Солнце встает и золотит Советов Дворец. Кто с солнцем встает — тот молодец! Москва просыпается, Зевает, с кроватей поднимается. Наркомтяжпром навис над площадью, Солнца лучи гладят стены. Дворники метлами; машины строем Идут, гудят и воду льют. В лучах нового солнца вода разбивается в радужную пыль. Лужи разметут дворники. Москва нарядная встречает новый день.
Дробные шажочки, торопливые шаги. Врывается журналист к редактору. — Срочно в номер! Срочное сообщение! — ЧТО? — Телефонограмма из Кремля! — Неужели? Все зря?! — Вот! — кладет на стол редактору Смотрят, а там — Черным по-белому: — За смелое Выполнение приказа товарища Сталина Награждается Владислава Осиповна Петрова! Госкомитет доказал снова, Что враг будет уничтожен и разбит. Найден убийца товарища Троцкого. Проник в Кремль националист литовский, А может быть и латвийский, Но он пойман и расстрелян. Завтра будут похороны товарища Троцкого.
***
— Как дела, дорогая! — Я не знаю, — она ответила, — Это слишком. Погладить Надо тебе манишку, Чтобы быть на приеме завтра вечером. — А, что товарищу Сталину, делать нечего? Ведь похороны на завтра назначены, А после — прием, где все надушены, расфранчены… — Националист из Риги убил товарища Троцкого, В бушлате, с бескозыркой матросской. Вошел в Кремль уверенной походкой. В кабинет Троцкого быстро вошел, Беднягу хозяина тут же нашел. Выстрел… и со стены сползли мозги… — А говорят, что в кабинете была оргия. Женщины, вино, шашлык. Берия и Ягода, А за окном непогода. Из-за женщины вышла ссора. — Спокойно. Что произошло там — мы не узнаем. Послезавтра в Берлин уезжаем, А через месяц — в Париж, Мой любимый малыш.
***
Солнце встало, и небо сияет светом. Асфальт теплом согрет. Стоят монолиты мощи сталинской, А подвалах — крысы. Грызут, ломают Монолиты власти. Колосс на глиняном постаменте. И не напишет рука сиониста На кремлевской стене: мене, мене, текел, упарсин Монолит один. Трещины в фундаменте бытия власти. И ждут её напасти.
***
Но все кончается. Года промчались. Мир изменился. Строй сменился.