Долгожданное признание

Почему-то ей доставила удовольствие мысль о том, что он будет здесь. Она знала, что ей не следует думать об этом, потому что перед премьерой необходимо сосредоточиться, однако все ее мысли были по-прежнему связаны лишь с Зеном. Она играла, как никогда. Для него. Она хотела показать ему, на что способна. Ее монолог в конце второго акта сопровождался бурными аплодисментами, и она почувствовала прилив гордости. Это был трудный монолог — монолог женщины, переживающей, что сама толкнула мужа в объятия своей лучшей подруги. Произнося его, Шираюки всегда чувствовала, как будто перед всеми обнажает свою душу, однако сегодня, когда в зале был он, она выложилась полностью. Выходя на поклоны в конце спектакля, она не хотела обращать на него внимание, однако против ее воли взгляд скользнул в ложу, где сидели Фил с Вистерия, и краска прилила к щекам, когда она увидела его довольную улыбку, и увидела, как он аплодирует. Она прошла за кулисы, где отмечалась премьера. Лилось шампанское, все были рады, премьеры которая прошла на ура! Некоторые артисты решили остаться в театре до того, как придут первые газеты с откликами, всем очень хотелось знать мнение критиков о спектакле, но Шираюки твердо решила, что останется там недолго, а потом уйдет домой. Впервые за последние дни она почувствовала, что сможет наконец-то по-настоящему заснуть. Она стояла с бокалом минеральной воды, поскольку пить шампанское не хотелось. В эту минуту появился Зен и остановился рядом с ней. Он был один. Его шикарной любовницы не было видно. — Ты не пьешь? — заметил он. — Я еще не знаю, есть ли основания для торжества, — с трудом произнесла она, чувствуя, как внезапно пересохло в горле. — Есть, — сказал он и посмотрел ей в глаза.

***

Шираюки посмотрела на календарь. Еще две недели спектаклей и все. Она отработала шесть недель из восьми, осталось всего две. Еще две недели, и Зен навсегда исчезнет из ее жизни, а прежде, возможно, согласится на развод. Если б только эта возможность вызывала у нее чуть больше энтузиазма… Они совсем не виделись. Он не приходил в театр, и она знала, что ей следует радоваться этому, однако знать, что он здесь и не видеть его было, пожалуй, самым трудным. Не успела она оглянуться, как пошла последняя неделя, последний утренний спектакль. — Тебе грустно? — спросил Митсухиде, когда они ожидали своего выхода на сцену перед последним актом. — Немного, — призналась красноволосая. — Ты, конечно, придешь на прием по случаю окончания постановки? — Конечно, — откликнулась она. Она сошла со сцены под гром аплодисментов и направилась прямиком в свою гримерную, чтобы переодеться к приему. Она специально купила новое платье. Сегодня вечером она даст себе волю. Она будет выглядеть сногсшибательно. И если Зен придет со своей любовницей, так пусть посмотрит сегодня на свою жену и, может, испытает минутное сожаление Она сняла с лица толстый слой театрального грима и наложила обычную косметику: серебристые тени на веки, немного румян на высокие скулы, подчеркнув бледность своего лица. В завершение накрасила губы темно-красной помадой. После она надела черное, строгое платье, которое прекрасно обтягивала ее маленькую, красивую фигуру. Оно стоило целое состояние, такие наряды дарил ей Зен. Она доехала до ресторана на такси, а когда вошла, в зале воцарилась полнейшая тишина. Митсухиде и Фил в дальнем конце зала вскочили на ноги, и, пока она шла к большому столу, все аплодировали, приветствуя ее, но сердце Ширы стучало тяжело и разочарованно, потому что ее мужа в ресторане не было. Она села и огорченно выпила полбокала шампанского, и вдруг почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она медленно подняла голову и, поглядев через заполненный людьми зал, увидела стоящего в дверях Зена. Во фраке он выглядел таинственным и могущественным, она не могла удержаться и бросила взгляд за его спину, не появится ли та девушка которую она видела по дороге домой, но ее не было. Он сдвинулся с места, направившись к их столу. И так же, как воцарилась тишина, когда входила Шираюки, все замолчали и сейчас при виде Зена. Главная героиня решила, что он нарочно сел как можно дальше от нее и заказал всем сидящим за столом шампанского. Но Вистерия продолжал неотрывно за ней следить. И если до этого она испытывала волнение, то теперь ей понадобился максимум усилий, чтобы сдержать дрожь в руках. Она отпила глоток шампанского. И с грустью подумала, что любит его. И что потеряла. Просто сбежала, сбежала от трудностей вместо того, чтобы вместе с ним преодолевать их. Но сегодня последний вечер, больше она никогда его не увидит. Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как он поменялся с кем-то местом и теперь сидел напротив. — Приятно проводишь время? — Да нет, я… — Господи, похоже, она потеряла способность мыслить. — Наверное, всегда грустно, когда заканчивается сезон? — Да. Особенно этот. Он медленно оглядел присутствующих, которые к этому времени уже напились. Кики, хихикая, шепталась с Митсухиде, сидя у него на коленях. Зен пристально посмотрел на девушку, и в его голубых глазах сверкнул огонек. — Пойдем, я отвезу тебя домой. — Я поеду на такси. — Где твое пальто? — спросил он, будто не слыша ее слов. Она растерялась, утопая в глубинах его требовательных глаз. — Вот мой номерок, — запинаясь, сказала она, протягивая ему пластиковый квадратик. Через минуту он возвратился с кашемировой накидкой. Когда они вышли из ресторана, начали падать первые капли дождя. — Вот машина, — сказал он, и прежде чем она что-то сообразила, она уже сидела пристегнутая ремнем безопасности к переднему сиденью. Она была сама не своя, словно в каком-то шоке или трансе. И неотступно преследовала мысль о том, как ей будет недоставать его, как ей приятно снова сидеть рядом с ним. Но, Боже, как же приятно снова почувствовать себя слабой. Она закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, а капли все усиливающегося дождя барабанили по крыше. Руки дрожали так, что она никак не могла найти замочную скважину, и в конце концов он просто забрал ключи и легко открыл дверь. Очутившись в квартире, ни один из них не сдвинулся с места, чтобы включить свет. Дверь в гостиную была открыта, через незанавешенные окна виднелось небо, освещаемое вспышками грозы. — Хочешь кофе? — заботливо спросила она. Он чуть засмеялся. — Кофе? О, дорогая, наверное, нет. — И его голос зазвучал глухо и обольстительно. — Ты ведь знаешь, чего я хочу. Чего мы оба хотим. «Боже мой, ты не знаешь как я хочу снова твоих прикосновений, так хочется чтобы ты вошел в меня.» — крутились мысли в ее голове, она так хотела его. Красновласка направилась в гостиную. Мужчина с озорной улыбкой пошел за ней, понимая как он сейчас ее хочет. В полумраке она чувствовала, как до нее доходят исходящие от него волны желания. Видела его горящие, как бриллианты, глаза, прикованные к бешено пульсирующей жилке на ее запястье. Он снял пиджак, и небрежно повесил его на спинку стула. Привычно ослабил узел галстука и расстегнул ворот рубашки. Зен неотрывно смотрел на нее пожирающим взглядом, его голос звучал почти небрежно, когда он спросил: — Ты хочешь меня? Скажи мне, дорогая? Она ничего не могла ответить, ее желание поглотило ее полностью. Она почувствовала как предательски заныла грудь… Зеленоглазая подошла к нему, и тихо сказала «да». Он протяжно вздохнул, улыбнувшись уголком красивого рта, как бы в подтверждение собственной победы.