mixtape

      11:42 p.m.       У грязной, изношенной обуви Ричи преданные отношения с подоконниками. Вот уже целый год Ричи каждую ночь опирался об оконную раму, оглядываясь на дверь своей спальни, и прыгал на десять футов* вниз, в сад, который расположен вокруг его дома. Доски скрипят и трещат под его весом, но, тем не менее, отношения подоконников со старыми чаками** не рушатся. Даже после того, как обувь Ричи глубоко врезается в землю буквально через несколько секунд после прыжка.       Как только он принимает устойчивое положение на земле, он тянет руку к кустам роз, которые использует для сокрытия «улик», чтобы вытащить свой ржавый велосипед. Руль велосипеда подрагивает, когда Ричи садится, но продолжает держать управление и сохранять его под железной хваткой юноши.       Сегодняшний вечер был плохим, но скоро всё будет хорошо. Всё всегда становится хорошим. Она делает всё лучше.       Улицы пустынны в это время суток, как будто мир оставляет всю суету снаружи, и каждый светофор гаснет. Ричи чувствует, как что-то подкрадывается к нему с каждым движением его ног, которыми он набирает обороты — он чувствует одиночество ночного времени. Оно скользит, как холод, и он знает, что его мысли иррациональны, но юноша не может не задаться вопросом, скрывается ли весь мир от него. Иногда ему кажется, что так и есть.        — Тозиер, ты опоздал! — Он слышит её громкий голос, доносящийся с конца квартала. Ощущение холода мгновенно покидает Ричи, и его тут же заменяет тепло, исходящее только от искр и углей, которые находятся в волосах Беверли Марш.        — Немного задержался, пока трахал твою мамашу, Бев, — отвечает Ричи. Он крутит педали, и флуоресцентный уличный свет открывает мир вокруг него. Бев стоит там, освещённая, словно ангел, которым она и является. Она смеётся над грубым комментарием Ричи, и на секунду он принимает её смех за небесный хор.        — Твои часы перестали работать? Потому что я уверена, что 11:30 — это наше обычное время встречи, — говорит она ему.       Ричи бросает свой велосипед на обочину, уставившись на девушку, которую он уже успел назначить своим личным спасителем. Он никогда не признается в этом, но он наверняка был бы мёртв, если бы не встретил Беверли.        — Мои часы работают отлично, просто твои спешат, — качает он головой. Бев улыбается ему доверчивой улыбкой, которая зажигает в Ричи то, что он никогда не чувствует с кем-либо ещё. Она верит в него. Немногие люди могут сказать ему то же самое.        — Хорошо, тогда пошли, — она хватает его за запястье и начинает тащить долговязого юношу через улицу.       Это началось чуть больше года назад, когда температура была на пороге прохлады. Листья ещё не падали с деревьев и не приобретали коричневатый цвет, но холодный воздух всю ночь обжигал их щеки. Беверли Марш позвонила в дом Тозиеров и любезно попросила поговорить с Ричи, в жизни которого не было много людей, желающих позвонить ему. Она сказала встретить её через дорогу от заправочной станции QwikStar, когда его родители спали, и юноша не задавал лишних вопросов. Он просто согласился и до конца вечера поглядывал на часы, мысленно призывая своих родителей поддаться их пьяным снам, как они до этого делали каждую ночь.       Прибыв, Беверли улыбнулась Ричи и произнесла:       — Мы будем есть?       В то время её волосы ещё были длинными, и Ричи никогда не забудет, как она перекинула свой хвост через плечо, чтобы защитить шею от холода.       Беверли поняла, что Ричи не употреблял нужного количества пищи, которое требуется для растущего пятнадцатилетнего (четырнадцатилетнего в то время) мальчика. Как оказалось, она была права. Беверли уловила смутные намёки на то, что её друг падает духом, когда дело доходит до поведения его родителей, так что это был лишь её инстинкт, подтолкнувший её начать кормить юношу и ободрять его, пока его родители равнодушны по отношению к нему.       Каждую ночь они встречаются в 23:30, бегут на заправку QwikStar и съедают как можно больше нездоровой пищи, а затем располагаются в круглосуточной прачечной по соседству. Никто не стирает там по ночам, и, конечно же, никто не ожидает найти там двух детей.       Сегодня вечером Беверли сжимает в своей маленькой руке хрустящую двадцатидолларовую купюру. Когда Ричи спрашивает, откуда она её взяла, Бев просто пожимает плечами и упоминает о некоторых услугах, которые она оказала друзьям своего парня.       Ричи ненавидит это. Он ненавидит это больше, чем он когда-либо признает, потому что он знает, что то, что эта мысль пришла ему в голову — несправедливо по отношению к Беверли. Он счастлив за неё, но он всё еще не может смириться с мыслью, что у Беверли есть миллион других людей, которыми она могла бы легко его заменить. У Ричи никого нет: нет друзей, нет семьи — только Бев. Бев… Бев есть у всех. Парень, друзья, друзья её парня. Осознание того, что она может легко начать кормить кого-то другого, если Ричи исчезнет без следа, сводит его с ума.        — Земля вызывает Ричи, земля вызывает Ричи! Наземный контроль, Хьюстон, у нас может быть проблема! — Бев хихикает, стучит по голове Ричи, словно она ожидает эхо оттуда, как из пустой комнаты.       Ричи моргает несколько раз. Окрестности обретают сфокусированность, когда он приходит в себя. Нередко Ричи погружается в свои мысли, но Беверли, кажется, никогда не возражает. Ей приходится мириться со многим, и Ричи постоянно благодарен ей за её присутствие.       Словно по команде он оборонительно говорит:        — Извини, я просто думал о том, что больше: мой член или твоя самооценка?       Бев просто смеётся её прекрасным смехом и толкает Ричи в плечо. Она привыкла к этим странным замечаниям, а ещё она привыкла к тому, что их делает именно он. Не в качестве способа показаться смешным или подлым, а в качестве способа справиться с ситуацией.        — Я не знаю, Рич, это сложный вопрос, — она ​​берёт пакет с арахисом, предлагает ему, а затем кладёт обратно, когда он качает головой. — В таком случае моя самооценка, должно быть, крошечная.        — Ты просто хочешь, чтобы так было, Бивер-ли***, — подчеркивает он часть с «бивер». — Мой член настолько огромен, что…        — Бип-бип, Ричи, — снова хихикает она.       «Облажался», — думает он про себя. — «Чертовски раздражаешь. Опять».       Беверли устанет говорить «бип-бип» однажды, и он это знает. Ричи боится того дня, когда его оставят совершенно одного, поэтому сейчас ему нужно ценить то, что у него есть, пока оно ещё есть.       Ричи берет пакетик со «Скиттлз», передает их Бев, а затем берет ещё один по её просьбе.        — Какие услуги ты оказывала? — интересуется Ричи.        — О, ну, знаешь… — она замолкает, пытаясь подобрать нужное слово. — Благоприятные.        — Ты ведь не позволила им прищучить себя, не так ли? — издевается Ричи. Его болтливость привлекает внимание продавца, который выглядит более чем уставшим от постоянного присутствия детей.        — Ричи, — резко говорит Беверли. — Заткнись!       Ричи отшатывается, вздрагивая от слов и мысленно унижая себя за то, что он сказал. Как он мог быть таким глупым? Таким нечувствительным?       Тон Бев, кажется, немного смягчается.        — Нет, не позволила. Ни один из этих мальчиков никогда не видел сиськи в своей жизни, и я сомневаюсь, что они выживут, «прищучивая» кого-то. Я помогала им с их кампанией в «Подземельях и Драконах»****.        — «Подземелья и Драконы»? — издевается Ричи, легко посмеиваясь. — Они что, грёбаные ботаны? Ради всего святого, Би. Ты действительно позволила Бену втянуть себя в это?        — Бен не втягивал меня ни во что, — она ​​качает головой, короткие кудри подпрыгивают на затылке. — Мне нравится быть рядом с ними — для меня они такие же друзья, как и для него. Если они хотят, чтобы я помогала им с кампанией, то я буду помогать.        — Чёртовы задротские штучки, — он снова качает головой, его руки подрагивают. Ричи не может вспомнить время, когда Бев говорила, что ей нравится быть рядом с ним. — Ну хоть двадцать баксов с этого получила.       Бев больше ничего не говорит, просто молча относит закуски к прилавку и платит, пока Ричи шарит в стопке журналов возле двери. Беверли с трепетом смотрит на него, чувствуя только любовь к другу, с которым она была с тринадцати лет.       Ричи изменился за эти годы: вырос на колоссальные девять дюймов*****; к тому же, его волосы отросли чуть ниже линии челюсти, непослушные и кудрявые, а линия челюсти заострилась, так как половая зрелость сказалась на его теле. Несмотря на все эти изменения, он всё еще остроумная, долговязая, разговорчивая катастрофа, которой всегда был. Конечно, несколько расстройств и травмирующих переживаний, но в глубине души он всё тот же.        — Поторопись, Бев. Я мог бы прямо сейчас маму твою трахать, — протягивает он со стороны двери. Бев игнорирует друга, улыбается клерку и берет их пакеты с нездоровой пищей, прежде чем повернуться к нему и покинуть заправочную станцию, в которой они стали постоянными клиентами.        — О, не волнуйся, тебе не понадобится много времени. Мы все знаем, какой ты преждевременный, Рич, — смеется она, ведя его по тротуару ко входу в прачечную.        — Хорошие парни финишируют первыми******, — Ричи пожимает плечами, делая шаг вперёд, чтобы открыть ей дверь.        — Не совсем уверена, что это так работает, — она ​​качает головой, но всё равно смеется.       Эти двое сидят за своим обычным столом в дальней части, сбрасывая мешки с вредной пищей на инициалы B + R, выгравированные на поверхности. Ричи хватает первое, что видит, отчаянно пытаясь наполнить собственный желудок.       После нескольких укусов тошнотворно сладкого «Твинки» Ричи поднимает глаза к Беверли, своей милой лучшей подруге, и он чувствует вину, внезапно пробежавшую по его телу.        — Они ссорились, — тихо говорит он приглушенным тоном. Он не хочет, чтобы кто-нибудь его услышал, и отклонение от нормы небольшой громкости - большая редкость. — Они снова ссорились. Я не мог уйти, потому что мне нужно было быть там, если он… если он начнет бить её. Вот, почему я опоздал.       Бев молчит, поглощая уязвимую сторону, которую она видит в Ричи нечасто. Она знает, что Ричи несладко дома, но ему не нравится говорить об этом. Она думает, что он стыдится этого, но не знает, почему.        — Всё в порядке, — тихо говорит она, протягивая свою нежную руку к его ладони. — Всё в порядке. Он… Он поцеловал меня сегодня. Более глубокий поцелуй. Я не могла пошевелиться.       Ричи чувствует отвращение к себе, качая головой и отрывая ладонь от ладони Беверли. Как он смеет жаловаться на свои проблемы, когда он знает, что у неё намного хуже? Ричи чувствует себя больным от собственного невежества, поэтому он снова качает головой и меняет тему.        — Итак, ты волнуешься перед своим днём рождения?