Azor Ahai

      Дейенерис подняла голову и взглянула на темное окно. В комнате редко горел свет. Возможно, он не хотел тратить свечи на себя, а может он просто спал все время, не разбирая, который час. Больше недели она не была у него, с того самого дня, как Винтерфелл был спасен и одновременно лишен одного из главных сынов. Дейенерис не знала, что и думать. Она не узнавала Джона, не понимала, откуда в нем взялась эта внезапная властность и жестокость, где взял он это самолюбие? И главное, зачем он убил калеку-брата?..       Она невольно коснулась ладонью живота. "Я должна", — сказала сама себе Дейенерис и вошла в замок. Внутри себя она ликовала, что тут пусто. Каждый северянин теперь считал своим долгом косо посмотреть на нее. "Наверное, они думают, что я заразила их короля безумием", — подумалось Дейенерис. "А вдруг?" — шепнул тот самый голос, который всегда заставляет думать по ночам, представляя худшее. От этой мысли стало... одиноко. "Ему тоже одиноко".       У двери Джона ее встретили целых четыре северянина. "Неужели его настолько боятся?" — Мне нужно поговорить с ним. — Не положено, — отрезал самый крупный и отвернулся, словно Дейенерис была для него пустым местом. — Перед тобой Дейенерис Бурерожденная из Дома Таргариенов, законная королева Семи Королевств. Если я говорю, что мне нужно пройти, ты меня пустишь. — Для Вас же стараемся, Ваша Светлость, — сказал другой мужчина. — А то вдруг он и Вас того. — Я не боюсь родного племянника. Пропустите.       Охрана, однако, послушалась на этот раз. Ключ щелкнул в замке, и Дени ступила в густую темноту. Ей пришлось привыкнуть к отсутствию света, но Джона видно не было.       Его голос раздался минутой позже из самого дальнего угла: — Кто здесь? — Я, — ответила Дейенерис, вглядываясь в черноту.       Она услышала, как Джон встал, шаркая обувью, и бегом кинулся к ней. Его руки сжали ее ладони, глаза блеснули в свете наружных факелов. Дейенерис неожиданно для себя испугалась. — Дени, прости меня, — быстро зашептал Джон, — я никогда не хотел делать тебе больно, грубить тебе, я не хотел убивать Брана... прости... — сухие губы целовали ее пальцы. — Так ты убил его? — перебила Дейенерис. — Да. Но послушай, — у Дени что-то неприятно кольнуло внутри, — что я скажу тебе. Я прошу тебя лишь поверить мне... если ты любишь меня... я знаю, ты любишь. Знаю! — Я тебя слушаю.       Рассказывая, Джон не прекращал то сжимать, то разжимать пальцы Дейенерис. Он заметно нервничал, глаза его блестели, и Дени верила в каждое сказанное им слово. Но вера хрупко скрежетала в груди. Глаза ее наконец полностью привыкли ко тьме. Выглядел Джон не плохо, как всегда, разве что морщинка между бровями исчезла. Дени слушала, стараясь вникнуть в каждое слово, понять, что произошло на самом деле. — ...но я упустил ворона, — закончил Джон и немного отодвинулся.       Дейенерис отчетливо увидела перед собой ворона над погребальным костром Брана. Птица кружила до тех пор, пока от тела не осталось ничего. — Все жаждут твоей казни, — шепнула Дени. — Ожидаемо, — Джон вздохнул. — Но этого нельзя допустить. Дени, — он бережно взял ее лицо ладонями так, чтобы свет упал на него, — я знаю, как победить Короля Ночи раз и навсегда.       Глаза Дени пробежались по скрытому тенями лицу Джона и удивленно моргнули. Лиловые радужки почти спрятались за бездонными зрачками. — Когда я схватил ворона, я как будто ослеп на мгновение... я видел это перед собой, как сквозь сон, слышал через вороний крик, как наяву. Дени, я знаю, кто Азор Ахай.       Дейенерис затаила дыхание. Воздух в комнате можно было пощупать руками, а светом умыться. Стены двинулись в сторону, нутро сжалось и на секунду чуть не выпрыгнуло навстречу голосу Джона... — Это мы. Ты и я. Вместе.