бастиан. — Дело не моё, — аккуратно начал Джулиан, — но, надеюсь, она в меру юная?.. «Тебе бы в клуб Кэндис записаться…» — Алкоголь ей ещё не продают, но в тюрьму за секс с ней не посадят. Да и, будь она юной не в меру, меня бы тут не было. По коллективному доносу выкошенных ценных сотрудников, сидел бы уже за решёткой. — Не подумай, что лезу с морализаторством или нарративничаю… Из подобного трудно выпутаться и ещё сложнее отмыться. Не хотелось бы запятнать чем-то таким компанию. Но, в первую очередь, не хотелось бы потерять тебя как профессионала, и как друга. — Тебе не о чем переживать. Ни о компании, ни о профессионале, ни о друге. Джулиан похлопал Бастиана по плечу: — С ней в фойе переписывался?.. Судя по тому, как улыбаешься в экран, отвечая на сообщения — как о друге всё же стоит беспокоиться. И немного сожалеть. Эта поездка не будет такой весёлой, как предыдущие. Бастиан отвёл взгляд: «Сопли-слюни какие-то… Улыбаюсь в экран… Докатился…» — Но я огорчён и рад одновременно. Если нашёл что-то особенное — это очень хорошо. Все мы попадаемся в сети рано или поздно… Любопытно познакомиться с той, которая словила тебя. Зачастую они с Джулианом могли обсуждать всё, что угодно. Но Бэмби с ним обсуждать не хотелось. Как, в общем-то, и с другими. Вспомнились слова девочки: «Никому не расскажу… хочу оставить только себе…» Бастиану тоже хотелось оставить Бэмби и всё, что с ней связано, только себе. Ревностно утаить и сберечь исключительно для собственного пользования. Потому, когда лифт раскрылся, радость он испытал вселенских масштабов. — Попался… попалась… — задумчиво прокомментировал Бастиан и тут же поймал себя на том, что, и правда, непроизвольно улыбается любым упоминаниям о Бэмби. — За ужином компанию не составишь, как понимаю, — констатировал Куинн. — Выспись хорошенько. Завтра тяжёлый день. Закрывшись в номере Бастиан, не разбирая чемодан, — в чём был — свалился на кровать.* * *
Раздражённость и токсичность от слякоти, пробирающего до костей ветра и неба, вобравшего в себя все оттенки мокрого асфальта, улетучились, как только на соглашении о поглощении расписался последний из участников. Ожидая Джулиана, с чувством обсуждавшего сделку с коллегами по совету директоров, Бастиан стоял у открытых дверей террасы. На контрасте с хмурыми берлинскими улицами багрово-золотой Тиргартен³ резал глаза. Дохнуло петрикором. Мысли снова возвращались к главному желанию последних месяцев. Край губ дёрнулся в усмешке: сделка позади, уладить некоторые формальности до пятницы и домой... На первое свидание со своей Бэмби. Столик он забронировал ещё вчера во время пререлёта, меню тоже утвердил. Выбор пал на «Зэ Вью» — «вращающийся ресторан» с постоянно меняющимся за панорамным моно-окном видом. В копилке плюсов — расположение на Бродвее, недалеко от его дома. Ведь пришедшие результаты анализов были отрицательными по всем пунктам, и романтический ужин ожидал единственно возможный исход… Он, Бэмби и «нифига себе громадина» кровать, так её впечатлившая. Ворвавшийся с террасы ветер заставил вернуться из горячих фантазий в реальность. Бастиан взглянул на наручные часы, настроенные на нью-йоркское время. — «Полдевятого… наверное, едет на работу… или уже там… Она любит пораньше приезжать…» В нагрудном кармане завибрировало. «Мысли читаешь, что ли…» — Бастиан улыбаясь достал телефон. «Доброе утро. Как ты? Удалось выспаться? Ещё подписываешься?» — светилось на предпросмотре новое сообщение от Бэмби. «Guten Morgen, Prinzessin⁴. Мне всегда спится лучше, когда рядом есть голое горячее тело. Уже подписался», — отправил в ответ. Абонет «Бэмби» долго не решался начать что-то печатать, но продолжал гореть зелёной точкой «онлайн». Бастиан нарушил молчание первым: «Отмирай, Бэмби. Под «голое горячее тело» имею в виду твоё. Потому этой ночью просто поспал. Но не выспался. Буду высыпаться с тобой». В ответ пришёл закатывающий глаза смайлик, хотя, Бастиан знал, что должен быть смущённый. Бэмби сейчас залилась краской, сморщила нос и заправила волосы за горячее розовое ухо, снова и снова пробегая блестящими глазами сообщение. — Привет передавай, — сказал незаметно оказавшийся рядом Джулиан. Когда Бастиан поднял на него взгляд, увидел улыбку и тут же осознал, что сам точно так же улыбается. — Хочу кинуть секретарю задание поискать нам место на обед… Есть какие-то предпочтения? — Давно тут не был… По заведениям не знаю. Устроит любое, где готовят хорошие стейки. — Услышал, скидываю техзадание по поиску хороших стейков. — Джулиан переключил внимание на свой сотовый. Бастиан вернулся к чату с Бэмби, где появилось новое сообщение: «Какой ты всё-таки…» — завершала предложение рожица «взрыв мозга». «Иначе это был бы не я» — улетело в ответ с ухмыляющимся смайлом. «Всё. Рабочий день начался. Мой босс не любит, когда я развлекаюсь на рабочем месте «коварный смайлик» «Формулировка требует уточнения: твой босс не любит, когда ты развлекаешься на рабочем месте не с ним» «Ахаха… Очень смешно». «Краснеешь?..» «Бастиан…» Вспомнилось, как она произносила его имя в самолёте. Точнее выдыхала, шептала и выстанывала. «Что тебе привезти? Есть пожелания?» — Бастиан сменил тему. «Даже не знаю…» «Есть время подумать до четверга». «Хотя нет, знаю» — анимированный смайлик-чёртик по-злодейски хохотал. «Я весь внимание». …Что она могла хотеть?.. «Только бы не банальности ваши женские… давай, удиви, принцесса…» «Привези себя. А пока будешь везти, фоткай всё, что вызовет желание фоткать, и присылай мне». Бастиан заулыбался, читая. «Чего молчишь?.. Краснеешь?» — настала её очередь прислать ухмыляющийся смайл. Тишину коридора и клацанье Куинна по экрану сотового нарушил смех. — Господи, да кто она? — оторвался от своей переписки Джулиан. — Улыбки, смех... Я крайне заинтригован и требую по прилёту собраться на ужин — я с женой, а ты со своей волшебницей. — Обязательно, — с улыбкой кивнул Бастиан. Свайпнув чат в фон, он включил камеру и направил в окно. Быстрые, небрежные клики в игре с резкостью, смещением ракурса, и к Бэмби улетел искупанный дождём осенний парк, расчерченный лучами-дорогами, сходящимися к Большой Звезде⁵ и возвышающейся в центре Колонне Победы. Абонет «Бэмби» долго молчал. Бастиан тоже ничего не писал. «Хочется сказать: «жаль, ты не взял с собой фотик», но… нет. Не жаль. Ты и без него прекрасно обходишься…» — наконец написала Бэмби. «Слышу минор?.. Почему?..» «Это смирение. Констатация. Дай тебе хоть самую плохую камеру, всё равно сфоткаешь лучше, чем тот, кто будет снимать то же самое на самом навороченном фотике». «Предложение по урокам фотографии в силе». «Давай ты просто будешь фоткать, а я смотреть?.. Меня такой вариант больше устраивает». «Не привык сдаваться. Потому, готовься, Бэмби. Мы разбудим твоего внутреннего фотографа». «И много ещё чего разбудим, сладкая…» Бэмби ответила смеющимся смайлом. — Нас ждут и обещают самые лучшие стейки, — подал голос Джулиан.* * *
На следующий день Бастиан и Джулиан погрузились в стандартную после подобных сделок рутину: знакомство с управляющим персоналом, назначение своих людей на ключевые должности, улаживание организационных и юридических вопросов. Работа занимала почти всё время. Они завтракали на ходу, пропускали обеды и позволяли себе расслабиться только за поздним ужином, который чаще заказывали в отеле. Бастиан хотел закрыть всё как можно скорее, чтобы не пришлось задерживаться. Он любил Германию и с удовольствием бы прогулялся по Берлину или даже проехался по живописному пригороду, но теперь как никогда хотелось домой. И чем больше переписывался с Бэмби, тем сильнее хотелось. Поговорить удалось всего раз из-за разницы во времени и необходимости всецело сконцентрироваться на работе. На расстоянии Бэмби раскрывалась ещё больше. Все границы, существующие при личном общении, стёрлись в переписке. Бастиан отдался новым чувствам и эмоциям, перестал оценивать и анализировать — хотелось просто получать удовольствие. За день до возрвращения в Нью-Йорк, забрав у курьера «специальную срочную доставку» из зальцбургской кондитерской «Фюрст», и упаковав сладкий сувенир для Бэмби в собранный чемодан, Бастиан, как обычно, зашёл к Джулиану, чтобы вместе поужинать. С порога услышал непривычно повышенный тон: — …на! Когда вечером приеду домой, хочу видеть тебя там же! Нет, это не конец разговора! Я твой отец и хочу знать, где и с кем ночами пропадает моя дочь! Да, я знаю!.. Она мне всё рассказала! Конечно, мы все о тебе беспокоимся! Я не хочу, чтобы ты забросила учёбу и испортила жизнь из-за какого-то придурка, который… Кто он вообще?.. Я хочу знать, кто он! Мечущий молнии Джулиан замолчал, нахмурив брови от лившегося в ухо потока противостояния. Увидев Бастиана, он кивнул и, закатив глаза, тихо сказал: — Спускайся, я позже подойду. Уходя, Бастиан стал невольным свидетелем ещё одного фрагмента семейных разборок: — Ты вынуждаешь принять соответствующие меры! Я приставлю к тебе охрану, и они будут конвоировать тебя из дома до университета и обратно! О работе можешь забыть. Никаких… Дверь закрылась, и дальнейших угроз «родителя-тирана» несчастной «Джульетте» Бастиан не услышал. В памяти промелькнула угловатая пухлая девчонка в круглых очках. Удалось ли ей всё-таки хоть как-то похорошеть?.. Или её ухажёр закрыл на всё глаза, узнав кто её отец?.. В ресторане тихо играла ненавязчивая джазовая мелодия. Заказав виски, Бастиан открыл мессенджер, чтобы посмотреть, когда Бэмби была в сети. «Четыре часа назад… когда мы и общались…» Зато на почте висели две вычитанные ею статьи. Несмотря на то, что теперь, когда между ними свершились все признания, и можно было начать отлынивать от работы и расслабиться, девочка делала обратное. Интересно, долго ли ещё она будет демонстрировать диаметрально противоположные ожидания?.. Специално ли показывает, что «не такая» или действително «не такая»?.. «Прервись на обед. Не выгорай на работе, принцесса. Босс не одобряет» — написал он. Тут же загорелся зелёный кружок «в сети». Сообщение отметилось, как прочитанное. «Боссу придётся смириться с тем, что я люблю работать» — пришло в ответ. — «Из-за тебя, кстати, переделываю эссе». «???» «Писала статью о вампирах…» Бастиан усмехнулся. «…но после твоих снисходительных улыбок, пришлось поискать и почитать. Большинство случаев «вампиризма» действительно фиксировались во времена эпидемий. Тогда люди мало знали о бешенстве и прочем…» «Лестно, что я стал причиной переворота в твоём романтизированном вампирском мире». «Я написала «большинство» — но это не значит, что все. Удалось раскопать парочку интересных и не поддающихся объяснению случаев». Бастиан ухмыльнулся. «…смейся, смейся…» Он отправил смайлик с вампиром и приписал: «Сбрось потом. Ознакомлюсь с этими неподдающимися объяснению случаями…» В ответ пришёл недовольный смайл. «Не дуйся, принцесса. Девочек, которые дуются, могут покусать вампиры». «Вроде тебя?..» «М-м-м… сладенькая, ход мыслей одобряю. «Покусать» в мои планы на счёт тебя тоже входит. Что ещё предпочитаешь?..» «Ты невозможный… Всё. Конец связи. Я пишу эссе». — Не скучаешь, смотрю. — Джулиан сел напротив. — Извини, домашние проблемы. — Он вздохнул, подзывая официанта. Исходившее от Куинна напряжение было почти осязаемым, пальцы подрагивали, шея алела на контрасте с белым воротником. — Серьёзное что-то? — Бастиан спрятал телефон во внутренний карман, и потянулся к позабытому за перепиской стакану. — Старшая чудит. Будто подменили. Никогда не думал, что скажу такое, но лучше бы она стала лесбиянкой… Бастиан вскинул брови, отпивая виски. — Она просто ещё… несмышлёная. Училась в закрытой школе, с мальчиками не гуляла, а тут… Башню сорвало из-за какого-то наркомана… — Почему сразу наркоман? — усмехнулся Бастиан. — А кто? Ей только девятнадцать, она слушает рок, ходит на все эти концерты… Всем им в таком возрасте нравятся наркоманы — недобайкеры и недорокеры. А я не хочу, чтобы она испортила себе жизнь… — Ну-у-у… девятнадцать это уже взрослая, в принципе. — Бастиан тут же подумал о Бэмби. — Это у других взрослые. Моя ещё не взрослая. — Джулиан залпом выпил принесённый официантом виски и на пальцах показал ещё два раза повторить. — Твоей этой волшебнице вот сколько?.. — Ноэл разве не рассказал? — Краем губ улыбнулся Бастиан. — Девятнадцать?.. Бастиан кивнул, делая новый глоток. — Но ты — это ты… — Стушевался Джулиан. — Не наркоман, да? — хмыкнул Бастиан. — У тебя голова на плечах… статус… Блин, сравнил тоже… — Ла-а-адно, ла-а-адно. На этом остановимся. Вам, отцам, априори никто не подходит. Ваши цветочки всегда растут «ни для кого». — Я не прав, хочешь сказать? — Она у тебя глупая? — вопросом на вопрос ответил Бастиан. — Нет. Отличница. Сама поступила в универ на стипендию… кстати, в твой же. Тоже на журналиста… — Я не об оценках, — перебил Бастиан. — Можно быть отличником, но при этом последним дураком. Она рассудительная? По жизни, имею в виду... В людях разбирается? Может говорить «нет? Сознательная?.. Джулиан осушил второй стакан и, запустив пальцы в волосы, покачал головой: — До недавнего времени был уверен, что да. Сейчас — не знаю. Кажется, что нет… Бастиан ещё не видел Джулиана таким. Куинн никогда не говорил о семье, и за всё время общения сложилось впечатление, что он более хладнокровный в подобных вопросах. Но, очевидно, ситуация с дочерью помутила привычное насмешливо-расслабленное состояние. — Сейчас в тебе говорит обычный отец, для которого любой потенциальный дочкин бойфренд — красная тряпка и последний подонок. Постарайся взглянуть на ситуацию отстранённо. Более взвешенно. — У тебя просто нет детей. Я не могу отстранённо. Это моя девочка… Она умница, всегда ею была… Но… Она ведь даже не говорит, кто он. Ничего не объясняет. Уже несколько раз не ночевала дома... Может, нанять детектива?.. «О-о-о… бесполезняк… разум вышел и чата…» — подумал Бастиан, понимая, что любые разговоры и попытки вразумить бесполезны. — «Возможно, отец Бэмби где-то так же сейчас бегает по потолку жаждая пустить кровь наркоману-бойфренду, из-за которого девочка не ночует дома?.. Хотя она говорила, что ему всё равно… И всё же… Узнав, что это я, смирился бы или убил на месте?..»* * *
Дождь, не желая расставаться, последовал через Атлантику и радушно приветствовал ливнем в Нью-Йорке. До свидания оставалось чуть менее трёх часов. Не став дожидаться, пока Джулиан доругается по телефону, Бастиан, ограничившись рукопожатием, запрыгнул в Роллс-Ройс: скорее домой, в душ, в свежий костюм и покорять личный Эверест. Несмотря на круглосуточные пробки и ужасную видимость, доехали относительно быстро. Оставив водителя ждать, Бастиан взбежал с чемоданом по лестнице. Только встав под каменный купол парадной двери он увидел скрытый тенью от света уличных фонарей сюрприз… Сутуло кутаясь в длинное чёрное пальто, из-под которого выглядывало явно слишком тонкое для этой погоды белоснежное платье, вымокшая до нитки Бэмби кусала алые губы. Светлые волны мокрых волос облепили чересчур бледное лицо. — Was ist… — Бастиан замолчал на полуслове — не дав договорить, Бэмби прижалась к груди, обнимая и приумножая удивление. — Что случилось?.. — Рука автоматом легла ей на спину, прошлась вверх-вниз по мокрому ворсу пальто. Девочку трусило от холода. — Идём в дом. Надо снять мокрое… простудишься… — Всё так же приобнимая, Бастиан поспешно открыл дверь и потянул Бэмби в тепло. Украшенные серебряными кольцами тонкие пальцы, дрожа, принялись бороться с пуговицами. Видя, что битва даётся сложно, Бастиан, отставив чемодан, развёл в стороны её непослушные ледяные руки. Быстро расстегнув пальто, потянул вниз, оголяя молочно-белые плечи. Платье оказалось обтягивающим, шёлковым, с жемчужным переливом и длинными рукавами. Облегающий эффект усиливался тем, что оно тоже промокло, позволяя взгляду зацепиться за очертания просвечивающего нижнего белья. Словно чувствуя, куда он смотрит, Бэмби, ёжась, обхватила себя руками. Шмыгнув розовым носом, подняла виноватые покрасневшие глаза: — Я снов-ва в-сё исп-портила, — выдавила, стуча зубами. — И ты обязательно расскажешь почему. Потом. Сейчас тебя надо переодеть, напоить чем-то горячим и отогреть, — сказал Бастиан. «А лучше раздеть и как следует отогреть в постели…» — шептало в голове, плавясь и нежась от вида длинной шеи, голых плеч с тонкими ключицами и аппетитного изгиба талии. Критически хотелось всего этого коснуться и никуда не выпускать. Самому раздеть, уложить в кровать и греть до самого утра… Видя, что девочка не двигается, сверля его заполненными вселенской печалью оленьими глазами, с трудом разогнав назойливые мысли, Бастиан протянул ей пальто: — Если не хочешь заболеть, то очень рекомендую не затягивать с переодеванием. Поговорим потом. Давай, сладкая, поднимайся в мою комнату. Вещи в сушку в ванной. Там же возьмёшь тёплый халат в шкафу. Неловкое переминание с ноги на ногу оказалось разуванием. Серебристые туфли-лодочки на невысоком каблуке остались в стороне. Элегантное платье… каблуки… К чему-то большему сегодня готовился не он один. Но у девочки что-то пошло не так… Проводив взглядом, пока не скрылась на пролёте второго этажа, Бастиан вышел обратно к водителю — дальнейшие планы нуждались в корректировке. Вернувшись в дом, сбросив обувь и сняв верхнюю одежду, отправился колдовать над спасительным согревающим напитком по старинному семейному рецепту. Вскоре первый этаж наполнился ароматами специй с примесью винограда и цитрусов. Выключив огонь и оставив снадобье настаиваться, Бастиан отправился проверить гостью. Предварительно постучав, никакого ответа не получил. Комната освещалась только внешней подсветкой дома и приглушённым занавесками светом из-за двери ванной, в которой шумела вода. «Сперва согреться, и только потом в душ… везде надо контролировать...» Перед тем, как самому принять душ и переодеться после перелёта, Бастиан настроил электрический камин и отрегулировал подогрев пола. Когда вернулся через полчаса, Бэмби из ванной так и не вышла, но, судя по тишине, водные процедуры завершила. — Всё нормально? С сушкой справилась? — спросил через дверь Бастиан, натягивая спортивные штаны и футболку. — Да, — глухо отозвалась Бэмби. — Выходи и сразу в плед, — Бастиан положил на край дивана пару шерстяных носков и чёрный плед — близнец кроватного. — Какой можно взять халат? — Какой больше нравится, принцесса. А можешь и без халата. Я тут уже всё разогрел. И объятия тоже… В ванной что-то упало и громко поскакало по каменному полу. Бастиан усмехнулся, представляя, как смущение окрашивает круглое личико Бэмби. — В халат и в плед, Бэмби. Сейчас принесу согревающее. — С этими словами Бастиан снова покинул комнату, чтобы в несколько заходов принести стеклянный чайник с глинтвейном на подогревающейся поверхности, два стеклянных стакана с ручками, блюда с фруктами и с сырной нарезкой и перевязанную фирменной голубой лентой с серебристой надписью «Фюрст» пирамиду из нескольких коробок конфет. Но Бэмби продолжала сидеть в ванной. — Точно всё в порядке? — Бастиан с ногами уселся на угол дивана. Подсвечиваемые цифровым пламенем камина в чайнике, будто в кровавом аквариуме, медленно кружились звёзды кардамона, дольки цитрусов и другие фрукты с ягодами. Спустя пару минут тишины дверь ванной, наконец, распахнулась, выпуская Бэмби с остатками пара. Она взяла не новый халат, а его, из чёрного с серебристым отливом бархата, — слишком длинный для неё — с широким капюшоном, скрывавшим влажные локоны. Сейчас Бастиан чётко понял — девочка ничего не испортила. Что бы ни случилось, что бы ни заставило её мокнуть под дождём у его дверей — всё сложилось так, как должно. Даже лучше. «Я знаю, чем всё сегодня закончится… и ты, конечно, тоже знаешь, маленькая…» — внутренние угли, подобно цыфровым, разгорелись в предвкушении неизбежного. — В душ надо идти после согревающего напитка. — Бастиан приглашающе похлопал по дивану рядом с собой. Он рассматривал девочку, и в открытую наслаждался тем, что видит: всё ещё розовое после горячего душа лицо; завёрнутые в бархат, как в красивую подарочную бумагу, плавные изгибы тела; танцующие в оленьих глазах огоньки… Не от камина… — Никак не могла согреться. Душ был единственным вариантом... — Бэмби, помешкав, всё-таки села на целомудренном расстоянии, прилежно сложив руки на коленях и не решаясь даже мельком посмотреть на Бастиана. — Заболеешь, и что я буду с тобой потом делать?.. — Бастиан — напротив, ни на секунду не отводя от неё глаз — поднялся. Начав наклоняться, заметил, как пальцы, уже без колец, сжимают полы халата. Усмехнувшись, потянул из-за спины Бэмби плед, и укутал ссутулившиеся плечи. — Жарко же… — тихо произнесла Бэмби. — Надо, чтобы стало очень жарко. Тогда у нас есть шанс отделаться от простуды лёгким испугом. — Бастиан снова умышленно плавно наклонился — на этот раз за носками — и сел рядом, вполоборота. — Давай ножки, принцесса. — Не скрывая ухмылки, он взглядом указал себе на колени. «Пора уже начинать делать встречные шаги, Бэмби… Ты же за этим сюда сегодня пришла…» Мгновения молчаливого выжидания. Долгожданная встреча взглядов. Сглатывание, вызвавшее секундное напряжение в шее. И вот, сначала одна нога, затем другая, мягко легли ему на колени. Халат распахнулся, оголив упругие, жмущиеся друг к другу ляшки. Ступни, несмотря на тёплый пол, были холодными. От его прикосновения пальцы с блестящими перламутром ногтями поджались. Чуть помассировав каждую ступню, Бастиан одел их в носки и перевёл взгляд на загипнотизированную действом Бэмби. — Глинтвейн, насколько возможно — чтобы без потери вкуса и свойств — разбавил водой. Для тебя должно быть не опасно теперь. — Он потянулся к столику, а Бэмби хотела в этот момент убрать ноги, но Бастиан удержал: — Всё нормально. Мне не мешает. — С этими словами он придвинул кофейный столик ближе и занялся наполнением чашек. — Что это за конфеты? — полюбопытствовала Бэмби. — Сувенир, — улыбнулся Бастиан. — Ты ведь так и не сказала, что привезти. Выбрал на свой вкус. Бэмби переместила конфетную пирамиду себе на колени: — Марципаны? Фюрста?.. — с нескрываемым восхищением прокомментировала она. — Те самые? — Моцарткугель, да. Прямиком из той самой кондитерской. — Удовлетворённый реакцией Бастиан, протянул девочке стакан с извивающимся над рубиновой жидкостью паром. — Ты колдун. Откуда всё знаешь… — Марципаны — одно из современных чудес света. Просто подумал, что тебе понравится, даже если не пробовала раньше. — Обычные всякие пробовала… но это же совсем другое… Это именно… Подожди. Подержи пока… — Бэмби не взяла стакан, а, потянув за ленточку, принялась открывать одну из коробок. Бастиан снова, как и в случае с браслетом, отметил неподдельную радость на лице девочки. От такого пустяка, от каких-то конфет — она светилась как рождественская ёлка. Даже не так — как целый лес украшенных к рождеству ёлок. Подобные эмоции самая лучшая награда для всякого дарителя. Откусив половину шоколадного шарика, Бэмби с улыбкой зажмурилась: — М-м-м… Кома… — Когда открыла глаза, что-то в них подсказывало отставить чашку, но Бастиан замер. Теперь пришла его очередь быть загипнотизированным. Сбросив плед, Бэмби придвинулась почти вплотную. Вторая половина конфеты коснулась губ Бастиана. Он принял угощение с улыбкой. Лизнув кончики пальцев, тут же потянулся к алеющим приоткрывшимся губам напротив. Шоколад вместе с марципановой начинкой растаяли в неспешном поцелуе. — Вкусно... — облизывая губы, прошептала Бэмби. — Возмутительно вкусно. — Бастиан отставил глинтвейн. Рука легла на горячую щёку Бэмби. Девочка снова подалась навстречу. Ореховые омуты светились возбуждением, но не чистым и всепоглощающим, как хотелось бы… Было там что-то ещё, что, вопреки всему и вся, заставило задавать вопросы, а не брать давно желанное: — Зачем ты мерзла и мокла у меня под дверями? — Соскучилась… — Бэмби прильнула к его поглаживающей щёку и шею ладони. Бастиан усмехнулся, касаясь большим пальцем мягких губ: — Я ведь уже говорил, что лгунья из тебя никудышняя. — Это так важно? — тихо спросила она, касаясь губами пальца будто целуя. — Думаю, для тебя это сегодня важно. — Я действительно соскучилась… но пришла раньше, из-за… эм… недопонимания со старшим поколением. — С отцом? — Бастиан вспоминил телефонную ссору Джулиана с дочерью. «Неужели у всех всё такое одинаковое?..» Взгляд Бэмби стал странным, она медленно отстранилась, уходя от ласкающей ладони: — Почему сразу с отцом?.. — Бабушка уехала… значит, остался только отец. Или нет?.. — Ну да… — рассеянно кивнула Бэмби. — Он вдруг вспомнил, что я его дочь и решил, что будет лезть не в свои дела. — Не пускал на свидание? Бэмби неопределённо повела плечами, беря чашку с глинтвейном. — Убежала? — Бастиан, всматриваясь в её лицо, кончиками пальцев коснулся голени и невесомо проскользил к щиколотке, спуская носок. Бэмби затаилась, снова возвращаясь к нему взглядом. — Удивительно, но мой босс, Джулиан, с которым летали в Берлин, тоже ругался с дочкой из-за подобного. Твоя ровесница, кстати… Может, даже знаешь её? Джулиан сказал, учится там же… — Козёл… — Кто?.. — Вскинул брови Бастиан от неожиданно злого тона. — Джулиан?.. — И Джулиан… и мой папаша… Все они. Думают, что имеют какие-то права, а на самом деле нет. — Она залпом осушила полчашки. Система «умный дом» запиликала, сообщая, что в дверь звонят. — Кто это? — Чуть не расплескав остатки глинтвейна, вздрогнула Бэмби. Подсознание снова сыграло шутку, возвращая воспоминаниями к ссоре Джулиана с дочерью и его угрозе приставить к ней охрану. — Чего испугалась? Папа обещал слежку организовать? Думаешь, выследил? Грядёт шекспировская трагедия? — Бастиан с усмешкой выгнул бровь, теперь уже ладонью поднимаясь по голени к колену. Заметив бледнеющее лицо, тут же поспешил прояснить: — Ты чего, Бэмби?.. Это водитель. Раз уж мы не смогли поехать в ресторан, ресторан приехал к нам… Девочка выдохнула с явным облегчением. — Не скучай, сейчас вернусь. — Оставив лёгкий поцелуй на колене, у границы задравшейся полы халата, Бастиан пошёл забирать ужин. Выполняя обещание, вернулся почти сразу. Бэмби перебирала пластинки возле музыкального проигрывателя. Капюшон она сбросила, высвободив непослушные, переливающиеся серебром и золотом всё ещё немного влажные волосы. — Я жив, если что. Это действительно водитель привёз ужин, — подходя, сказал Бастиан. Девочка всё так же пахла манго, но теперь немного и ним. Наблюдая её в своей спальне, в одном халате, хотел, чтобы ним пахла больше. — Не буду есть, — не оборачиваясь, сказала Бэмби. — Полконфеты и полчашки глинтвейна — не еда. — Пока тебя не было, я съёла ещё пять. — О, ну это вкорне меняет ситуацию, — сыронизировал Бастиан. — Но на самом деле не меняет. Давай поужинаем… — Ты обещал танец, — перебила Бэмби. — Голова от голода не закружится? Она с трепетной бережностью достала пластинку и установила в проигрыватель. Синхронно с началом чарующей мелодии, которую ни с чем невозможно спутать, девочка обернулась. Взяв его за руки, произнесла: — Потанцуйте со мной, мистер фон дер Граф. «Start spreading the news, I'm leaving today I want to be a part of it - New York, New York…»⁶ — запел Фрэнк Синатра. — Думал, это будет что-то более современное, мисс ван Мунс. — Бастиан с улыбкой притянул Бэмби к себе и тут же, удерживая за руку, чуть оттолкнул. — Не нравится? — Она крутнулась вокруг своей оси. — Нравится. — Бастиан потянул её обратно, и, прижав спиной к груди, прошептал на ухо: — Очень… — После, снова отвёл от себя, чтобы повернуть лицом. Шутливый замедленный свинг развесил Бэмби, она пыталась повторять, но всё время сбивалась из-за смеха. Так, играя и дурачась, они прогулялись с Синатрой по Нью-Йорку. Едва заиграла следующая песня, Бэмби вновь оказалась в объятиях. Бастиан закружил девочку в вальсе. Она легко и грациозно двигалась, следуя уверенным отточенным движениям. «Over and over I keep going over the world we knew, Once when you walked beside me, That inconceivable, that unbelievable world we knew, When we two were in love…»⁷ — Теперь размеры комнаты оправданы. — Улыбнулась Бэмби, когда Бастиан вывел её из лёгкого наклона. «…Посмотрите, как партнерша реагирует на бережную подготовку и нежный наклон. Если она хорошо отвечает, попробуйте сделать глубже…» — вспомнились наставления из танцевального юношества. «…And every bright neon sign turned into stars, And the sun, and the moon seemed to be ours, Each road that we took turned into gold! But the dream was too much for you to hold…»⁸ Гибкое тело изящно прогнулось, серебристо-золотистые локоны едва-едва скользнули по полу. В Бэмби сейчас совсем не чувствовалось напряжения. Она всецело доверилась. Отдалась без оговорок. — Ты — всё, чего я ожидала, — крепко прижавшись, выдохнула в грудь Бэмби. По венам прошла дрожь. Бастан ощущал себя настолько заведённым, что не мог ни думать, ни говорить. Единственным, острым желанием стало — чувствовать её тело под собой… «Strangers in the night Exchanging glances Wond'ring in the night What were the chances We'd be sharing love Before the night was through…»⁹ — Синатра запел самую лучшую из своих песен… И, наверное, вообще одну из лучших песен когда-либо существовавших. — Я… — начала Бэмби, и замолчала. Бастиан, покачивая её объятиях, не торопил и ничего не говорил. Он внимательно всматривался в лицо девочки, ожидая последнего шага навстречу. — Я не знаю, что должна говорить или делать. — Бэмби смотрела, будто в самую душу. — Всё, что ты должна — быть честной. В первую очередь с собой. Скажи или сделай, то, что хочешь, а не что должна, — хрипло ответил Бастиан. Предательски хрипло… — Всё выглядит очень плохо… какие-то жуткие попытки предложить себя… — Давай переиграем, принцесса… — Улыбаясь уголком рта, Бастиан наклонился так, чтобы максимально сократить расстояние между их губами, но не соприкоснуться. — Давай я предложу тебе себя?.. Возьмёшь?.. Горячие ладони обхватили его щёки и чуть потянули на себя. Касание мягких губ. Сначала невесомое, затем более настойчивое. Ощутив робкий язык, Бастиан не стал перетягивать инициативу. Теперь он повторял за Бэмби, как до этого она шла за ним в танце. Не нежно, не грубо, он будто пробовал её на вкус, как в первый раз. «…Something in your eyes was so inviting, Something in your smile was so exciting, Something in my heart, Told me I must have you…»¹⁰ — околдовывал Голос¹¹ с окраин вселенной, сузившейся до этой освещённой всполохами камина комнаты. Давая возможность Бэмби восстановить дыхание, Бастиан опустил поцелуи на линию подбородка, продолжая поглаживать жмущиеся к нему бёдра. Когда, чуть потянув за волосы, заставил выгнуть навстречу губам шею, ухо щекотнуло сдавленным стоном. — Не сдерживайся, принцесса… Хочу слышать всё, что ты говоришь… Руки Бэмби, до этого робко подрагивающие под его футболкой, ощутились на пояснице чётче. Девочка будто попыталась удержаться, чтобы не упасть. С усмешкой отстранившись, Бастиан одним махом стянул футболку и, отправив в неизвестном направлении, выровнялся, наблюдая за Бэмби. Затуманенные оленьи глаза прошлись по широким плечам и медленно стали опускаться ниже, изучая все мышцы и кубики. Когда достигли пояса и натянувшихся стояком штанов, взметнулись к его глазам. Бастиан, наблюдая за ней с улыбкой, взялся за бархатный поясок, чтобы избавиться от последнего препятствия. Алый рот приоткрылся. Но ненадолго. Напористый поцелуй снова украл её дыхание. Пояс улетел куда-то в сторону и руки, наконец, скользнули в тепло распахнувшегося халата. Теперь дыхание предало уже Бастиана. Он оторвался от сладких губ. Раздвигая халат, провёл кончиками пальцев по ключицам. Гештальт закрылся: никаких узоров, никаких подкладок — невесомый газовый шёлк с застёжкой спереди, под которым чуть темнели на контрасте с молочной кожей острые соски. «Комплект… так долго… маленькая, ты готовилась… знала…» Халат беззвучно стёк на пол. Покрывая поцелуями ключицы, бережно, как самое дорогое ювелирное украшение, расстегнул лифчик. Плавными поглаживаниями сдвинул бретельки, освобождая твердеющие соски. Руки Бэмби дрогнули, скрещиваясь на груди в попытке прикрыться. Глядя прямо в мерцающие ореховые омуты Бастиан медленно склонился. Мягко провёл губами по пальцам одной руки, затем другой. Чмокнул в шею. Тернулся носом по щеке и тут же снова, приник шее, чуть прикусывая. Едва различимый выдох-стон. Бэмби качнулась, схватилась за его предплечья. Чем Бастиан и воспользовался. Наклонившись ещё ниже, поцеловал сначала маленькую родинку рядом с кремовым ореолом на левой груди, затем обхватил губами возбуждённый сосок, а правую грудь накрыл ладонью, чуть сжимая. Пальцы стиснули предплечья сильнее. Губы приоткрылись выпустив ахо-стон погромче. — Ты… — после каждого слова следовали лишающие девочку равновесия поцелуи, — …совершенно… прекрасна… вся… до… самой… последней… родинки… Луна… Чуть не задыхаясь, Бэмби закусила губу. — Обхвати меня… — Бастиан поднял её за талию. — Вот та-а-ак… — Стройные ноги обхватили его бёдра, а руки шею. Не прерывая поцелуев, он донёс девочку до кровати. Усадил, а затем и уложил. Очередной обмен горячными взглядами и новый интенсив поцелуев. Чем ниже спускался по её телу Бастиан, тем больше трепетала под ним Бэмби. Добравшись до овала пупка, увидел, как сильно её пальцы впились в чёрный бархат покрывала. Когда потянул за пояс полупрозрачных трусов, Бэмби, сжимая колени, всхлипнула на выдохе. Изучая реакцию, продолжая стягивать шёлк с бёдер, поцеловал сначала одно колено, затем другое и, скользящими поглаживаниями взявшись за щиколотку, заставил одну ногу согнуться, а спину чуть выгнуться. На внутренней стороне бедра цвела россыпь родинок, а между ног девочка уже блестела и мерцала. Оставив долгий поцелуй среди мириад звёзд-родинок, он вернулся к румяному круглому лицу и искрящимся глазам. Нависая над Бэмби, заводя её пульсирующие в запястьях руки за голову — при этом дыша тяжелее, чем хотелось бы — Бастиан смазанно поцеловал подрагивающие губы, скулу, щёку… Провёл носом по щеке в немом вопросе, на который почти сразу получил ответ: вторая нога согнулась в колене, позволяя действовать дальше. Поблагодарив за «приглашение» жарким поцелуем в губы, Бастиан, лаская начавшее извиваться тело губами и языком, покусывая чувствительные точки, достиг самой чувствительной. «Сладкая…» Бэмби заговорила. На его любимом языке. Сначала грудными согласными, а когда поцелуй углубился — последовали гласные. Язык чувствовал пульсацию. Бёдра под пальцами дрожали. Поясница выгибалась навстречу. Голос, запах и вкус — всё в ней было идеально. Собственное возбуждение стучало и кололось в венах. — Басти… — выдохнула Бэмби прежде, чем вздрогнуть с протяжным «ах-х-х». Девочка продолжала вибрировать и мурчать от удовольствия, пока Бастиан освобождался от штанов. На звуке рвущегося пакетика из-под презерватива Бэмби открыла глаза. Она наблюдала за ним, а он за ней. Колени коснулись его бёдер. Желание, которое он сейчас чувствовал к Бэмби, казалось немыслимым. Он честно признался себе, что никого и никогда так не хотел. Глядя прямо в ореховые глаза, Бастиан вновь поцеловал её колени и, проскользив ладонями по горящему телу девочки, навис над ней. Опираясь на одну ладонь, другой убрал с красной щеки серебристую прядь, обвёл кончиками пальцев овал лица и украл и без того неровное дыхание очередным поцелуем. От прикосновения члена, Бэмби сжала предплечья и бёдра Бастиана сильнее и чуть прикусила его губу, чем вызвала настоящий взрыв внутри. Мурашило не только кожу, но и кровь. — Ай-яй-яй… — прошептал Бастиан, с лёгкой улыбкой. Он продолжал целовать и наблюдать, пока девочка привыкала к ощущению его тела на себе. Член медленно, но ритмично тёрся о жаркий влажный клитор, вызывая на решающий раунд. Ореховые омуты вновь заблестели, а губы зашевелились, выдыхая тихие стоны. Лаская грудь, целуя, Бастиан запустил одну руку под поясницу и вошёл. Бэмби, зажмурившись выдохнула стон ему в рот и буквально впилась пальцами в плечи. — Луна… маленькая… — Бастиан ощутил, как она вся сжалась вокруг него. Он начал двигаться медленно, нежно и терпеливо. Ловил губами дыхание и вздохи. Чувственные поцелуи стали интенсивными, движения бёдер учащённее и ритмичнее. Мир наполняли только три звука: сладкие стоны Бэмби, собственное сбившееся дыхание и шлепки их горячих тел. — Посмотри на меня… — Чувствуя пульсирующую кульминацию, Бастиан замедлился и отстранился, чтобы подключить к стимуляции пальцы, зная, что первый раз для девочки может не быть так же хорош, как для него. А ему, во что бы то ни стало, хотелось увидеть ещё один оргазм. Не просто так ведь он стал одним из лучших в стране кризис-менеджеров. Он привык делать невозможное возможным… Ему это нравилось. — Посмотри на меня, Луна… всегда на меня… Бэмби открыла глаза. Взгляд плавал. Стоны мешались с тягучими выдохами. Ноготки одной руки скреблись по скомканному бархату покрывала, другой — по его колену. По-прежнему оставаясь в ней, гладя и слегка надавливая на клитор, Бастиан своего добился — в девочке зарождалась новая волна удовольствия. Она пульсировала изнутри и снаружи, спина выгнулась навстречу, а в глазах вспыхнули фейерверки. Вновь нависая лицом к лицу, ощущая всем телом её дрожь и обжигающее дыхание вперемешку с его именем, срывающимся с губ, Бастиан кончил следом. «Теперь пахнет сексом и мной… Теперь моя… моя…» Ещё какое-то время он покрывал подрагивающее тело Бэмби поцелуями. Она же, жалась к нему и нежилась под прикосновениями губ и рук. Потом, приподняв, сдвинул покрывало и уложил рядом с собой под одеяло. Так, гладя девочку, ощущая мерное дыхание на груди и окутанный её теплом, Бастиан провалился в сон.