Eva

      Моё имя — Ева МакМилан. Мне 16 и моя история довольно странная. Впрочем как и я. Мои родители, Виктория Орлова и Марк МакМилан, разошлись когда мне было 3 года. Я осталась с отцом. На моё пятилетие родители, вдруг решившие провести праздник вместе, познакомили меня со своими новыми избранниками. На тот момент мне было всё равно и они стали для меня дядей Максимом и дядей Саймоном… Что-то здесь не так, да?       Когда мне исполнилось 12 началась настоящая война за моё внимание, мама агрессивно хотела, чтобы я жила с ней и ещё двумя её детьми в России. Но побывав у неё в гостях пару раз, для себя я решила, что тишина и покой в родном пентхаусе в Нью-Йорке мне привычнее, чем в Санкт-Петербургской двушке. Папа был пассивен. Он знал что я воспринимаю его и его супруга Саймона как ту Китайскую Стену, замкнувшуюся вокруг меня. Плюс каменным аргументом было ещё и то, что у меня был всего один друг и в Россию он не собирался.       Мама проигрывала и злилась от этого ещё сильнее. Но апогей её ярости пришёл совсем не вовремя. В свои шестнадцать, приправленные жуткой затяжной депрессией и непонятно откуда взявшегося шопоголизма, единственной отдушиной был он. Девяносто килограмм чистейшего пафоса и язвительности — Джош. Который сменил имя как только получил возможность и паспорт… Ладно не только он…       У Джоша была младшая сестра, мои чувства к ней балансировали на грани лютой ненависти и безграничной любви. Потому что только она могла поставить меня на место, и заставить всех вокруг смеяться не со мной, а надо мной.       Ещё одной радостью была музыка. Нет я не писала песни, потому что словарный запас хоть кажется большим, таковым не является, да и руки не из того места.       Музыка группы, которую продюсирует Саймон. А я не сказала, что он продюсер?        На очередной звонок от мамы во время семейного ужина я ответила, не став скрывать раздражения. Она явно этого не ожидала, ну, а я уже не могла остановиться, и забив на все предыдущие мои попытки цивилизованно и максимально аккуратно объяснить ей, что я не буду жить с ней, яростно заявила, что терпеть не могу Россию и не собираюсь делить спальню площадью восемь квадратных метров с её детьми. Яростно выдохнула в трубку и сбросила звонок, поставив точку в нашем общении.       Её материнский инстинкт заставил её забыть что даже четыре человека на восьмидесяти кв. метрах это много, даже без меня и моей депрессии. А ещё она упорно забывала, что Питер, даже будучи культурной столицей России никогда не будет стоять рядом с Нью-Йорком. А что уж говорить о том, что я привыкла к максимально комфортной жизни? Являясь единственным ребёнком в семье музыкального продюсера и бизнесмена я никогда не знала, что такое зарплата в тридцать тысяч рублей и полное отсутствие карманных денег. И не готова была узнавать, ради её самолюбия…       Так для сравнения… Я катаю по Сохо на BMW i8, а " вполне успешный журналист Максим» на Kia Rio 2016 года. Я учусь в частной загородной школе, а «мои самые младшие и вообще-то единственные братья» в обычной средней школе без какого-либо уклона. Я привыкла получать всё о чем упоминаю  вскользь в разговоре.       В Питере меня ждут вечера в обществе шумных братьев, вечно усталая мать и её, временами пьющий муж. А в Нью-Йорке вечера протекают в шумной компании Джоша или за чашечкой кофе, у камина, с Саймоном. Иногда в этот список попадают и семейные вечера с папой, всей семьёй.       Сейчас у меня слишком много забот, чтобы беспокоиться о чьих-то чувствах. Даже если это мать. Я устала говорить нет.