Долгожданное признание

Они стояли, глядя друг на друга. Казалось, аэропорт и все, что их окружало, куда-то исчезло, когда она стала постепенно погружаться в глубину его голубых глаз. — Зачем ты здесь? — прошептала красноволосая. — Я просто не мог отпустить тебя. Второй раз. Скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты осталась, и я сделаю это. Где-то в глубине сознания она понимала, что на них смотрят, но ей было все равно. — Почему? — Еще одно короткое слово. Все ее будущее зависит от него. — Потому что я люблю тебя, — сказал он очень тихо. — Я люблю тебя, Шираюки, как никогда не любил ни одну женщину на свете и никогда не полюблю. И тут она разрыдалась. Он прижал ее к себе, целуя в макушку и обнимая сильными горячими руками, в которых ей хотелось остаться навсегда. — Дорогая, моя дорогая, пожалуйста, не плачь. — Пепельноволосый взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Послушай меня, — сказал он настойчиво. — Я был самым большим идиотом на свете. — Голубоглазый покачал головой, глядя на нее сверху вниз. — Я знал, что должен увидеться с тобой опять, поэтому я уговорил спонсоров вашего спектакля дать мне эту возможность. Ничего не изменилось. Ничего. Я любил тебя так же, как и прежде. Но я знал, что должен действовать очень осторожно, чтобы оставить себе хоть какой-то шанс после того, как мы расстались. — Мужчина вздохнул. — Я хотел сказать тебе о своих чувствах при самой первой встрече, но я так боялся отпугнуть тебя. О Боже! Это было нелегко. Когда я увидел тебя в объятиях Митсухиде, пусть лишь на сцене, я был способен разнести весь этот театр на мелкие кусочки голыми руками. Но я был полон решимости не показывать своих чувств. Я старался держаться осторожно до того вечера, когда прошел заключительный спектакль. Я не рассчитывал на то, что ты забеременеешь, но это дало возможность привезти тебя сюда… — Но ведь ты дал мне уехать сегодня утром? — Я был в шоке, — тихо сказал он. — Я так хотел ребенка, молился только об этом. Я ушел с виллы и все думал. А затем я пришел в себя. Я подумал: не могу больше отпустить тебя. Второй раз. Я обязан сказать тебе о своих чувствах. — Ну почему же ты мне ничего не сказал? — спросила Шираюки, крепко обнимая его. — Все то время, что я жила здесь, ты ни разу не упомянул о любви. — Любви? — Он опять посмотрел на нее, глаза его были полны печали. — В прошлом мы много говорили о любви и больше ни о чем. Слова любви не трудно произнести, но на сей раз я хочу не говорить, а действовать, и, может быть, когда-нибудь ты опять полюбишь меня. И, дорогая моя, я все сделаю для этого. Чего бы мне это ни стоило, я сделаю так, что ты полюбишь меня. — Но я люблю тебя, Зен. — И ее спокойный тон не смог скрыть ту глубину чувств, которая скрывалась за этими словами. — Я никогда не переставала любить тебя. Голубые глаза вспыхнули. — Не нужно шутить со мной, Шираюки. Только не сейчас. Я просто не выдержу этого. Она увидела его беспомощное выражение лица. — Я люблю тебя, — повторила она. Зен посмотрел на нее долгим испытующим взглядом, а затем, прижал ее к себе и начал покрывать страстными жадными поцелуями. Казалось, прошла целая вечность, пока он опять посмотрел на нее. — О, дорогая, — прошептал он. — Когда же мы совершили ошибку? — Ты был такой сильный, такой важный, такой могущественный. Мне казалось, что все не одобряли твой брак — твоя семья, прислуга, я это чувствовала, когда мы приезжали сюда на выходные. И ты никогда не хотел говорить со мной об этом — сразу же прекращал разговор. Так что для меня работа стала чем-то вроде убежища, во всяком случае, мне так казалось. Она возвращала мне чувство собственного достоинства. А ты был против. Поэтому, когда ты сказал, чтобы я выбирала между работой и тобой… — ее перебили. — Я знаю. Я поставил тебя в безвыходную ситуацию. А затем уже сыграло роль самолюбие, когда ни один из нас не хотел уступить. — Я начала бояться приезжать на эту виллу. Мне казалось, ты стесняешься меня. Я помню, как ты заставлял меня уходить со званых обедов, когда я пыталась говорить по-итальянски. — Черт возьми! — тихо выругался он. — Знаешь, почему я это делал? Я просто видеть не мог, что они демонстративно не обращают на тебя внимание, когда ты так стараешься. Я не желал, чтобы они так с тобой поступали. — Нам надо было поговорить об этом. -Лицо его выражало искреннее раскаяние. — Я не из тех, кто много разговаривает. Я не обращал внимания на то, что происходит, я думал, если на все эти проблемы не обращать внимания, то они исчезнут сами по себе. — Он посмотрел на нее с нежностью. — Ты помнишь тот вечер — первый, после нашей разлуки, — когда я повел тебя в Кларинсе в ресторан? Она кивнула, вспоминая тот напряженный ужин с Реном. — Мы были в ресторане, и ты заговорила с официантом по-итальянски. Я был поражен. Я думал, после всего того, что ты здесь пережила, ты будешь стремиться забыть каждое слово, выученное когда-то. Девушка покачала головой: — Никогда. Он наклонился и тихо сказал ей на ухо: — Я люблю тебя, дорогая, ты это знаешь? Это на всю жизнь. И мы будем говорить обо всем. Больше никаких секретов. Идет? — Идет, — прошептала красноволосая, и мужчина поднес ее ладонь к своим губам.

***

Прошла неделя. Зеленоглазая проснулась в его кровати, лунный свет заливал смятые простыни. Тела их сплелись, волосы, покрывающие его грудь, щекотали ее щеку. Он ласково поглаживал ее затылок и плечи. Когда она повернула к нему голову, он улыбнулся. — Ну как, тебе было приятно? Она лениво потянулась, всем своим видом выражая полное удовлетворение. — Это было просто великолепно, — ответила она, чувствуя, что от ее слов в нем стало нарастать возбуждение. — Но ты именно так отозвалась о той ночи в твоем доме, дорогая моя. — Его рука стала поглаживать ее груди. — Это потому, что я думала, что я тебе безразлична, — сказала зеленоглазая тихо. — Так же, как твое отсутствие в день моего отъезда, я тоже отнесла на счет твоего безразличия. — До чего же ты глупая, -сказал он, и лицо его стало серьезным: — Я просто не мог видеть, как ты уезжаешь. Это был конец моим надеждам на примирение. — Когда стало ясно, что ребенка у меня не будет, я подумала, ты хочешь, чтобы я поскорей уехала. Мужчина наклонился и нежно поцеловал ее в губы. — Говоря о детях… — пробормотал он, затем замолчал, видя протест в ее глазах. — Да, моя прекрасная Шираюки, ты можешь выбирать место, где мы будем жить, какую няню мы возьмем — я хочу, чтобы у тебя не было никаких трудностей и чтобы ты могла продолжать работать. — Я бы хотела иметь ребенка, но не сейчас, через год или два, сначала я хочу, чтобы ты принадлежал только мне. — Она положила голову ему на грудь. — А что касается нянь, что ж, посмотрим, когда придет время. Возможно, я брошу работать на какое-то время. — Ее зеленые глаза сияли от счастья. — Я же должна хорошенько познакомиться с нашим малышом. — Вдруг она посмотрела на него с вопросом в глазах. — Что? Она покачала головой. Это было слишком болезненно. — Ничего. — Мы же договорились — никаких секретов, — напомнил он ей, наклонив голову, чтобы поцеловать ее обнаженное плечо. — Я хотела спросить про Кихал, — сказала девушка. В его глазах появились веселые огоньки. — А, Кихал, — улыбнулся он. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что между нами ничего не было и я никогда не спал с ней… — Прекрати! — Она сделала попытку отвернуться, лицо ее пылало от гнева и ревности, но он остановил ее, повернув на спину и наклонясь над ней. — Но ведь это правда, дорогая, — тихо сказал Зен Вистерия, и, взглянув в его глаза, она поняла, что он не лжет. — Мы просто друзья и все. Кихал умеет слушать. И если ты про тот день, то она просто попросила денег на лечение ее мужа. Он нежно поглаживал ее розовый сосок, затем приник к нему губами, и она вздрогнула от наслаждения. Мужчина поднял голову и улыбнулся, мучительно медленно скользя рукой по ее обнаженному бедру. — Что, дорогая моя, — прошептал он. — Что? -Она хотела сказать, как сильно любит его, но вдруг ей показалось, что слова ничего не значат, и она отдалась его поцелуям.