***
Эти аманто не были похожи на тех, кого можно отправить на поле боя. Они вообще не были похожи ни на кого – просто кучка человекоподобных уродцев с лицами-циферблатами и телами лилового оттенка, не прикрытыми никакой одеждой. Они старались незаметно отойти как можно дальше от зоны поражения его меча, старались слиться с мебелью, с прилавками, с идиотским блестящим плакатом, на котором была изображена спящая женщина-аманто и огромных размеров будильник. – Вы ошибаетесь, – блеял на херовом японском один из них, – мы не являемся хранителями времени, мы хранители будильников. Мы неразрывно связаны со временем. С каждой минуткой, которую вы пытаетесь урвать на сон по утрам, когда переводите будильник еще на минутку, а затем еще и еще. Мы забираем это блаженное время. Откладываем в резерв. Но мы не хранители, которые вам нужны. Можете проверить нашу лицензию, господин Шинсен. Хиджиката потер переносицу. Его начала доставать эта херня. Он демонстративно потер цубу Кику Ичимонджи большим пальцем. Перекатил сигарету в другой уголок рта, прежде чем поинтересоваться самым ласковым тоном, на какой он был вообще способен: – И где же мне найти настоящих хранителей времени? В небольшом помещении было мало света, две двери, огромная куча хаотично тикающих механизмов на прилавках и ни одной пепельницы. Хиджиката стряхнул пепел с сигареты на пол. Парочка уродцев напряженно за ним наблюдала через лица-циферблаты, видимо, опасаясь, как бы он не разнес тут все в щепки. Говорящий с ним аманто побагровел. Он стоял в двух метрах от Хиджикаты – один шаг, один взмах и прощай, хранитель будильников. Над его башкой-циферблатом висел другой циферблат в виде кошки-бакенэко с бегающими из стороны в сторону глазами. Отступать ему было некуда – его механическая башка со стрелками понимала это, его словно желейное тельце, упирающееся в стенку, тряслось совсем как у человека. – Это непростой и очень долгий путь. Мало кто выживает после попыток найти настоящих хранителей… – Заткнись. Эта часть слишком длинная. Просто скажи, куда идти, пока я не отрезал твой будильник. Аманто указал пальцем на дальнюю дверь. Хиджиката хмыкнул. Поиски этого захолустного пристанища кучки фриков отняли у него две недели. Две недели мыслей о том, что он занимается херней вместо того, чтобы найти Широяшу, который не очень-то скрывался, и прикончить. Или поговорить с ним, а затем прикончить. Из-за его действий все равно от Земли вскоре ничего не останется. Ставший легендой для всех ронинов придурок стал еще и символом человеческого восстания. Олицетворением самурайской гордости, чтоб ее. Очередной причиной в бесконечном списке, чтобы стереть все живое с лица Земли. Одной из важнейших причин, по которым от Эдо практически ничего не осталось. От Шинсенгуми. От Ерозуи. Только пара сотен выживших и один бело-красный дьявол, отплясывающий на трупах. Хиджиката не мог поверить, что эта глупая ватная башка могла принести столько неприятностей. Он и сам был глупым, раз собирался все исправить, не имея даже четкого плана.Раз
11 августа 2019 г. в 20:49
Терминал горел.
Они не успевали, им катастрофически не хватало людей и сопротивляться было бессмысленно с самого начала – кучка беспомощных мечников против технологий аманто, они выглядели просто жалко. Этот бой за Эдо был проигран еще десять лет назад, и только сейчас, когда его люди сгорали заживо на его глазах, когда его собственный меч разбился, когда Кондо-сан исчез в здании, которое через секунду взорвалось, только тогда Хиджиката это понял окончательно.
В ушах стоял звон. Хиджиката с жадностью вдыхал дым, смешанный с пылью, бесконечно кашлял и выискивал ошалевшим взглядом хоть кого-то из своих, игнорируя то, что его тело было придавлено обломками здания и чужим телом. Он не видел никого живого. Только Широяшу. Обезумевшее чудовище, якша, выбравшийся прямиком из старой легенды, мелькал целый и невредимый, как и полагается монстру, своей белоснежной шевелюрой в поле зрения, затем исчезал среди тел и обломков, чтобы потом снова вернуться. Кажется, он был в своей стихии – демон войны, поехавшая машина для убийства, которая искала жертв.
Хиджиката хотел его окликнуть, хотел схватить меч и закричать, чтобы тот обернулся, но из его горла вырывался только хрип вперемешку с вязкой слюной, да и какие у него были шансы в таком состоянии против Широяши.
Гинтоки стоял рядом, тоже наблюдая за Широяшей и одновременно производя раскопки в своем носу. Кимоно у него было, вопреки всему, совершенно чистое. Боккен, заляпанный соевым соусом, висел за поясом нетронутый. Взгляд у этого Гинтоки был абсолютно отсутствующий, равнодушный, как и всегда. Хиджиката моргнул. Гинтоки не исчез. Тогда он коснулся кончиками пальцев собственного затылка – волосы были мокрые и липкие. Он брезгливо вытер кровь об заляпанную рубашку. Все стало ясно – он ударился головой и у него поехала крыша. Этого ему еще не хватало. Гинтоки обернулся. Зачем-то его тупое лицо исказила какая-то уж совсем печальная улыбка. Он сказал:
– Я не должен был выжить.
– Не должен был, – согласился Хиджиката.
Ужасно хотелось пить и курить. Еще сильнее хотелось схватить меч и отсечь этому Гинтоки голову одним взмахом. Найти Широяшу – того, другого – и тоже отсечь голову. Потом найти своих. Пересчитать выживших. Дать Сого затрещину за то, что исчез куда-то в самый важный момент. Сделать сэппуку за то, что не уберег командующего. Столько всего хотелось сделать прямо сейчас.
Вместо этого Хиджиката попытался встать. Гинтоки никуда не исчезал, он стоял рядом и с любопытством наблюдал, как Тоширо трясущимися руками сметает камни и пыль с себя и с тела в черно-золотой форме, которое закрыло его в момент взрыва.
Этот кто-то отдал жизнь за него, и при мысли об этом становилось ещё хуже. Обломками ему снесло весь затылок, лицо и волосы были залиты кровью и присыпаны штукатуркой.
Хиджиката бы и не узнал его, если бы не Кику Ичимонджи, который так и сжимала стальной хваткой его правая рука. Хиджиката задержал дыхание, зажмурился, пытаясь отогнать образ, пытаясь затолкать подальше увиденные детали, которые мозг отказывался переваривать – светлые волосы под слоем пыли, смешанной с кровью, заляпанный шейный платок, бордовая рукоятка…
Это не может быть он. Это было совершенно бессмысленно с глупо с его стороны, он не мог. Кто угодно, но он – не мог.
– Я знал, что Окита-кун на самом деле без ума от тебя, – подала голос так и не исчезнувшая галлюцинация.
Тоширо с трудом вдохнул. Детали никуда не исчезли. Он не обознался. Остекленевшие глаза Сого равнодушно смотрели прямо в его лицо.
Хиджиката заорал. Кажется, он упал на колени и уткнулся лицом в чужой жилет. Кажется, он кричал так долго, что у него пропал голос. Кажется, он снова закашлялся и его вырвало. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем галлюцинация-Гинтоки снова заговорил с ним:
– Ну-ну, Хиджиката-кун, твой ор мало того, что добьет всех, кто выжил после взрыва, так он еще спровоцирует Широяшу. Прекрати. Или он придет и прикончит тебя.
Так он сказал. Кажется, так все и закончилось для Эдо. Кажется, так все закончилось для Хиджикаты Тоширо. Кажется, отсюда пошел обратный отсчет для Сакаты Гинтоки.