Azor Ahai

      Прошло всего лишь два месяца с того момента, как Арья вернулась домой, но за этот короткий период произошло несколько важных вещей. Первое, и, пожалуй, самое главное: исполнилась часть сделки, заключенной между Драконьим Камнем и Винтерфеллом － Джон и Дейенерис поженились. Второе, вытекающее из предыдущего: подготовка к атаке Иных была завершена. Скорпионы, чьи чертежи были любезно предоставлены Джейме Ланнистером, были установлены по периметру замка для обстрела великанов. Умелые кузнецы Винтерфелла, в том числе и Джендри, который уже был Баратеоном и лордом Штормового Предела, ковали оружие из драконьего стекла, трудясь день и ночь. Вокруг стен замка были вырыты траншеи, которые планировалось заполнить маслом и поджечь, как только мертвецы подойдут ближе. Небольшой совет, в который входили король с королевой, их генералы и приближенные, засиживался допоздна, корпя над картой Севера, расставляя силы, пытаясь сложить такую стратегию, которая окажется беспроигрышной. Но "беспроигрышная" не означала, что живые без потерь победят над мертвыми － она предполагала, что жертв будет чуть меньше. В конце концов, никто не может победить саму смерть?       Теперь снять напряжение Джону не помогали даже ласки Дейенерис, они лишь отсрочивали его очередной прилив беспокойства и страха за жизнь дорогих ему людей. Просыпаясь засветло, он подолгу глядел на расслабленное лицо жены, словно она вот-вот исчезнет, растворится в воздухе дымкой, как будто ее никогда и не было. Затем он вставал и выходил на мороз, оглядывал двор, в котором когда-то мальчишкой тренировался с братьями, и вспоминал полупрозрачное лицо Короля Ночи. Если бы только Великий Иной мог понять, какого врага он сам слепил, поднимая из могил мертвецов! Из любви к Арье и Брану, Сансе и Дейенерис, Джон был готов отдать свою собственную жизнь, и для Короля Ночи это было страшнее валирийской стали: человек, что не боится смерти, сражается отчаянней всех, а тот, что любит, － яростнее. Ненависть к Иным и случай в хижине у Стены все больше обращали Джона к огню, но как бы он не всматривался в него, лишь алые язычки стояли перед глазами. И все равно, то, что он увидел тогда, гложило его хуже Долгой Ночи. Три видения, которые он сразу же расшифровал, теперь казались более туманными. И если предсказание собственной смерти ему было совершенно ясно (хоть и удручающе), то два остальных он попросту не понимал. Почему он видел себя младенцем? Какой был в этом смысл, он не знал, но, прокручивая это в голове, он был уверен, что ребенок － это он: те же серые, его собственные, глаза и темные волосы. В третьем, последнем видении он шел по тропе, сменяющейся с пламени на лед. Размышляя над этим, Джон решил, что это предсказание пришествия Иных, и все же нутром он чувствовал: все гораздо глубже.       Дейенерис чувствовала, что мужа что-то гнетет, но как только она спрашивала его, он мягко целовал ее руку, улыбался и говорил, что устал. Дени понимающе кивала, хотя сердце и скрипело по ночам, подсказывая, что все не так просто. Просыпалась она в пустой, уже остывшей постели. Днем ей даже было некогда взглянуть на Джона, потому что большую часть времени она просиживала в библиотеке вместе с Сэмом, листая ветхие книги, ища хоть что-нибудь, что могло объяснить, почему драконы не могут перелететь Стену. Попутно она выписывала все, что было известно о драконьем роге, которым теперь пользовалась Серсея, так и не приславшая своего войска на подмогу Северу. И все же, зачитываясь древними писаниями, она успела подружиться с Лилли и маленьким Сэмом, упиваясь тяжестью младенца на своих руках, в которые никогда не ляжет ее родной сын.       Санса и Арья за короткий срок, работая сообща, сумели набрать достаточный компромат на Бейлиша, чтобы казнить его. Однако они медлили, с любопытством ожидая его следующего шага, надеясь нарыть что-нибудь новое. В этом им помогал Бран: благодаря его способностям они все это и узнали. Но сестры были не единственными людьми, которым Бран показывал свои навыки. Джон с интересом слушал вечерами его рассказы о Белых Ходоках, пытаясь собрать картинку воедино, думая, что это может ему помочь в предстоящей битве. Он терпеливо ждал, когда брат "отходил", закатывая глаза и погружаясь в транс, ища в прошлом ответы на проблемы настоящего.       И пока жизнь в Винтерфелле кипела, с юга приближались две фигуры в красном.