***
... но только не для Гарри Поттера. Всего два месяца назад он и представить не мог, что может так скучать по своей подопечной. Да что там скучать – и месяца не прошло, а он весь извёлся. Как она там? Всё ли в порядке? Как у мадмуазель с питанием – хорошо ли кормят в университетской столовой? И, самое главное, не досаждают ли ей разного рода «подозрительные личности»? В последнем, Гарри признавал, присутствовало не только беспокойство, но и некоторая доля ревности. Что уж тут скажешь – он привык быть для своей госпожи единственным. Привык... и пристрастился. Связь, что они разделяли, стала неотъемлемой частью жизни волшебника, и от мысли, что к его... к его Флёр, может прикоснуться другой мужчина, юноша мгновенно вспыхивал гневом. Он, конечно, верил в моральные качества Флёр. И потому понимал, что та не опустится до случайных интрижек. Но ведь вейла ничего ему и не обещала, так? Кто он, а кто она? Слуга и его хозяйка, – о каких отношениях может идти речь? Что если в академии девушка встретит кого-то, кто понравится ей больше него? А ведь отсюда Гарри и не узнает об этом, пока не станет поздно для любого вмешательства. Собственное богатое воображение ситуации совсем не помогало. Да, ум пытался рационализировать и отбросить подозрения, но подсознание постоянно подбрасывало провокационные картины. Или, правильнее будет сказать, сценарии. Сценарии, где Флёр встречает наследника другого рода – обязательно богатого и молодого. Сценарии, где девушку опаивают приворотным зельем, и она связывается с дурной компанией. Сценарии... Разные сценарии, в общем. Воистину, распалённое воображение – зло. При этом Гарри всё ещё не до конца понимал, кто они друг другу. Хозяйка и слуга? Да, конечно. Любовники? Безусловно. Но есть ли что-то большее? Мадмуазель Флёр искренне любит его или это временное увлечение? То, что девушка является вейлой, вовсе не облегчает понимание проблемы: её раса очень либерально относится к сексуальным связям и обязательствам – как своим, так и их партнёров. Вейла могла «гулять» от мужчины к мужчине, искренне не видя в этом ничего позорного, а могла всю жизнь хранить верность одному избраннику – такое встречалось ничуть не реже. Вот и пойми – кто есть кто. Однако томление сердца стало не единственной проблемой, с которой столкнулся молодой дворецкий. Неожиданно перед ним встала дилемма собственных устремлений, а точнее желаний вообще. Плотских желаний, если совсем уж точно. Долгое время он «держал оборону», сопротивляясь попыткам девушки соблазнить его, так что, волей неволей научился отстраняться от недостойных позывов, сдерживая их в узде. И теперь этот щит оказался навылет пробит, а желания, долгое время находившиеся под полным контролем, были выпущены на свободу. Об этом говорит, например то, как он стал воспринимать других жителей поместья. Гарри больше не видел в горничных исключительно коллег и подруг – теперь он обращал внимание на стройные тела, затянутые в тонкую летнюю форму. Экономка Натали Лоран, фактически воспитавшая парня, больше не вызывала в нём исключительно родственные чувства. Теперь мысли и взгляды волшебника соскальзывали на высокую полную грудь и широкие бёдра. Да что уж там – он даже на мадам Аполлин начал заглядываться! Какой позор! Хорошо, хоть та не заметила его внимания, а иначе только и останется прятать от стыда глаза, да надеяться на прощение. И в этой внутренней борьбе отъезд Флёр совсем ему не помог. Не смотря на то, что Гарри овладел множеством навыков и мог выполнять практически любую роль – в разумных пределах, конечно, по факту он являлся личным слугой. Камердинером. Он носил багаж, приносил еду, наполнял ванну, помогал в ежедневных делах и многом другом. Конечно, то, что он прислуживал леди, накладывало на его обязанности некоторые ограничения (например, его помощь с гигиеной им вовсе не требовалась), но в целом не слишком их меняло. До сих пор его подопечной считалась Флёр, но вот она уехала... и юношу закрепили за Аполлин. За самой мадам Аполлин! Это большая честь! Личный слуга не только очень ответственное, но и доверенное лицо. Отбор на эту позицию шёл чрезвычайно жесткий и, если бы ни его преданность, вряд ли бы кандидатуру Гарри стали даже рассматривать. Уж навыками своими он хоть и гордился, но должности не соответствовал. Элементарно не хватало опыта. Поэтому новое назначение он принял пусть и с благодарностью, но и с волнением тоже. Совершенно притом не представляя, чем его новое назначение может для него обернуться.***
Забавно, насколько же отличаются от реальности представление плебса о жизни дворян. Аполлин Делакур знала об этом не понаслышке. Ей приходилось вращаться в самых разных слоях общества, как по необходимости, так и из природного любопытства. Как и любая вейла, в молодости она весьма бурно погуляла, общаясь при этом с людьми самого разного положения. Это оставило на волшебнице свой отпечаток – она весьма неплохо знала, кто и чем в жизни «дышит». Существовало две наиболее популярные теории – и обе воплощали полностью противоположные друг другу крайности. Сторонники первого мнения, считали дворян этакими гедонистами. Роскошь и нега, балы и развлечения с утра до ночи – вот какой жизнью, по их мнению, она жила. Вечный карнавал, от начала и до конца пропитанный пороком и вольностью. Любопытная и в чём-то наивная точка зрения. Второй лагерь придерживался обратной позиции – долг, расчёт, хитроумные интриги, альянсы и предательства, в общем, некая абстрактная «паучья банка». Бесконечная война всех против всех. Что ж, это тоже не лишено определённого смысла. Правда, как водится, скрывалась где-то посередине. Конечно, Аполлин встречала разных разумных, но большинство всё-таки предпочитало придерживаться золотой середины и не впадать в крайности. Как и она сама. У аристократки, особенно если она Матриарх своего рода, имелось немало обязанностей. Следить за хозяйством – раз. Контролировать финансовые дела семьи – два. Поддерживать отношения с союзниками и вассалами – три. Заниматься воспитанием детей в целом и наследницы в частности – четыре. Продолжать накопление знаний и совершенствоваться самой – пять. А ведь есть ещё дела ковена. Ковена вейл – совета Матриархов тех родов, что представлены волшебницами её расы. Аполлин пусть и не возглавляла его, но всё же имела немалый политический вес, а с ним и соответствующие обязанности. Та ещё морока, конечно. Но когда ты уделяешь делам всё своё время, а также прикладываешь определённые усилия, дабы отладить административный процесс, это окупается сторицей. И вот бесконечные стопки документов ужимаются в небольшие папочки с «текучкой», а управление многочисленными операциями распределяется между компетентными слугами или вассалами, ограничиваясь необходимостью лишь изредка контролировать процесс. Океан политической жизни успокаивается, и в какой-то момент ты уже понимаешь, что все союзы, какие нужны, – заключены, противники и недоброжелатели – затаились или закончились, а большинство дел забирают едва ли несколько часов в день. Тогда появляется личное время. Для вейлы это было неожиданным открытием. Она росла в послевоенные годы, и Европу тогда трясло изрядно. Не до баловства. После – занималась восстановлением рода, заменив мать на посту матриарха. Затем, когда волшебница стала старше, всё свободное время оттянула на себя Флёр, а за ней и Габриель. Нет, Аполлин об этом не жалела – дочерей она любила всем сердцем, но как-то само собой сложилось, что график её был занят и распланирован на месяцы вперёд. И вдруг такая свобода. Да, несколько часов в день займёт ознакомление с отчётами и оформление документации. Ещё сколько-то времени она посвятит домашнему хозяйству. Пару дней в неделю пройдут в разъездах, но остальное? Всё остальное время окажется полностью свободно от посторонней нагрузки. Что же должна сделать скучающая леди, дабы не впасть в грех лени? Найти себе хобби. Аполлин перепробовала множество возможных вариантов, но среди них превыше всего ценила верховую езду. А почему бы и нет? Занятия на свежем воздухе – раз (домоседство никому не идёт на пользу!). Регулярные физические нагрузки – два (и что с того, что она вейла? За фигурой можно и нужно следить!). Замечательная природа – три (тут и без комментариев всё понятно). Куда ни посмотри – одни плюсы. Да, приходилось содержать лошадей, конюшни и соответствующую прислугу, но право слово, она могла себе это позволить. К этому увлечению волшебница пришла не сразу. Прежде были испробованы более традиционные для женщин занятия, такие как вышивка, пение или танцы. Но, ни одно из них так и не захватило, хотя в каждом из них вейла и достигла немалых успехов. А вот в лошадей Аполлин влюбилась с первого взгляда. Стоит сказать, что чисто спортивные дисциплины её не интересовали совсем. Она леди, а не спортсменка. Куда приятнее было освободиться на пару часов и просто отправиться на прогулку – по окрестностям или к Старому лесу. Живописных мест здесь хватало, и каждый раз можно было найти что-то для себя новое. Поэтому, закончив с делами, женщина распорядилась приготовить ей лошадь и отправилась в сторону конюшен.***
Как уже было сказано ранее, Гарри имел множество обязанностей, но уход за лошадьми был, пожалуй, наименее любимым. Какое счастье, что этим ему доводилось заниматься нечасто! Нет, против лошадей он ничего не имел, но уборка конюшен отвратит даже самого большого любителя живности. Вообще, обычно этим занимался конюх, однако в этот раз Мартин – немолодой усатый мужчина, – взял отгул, дабы отпраздновать годовщину с супругой. И, словно назло, именно сегодня госпожа Делакур изволила отправиться на прогулку. Делать было нечего и ему, как камердинеру хозяйки поместья, а так же дежурному специалисту по внезапным проблемам, пришлось снова взяться за нелюбимое дело. Конюшня располагалась на самом краю усадьбы, поблизости от задних ворот. Разумно – так лошадям не придётся скакать по садовым дорожкам, рискуя разбить подковами дорогую мозаику, а садовники обойдутся без сомнительного удовольствия уборки лошадиных «яблок». Само здание было небольшим и новым – построили его относительно недавно. Внутри за большими раздвижными воротами находился центральный проход, к которому с правой стороны примыкали хозяйственные помещения: кладовые для инвентаря, хранилища для соломы – места заурядные, но, в общем-то, необходимые. Слева же располагалось полдюжины загонов. Далеко не все из них сейчас использовались; в поместье содержалось всего три лошади – две кобылы и один жеребец. Одна ничья, одна принадлежащая госпоже Аполлин и один подаренный ею Флёр, хотя последняя верхом каталась крайне редко. Туда-то и направился Гарри. Лошадь, которую так любила мадам Делакур, действительно выделялась. Породистая, статная, с крепкими ногами и чёрной, как ночь, шерстью – Полночь могла по праву собой гордиться. Не подвёл и характер – кобыла вела себя на редкость уравновешенно, но не апатично, с радостью как прохаживаясь, так и срываясь на бег. Прежде всего, юноша привязал лошадь к стойлу, причём сразу на две привязи – в своих навыках он не был столь уверен. Затем, убедившись, что животное спокойно, сначала скребницей, а затем и щёткой тщательно почистил тело кобылы, уделив особое внимание спине и бокам. А то мало ли камешек попадёт или ещё что – того гляди хозяйку сбросит. Закончив с чисткой, он накрыл лошадиную спину потником – тяжёлой войлочной подкладкой под седло, после чего сдвинул его чуть назад, дабы волосы под ним легли ровно. Последним стало седло. Слава богу, Гарри волшебник и ему не пришлось тащить и забрасывать эту тяжесть вручную. Банальная «Левиоса» изрядно упростила процесс, позволив расположить седло ровно и без проблем пристегнуть подпругу. Ну и уздечку, само собой, надел. После этого он отвязал Полночь и осторожно поводил её по стойлу – проверил, что нигде не трёт и седло село как надо. Конечно, сделано оно на заказ и точно лошади по размеру, но удостовериться никогда не лишне. Так же осмотру подверглись все крепления и ремни и, не найдя изъянов, юноша вывел животное наружу. Мадам Аполлин уже ждала его там. В очередной раз Гарри пришлось отвести взгляд. Ну а что ещё делать, если с возбуждением справиться не получается, а она... такая? Волшебница очень ответственно подходила к любимому увлечению и экипировку выбрала подходящую. То есть весьма и весьма откровенную. Нет, сам по себе костюм был обычным и даже приличным, но на ней смотрелся чрезвычайно провокационно. Пожалуй единственное, что не вызывало вопросов, это высокие сапоги из матово-чёрной кожи. Остальные элементы оказались ну очень обтягивающими. Приталенный жакет с длинными рукавами из небесно-голубого хлопка, плотно облегал высокую грудь, словно не подверженную действию гравитации. Его широкий воротник вынуждал женщину держать подбородок слегка поднятым, дополняя образ величественной и грозной хозяйки. Что касается бриджей – юноша честно не понимал, как можно было выбрать нечто столь демонстративное. Пусть они и не обнажали ни сантиметра тела, но столь плотно прилегали к нему, что легко могли сойти за ещё один слой кожи. Гарри был готов поклясться, что и интимную зону они бы очертили столь же явно, отсутствуй там специальная укреплённая вставка. Госпожа Аполлин всегда тщательно следила за своей внешностью, чему конный спорт неплохо способствовал. В том числе и ему она была обязана такой подтянутой фигурой. Узкая, но не худая талия, широкие плодородные бёдра, упругие ягодицы, крепкие спортивные икры и, как вишенка на торте – небольшой просвет между бёдер в виде перевёрнутого треугольника. В повседневной мантии этого совершенства видно не было, но в тугих бриджах не заметить его мог только слепой. Гарри заметил. И закономерно покраснел ещё больше. Неловко признавать, но именно ножки он считал самой привлекательной деталью женского образа. Длинные, стройные, но, в тоже время, крепкие и спортивные – такая прелесть легко могла вскружить ему голову. Нет, он и на всё остальное вполне обращал внимание, но тут красота госпожи Аполлин, что называется, поразила в самое сердце. Уж на что Флёр хороша, но, следует признать, ей есть к чему стремиться. Женщина, тем временем, приняла из его рук поводья и придирчиво осмотрела кобылу. — Здравствуй, милая, — не найдя изъянов, она ласково потрепала любимицу по холке. — Как у нас дела? Полночь довольно всхрапнула, подставляя шею под ласку. — Ты моя умница, — волшебница довольно улыбнулась. — Пойдём кататься? Неспешно подойдя к лошади сбоку, она вдела сапог в стремя и ловко поднялась в седло. Полночь переступила с ноги на ногу, но послушно осталась на месте. — Гарри, дорогой, — мадам обратила внимание на своего слугу. — Мы вернёмся через час-полтора. Распорядись, чтобы обед подали в мой кабинет... скажем, часа через два. — Будет исполнено, мадам, — юноша поклонился. — Чудно, — женщина сдержанно улыбнулась и направила лошадь к воротам. — Госпожа, постойте! — внезапная догадка пронзила разум волшебника. Вейла остановилась и повернулась к нему. — Вы забыли свой шлем! Голова волшебницы и вправду оказалась непокрыта. Пышная шевелюра была собрана в строгий узел, но пробковый шлем так и остался лежать на полке. Их там набрался бы целый десяток, но этим, затянутым чёрной тканью, пользовалась только хозяйка поместья. — Думаю, ничего страшного не случится, если один раз я съезжу без него. — Госпожа, возьмите! — он подхватил шлем и, быстро подбежав к волшебнице, протянул его ей. — Прошу, не рискуйте своим здоровьем! Гарри и в самом деле не на шутку переполошился. От несчастных случаев не застрахован никто. Как ни крути, а разбитая голова даже для волшебницы опасная травма. Шлем же был крепок сам по себе и к тому же дополнительно зачарован на дополнительную прочность и смягчение удара – такой и из пистолета не сразу прострелишь. — Не нужно. Можешь убрать его на место. — Мадам Делакур! Не пренебрегайте собственной безопасностью! — Гарри хотел было продолжить, но осёкся, наткнувшись на потяжелевший взгляд. Наверное, он слишком привык иметь дело с Флёр, как и «продавливать» её капризы собственным упрямством. Вот только мадам Аполлин – совсем не её дочь. Она не настолько высокомерна, чтобы игнорировать разумные советы, но продолжая настаивать, даже получив отказ, Гарри пересёк черту приличия. Однако вины за собой он не чувствовал. И потому взгляда не отвёл. — Я и сама могу решить, что и когда надеть, благодарю покорно, — голос вейлы посуровел, а в её тоне проскользнули металлические нотки. — Но, раз ты так беспокоишься обо мне, мальчик, так и быть, надену, — она без слов водрузила шлем на голову и застегнула под подбородком ремешки. — Через два часа встретишь меня здесь – будешь наказан за свою дерзость.***
Сложно сказать, кто же из них ждал окончания прогулки с большим напряжением – хозяйка или её слуга. Но если молодой Поттер справедливо опасался обещанного наказания, то саму Аполлин обуревали мысли совсем иного толка. Проще говоря – она пребывала в сомнениях. Напряжённо решала дилемму – соблазнять юношу или всё же не стоит. Казалось бы, что за абсурдные мысли? Она благородная леди, матриарх рода, могущественная волшебница и владелица огромного состояния. Спать со слугой, какой моветон! Что ж, только не для вейлы – как уже было сказано раньше, их раса судила о пригодности партнёра совсем по иным критериям. И сама Аполлин исключением не была. А ведь каким замечательным экземпляром оказался молодой Поттер! М-м-м, загляденье просто! Красивый, сильный, с отменным здоровьем – ну просто не к чему придраться. Разве что, немного молод на её вкус, но этот недостаток пройдёт быстро. Да и сейчас, судя по восторженным «отзывам» её старшей дочери, он очень даже неплохо проявил себя. В конце концов, удовлетворить вейлу, даже неопытную, это немалое достижение. Без шуток – далеко не каждый любовник справится. Делать же это регулярно и вовсе подвиг, заслуживающий признания. Повезло дочке, ничего не скажешь. Кто бы знал, что маленький оборванец, подобранный ею десять лет назад, вырастет в такое чудо? Вот тут-то и крылся камень преткновения: Аполлин давно положила на юношу глаз. И быть бы ему «пойманным» в её сети, если бы не аналогичный интерес со стороны Флёр. Опытная соблазнительница никогда не сдерживалась в методах и средствах, свято веруя в принцип: «В любви и на войне все средства хороши». Если кто-то по каким-то причинам решал ограничить себя – это исключительно его или её проблема. Но даже так, было бы низко, и даже подло уводить любовника у собственной дочери. Флёр ведь явно хочет от него не только секса, но и любви, хотя сама, наверное, этого ещё не понимает. Если сейчас Аполлин растопчет только-только распустившуюся любовь, то может легко испортить с ней отношения и получить врага на всю жизнь. Такие обиды никогда не забываются. И всё же соблазн был силён. Да и сам мальчик словно решил испытать её на прочность. Такая трогательная забота разила в самое сердце – она же чувствует искренность его слов. Как тут не растаять? А это обжигающая смесь вожделения и стыда? Парень начал смотреть на неё как на женщину, а для вейлы каждый такой взгляд, словно прикосновение рукой. О, как он оглаживал её фигуру, как приятно ласкал бёдра и грудь! Разум Аполлин застыл в неуверенном равновесии, не решаясь сделать шаг в том или ином направлении. Попробовать? И рискнуть вместе с тем доверием Флёр? Или отказаться? И тогда навсегда упустить шанс заполучить в свою постель такого замечательного молодого человека. Так ничего и не придумав, волшебница свернула к лесу. И всё же хорошие здесь места! Самое оно для уединённой прогулки. Старый лес многое повидал: он застал и столетнюю войну и костры инквизиции, в нём сражались и умирали французы, британцы, немцы и русские. И всё же дух дремучей древности так и остался нетронут. Скрипели, шумя листьями, величавые дубы, птицы порхали в кронах, выводя причудливые трели, мелкие зверьки копошились и шуршали в траве. С каждым пройденным метром, волшебница чувствовала, как сомнения покидают её. Свежий воздух, пахнущий корой и влагой, врывался в лёгкие, заставляя полную грудь приподниматься, демонстрируя себя миру. Аполлин не зря любила бывать здесь – подышишь, и даже думать становится легче. К тому моменту, когда она вернулась обратно, решение уже оформилось в её голове.***
Сказать, что Гарри переживал о своём наказании, значит покривить против истины. Да, он дерзил. Но ведь по делу же! Конечно, за подобную вольность слугу можно (и нужно!) проучить, но здесь он полностью полагался на совесть и рассудительность мадам Делакур. В конце концов, это не первая его провинность и никогда он не получал незаслуженного наказания. И всё же почему именно здесь? Обычно волшебница воспитывала прислугу лично: если речь шла об одной из служанок, то розгами. Если провинился кто-то из мужчин или он сам – мадам нагружала виновника дополнительной и не слишком приятной работой. Но для этого вовсе не обязательно присутствовать при исполнении наказания! Любое её распоряжение будет выполнено беспрекословно, тут и проверять не надо! Или... госпожа усомнилась в его исполнительности... и лояльности? Вскоре послышался перестук копыт по гравию – это вернулась с прогулки хозяйка поместья. Спешившись, она вела за уздечку Полночь, злополучный же шлем пристроила на сгибе локтя. Гарри вытянулся во весь рост, ожидая распоряжений, но тех не последовало – женщина молча прошла мимо него, жестом приказав следовать за собой. В течение следующего получаса мадам Аполлин устраивала лошадь на постой. Помощь слуги ей не потребовалась – используя магию, волшебница легко справилась сама. Вскоре животное было разнуздано и почищено, а кормушка пополнилась свежим кормом. Вейла остановилась и посмотрела на Гарри. Словно решив что-то для себя, она пальцем поманила волшебника к себе и, не дожидаясь его, скрылась в одном из технических помещений. Войдя внутрь, юноша огляделся. В этой небольшой комнате хранилась свежая солома, используемая для покрытия пола в стойлах. Она была собрана в большой сноп возле дальней стены, но часть неизбежно осыпалась, сделав склон более пологим. В углу стояли вилы и пара лопат, но больше никакого инвентаря в помещении не оказалось. Масляная лампа, висевшая на стене, была погашена, и единственным источником света оказались солнечные лучи, проникающие сюда сквозь узкое зарешеченное окно. Дверь за его спиной оглушительно хлопнула. — От своих слуг я требую не столь уж и многого, — мадам Аполлин встала между ним и выходом. В руках она держала ненужный доселе стек для верховой езды. — Компетентности. Исполнительности. Послушания. Гарри пробрала нервная дрожь. — Я не какая-то испорченная дура, игнорирующая разумные советы, — вейла сделала шаг к юноше, заставляя рефлекторно отступить на то же расстояние. — И, по крайней мере, готова их выслушать. Ещё один шаг. Ещё одно отступление. — Так почему же ты решил, что можешь мне дерзить? — её строгий голос пробирал до костей. Пусть мадам Аполлин и не кричала, но жути на него нагнала преизрядно. — Почему я должна повторять свои приказы? Или я не ясно выразилась тогда? — Нет, мадам, — в такие моменты ни в коем случае нельзя молчать. Даже признание вины или честное подтверждение собственного незнания, лучше, чем тишина. — Вы выражались ясно. — Так в чём дело? Почему осмелился спорить? — Со всем уважением, мадам Делакур, — Гарри собрался с мыслями и выпалил как на духу, — но я не считаю, что был не прав. — Поясни. — Я действительно посмел с вами спорить и за это прошу прощения, — он глубоко поклонился. — Но когда я настаивал на необходимости взять с собой шлем, я действовал исключительно в ваших интересах! — Да, — женщина обозначила паузу. — Я знаю. — Что? — он даже как-то сбился с мысли. — Я прекрасно понимаю, что твоя дерзость была продиктована заботой обо мне, — вейла подошла к нему вплотную. — Но это не значит, что такая наглость будет спущена с рук. Кисть, затянутая в кожаную перчатку, упёрлась ему в грудь, а затем опрокинула парня прямо на стог сена. — Не двигайся, — стек с хлопком ударил по её ладони. Гарри и так не посмел бы нарушить приказ. Но в тот самый момент, сияющая лента обвилась вокруг его запястий и с силой потянула вверх и назад. Не успел волшебник и глазом моргнуть, как его руки были надёжно привязаны к деревянной колонне прямо над его головой, а он сам вытянулся во весь рост на соломенной горке. — Потому что плохих мальчиков нужно наказывать, — хлыстик кавалеристского стека прошелся по его животу, груди и остановился под подбородком, приподняв голову. — Ты был плохим мальчиком, верно, Гарри? — Да, мадам Делакур. — Госпожа Делакур, — вейла поправила обращение, сопроводив свои слова лёгким хлопком хлястика по плечу. — Да, госпожа Делакур, — юноша послушно повторил команду. Женщина усмехнулась и отложила орудие в сторону. В почти полной тишине, нарушаемой лишь шумным дыханием обездвиженного слуги, да ржанием оставшейся снаружи кобылы, Аполлин расстегнула верхнюю пуговицу жакета. Затем ещё одну. И ещё... Гарри не мог поверить своим глазам. Неужели сейчас всё к этому придёт? Да быть такого не может! Просто невозможно! Не может хозяйка, вот так вот обнажаться перед слугой! Забавно, но разум волшебника с поразительной наглостью проигнорировал его собственные «неформальные» отношения с Флёр. Может потому, что они росли вместе или всю жизнь были довольно близки – кто знает? Но сейчас, когда госпожа Делакур со снисходительной усмешкой на устах разоблачалась, Гарри чувствовал себя так, словно оказался во сне. Кошмарном или эротическом – вот в чём вопрос. Закончив с жакетом, вейла повела плечами, сбрасывая ненужный элемент гардероба. Под ним оказалась плотная непрозрачная блузка, идеально облегающая скульптурное тело вдовы. Пусть природная женственность сильно смягчала формы, маскируя тренированные мышцы, даже сквозь ткань он мог рассмотреть рельефный живот и плечи. — Тебе нравится то, что ты видишь? — Аполлин снова повела плечами, но с чуть большей амплитудой. Щедрая грудь покачнулась следом, и внимание юноши моментально сфокусировалось на ней. — Нравится? — Да... — в горле волшебника пересохло, но совсем не от жажды. — Кхм... простите... — Да, кто? — Да, госпожа Делакур. — Хороший мальчик, — она наклонилась вперёд и потрепала смоляные волосы слуги. — А хочешь увидеть ещё больше? — Г-госпожа Делакур! — Гарри чудом удержался от вскрика, услышав вопрос.— Простите, но я не думаю... — Не думаешь что? — Это вряд ли уместно для нас, заниматься чем-то столь неподобающим. — Каков наглец, — женщина посмотрела на него с некоторым восхищением и тщательно скрытым одобрением. — Значит, дочь мою он не стесняется трахать, а от меня глаза воротит! — Кха! — юноша подавился заготовленными словами. — Как... откуда вы знаете? — Считаешь, от меня в моём доме можно хоть что-нибудь скрыть? — на обворожительном лице показалась насмешливая улыбка. — И думать забудь. Он виновато опустил голову, пристыжено пряча глаза. — Но я на тебя не злюсь, — продолжила вейла. — Флёр уже взрослая и сама может выбрать, с кем разделить постель. Я хочу знать нечто другое: хочешь ли ты увидеть ещё больше? Несколько томительных минут он молчал. Говорить правду не хотелось, но отвечать однозначно придётся и притом честно – любую ложь волшебница раскусит влёт. — Да... — выдавил он из себя. — Плохой мальчик! — рука в перчатке легонько хлопнула его по щеке – не сильно, только чтобы обозначить сам жест. — Как не стыдно! Вожделеешь свою хозяйку? Плохой, плохой мальчик! Гарри хватило совести, чтобы смутится, но второй раз голову он опускать не стал. Лишь внимательнее смотрел за каждым действием женщины, словно ища подсказку. — Как же тебе повезло со мной, — Аполлин наигранно улыбнулась и покачала пальцем. — Твоя хозяйка не только милосердна, но и щедра. Если мальчик и дальше будет хорошим, она много чего может ему показать... — предложение не было законченно, но ещё одно покачивание груди само по себе было неплохим намёком. — Ты же будешь? — Но как же... мадмуазель Флёр? — О дочери моей не беспокойся. Ты её слуга, а не муж. Что важнее – ты мой слуга, понимаешь? — Да, госпожа Делакур, — Гарри выдохнул и кивнул, приняв, наконец, правила игры. — Умница. Если с жакетом Аполлин не торопилась, то блузка оказалась сброшена почти моментально. Раз – и плотная ткань падает на пол. Глаза Гарри поражённо расширились – под верхней одеждой вейлы не оказалось нижнего белья. Упругие груди дерзко стояли, бросая вызов гравитации, но искусственными при этом не казались. Тёмно-коричневые соски давно затвердели от возбуждения – как только раньше не проступали сквозь ткань? Женщина довольно улыбнулась и неторопливо, словно танцуя, обернулась вокруг себя, демонстрируя зрелое тело. — Что скажешь? — в голосе её всё ещё сохранялись высокомерные нотки, но теперь в них добавилось что-то лихое, провокационное. — Вы великолепны, госпожа Делакур, — юноша был искренен в своём ответе. На язык просилось множество других эпитетов: «сногсшибательная», «потрясающая», «божественная», но он сказал первое, что пришло на ум. — Приятно знать, что я всё ещё могу впечатлить мужчину, — а вот её слова были насквозь лицемерны. Уж кто-кто, а сама Аполлин лучше других знала, какое воздействие оказывает на людей. На секунду Аполлин задумалась. Снимать сапоги не хотелось – пол был засыпан соломой, а об неё все ноги исколешь. Но с ними – штаны не снять, а магией портить жалко. Покрутив эту мысль и так и этак, она мысленно махнула рукой и разулась, встав босыми ступнями на брошенный жакет. Расстегнув пряжку ремня, она слитным движением стянула бриджи к щиколоткам, после чего, переступив через них, надела обувь обратно. Вейла застыла, освещённая косыми солнечными лучами. Из одежды на ней – лишь перчатки да сапоги. В руках – кавалеристский стек. Трусиками Аполлин тоже пренебрегала – ей нравилось кататься верхом в минимуме одежды. Эту свою страсть она не оглашала, но волшебница любила то чувство, когда её лоно трётся о седло, защищённое лишь тонким слоем одежды. Совершенно потрясающие ощущения! Гарри, тем временем, восхищённо разглядывал свою госпожу. Превосходные пропорции и форма ног открытием для него не стали – бриджи итак наглядно всё демонстрировали. Но одно дело видеть её в одежде, и совсем другое – без неё. Глаза юноши неотрывно блуждали по обнажённому телу – и везде было чем полюбоваться. Но чаще всего он останавливался на лобке, покрытом кустиком густых светлых волос. Нарочито небрежная интимная стрижка сводила его с ума; нарочито – потому что половые губы, как и область вокруг них были тщательно продепилированы – не было видно даже чёрных срезанных точек. Аполлин во всём походила на Флёр... и, в тоже время, неуловимо от неё отличалась. Словно некое божество взяло старшую дочь Делакур за образец и выкрутило все параметры на максимум. Грудь – красивее и больше. Бёдра – крепче и шире. Ноги – длиннее, руки – изящнее, осанка – величественнее, а жесты и поза – благороднее и женственнее. Богиня. Богиня, явившаяся во плоти. — Богиня... — губы сами собой прошептали вердикт. Аполлин самодовольно улыбнулась. Приятно, чёрт побери! Можно тысячу раз узреть своё отражение в зеркале, но, только услышав такой комплимент от мужчины – искренний комплимент, женщина по-настоящему чувствует себя желанной. Всё её тело пронзила согласная пульсация силы. Пускай, в отличие от дочери, она давно созрела и обрела над собой контроль, организм продолжать действовать согласно его природе. Стоило лишь осознать, что приближается соитие с приглянувшимся любовником, как все те изменения, что недавно пережила Флёр, вступили в силу. Аполлин почувствовала, как по бёдрам потекли первые капли смазки. Ничуть тому не смутившись, она приблизилась к парню. — Чудесный вид, — женщина мыском сапога надавила на колени, вынуждая развести их в стороны. Глазам вейлы предстал большой бугор, проступивший под тканью брюк. — М-м-м, и здесь тоже неплохо. Кончик хлыста засветился, а затем легко срезал пуговицы с жилета и рубашки слуги. Ничем не сдерживаемые больше полы тут же разошлись, обнажая атлетичный торс, лишённый какой-либо растительности. Мадам Делакур лишь одобрительно цокнула языком, а затем сместила орудие ниже и ловким движением хлястика «вскрыла» ширинку. Нитки лопнули, пуговицы разлетелись по комнате, а эрекция вырвалась из оков, с громким хлопком ударив юношу по животу. — О-о-о! — Аполлин рассмотрела объект своего интереса, после чего чуть сдвинула в сторону стеком. — Неплохо-неплохо. Опустившись перед ним на колени, вейла без колебаний взялась за вздыбившийся член. — Хороший инструмент, — на лице француженки красовалось выражение довольства. Несколько раз она передёрнула член вверх-вниз, наблюдая за реакцией парня, а затем игриво надавила большим пальцем на головку, размазывая по ней капли предэякулята. — Флёр точно знала, кого приглашать в свою постель. — Прошу, не останавливайтесь, госпожа! — юношу переполняло волнение и восторг. Ощущение, вызванное прикосновением плотной кожи, оказалось грубоватым, но в равной степени и необычным. — Ты ещё не раз повторишь это, мальчик, — склонившись ближе, она на пробу лизнула головку. — Bon appetit! И вейла приступила к «трапезе». Едва ли минута прошла с того момента, как алые губы взяли возбуждённый член юноши в плен, а он уже ощутил разницу между дочерью и её матерью. Мадам Делакур была опытна. Чертовски опытна – за каждым действием стояли годы и годы практики. Да, Флёр быстро адаптировалась и ещё быстрее училась, но она лишь недавно научилась «вести» любовный танец. Аполлин же легко и непринуждённо его контролировала. Там, где молодая вейла шла «на ощупь», ведомая в основном инстинктами и скудными пока навыками, женщина вальсировала не глядя, вытворяя с партнёром такое, что и вообразить-то сложно. Как она эта делала? Загадка. Гарри в тот момент соображал плохо, словно все его мысли вдруг сосредоточились в горящем от возбуждения паху, однако его не покидало ощущения слаженности происходящего. Как будто вейла не только знала, что и как делать, но ещё и умела согласовывать отдельные действия в один неразрывный ансамбль. От важных деталей – работы языком, напряжения горловых мышц и глубины вхождения, до самых незначительных – увлажнение ствола, помощи руками... даже положение плеч и угол проникновения имели значение. И это работало на все триста процентов. Юноша выгибался под умелыми ласками, стонал, просил остановиться, чтобы тут же сменить протесты на мольбы. Тщетно – вейла выводила одну ей известную мелодию. Уже несколько раз подряд Гарри был готов кончить, но неизменно, за считанные секунды перед разрядкой, мадам Делакур пережимала что-то пальцами и семя, будто бы застывало прямо в стволе. Это было обидно. Это было болезненно. Но ощущения лишь накапливались, обещая сойти настоящей лавиной. Когда терпеть стало совсем невмоготу и оргазм, казалось, уже ничто не остановит, вейла удивила его снова. Она распустила причёску, рассыпав по плечам и груди пряди пшеничных волос, а ленту, ранее сдерживающую всё это богатство, свернула кольцами и натянула на член, пережав основание. А затем как-то её заколдовала. Цепочка рун проступила на атласной ткани, заключая «копьё» в кольцо причудливой вязи. Боль и дискомфорт моментально ушли, но ощущение невозможности разрядиться осталось. Гарри шестым чувством понял, что пока оковы на нём – финиша ему не видать, как собственных ушей. — Что-то не так? — женщина явно наслаждалась его бедственным положением. — Ну же, скажи, не томи, дорогой. — Госпожа Делакур, — юноша скрипнул зубами. — Пожалуйста, разрешите мне кончить. — Какой вежливый, — она покачала головой, продолжая бесстыдно надрачивать закаменевший стержень. — Прости, mon chare, но нет. Пока я не достигну вершины, придётся тебе обождать. — Но, госпожа! — Даже не спорь, — вейла прервала его, пальцами ущипнув головку. Вторая рука, тем временем, опустилась ниже и сжалась на потяжелевших яйцах. Она неторопливо массировала их сильными пальцами, периодически чуть-чуть усиливая давление, от души наслаждаясь опаской, проступавшей на лице волшебника. — Знаю я вас, молодых. Прости, но я не хочу испортить первое впечатление преждевременным извержением. — Я справлюсь, обещаю вам! — юноша почувствовал слабину и усилил нажим. — Только снимите эту проклятую штуку! — То, что ты смог удовлетворить Флёр, ещё не означает соответствие моим запросам, — возразила Аполлин, печально покачав головой. — Взрослая вейла может заниматься любовью часами напролёт. Иногда – днями. Ты к такому не готов. — Я... — его дыхание сделалось тяжёлым. — Я выдержу. — Что ж, такое рвение нужно поощрять. Давай заключим пари, — женщина приподнялась, прижимаясь к пурпурной головке набухшими половыми губами. Гарри попытался вскинуть бёдра, но Аполлин моментально отстранилась, впрочем «контакт» так и не разорвав. — Если ты доведёшь меня до оргазма в течении... м-м-м... скажем двадцати минут – я позволю тебе кончить. Более того – до ужина я буду в полном твоём распоряжении. — А если нет? — А если нет, то ленту я сниму ровно через неделю, — Гарри вздрогнул, представив такое кощунство. Это бесчеловечно! — Мадам, это... это слишком! Я не выдержу столько! — Жаль-жаль, — в притворном сожалении женщина покачала головой. — Возможно, нам следует остановиться... — Нет! — слова вырвались раньше, чем разум успел их обдумать. — Не останавливайтесь, госпожа! Я согласен! — Умница, — Аполлин хмыкнула и насадилась. Член вошёл в неё с размаху и сразу на всю длину. Вейла была распалена, лоно её истекало соками, потому это было совсем не больно. Она почувствовала, как горячая головка упирается в шейку матки и так сладко давит на неё, растягивая упругие стенки влагалища. Мышцы сжались вокруг ствола, привыкая к размеру, и плотно его охватили, даруя ни с чем несравнимые чувства. Гарри оказался на седьмом небе. Удивительно, но мать почти не отличалась от дочери – такая же тугая и плотная. Вейла помедлила, но затем привстала, почти выпуская волшебника из себя, чтобы насадиться снова – сильно, быстро, со звонким хлопком ударяясь о его бёдра. Капли смазки брызнули во все стороны, попадая парню на живот. Женское тело вжало его в стог и приподнялось снова. Аполлин объезжала юношу, словно дикого жеребца. Она «скакала» на нём, контролируя темп и ритм, используя как поводок форменный галстук. Стоило Гарри ускорить темп или попытаться сменить угол проникновения, как она тут же его осаживала, ласково стегая хлыстом по ногам и груди. Как захватывающе! Лучше скачки на лошадях, только скачка на пышущих страстью юношах! И Гарри её не разочаровал – дрессировать такой экземпляр будет очень и очень приятно. Сам же Гарри, не смотря на застившую глаза пелену экстаза, понимал, что проигрывает. Наколдованные волшебницей песочные часы уже отмерили половину срока, но женщина вовсе не выглядела близкой к кульминации. Да, она искренне отдавалась страсти, активно подмахивая бёдрами и лаская затвердевшие вершины сосков, но истощённой не выглядела, пресекая любые попытки перехватить инициативу. Нужно что-то менять. Оказаться на неделю «в оковах» волшебнику совсем не хотелось. Когда сталкивается волшба двух магов, побеждает тот, кто вложил больше силы и стабильности в чары. Состояние ума при этом играет не последнюю роль. В любой другой ситуации, у юноши не было бы и тени шанса – пусть он силён и талантлив, но до взрослой ведьмы ему ещё очень и очень далеко. Но Аполлин допустила ошибку. Она поверила в то, что уже победила и расслабилась, закономерно потеряв концентрацию. Немного, но Гарри хватило, чтобы сосредоточится и вмешаться в чужое заклинание. Одним сильным рывком оковы на руках были разорваны. Мадам Делакур не успела опомниться, как партнёр сбросил её с себя. Уверенным движением он схватил её за талию и, не слушая возмущённого вскрика, перевернул вместе с собой. Теперь женщина оказалась на животе, прямо под своим молодым любовником. Не слишком удобная поза – солома колола пышную грудь, бока и живот, травинками щекотала нос, однако попытки вырваться не принесли результата – Гарри крепко её держал. Он завёл руки Аполлин ей же за спину и связал их, используя галстук вместо верёвки. Теперь вейла была полностью обездвижена. Пышная задница была удобно оттопырена вверх, возвышаясь над остальным телом. Женщина попыталась возмутиться, но ладонь вжала её голову обратно в солому, заглушая протест. Гарри рукой огладил белоснежные полушария, а затем на пробу хлопнул по ним рукой. Мадам Делакур застонала и что-то неразборчиво произнесла. Может она сказала ему остановиться? Кто знает. Смазка, обильно побежавшая по ногам, намекала совсем на иное. Гарри привстал, и уже было собирался вторгнуться в податливое лоно, как задумался о недавно услышанной фразе. «Взрослая вейла может заниматься любовью часами напролёт». Значит, его хозяйка обладает не только потрясающим сексуальным аппетитом, но и выносливостью, позволяющей его удовлетворить. За оставшееся время он никак не успеет довести её до кульминации. Единственный выход – сделать что-то неожиданное. Задумчиво посмотрев на оброненный хлыст, волшебник задал себе один интересный вопрос: «Насколько именно мать похожа на свою дочь?» Резкий свист и орудие беспощадно обрушилось на белоснежную попку. Снизу раздалось громкое мычание, но бёдра неожиданно двинулись вверх, подаваясь ему навстречу. Вот оно как... Если бы Гарри видел себя со стороны, то удивился бы хищной ухмылке. Раз – и рядом с первой алой полоской наливается алым цветом вторая. Два – и женщина снова подмахивает навстречу удару. Три – и стон вейлы сплетается с рыком любовника, создавая неповторимую симфонию страсти. Но одной порки мало. Как следует «разогрев» партнёршу, юноша приставил головку к узкому колечку ануса. Тот рефлекторно дрогнул, но стоило лишь надавить – послушно пропустил внутрь. Было туго. Было горячо. Задница госпожи сжимала словно тиски, но он двигался вперёд, невзирая на сопротивление. Женские соки хорошо смазали ствол, обеспечивая скольжение, но дело всё равно шло тяжело – сказывался и его размер и её неразработанность. Впрочем, Гарри об этом не думал. Поддавшись порыву, парень вошёл во вкус и, пообвыкнув, начал беспощадно трахать свою хозяйку, прямо в её высокомерную хозяйскую задницу! И не сказать, чтобы та была сильно против – стоны, доносящиеся снизу, содержали в себе куда больше удовольствия, чем чего-то ещё. До назначенного срока оставалось меньше минуты, когда женщина под ним задрожала. Анальный проход неожиданно сжался, останавливая всякое движение. Её стройная спина напряглась и выгнулась, а мадам Аполлин приглушенно закричала в солому. Несколько раз она содрогалась, переживая оргазмические спазмы, но, в конце концов, остановилась и затихла. Только тяжёлое дыхание нарушало образовавшуюся тишину. Гарри подумал несколько секунд, а затем ещё раз хлестанул хозяйку по покрасневшим ягодицам. — Я выиграл, госпожа Делакур, — та, наконец, смогла освободить голову и посмотрела на него через плечо. — О, нет-нет, — он парировал заклинание, направленное на блокирующую извержение ленту. — А то и вправду, закончу раньше времени. Нет уж, я выиграл, а значит вы до вечера моя. И трахать вас буду ровно до вечернего боя часов. Ещё один удар отпечатался на распалённой коже. — Прямо в вашу высокомерную задницу. Ответом ему стал заинтересованный и возбуждённый блеск небесно-голубых глаз.