mixtape

      Выбор между различной продукцией для девочек - это то, что всегда сбивает Ричи с толку. Почему так много разных брендов? Кому нужны накладные ресницы? Что не так с настоящими?       Ричи понятия не имеет, в чём разница между тенями для век и подводкой для глаз; кроме того, Беверли всё равно никогда не наносит макияж, зачем беспокоиться о подобном?       Вместо этого нервничающий юноша двигается дальше по проходу аптеки, оказываясь потерянным в море цветов, которые кажутся ярче, чем должны быть. Он внимательно читает этикетку с надписью, мысленно подтверждая себе, что это лак для ногтей, и решая, что это будет самый надёжный выбор.       День рождения Беверли в эту субботу. Технически, её день рождения в четверг, но вечеринка, на которую Ричи был официально приглашён, назначена на субботний вечер. С ночёвкой, как ему сказали. В доме Бена.       Ричи встречался с Беном несколько раз, но особо не запомнил его. Бен пухленький и невысокий, но, если брать во внимание рост, то все по сравнению с Ричи невысокие. Всё, что он знает — это то, что у Бена есть группа друзей, которых Беверли обожает, и Ричи начал мысленно готовить себя к изоляции и дискомфорту, которые он будет испытывать на протяжении всей вечеринки. Он отчаянно хочет пропустить всё это, но он не может поступить так с Бев. Это было бы несправедливо по отношению к ней.       Пальцы Ричи танцуют по стеклянным бутылочкам с лаком для ногтей; все цвета, которые он только мог себе представить, выстроились для его личного выбора. Какой цвет нравится Бев? Он чувствует, что должен знать об этом. Она упоминала об этом раньше, не так ли? Может быть, Рич просто ужасный друг.       Он проводит десять минут, выбирая между двумя оттенками синего, в конце концов сдаваясь и выбирая в итоге цвет, напоминающий небо. Когда Ричи разворачивается на каблуках, готовый улизнуть с лаком для своей любимой подруги, он ударяется плечом прямо о лицо другого человека.        — Ай-ай, мой нос! — Мягкий, высокий голос доходит до ушей Ричи. Слова звучат довольно сдержанно, но к тому же каким-то образом демонстрируют вспыльчивый характер, что заставляет грудь Ричи нервно сжаться.        — Извини, мне так жаль! — Ричи смотрит на человека, с которым столкнулся. Его встречают самые широкие карие глаза, которые он когда-либо видел, чем-то напоминающие глаза Бэмби. У мальчика гладкая загорелая кожа со скоплениями веснушек, покрывших щёки и нос. Его пушистые волосы аккуратно зачёсаны в сторону, давая Ричи возможность рассмотреть каждую длинную ресницу, украшающую мальчишеские глаза, теперь отливающие цветом горячего виски.        — Всё в порядке, — говорит парень, его лицо искажается, когда он отходит от Ричи.       Ричи из любопытства смотрит на секунду дольше, наблюдая за действиями мальчика, а затем качает головой.       — Твой нос кровоточит, малыш. Должно быть, ты сильно ударился о моё плечо.       — Что?!       Мальчик мгновенно впадает в панику, в отчаянии поднося свои изящные руки к лицу. Когда он отстраняет свои аккуратные пальцы, рубиновые капли крови начинают стекать по костяшкам. Его грудь расширяется с каждым вздохом, и Ричи готов поклясться, что глаза мальчика вот-вот выскочат из глазных орбит. Встревоженный ребёнок обходит Ричи и начинает мчаться по проходу; его крошечные ножки выглядывают из очень коротких спортивных шорт. Глядя на него, Ричи качает головой и снова смотрит на лак для ногтей в руке. Он уверен, что Бев он понравится, и даже если она не оценит, то у него будет подарок получше, который, он уверен, ей определённо понравится.       По возвращении домой, осторожно шагнув через входную дверь вместо привычного окна спальни, он подходит к родителям, которые расположились за обеденным столом.        — Привет, — оповещает он о своем прибытии, чтобы, как всегда, ничего не получить в ответ. Его отец читает газету, слишком уж небрежно затягиваясь сигарой, а мать наливает ещё один стакан скотча. — Вечеринка по случаю дня рождения Беверли в субботу. Не возражаете, если я пойду?       Его будто бы не слышали: мать продолжает наливать напиток до тех пор, пока янтарная жидкость не поднимается вверх по стеклу и не грозит пролиться через край.       Ричи глубоко вздыхает. Его сердце слишком сильно стучит в груди, и он пытается снова.        — Могу ли я пойти на ночёвку в эти выходные?       Его отец поднимает глаза от газетных листов ровно настолько, чтобы наконец признать присутствие стоящего перед ним Ричи.        — Хорошо, как хочешь, — бормочет мужчина, отмахиваясь от Ричи.       Ричи чувствует, как слова острым ножом пронзают его грудь, поэтому он удручённо отступает и направляется по коридору в направлении своей комнаты. По дороге он слышит, как голос его матери произносит слова достаточно громко, чтобы кровь тут закипела в жилах Ричи:        — Он остановился у той девочки — Марш? Я слышала о ней. Ничего хорошего, связанного с парнями, к слову.       Ещё хуже ответ отца:        — Какая разница, если она хочет бродяжничать с ребёнком?       Ричи закрывается в своей комнате и копается в куче мусора на своём столе, пока не находит свой «Walkman»* и наушники. Он ненавидит, когда его называют ребёнком. Почему они никогда не могут признать, что он их сын? Почему они не могут назвать его именем, которое сами же для него выбрали? Почему они не признают, что он их ребёнок?       Ричи чувствует, как все эти мысли опасливо крутятся в его мозге, мерцая, как лёгкое пламя и канализационные стоки одновременно. Он увеличивает громкость на своём плеере так сильно, как только может, позволяя своему самому любимому микстейпу заполнять голову до тех пор, пока он не перестанет думать.       Ему иногда нужна музыка. Он не может функционировать без неё. Ричи не привязан к мелодиям — куда больше он любит слова и то, что они пытаются донести до слушателя. Ему кажется, что это из-за того, что в большинстве случаев ему трудно говорить, а когда он это делает, он обычно получает в свой адрес мгновенное «бип-бип». Музыка же заменяет собой то, о чём он не говорит, объясняет, что он чувствует, когда ему не нужно открывать рот.       Когда знакомые слова Фредди Меркьюри, поющего «Я просто бедный мальчик, меня никто не любит»**, достигают его ушей, он закрывает глаза и позволяет этим словам заполнить его изнутри. Осторожно, чтобы не повредить свой драгоценный плеер, он повышает громкость до оглушительного уровня. Ричи не может думать о себе плохо, если всё, что его окружение позволит ему почувствовать — это сладкие мелодии его любимых песен, сгруппированные на микстейпы, тщательно созданные им для каждого настроения, которое у него когда-либо было. Они значат для него очень многое, и он боится думать о том, что с ним станет, если что-нибудь случится с такими дорогими песнями.       Ричи поднимается с кровати, роется в карманах и вытаскивает оттуда лак для ногтей, который он украл в магазине. Он аккуратно положил его в верхнюю часть коробки, которая уже практически была завёрнута и готова к вручению. Внутри также находится пачка сигарет и новый нож-бабочка — комбинация предметов, которую он не смог бы сделать ещё более подходящей Беверли, даже если бы попытался. Он чувствует необходимость переплюнуть её в этом, учитывая то, что именно она была той, кто подарил ему этот Walkman в его пятнадцатый день рождения.       Но всё же. Ричи боится предстоящей ночёвки, прекрасно зная, что там он окажется аутсайдером. Он не хочет даже думать о том, чтобы уйти; после всего, что Беверли сделала для него за эти годы, он действительно стал бы дерьмовым подобием человека, если бы пропустил её особый день.       На короткую секунду его поглощают воспоминания, и ему внезапно стало интересно, всё ли хорошо с тем маленьким мальчиком, с которым он столкнулся сегодня. Теперь, оглядываясь на прошлое, он понимает, что ему, вероятно, следовало бы пойти за тем ребёнком, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но в итоге Ричи застыл из-за страха снова кого-то разозлить.       Даже сейчас Ричи всё ещё не может не думать о том, какие у этого парня были глаза, словно закат в середине июля, и голос, похожий на микстейп.