Ставка: два к одному

Рисование всегда помогало Винсу отвлечься: рисуя, он уходил мысленно из реальности, погружался в только им придуманный мир, где не оставалось места сомнениям, тревогам или печалям, только фантазия и яркие краски. Лучше всего работал метод, когда Винс не планировал в голове, что должно получиться, не делал набросков, а бездумно наносил на бумагу линии и пятна, выплескивая свое подсознательное. «Виженари-арт», — говорил папа, глядя на такие рисунки сына. Сам Винс считал это чем-то вроде психотерапии. Когда в один миг его любящий папа вдруг превратился в холодного и отстраненного чужого человека, Винс спасал свою психику тем, что выплескивал все чувства в рисунки. Его занятия рисованием с учителями закончились как раз в тот период — папа перестал оплачивать уроки. Резко и без объяснений. Винс потом, уже живя отдельно и будучи студентом юридического факультета, сообразил, что переломной точкой стал именно визит к старенькому профессору по поводу отсутствия запаха и течек. Сам попытался его найти, чтобы все-таки узнать — какое заключение тот дал. Хотелось понять, почему вдруг даже для собственного папы он стал изгоем. Но доктор умер за полгода до несостоявшейся встречи. Сейчас на Винса снова накатило то состояние потерянности, как в подростковом возрасте. Олли, конечно, выслушает и поддержит, но Винс не хотел грузить друга своими проблемами. Да и проблемы-то, если их озвучить, не стоили выеденного яйца: подумаешь, один привлекательный альфа проявляет интерес, а другой, который начальник, стал вести себя как-то странно. Не пристает или домогается, тогда бы Винс знал, что делать — сперва засадить коленом между ног, а потом подать обвинение в харассменте. Но то, что начало недавно происходить между ним и Карлсоном — Хали, он просил звать себя Хали — трудно было сформулировать. Всё вроде как всегда. Но Хали смотрел. Не так, как смотрел на Винса Стэн — с симпатией и вниманием, а… по-другому. Винс даже не знал, как это выразить. Он набрал синюю краску на кисточку и провел широкую линию сверху вниз листа. К линии добавились темно-фиолетовые точки и штрихи, оранжевые загогулины и ярко-желтые кляксы. Неуверенность — вот что рядом с Хали чувствовал Винс. И ему это не нравилось. И еще больше не понравилось, когда от взглядов перешло к делу. — С сегодняшнего дня ты не временный секретарь, а официально мой личный помощник, — уперевшись ладонями в столешницу, сообщил Карлсон, глядя сверху вниз с нечитаемым выражением лица. — Предлагаю отметить это вечером в ресторане. — Спасибо, но я занят, — Винсу под пристальным взглядом захотелось спрятать под столешницу руки с обкусанными ногтями. — И все вечера в обозримом будущем тоже, — добавил он на всякий случай. — Нет отбоя от поклонников? — с нескрываемой насмешкой в голосе спросил Хали. — Может быть, все-таки выделишь время в своем плотном графике для босса? — Простите, герр Карлсон, — Винс поднялся из-за стола, чтобы не тянуть шею вверх, глядя на нависающего над ним альфу. — Вы и так в моем графике с девяти до шести. По-моему, этого достаточно. А у вас, кстати, через пять минут встреча директоров и, если вы опоздаете, то герр Коннорс будет недоволен. — Я же говорил, чтобы ты обращался ко мне на ты и по имени! Запиши, если запомнить не в силах, — привычным недовольным голосом высказал Карлсон и отправился на собрание. Винс выдохнул, когда за ним закрылась дверь, и решил, что вопрос решен. Но он никогда еще так не ошибался. На следующий же день его ждал на рабочем столе пышный букет роз. На маленькой карточке, притаившейся среди красных бутонов, значилось: «Старательному секретарю от босса с признательностью». Обычные слова, но от них просто веяло какой-то липкой двусмысленностью. Карточку Винс порвал на мелкие клочки, а букет тайком отволок на этаж общего секретариата и оставил под дверью — еще не хватало, чтобы его спалили остальные секретари и пошли пересуды. А так омеги целый день гадали, кому же из них прислали такие шикарные цветы. В обед Винс забежал в цветочный магазин и ради интереса узнал стоимость подобного букета. Он оказался весьма недешевым, так что Винс решил сделать ответный ход. Но, конечно, не настолько затратный. — А где розы? — спросил вошедший в приемную Хали, и Винсу с трудом удалось не рассмеяться, глядя на его вытянувшееся лицо. — У меня аллергия, — притворно сожалеющим голосом сообщил он. — И на розы, и на все цветочные запахи. Но мне очень, — он прижал ладони к груди, — очень приятно ваше внимание, герр Карлсон. Я рад, что вы наконец оценили секретарскую работу. У меня для вас тоже небольшой подарок, он стоит возле вашего компьютера. — Кактус?! — донеслось через пару секунд через приоткрытую дверь. — Он поглощает вредные излучения от монитора, — крикнул Винс со своего места. — Долго мне еще ждать кофе?! — в ответ рявкнул Хали из кабинета. — Вам не понравился мой подарок? — елейно поинтересовался Винс, когда принес чашку с довеском в виде привычного уже сэндвича. — Могу забрать к себе. — Ну почему же не понравился, — язвительно ухмыляясь сказал Хали. — Ему бы еще очки, и вылитый ты! Теперь и в приемной, и в кабинете по колючке. — Две, — негромко поправил Винс. — В кабинете теперь две. — Ну да, ты же рядом, — вернул шпильку Хали. — Найди-ка Бернсона, это наш главный энергетик, и не слезай с него, пока он не отправит мне файл со всеми требованиями по объекту в Лидингё. Второй день добиться от него не могу полной картины. Зуди ему над ухом, как ты умеешь, но чтобы он все сегодня сделал! Ясно? Выполняй! — Так точно, генерал Карлсон! — щелкнул каблуками Винс. — Я вас не подведу, генерал Карлсон! Враг будет повержен! Разрешите отправиться на задание, генерал Карлсон! — Иди уже… кактус, — проворчал Хали, пряча улыбку за краем чашки. А через два дня вернувшийся с обеда Винс на клавиатуре обнаружил маленькую черную коробочку. Внутри лежал изящный серебряный брелок в виде кактуса, инкрустированный мелкими зелеными камушками. — Это что? — разозленный Винс прямиком отправился в кабинет и положил открытую коробочку перед Хали. — Брелок, — поднял брови тот. — Небольшой презент в знак нашего удачного сотрудничества. Ничего такого, обычный сувенир. — И всем секретарям в Коннорс-билдинг их боссы дарят подобные сувениры? — раздувая ноздри, спросил Винс. — Насколько я знаю, — нахмурив брови, заявил Хали, — Ламонт регулярно делал своему секретарю подарки. А он, знаешь ли, был прекрасным специалистом и опытным руководителем. — Секретарь был его мужем! — Да? — фальшиво удивился альфа. — Да! Так что не надо… — Винсент, послушай, — прервал его Хали, поднимаясь из-за стола и подходя вплотную. — Я знаю, что у меня характер не сахар и со мной нелегко сработаться. Поэтому и хочу выразить хоть как-то свою признательность за твое понимание и профессионализм. Прошу, прими этот скромный знак моего к тебе расположения, — и улыбнулся, гад, так светло и невинно, что ангелы бы на небесах расплакались от умиления. — Я ведь не всучиваю тебе последнюю модель айфона и не зову с собой на уик-энд в Париж, чтобы подозревать меня в каких-то непорядочных мотивах. И потом, ты же мне сделал прекрасный подарок, — он взглянул на кактус, — так что… — Спасибо, — буркнул Винс, сдавшись перед аргументами. Действительно, это всего лишь недорогой сувенир, не стоило, наверное, так бурно реагировать. — Кстати, в Париж ты со мной и так поедешь, — сказал Хали, когда Винс уже повернулся уйти. — Что? — он резко обернулся. — И не на уик-энд, а на неделю, — кивнул Хали и рассмеялся. — Не бей копытом, норовистый пони. У нас в следующем месяце выставка-конференция в Париже. Все крупные строительные фирмы Европы представляют свои проекты. Тема «Экологические проблемы урбанизации». Поедет Коннорс со своим помощником и я. Ну и ты как секретарь, конечно, будешь мне там необходим. — А раньше нельзя было сказать? — вредным голосом выдал Винс, просто из желания поспорить. — Так вот только на том собрании, куда я не опоздал как раз благодаря тебе, и решилось, кто едет, — Хали широко улыбнулся. Несмотря на старательное убеждение самого себя, что Карлсон сделал подарок без всякой задней мысли, на душе у Винса до самого вечера было неспокойно — не доверял он своему боссу, внезапно из деспотичного грубияна превратившегося в милого добряка. И взгляды еще эти… будто сожрать хочет. Улыбается, как людоед при виде пухлого миссионера. Вспомнив про еду, Винс немного повеселел, он понял, как улучшить себе настроение — Стэн, вот кто поможет выбросить непонятные метаморфозы Хали из головы. Через полчаса после окончания рабочего дня Винс уже сидел напротив Стэна в так полюбившейся им обоим кондитерской и с аппетитом уплетал яблочный штрудель, слушая, как Стэн в красках рассказывает о смешных случаях, что происходили с ним во время учебы. Настроение поднималось как на дрожжах. — Хали! — внезапно раздалось над ухом, и Винс чуть не подавился — вот только начальничка здесь встретить и не хватало. — Хали, дорогой, сколько лет, сколько зим! Но манерно тянущий гласные загорелый красавчик-омега со слишком пухлыми, чтобы быть натуральными, губами почему-то остановился именно у их столика и смотрел на Стэна, словно на любимого дедушку, завещавшего миллион. — Альрик, — кисло улыбнулся в ответ тот и поднялся, чтобы пожать протянутую руку. Впрочем, одним рукопожатием не обошлось, омега притянув Стэна за ладонь, чмокнул в щеку. — Ты прекрасно выглядишь. — Конечно, я ведь только вернулся с Бали, — кокетливо улыбнулся Альрик. — Мой зайка ни в чем мне не отказывает! А ты тут с… — он перевел взгляд на Винса, и его лицо неуловимо изменилось, приобретя удивленно-брезгливое выражение. — А я тут со своим женихом, — ответил Стэн. — Винс, познакомься, с Альриком мы одно время работали вместе. — Здрасьте, — кивнул Винс, находясь в шоке от того, как представил его Стэн. Жених?! — Извини, мы хотели бы побыть вдвоем, — вежливо, но холодно обратился Стэн к Альрику. — Ой, ну я всё понимаю, голубки, — рассмеялся тот, но неприязнь из глаз никуда не делась. — Пока-пока! — он удалился, плавно покачивая бедрами. — Прости, что пришлось соврать, — сказал Стэн, вновь усаживаясь за столик, когда омега отошел. — Но иначе бы он не отвязался. Я его знаю. — А почему он назвал тебя Хали? — с интересом спросил Винс. — Хальстена обычно сокращают до Хали, — пожал плечами альфа. — Меня так многие зовут, кто плохо знает. Для более близких людей я всегда «Стэн». — И вот этот гламурный пупс с тобой работал? — продолжал удивляться Винс. — Интересно, на какой должности? Или ты связан с миром моды? — Да нет, какая мода, — фыркнул Стэн. — Я инженер-проектировщик. А Альрик был секретарем, кем же еще. На такой должности не требуется включать мозги, главное, вертеть задницей перед начальником. Он у моего бывшего шефа работал, — Стэн многозначительно дернул бровью, показывая отношение к этой «работе». — Пока за него замуж не выскочил, теперь вон, как видишь, не в офисе сидит, а по Бали разъезжает. Мне вообще кажется, что омеги идут в секретари только для того, чтобы найти себе выгодную партию. — Не все же такие, — опустив глаза в тарелку, заметил Винс. — Не все, — согласился Стэн. — Это если им не повезло и попался босс старый или женатый. Тогда цель — подарков у него побольше выклянчить, пока ищут мужей вне работы. Эй, ты что? — он привстал и похлопал закашлявшегося Винса по спине. — Нет, я не обвиняю всех, но все-таки это довольно распространенное явление. Да и начальники сами способствуют. Конечно, сейчас не то, что раньше, на откровенные домогательства мало кто решится. Но, знаешь, все эти цветочки, подарки, типа деловые встречи в ресторане, якобы для обсуждения рабочих моментов, а потом зажимают в каждом углу. Ну и… — Стэн махнул рукой. — Вот у меня друг убежден, что секретарь для того и нужен, чтобы сексуально обслужить, если припрет на рабочем месте. Правда, он-то как раз и обломался, ему в помощники достался какой-то стремный асексуал. Но это скорее исключение. — Это отвратительный альфий шовинизм! — выдал Винс, чувствуя, как горят уши — вот, значит, как относятся альфы к секретарям-омегам! — Если секретарь, то обязательно либо урод, либо продажная подстилка?! Ты тоже спишь со своим помощником? — Нет, — оторопело ответил Стэн. — У меня секретарь замужний бета. — А, ясно! Будь он холостым омегой, ты бы не терялся, да?! — Да нет, Винс, я совсем другое имел в виду, я вообще считаю, что на работе не должно быть личных отношений, вне зависимости от полов. И я полностью с тобой согласен, что это мерзко воспринимать своего подчиненного как… — Стэн запнулся, подбирая слова, — как доступный сексуальный объект. Но такое отношение до сих пор есть. И не только со стороны альф. Омеги сами… — Конечно, омеги всегда виноваты! Сучка не захочет, кобель не вскочит — так принято считать?! — Винс почти кричал. — Нет! — тоже повысил голос Стэн и накрыл его ладони своими. — Винс, взгляни на меня. — Винс поднял глаза, чувствуя, как в них предательски скапливаются слезы. — Прости меня, я дурак, безмозглый осел и тупоголовая жирафина, — Стэн сказал это так искренне и с таким чувством, что Винс против воли хихикнул. — Маленький мой, поверь, я не шовинист и одинаково уважаю права всех людей, невзирая на их гендерное самоопределение. Просто видел несколько случаев… — Потому что не туда смотришь! — Если бы я мог, я бы смотрел только на тебя, — тепло произнес Стэн и, поднеся кисть Винса к губам, прикоснулся к внутренней стороне ладони. — И мне очень нравится, что ты гордый, самодостаточный и не подвержен этим глупым предрассудкам. Кстати, ты мне так и не рассказал о том, чем занимаешься. Судя по твоей горячей реакции, ты борешься за права омег, угадал? — Почти, — уже успокоившись, ответил Винс. Было ужасно приятно вот так сидеть, когда альфа целует ладонь и пересчитывает губами каждый палец, хотелось, чтобы он не останавливался, а не говорить про работу. — У меня юридическое образование, но вообще-то я художник. — А я чувствовал, что ты связан с искусством, ты ведь очень яркий и необычный. Наверняка и картины у тебя такие же. Я бы хотел на них взглянуть. Покажешь? — спросил Стэн, прижимаясь губами к запястью Винса. — Да, но… — Не сегодня? — понятливо уточнил Стэн. — Угу, — кивнул Винс, со стыдом вспоминая, какой бардак у него в квартире. Да он даже не все коробки после переезда разобрал! Надо срочно наводить порядок, а то вон даже альфу не позовешь на чашечку кофе… Не откладывая дело в долгий ящик, Винс занялся уборкой сразу же, как вернулся домой. И даже звонок Олли не отвлек его от этого важного дела. Болтая с другом, Винс электровеником носился по маленькой квартирке, раскладывая вещи и разбирая завалы бумаг и книг. — Ты написал что-то новое? Я увидел на мольберте за твоим плечом, не отпирайся, давай, показывай! — потребовал Олли, вытягивая шею, будто пытался заглянуть через экран. — О-о, — протянул он, когда Винс повернул телефон в сторону картины. — Да ну, мазня… — Нет-нет, подержи еще телефон так, а теперь левее, ага, да, вот так, — и Олли замолчал. — Эй, ты упал в обморок от силы искусства? — пошутил Винс, заглядывая в экран, когда молчание затянулось. — Винс, я говорил тебе много раз, что у тебя талант, но это… черт, это просто до мурашек. Такое сочетание красок, эти четкие линии вместе с хаосом цветов… Знаешь, даже через стекло по связи чувствуется энергетика. Я не знаю, о чем ты думал, когда писал, но это что-то сильное, тревожное, как… — Олли замялся, подбирая слова. — Как надвигающаяся гроза, стихия, что может смести тебя, как пушинку. Водоворот чувств и эмоций. Я и не знал, что в тебе столько страсти! — Это не во мне, — смущенно ответил Винс. — Я думал об одном человеке… — О Стэне? — тут же уточнил Олли. — Тогда он просто ураган! Как вы с ним, кстати? — Нормально. Винс не стал опровергать слова друга и объяснять, что мысли его во время рисования занимал совсем другой альфа. — Нормально и всё? — удивился Олли. — Он тебе нравится? — Да, — признался Винс. — Он хороший. Надежный, как скала, не зря его Хальстеном назвали. Добрый. — И красивый, да? — Олли, в нем два метра роста! Не думаю, что я когда-нибудь увижу его лицо, — отшутился Винс. — Ну, в горизонтальной плоскости увидишь, там рост не помеха. Хотя и лицо уже не столь важно, как кое-что другое, — ехидно заметил друг. — Вы с ним еще не?.. — Нет! — Винс покраснел. Вот как сказать, что он-то, может, и не отказался бы, но сам Стэн не предпринимает никаких шагов, чтобы перевести их общение в ту самую горизонтальную плоскость. Ухаживает так по-старомодному, что против воли закрадываются подозрения — а действительно ли ему хочется более близких отношений? Ведь Стэн мог бы и к себе позвать, а не ждать приглашения. Если отпугивает отсутствие запаха, то зачем тогда продолжает встречи? Или, наоборот, хорошо, что не спешит, значит, ему хочется не только секса и у него всё серьезно? Винс совсем запутался.