Ставка: два к одному

Когда Винс обмолвился, как скучает по Питу и их совместным прогулкам в парке, Стэн сразу сказал, что хоть уже не настолько полон сил и бодрости, как двухлетний альфа, чтобы весь день без устали играть в песочнице и лихачить на трехколесном велосипеде, но на прогулку в парке его точно хватит. И в ближайшую субботу они выбрались побродить по осенним дорожкам. Пиная опавшие листья, Винс любовался желтыми и красными кронами деревьев на фоне ярко-голубого неба и молчал, разговаривать не хотелось. Стэн, чутко уловив настроение, взял Винса за руку и просто шел рядом, погрузившись в какие-то свои мысли и не пытаясь втянуть спутника в беседу. Винс был ему за это благодарен. Накануне он полночи провалялся без сна, следя за изменениями рисунка теней на потолке и гоняя мысли по кругу. Со Стэном было легко и просто, как еще ни с одним альфой до этого: он не требовал, чтобы Винс «соответствовал», не критиковал внешний вид и поведение ни словом, ни взглядом, даже не обижался на резкости и всегда мог поддержать шутку. Стэн принимал его таким, какой есть. Они будто были на одной волне. И собственная омежья неполноценность уже не казалась приговором — ведь есть же альфы, которые встречаются и даже создают семьи с бетами? Может, и Стэн из тех, для кого не так важны течки и запахи? Или природу не обманешь, и вся романтика закончится, когда на его пути появится течный омега? У Винса уже был подобный опыт: альфа, с которым он встречался в колледже и думал, что это серьезно, изменил ему именно с течным омегой и потом оправдывался физиологией, считая, что Винс должен понять и простить. Винс понял и даже простил, но общаться дальше, как будто ничего не случилось, не смог. А другой альфа после пары свиданий заявил прямо: «Без обид, но между нами не может быть ничего серьезного, ну ты ведь и сам понимаешь это, вряд ли ты способен зачать, а я хочу нормальную семью». — Стэн, — тихо позвал Винс, смотря в сторону. — М? — откликнулся тот. — Почему ты со мной общаешься? Если Стэн и удивился вопросу, то никак этого не выразил. — Потому что ты мне нравишься. — Даже не смотря на идущего рядом альфу, Винс почувствовал, как тот пожал плечами. — Ты не похож ни на кого из омег, с кем я знаком. Ну конечно, у него ведь единственного нет запаха! Винс попытался выдернуть свою ладонь из руки Стена, но тот не дал, сжал пальцы крепче и продолжил: — Ты настоящий, понимаешь? — Нет, — буркнул Винс. — Ты не думаешь, какое производишь впечатление, не пытаешься подстроиться под меня, не кокетничаешь и не стараешься выглядеть лучше, чем есть. Ты честный. А еще ты красивый, как фарфоровая статуэтка, как произведение искусства. И мне нравится легкий коричный аромат, исходящий от тебя. Винс дернул носом, не зная, что сказать в ответ — такого признания он не ожидал. Ну, положим, аромат — это явно Стэн улавливает отголоски запаха Хали. Про фарфоровую статуэтку — наглая лесть. Честный? Возможно. И вряд ли это такое большое достоинство. «Язык твой — враг твой», — неоднократно от папы Винс слышал в детстве. Хотя какой он честный?! Вот ведь даже про свою работу так и не сказал правды. Нет, не наврал, конечно: Винс знал, что его призвание — писать картины, но это пока тянет только на хобби. А трудится он как раз на той самой пресловутой секретарской должности, что выбирают, по мнению Стэна, лишь стремящиеся к выгодному браку омеги. Как обстоят дела на самом деле, Винс не рассказал не потому, что стеснялся или боялся, что Стэн будет о нем хуже думать. Просто… Во-первых, работа в Коннорс-билдинг временная. А во-вторых, ну что интересного в обязанностях секретаря? Какой кофе принес боссу? Или как босс перепутал время и уехал из офиса аккурат перед совещанием, а потом орал на Винса, словно это его вина, что не предупредил. А то, что он говорил пять раз утром, это как будто не считается. Или как всё тот же босс называл его гением, обнимал на эмоциях, подкидывал вверх, как ребенка, и обещал новый жилищный комплекс назвать в честь него Винсентом? А всего-то нашел ошибку в расчетах… Нет, рассказывать про Хали совсем не хотелось. Даже думать про него Винс старался пореже. Как они только выживут совместно в Париже, где придется плотно общаться целыми днями? Ой! Париж! Про скорый отъезд-то он Стэна так и не предупредил… Винс виновато взглянул на альфу, собираясь рассказать уже и про секретарскую должность и про командировку во Францию, но помешал раздавшийся у того сигнал телефона. Стэн принял звонок, выслушал что-то и помрачнел. — Я скоро буду, — коротко ответил он и отключился. — Извини, — Стэн повернулся к Винсу. — Мне звонили из пансиона, где живет мой о-дедушка, просят приехать. Что-то он неважно себя чувствует с утра, но отказывается от лекарств. Врачи знают, что я его смогу убедить не капризничать. Так что, — Стэн развел руками, — придется заканчивать прогулку. Ничего, если я не буду тебя провожать, а просто вызову такси? — А можно мне с тобой? — неожиданно даже для себя попросил Винс. — Я не буду мешать, — добавил он тут же. — Можно, — без колебания ответил Стэн. — Это здорово, если ты поедешь со мной. Я сам хотел вас познакомить. Дед очень близкий мне человек, он меня практически вырастил и воспитал. И, кстати, он про тебя знает, я ему рассказывал. А рассказывал-то наверняка какие-то сказки, решил Винс, заметив, как оживился при их появлении в уютной комнатке пансиона для престарелых сухонький старичок, вовсе не выглядевший слабым и немощным, как загорелись интересом его не по-старчески яркие глаза. — Велунд, это мой Винс, — представил их друг другу Стэн. — Винс, это Велунд, ходячее искушение для местных альф и головная боль всего персонала. — Не говори глупости, Хальстен. Сейчас юноша решит, что ты привел его в бордель, а не в богадельню, — отмахнулся Велунд и приблизился к Винсу. — Так-так-так, неужели мой внук наконец-то решил познакомить меня с тем самым омегой, что лишил его покоя, сна и аппетита?! — Что-то я не заметил у него потерю аппетита, — негромко произнес Винс, отвечая на рукопожатие и напустив на себя заговорщицкий вид. — Вчера он в одиночку сожрал огромный пирог с мясом, не оставив мне даже маленького кусочка. — Да это тот самый Винс, — подтвердил Стэн, улыбаясь. — А пирога тебе не досталось, потому что ты объелся пирожными и утверждал, что лопнешь. — Но можно было меня и поуговаривать, — скорчил недовольную рожицу Винс. — Кстати, об уговорах. Дед, доктор Кёрк жаловался, что ты отказался сегодня от лекарств, — Стэн попытался придать своему голосу строгость, но ему это не удалось. Велунд махнул рукой, похожей на высохшую птичью лапку: — Всё я принял, просто этот глупый мальчишка… — Стэн демонстративно кашлянул. — Да, мальчишка! — горячо повторил Велунд и обратился к Винсу: — Мой доктор, молодой пятидесятилетний обалдуй, напрочь лишен чувства юмора и не понимает, когда с ним пытаются флиртовать. Надо же, наябедничал на меня внуку! Современные альфы совсем разучились ухаживать, — заявил Велунд, скорбно поджав губы. — И Хальстен такой же. Могу поспорить на пять эре, что он даже ни разу не спел под твоим окном серенаду. — Нет, не спел, он нагло манкирует своими обязанностями, — сдерживая смех, признал Винс. — И до сих пор не убил ни одного дракона в твою честь? — с притворным ужасом спросил Велунд. — Дед, я за сохранение редких видов, а не за их уничтожение, — влез Стэн. — Поэтому все драконы и прочие фантастические твари, что окажутся рядом со мной, будут в безопасности. — Безнадежен! — закатил глаза Велунд, и все трое рассмеялись. — Тебе повезло с дедом, — сказал Винс, когда они вышли за ворота пансиона. — У меня дедушки не такие… Совершенно не хотелось портить настроение и рассказывать Стэну, что его-то семью никто не назвал бы дружной: они не собирались на рождество за общим столом, не праздновали вместе дни рождения, а в качестве подарков от дедушек Винс получал только деньги. В детстве это расстраивало, потом он привык — не всем достаются любящие и заботливые родственники. Они молчали до самых дверей дома Винса, и уже взявшись за ручку тот вдруг вспомнил, что хотел рассказать о поездке. — Стэн… — Винс… Они начали одновременно и одновременно же замолчали. — Что ты хотел сказать? — Винс снова уцепился за возможность пусть небольшой, но отсрочки разговора. — Я давно обещал деду, что обязательно договорюсь с врачами, чтобы его отпустили на свадьбу внучатого племянника, моего троюродного брата, — Стэн взял Винса за руку и потянул на себя, тот не сопротивлялся, позволив себя обнять. — Я не слишком близко знаком с этой ветвью родни, но дед скучает в пансионате, а отпускают его только под мою ответственность и присмотр. Так что, — он немного отстранился и заглянул Винсу в глаза, — мне придется на неделю уехать, я ради этой поездки даже отказался от очень выгодной для карьеры командировки. — Я понимаю, — кивнул Винс. — Но это же только на неделю? — А хочешь, поехали со мной! — загорелся Стэн. — Нет-нет, я и сам хотел сказать, что много работы накопилось и буду сильно занят в эту неделю, — решил не уточнять всех нюансов Винс, сам же в душе облегченно вздохнул, что неприятное объяснение еще откладывается. Он не собирался врать или умалчивать, но всему свое время. Вот если у них точно будут отношения… Винс мотнул головой — не если, а когда! Стэн замечательный и, хоть и боязно снова обжечься, но явно всё идет к тому, что они начнут встречаться как пара. Словно подслушав его мысли, Стэн вдруг снова привлек к себе Винса и поцеловал в губы, прижимая так крепко, что тот почувствовал КАК его хотят. Это вызвало ответную реакцию организма, причем настолько сильную, что чуть ноги не подломились. Винсу пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие. Тут же ему стало стыдно и, смутившись, он вырвался из объятий и быстро скрылся в подъезде. Винс еще долго стоял, прислонившись к обратной стороне двери и восстанавливая дыхание, ругая себя, что поступил как трусливый заяц. Любой взрослый самодостаточный омега пригласил бы Стэна к себе, а не сбегал бы словно испуганный подросток. «В следующий раз, — пообещал себе Винс: — Как только вернусь из Парижа, позову Стэна к себе! И тогда уже…» — что «тогда уже» Винс долго представлял перед сном, ворочаясь с боку на бок, касаясь основной части тела, участвующей в представлении до тех пор, пока не кончил. Почему-то в последний момент перед глазами всплыла ехидная улыбка Хали… На утро Винсу было стыдно перед самим собой за подобный поворот в фантазиях, и он четко решил не вестись на непонятные перепады настроения своего шефа. Представляя поездку в Париж, Винс планировал, как вечерами после работы будет гулять по Елисейским полям и Монмартру, любоваться панорамой вечернего города с Эйфелевой башни, рассчитывал, что, может быть, и днем удастся вырваться для посещения Лувра и музея Орсе… Действительность оказалась куда прозаичнее. Конференция проходила не в самом Париже, а в пригороде Ла-Бурже и хоть формально длилась с десяти до восьми, но после начиналась неофициальная часть, так что в свой номер Винс попадал не раньше одиннадцати, выжатым, как лимон. Ноги от целого дня беготни на каблуках просто отваливались, куда уж там еще куда-то идти. Сил хватало только принять душ, упасть на кровать и созвониться со Стэном. Их разговоры перед сном хоть немного скрашивали тяжелые дни. А воспоминание о поцелуе грело и помогало примириться с бесконечными требованиями босса. Когда Карлсон включал начальника-самодура, Винс представлял Стэна, его объятия и губы, и пропускал мимо ушей все претензии и подколы с легкой мечтательной улыбкой на лице. Радовало только, что в его фантазии больше шеф не врывался. Хали наверняка смог бы обойтись без Винса, особенно на деловых ужинах, которыми традиционно заканчивался каждый вечер, но отчего-то упорно требовал присутствия секретаря. Хотя, справедливости ради, Мэтт Коннорс со своим помощником тоже участвовали во многих мероприятиях и встречах, но без того фанатизма, что демонстрировал в припадке рабочего рвения Карлсон. — Дома отдыхать будешь, — заявлял он вредным голосом с таким видом, будто Винс весь день ничего не делал. — Эти дни оплачиваются вдвойне не для развлечения. Мы налаживаем связи, ищем партнеров и инвесторов. А если я что-то пропущу или забуду? — Что? Визитку того бельгийского блондина, которую он вам чуть в трусы не засунул? — огрызнулся Винс. Худой и будто высушенный от постоянных диет бельгиец с неестественно белыми волосами, доходящими ему до плоского зада, настолько явно флиртовал, что это было просто неприлично. Хотя Хали, по всей видимости, понравилось быть объектом столь неприкрытого интереса. — Тот блондин — главный архитектор Conix Architects, между прочим! — заявил он, надменно дернув бровью. — Ты знаешь, какие проекты они выполняют? — Да-да, как же, — закатил глаза Винс. — Простые кубические формы, эксплуатируемая плоская кровля… Наслушался уже! «Панорамные окна выражают последние тенденции архитектуры, а элегантная и лаконичная отделка фасада подчеркивает концептуальную индивидуальность здания», — произнес он тоненьким голоском, подражая омеге-бельгийцу: — «Хотите, я покажу вам свои эскизы в номере?» — Винс захлопал ресницами и надул губы, передразнивая этого навязчивого архитектора. — Мне что, с вами и к нему в номер тоже идти, а то вдруг вы не все эскизы посмотрите или что-то сделать там забудете? — А было бы неплохо… — протянул Хали, окидывая с головы до ног таким взглядом, что у Винса мгновенно пропало желание шутить, зато захотелось дать в нос самодовольно ухмыляющемуся боссу. — Не ревнуй, коротышка, меня бельгийская эксплуатируемая плоская кровля не привлекает. Мне больше по вкусу спортивные круглые шведские зад… задние фасады. Вот как у тебя, например. — А идите вы в… — Хали заинтересованно приподнял брови, и Винс понял, что продолжение нужно срочно менять, а то с этого озабоченного еще станется посыл воспринять как приглашение. — В лобби-бар! Там сегодня немцы празднуют день своего единства. — Отличный повод сойтись с ними поближе, — одобрил Хали. — Идешь вместе со мной, — голосом, не терпящим возражений добавил он. — Соберешь все визитки, что дадут, и будешь следить, чтобы я не сильно набрался. Ну-ну, не смотри, как лягушка на шеф-повара, обещаю, что ничего, выходящего за рамки твоих обязанностей не потребую. Если ты сам не захочешь расширить полномочия, — и заржал как конь. Винс только зубы сжал покрепче, чтобы не высказать всё, что накопилось. За все пять дней он так и не смог выбраться погулять по Парижу, даже сувениры для Олли и Пита: брелок с миниатюрной Эйфелевой башней и плюшевого волчонка, одетого в футболку с цветами французского флага купил только в аэропорту перед вылетом. Можно было задержаться на выходные, помощник Коннорса так и сделал и Винсу предлагал составить ему компанию, но тот так устал и вымотался, что мечтал только об одном — быстрее оказаться дома и проспать до понедельника. Что Винс и сделал, провалявшись в кровати всю субботу и воскресенье, вплоть до звонка будильника, сигнализирующего, что пора вновь влезать в костюм и ненавистные туфли и отправляться на работу. Заваривая первый утренний кофе для Хали, Винс утешал себя тем, что Париж еще успеет посмотреть. И вообще, в город любви надо ехать вдвоем. Вот, может, на рождество они со Стэном и съездят. И будут целоваться на набережной Сены и есть круассаны в маленьких бистро, и… — О чем задумался? Забыл, как работает кофеварка, и не можешь разобраться в трех кнопках? — раздалось за плечом насмешливо. — Или ты просто-напросто еще спишь? — И вам доброе утро, герр Карлсон! Винс обернулся, чуть не уткнувшись носом в грудь Хали. Лицо вспыхнуло совсем не от такой непозволительной близости, конечно, а от тех фантазий, которым только что предавался замечтавшийся Винс. — Задумался о том, что хотел сделать в Париже… — честно признался он. — Я тоже все время пребывания в Париже хотел кое-что сделать, — протянул Хали, так и оставшись стоять вплотную. Слишком близко, по мнению Винса. — Знаешь, что именно? Винс отрицательно замотал головой и, не дождавшись ответа, поднял взгляд на босса. — Вот это. Хали медленно, словно давая возможность Винсу возразить, подцепил его подбородок, поднимая лицо еще выше. Склонился к нему и обдал своим дыханием губы. Винс непроизвольно их приоткрыл и облизнулся. Взгляд Хали потемнел, и он впился в этот приглашающий рот глубоким требовательным поцелуем. Винс судорожно вцепился в лацканы пиджака своего шефа, прикрывая веки. — Ну что, замдир-трудоголик уже на рабочем месте или еще приходит в себя после французского вояжа? — прозвучал громкий веселый голос от двери в приемную. Винс вздрогнул, резко распахивая глаза, и отчаянно забрыкался, вырываясь из объятий Хали. Но было уже поздно. — Винс? В проёме стоял Стэн, переводя ошеломленный взгляд с Винса на Хали и обратно.