Ангел-Хранитель

      Как же их много! Розы, тюльпаны, лилии, нарциссы, фиалки и т. д. Их бесконечно много, но нужен был лишь один букет из одних только цветов. «Она не любит разнообразие» — он знал это, выучил для себя раз и навсегда, чтобы всегда быть готовым преподнести ей самый красивый букет и воодушевить её. Но он не знал, какой цветок она любит. Она всегда смотрела на цветы равнодушно (собственно как и на всё в этом мире). Но он хотел самый лучший, тот, что уж точно ей понравится. Может даже вызовет её улыбку, он, кстати, никогда не видел её улыбки, только горькие усмешки или полуухмылки. — Вы выбрали букет? — добродушная продавщица в цветочном магазине предложила ему все варианты одноцветных букетов. Но их так много, а он не знал, какой ей понравится. Девушка уже несколько минут ждала его заказа, а он лишь бегал глазами по букетам. Туда-сюда. — А вы можете что-то посоветовать? — Натаниэль надеялся хотя бы на её помощь. Девушка с улыбкой оглядела все букеты. — Если вы хотите преподнести букет на свидании, то можете выбрать самые романтичные цветы — розы, — она достала из вазы не слишком широкий букет из светлых, бледно-розовых, только что распустившихся роз. Подправив края бумаги, она протянула ему букет.       Нат смотрел на цветы и почему-то видел в них её. Маринетт. Она ведь сама, как эти цветы, красивая, но всегда тихая и немая, нежная, но в душе острая и колкая, спокойная, но прячущая в себе бушующий вулкан. Даже если она не оценит его букет, он будет рад подарить ей его, тот, который считает достойным.       Натаниэль бродил по улице с букетом в руках. Они вот-вот встретятся. Он вот-вот её увидит. Он знает, как быстро забьётся сердце при виде её всегда спокойного непоколебимого лица, равнодушных глаз и розовых, тоненьких губ, уголки которых по обычаю всегда опущены вниз. Она не проявляет никаких эмоций и чувств, но для него она всегда ангел, самое прекрасное, что может случиться в его жизни. С ним никто и никогда не общался, не дружил, тем более девочки. А она обратила на него внимание.       В восьмом классе он перешёл в новую школу. Тут, также как и в прошлой школе, никто не пожелал с ним общаться. Он был скучным для всех. Всегда где-нибудь прятался, что-то рисовал, низко склонившись над тетрадью, убегал сразу после звонка. Он никому не был нужен. По крайней мере не таким. Но однажды, одноклассники ради удовольствия и может даже просто по приколу украли его школьную сумку. Прозвенел звонок, и мальчишки просто прихватили с собой его сумку и убежали, они спрятали её. Он долго бегал по всей школе, спрашивал учителей, а мальчики лишь смеялись. Им было смешно, им нравилась его беспомощность. С ним можно было делать всё что захочется, и ничего за это не будет. Но Маринетт увидела, куда спрятали его сумку. И на той же перемене она вернула её ему со словами: «Постарайся больше не давать им возможности издеваться над тобой». И это сказала девушка, над которой также издеваются все вокруг и каждый день. Она понимала его и просто хотела помочь, хоть как-нибудь. После этого он, поборов себя, подошёл к ней и предложил вести дружеские отношения, это прозвучало немного странно и жалко, но она согласилась. И с тех самых пор она всегда рядом, такая скучная и молчаливая, но рядом. Он был рад ей всегда, хотя на её лице никакой радости не видел. Он был счастлив рядом с ней, пусть даже если другие считали её скучной, для него она самая лучшая. Он всегда мечтал взять её за руку, за эту, как он считал, всегда холодную сухую ладошку.       На город быстро опустились сумерки. День близился к вечеру, а Натаниэль к кафе. Маринетт ещё не пришла, и он ждал её у входа. Он не зайдет без неё. Но если она не появится, он, наверно, поймёт. Он ведь такой никому не нужный, даже ей. Но нет. Вот она. В тёмной куртке и синих джинсах, всё с тем же выражением лица идёт ему навстречу среди других более эмоциональных людей. — Привет, — в шуме улицы ей приходилось говорить громче, а не шептать как обычно, ему это нравилось, он теперь мог услышать в её голосе те самые огоньки, которых неслышно в обычном разговоре. Он ответил ей тем же, вот только из него слова с трудом вылетали. Едва ли можно различить отдельные буквы в его словах. Но она слишком привыкла к этому, чтобы удивляться, это было видно по её лицу.       Пару секунд Нат смотрел на неё, не понимая, что происходит. Она смотрит на него, ждёт, даже тот факт, что она вообще здесь, делал его самым счастливым в эту секунду. Он просто не мог отвести от неё взгляд, она прекрасна. Хрупкие плечи, стройная фигура, идеально натянутая спина, а чего стоило одно её лицо. Голубые блеклые глаза, слабо выраженные скулы, и тонкая линия розовых потрескавшихся губ. Её всегда бледная кожа идеально сочеталась с равнодушными глазами, это лишь дополняло её образ ходячего трупа. Но ему было всё равно, она красива даже будучи такой, для него красива и идеальна. Другую такую он не найдёт и даже не хочет искать. Зачем, если вот она перед ним?       Натаниэль протянул ей тот самый букет. Мари посмотрела на него и слегка усмехнулась. Другие бы посчитали это за некультурный ответ на добрый жест, но он знал, что она таким образом пытается показать свою радость, даже если на самом деле она ничего не испытывала. Прижав букет к себе, она посмотрела на него. Он счастлив, это самое главное. «Остальное неважно»       Натаниэль открыл перед ней дверь кафе и пропустил внутрь. Они сели за двухместный столик возле окна. Пожалуй это самое лучшее место. Здесь видна улица, и можно будет незаметно поглядывать на неё, чтобы не смущать Ната.       Сейчас он пытался быть смелее, чем обычно, он хочет казаться более способным в её глазах. Ей всё равно, смелый он — не смелый, она просто рада ему, без него было бы ещё тоскливее в её жизни. По социальному статусу они, вроде как, друзья, поэтому она была рада, что у неё есть друг. Лучшим другом она бы его не назвала, ей ведь не из кого выбирать.       Натаниэль пытался выбрать что-нибудь из меню, но постоянно подглядывал за ней из-за книжки, думал, что она не замечает. Ещё как замечает, оказывается она вообще видит больше чем другие. И его она видит насквозь. Даже то, что он пытается скрыть, она видит и чувствует. В конце концов она тоже живой человек. — Что ты закажешь? — ему было абсолютно всё равно, что есть. Он здесь не для того, чтобы покушать. Он хотел ей признаться. Ведь лучше, когда человек знает о твоих чувствах и даже не важно, что чувствует в ответ. Но для него напротив было очень важно, что она чувствует, по ней невозможно догадаться заранее. — Я не знаю, наверно обычный маффин с чаем, — она равнодушно пожала плечами. Ей также всё равно какую еду брать. Она понимала, что для Ната это свидание и для неё тоже, первое в её жизни. И она хотела прояснить тему, которую, по её предположению, он должен поднять, поставить всё точки над «i». Официант принял их заказы и ушёл, оставив пару в неловком молчание. Вернее оно было для него неловким, а для неё вполне обыденным и вовсе не напрягающим. Она знала, что он что-то скажет, нужно просто подождать. — Маринетт… — наконец начал он. Нат не мог смотреть ей в глаза, он, как никто другой, знал, что под её взглядом можно сломаться, а ему нужна смелость и храбрость, которые и так в нём были не в большом количестве. — Т-ты… Мне очень дорога. — она ничего не отвечала. Ждала, когда он скажет те самые главные для него слова, а для неё не самые приятные. — Я… Я люблю тебя…       Вот этих слов она от него ожидала, но не хотела слышать. Она прекрасно знала, что ему ответит. Прекрасно знала, что ответ его не обрадует, наверняка расстроит. Ведь он не «тот самый» для неё. Хотя существует ли для неё такой человек вообще? Она любила Натаниэля, но как друга, не больше. Она дорожила им, потому что кроме него у неё по сути больше никого родного нет, от родителей и то одно только слово осталось. А он, он всегда рядом, всегда поддержит, подскажет, но её сердце не бьётся в любви к нему и не будет. Бессмысленно сейчас говорить: стерпится — слюбится. У неё так не будет. Никогда. И от этого плохо ей самой, она равнодушная, она эгоистичная, она в каком-то роде аморальна. Ну нельзя ведь так смотреть на людей, даже на самых дорогих людей, неправильно казаться для всех ненормальной. Она сама в этом виновата. — Нат… — голос опять был хриплым. Но не от того что ей было плохо, а от того что она боялась, да-да, боялась обидеть, задеть его. Ей было его, откровенно говоря, жалко. Она хотела бы снова увидеть на его лице счастливую улыбку, на которую сама была не способна. Но прекрасно знала, что увидит. — Прости, но я не могу ответить тебе тем же. Ты мне очень дорог, но как друг.       Голос ни разу не дрогнул при этих словах. Это было несколько обидно для него. «Неужели ей так легко говорить это?» Внутри тело неприятно сжалось в комок, иссохло и сморщилось, словно изюм, пустота, а стука сердца он даже не слышал, к вискам прильнула кровь и пульсировала так, что он мог чувствовать лишь её. Перед глазами сплошная мутная картинка, которая растягивалась, вытягивалась, расплывалась перед ним, но её он видел чётко и ясно, как белый день. Чёрт, даже сейчас она была ангелом, его любимым ангелом. Разбившим его сердце. — Я понимаю… — ничего он не понимает. Не понимает на что надеялся. Ну конечно, кто он такой, чтобы претендовать на её сердце? Он никто, даже для неё. Пустое место. Она открыла рот и снова закрыла. Пыталась что-то сказать? Но не захотела. «Не захотела ничего говорить тебе, Нат» — Прости, — смогла сказать только это? «Ты жалкая, Маринетт» Она это знает. Всегда знала. И ужасно несправедливо заставлять страдать из-за этого других. Особенно его. Самого близкого человека. «Ну видимо не настолько близкого» — Может сменим тему? — жалкая попытка отвлечь его, которая делала её ещё более эгоистичной. Ему ведь и так плохо, а она относится к этому наплевательски. Но так только казалось. Ей больно. За него. Но она не хотела этого показывать, не при нём. — Как скажешь, — он улыбнулся мягко и тепло. Так как она не смогла бы никогда. Он не будет ни на что рассчитывать. Он прекрасно знает, что ничего не добьётся. Он просто спрятал всю свою боль за улыбкой. Настолько легко ему это удалось, что она просто отвернулась к окну, желая забыть всё это. Для него теперь эта встреча станет сущим кошмаром. Что бы ни случилось, она всё равно останется для него цветком его жизни. Самым прекрасным. Всё будет также как было всегда. Несмотря на разбитое сердце милого художника.