Влюбись в лёд

— Оппа~а, — накинулась на брата с объятиями Канбёль, — ты гадёнышь, оставил меня одну, — начала она бить его своими маленькими кулачками. — Но ты же не одна, с тобой Чонгук, — громко смеялся Тэхён.       Тэхён начал издалека, мелкими шагами добираясь до важной и тяжёлой новости. Он видел, как в глазах сестры блестела любовь, когда они говорили о Госпоже Ким. И это понятно, ведь этот человек всегда окружал её любовью и заботой. У девушки никогда и в мыслях не было считать кого-то другого своей матерью.       Каждый раз парень поглядывал на часы и понимал, что стоит начать, но боялся сделать больно своей ранимой сестре, зная, что эта новость очень заденет Канбёль. — Чаги~я, — он мило обратился к сестре, когда они доедали ужин, — ты хочешь знать, зачем я тебя позвал? — Конечно! Я уже целый вечер жду, когда ты начнёшь, — мило улыбнулась Канбёль. — Обещай, что не будешь плакать, истерить и рыдать, — проговорил Тэхён. — Хорошо, — настороженно ответила девушка. — Ты любишь нашу маму? — на эти слова Канбёль сделала вид «что за глупый вопрос», — а если вдруг окажется, что она не твоя родная мать? — Это странно и несмешно. Зачем ты это говоришь? — она надула губки. — Я не шучу, Канбёль, — он серьёзно посмотрел на сестру, и та поняла, что Тэхён вовсе не шутит. — Но этого же не может быть, — заикаясь, тихо произнесла она. — Это правда. Канбёль, ты моя единственная и любимая сестра, но к сожалению, неродная, — он опустил голову, вновь собирая свои мысли в голове.       А у девушки в голове творилась настоящая каша из сегодняшних новостей. Все они навалились на неё как снежный ком. Она устало тёрла виски, затем в пустоту произнесла: — Где они? Мои настоящие родители… — Про отца не знаю, а твоя мама была твоим донором, но… — его голос дрогнул. — Что? — девушка со страхом смотрела на Тэхёна. — Она скончалась позавчера вечером, — он взглянул на сестру, которая пыталась скрыть свои слёзы.       Канбёль молчала, ни одного слова не было в её голове. Её мама умерла, а она даже не знала её. Она не могла даже сказать спасибо за два главных подарка: за свою жизнь и глаза.       Руки девушки тряслись, она смотрела как-то сквозь них. И маленькая слеза скатилась по белой щеке. — Канбёль? — Тэхён смотрел на сестру и пытался понять, что она чувствует. — Я… я пойду домой, — шёпотом сказала она, чтобы не разрыдаться. — Я вызову такси, или провожу тебя, — уверено и твёрдо сказал брат. — Нет, — она завертела также опущенной головой, — я хочу одна, — она устало взглянула на парня, стоявшего перед ней.       Тэхён понял, что лучше не спорить, он лишь решил позвонить Чонгуку, чтобы тот встретил младшую, когда та уйдёт.       Как в тумане Канбёль надела пуховик и сапожки и шагнула за порог квартиры некогда старшего брата.       На часах было девять вечера, и Луна уже вовсю вступила в свои владения вместе со звёздами. На улице была прекрасная погода: холодного ветра почти не было, а снежинки, словно «белые мухи», парили в воздухе. Это была большая редкость для Кореи. Все жители наслаждались этим временем, но Канбёль было не до этого. Она пыталась переварить все мысли, сложить все пазлы и понять наконец сегодняшний день. Ей хотелось, чтобы это был обычный неудачный сон или глупая шутка, но, вспоминая серьезные лица, она понимала, что это всё правда. У неё было много вопросов о маме, к самой маме, к Чонгуку… Её коса почти расплелась, а руки замёрзли даже в карманах зимнего пуховика. Красные щеки уже онемели от мороза, но из-за своих мыслей она ничего этого не чувствовала, лишь иногда Канбёль ощущала неприятные покалывания. — Канбёль! — кто-то громко окликнул девушку, но она продолжила ничего не замечать, — куда ты прёшь, дурочка, — этот человек резко дернул её за руку, — не видишь красный горит? — Чонгук? — она грустно и устало посмотрела на кузена, — это так тяжело держать всё в себе, — из её глаз хлынули слёзы, а губы тряслись.       Чонгук, не спрашивая, крепко обнял Канбёль. Он был готов отдать всё, чтобы из её глаз не лилась ни одна слеза, а яркая улыбка озаряла всех вокруг. Чонгук нежно поглаживал её голову, слыша каждый новый всхлип.       На светофоре загорелся зелёный, и огромная толпа людей поспешила перейти дорогу. Люди обходили парочку, ворча себе что-то под нос или вовсе не замечая их. А куртка Чонгука была вся сырая от нескончаемых слез сестры, которые каждый раз с новой силой лились из глаз. Она крепко держалась за него, словно за последнюю тростинку в большом море. От тепла и нежности, исходящих от Чонгука, она плакала ещё сильней, утыкаясь носом в его шею и вызывая у него табун приятных мурашек.       «Я стану твоим плечом, о которое ты сможешь опереться», — в мыслях проговорил Чонгук, крепче обнимая её. — Можешь забыть, что я сказал тебе сегодня, если так тебе будет легче, — прошептал он ей на ухо, — я буду для тебя настоящим братом и буду поддерживать тебя во всем, — дрожащим голосом он произнёс эту фразу. — Я не хочу, — где-то рядом с его ухом послышался тихий голос.       Придя домой, Канбёль ощутила, как силы покидают её тело. Пока Чонгук снимал свои ботинки, она навалилась к стенке и благополучно уснула. Парень повернулся к ней, чтобы что-то сказать, но увидел спящую Канбёль. Чонгук улыбнулся, а затем снял её сапожки с курткой и отнёс в её комнату. Накрывая её тёплым одеялом, он поцеловал её в лоб и сказал тихое: — Ты будешь моей, потому что я люблю тебя. Утро       От долгих и нескончаемых слёз у Канбёль утром сильно опухли глаза. Ей было тяжело не то, чтобы встать с кровати, ей было сложно раскрыть глаза. Голова трещала, словно от похмелья, и так же были смутные воспоминания вчерашнего пути домой.       С большим трудом встав с кровати, она пошла на кухню за стаканом воды, то и дело хватаясь за голову.       В это время Чонгук уже варил овсяную кашу, а на столе стоял овощной салат. Увидев эту картину, Канбёль удивилась, она никогда не видела его за плитой. Но она была только рада, можно было нормально позавтракать. — О, ты встала? — он лишь улыбнулся, — на полчаса раньше будильника, — Чонгук посмотрел на часы. — И тебе с добрым утром, — вяло, почти безжизненно произнесла она, — Что готовишь? — чуть живей спросила девушка. — Овсянку, — вернулся он к готовке.       Канбёль уже строчила сообщение брату, чтобы не будить его звонком:

«Я хочу увидеть место, где она похоронена»

      Она выключила телефон, думая, что ответа ещё долго не будет. Но буквально через две минуты поступило сообщение: «Хорошо»       Короткий, но утвердительный ответ светился на экране. — Чонгук, я не смогу сегодня остаться дополнительно после тренировки, прости. — Идёшь к матери? — понимающе спросил Чонгук. — Ты знаешь? — недоумевая, спросила Канбёль. — Да, услышал разговор Тэхёна с тетей Ёну. Но подумал, что лучше им сказать об этом самим, — неуверенно произнёс он. — Я понимаю, — грустно сказала девушка.       Вдруг неожиданно Канбёль встала со стула и подошла к Чонгуку и поцеловала его в щёку, сказав: — Спасибо, — на что он лишь сдержанно улыбнулся, но почти тая как мороженое летом.       Девушка сама не поняла своего порыва нежности, ей просто захотелось сделать это. После этого словно несколько бабочек родилось у неё в животе. Она застенчиво улыбнулась, заправляя за ушко прядь волос и посматривая в кастрюлю. — Из тебя выйдет хороший парень. Завидую твоей будущей девушке, — двусмысленно сказала Канбёль, вновь устремляя свой взгляд к глазам Чонгука.