Гарем из Ёкаев

      Свидание с Мизори состоялось в единственно возможном месте – Землях Зимы, или, как их ещё называли, Родиной Снежных Королев. И, разумеется,сюрпризы начались даже раньше, чем само свидание. Добравшись на пригородной электричке до нужной станции и выбравшись из вагона Цукунэ, к своему удивлению, не обнаружил Мизори, хотя та обещала встретить его и доставить до места назначения. Не ожидавший такого поворота событий подросток несколько минут бродил по перрону растеряно озираясь по сторонам. А когда остановился и в расстройстве присел на лавочку, тут же ощутил, как лица коснулись холодные девичьи пальцы.       — Что, не ждал меня, Цукунэ? – нежно прошептала подкравшаяся сзади Мизори, обдавая его ухо холодом своего дыхания.       — Думал ты не придёшь, – отозвался он, накрывая её ладони своими и наслаждаясь ароматом смородины, источаемого дыханием девушки. Что и говорить она умела эффектно выйти на сцену и преподнести ему пугающий но несомненно приятный сюрприз.       — Я просто... наблюдала за тобой, Цукунэ, – убрав руки от его глаз она положила их по сторонам от его лица и потянула, заставив запрокинуть голову. Мир покачнулся перед глазами подростка и он увидел Снежиночи во всём её снежном великолепии.       Не смотря на то, что дыхание гор приносило в долину холодный воздух она была одета в свой не изменившийся со школы наряд. Белая кофта с длинными широкими рукавами темно-синего цвета и вместительным карманом на животе открывала её плечи, демонстрируя лямки чёрного лифа. Короткая,клетчатая мини-юбка болотного цвета в белую полоску приоткрывала длинные, тонковатые ножки в гетрах. Разлинованные сиреневыми и розовыми полосками они поднимались почти до самой юбки, и выглядели весьма интригующе. Однако образ невинной лолиты разбивался при взгляде на кожаный ремень на заклёпках, охватывавший левую ногу Мизори и, как Цукунэ теперь теперь точно знал, крепившийся к поясу под юбкой. Довершали картину удобные белые кроссовки.       Природный пофигизм Снежиночи,выраженный в откровенно раздолбайском и, в какой-то мере, провокационным образом удивительно гармонировал с утончённостью и изяществом, присущим Снежным Королевам. Помимо стройной фигурки девушка и приятной наружностью. Её сиреневые волосы были слегка растрёпаны. Рваные пряди колыхались на ветру, красиво обрамляя бледное, словно снег лицо с аккуратными и правильными чертами. Самой заметной его частью были томные, льдисто голубые глаза, обладавшие красивым розовато-лиловым блеском. Во рту Мизори, конечно, находился неизменный чупа-чупс, который она сосала постоянно – всегда и везде. Именно его вкус Цукунэ ощутил в тот момент, когда губы девушки коснулись его губ в приветственном поцелуе.       — Ты выглядишь слегка... отмороженным. Это мой поцелуй так на тебя подействовал? – с улыбкой спросила Мизори, по своему истолковав его задумчивость. Ей и в голову не пришло что он мысленно оценивает её, сравнивая с другими девушками.       — Нет, ты просто напугала меня, – почти привычно соврал парень. – Почему ты всегда подкрадываешься ко мне?       — Люблю появляться неожиданно, – сиреневолосая пожала плечами, но затем всё же спросила. – Ты против?       — Нет, но... – договорить ему снежная королева, не дала. Это было не в её характере выслушивать чужие жалобы.       — Тогда пошли, – не слушая дальнейших возражений,Мизори схватила его за руку и потащила за собой в сторону жёлтого автобуса, который должен был доставить на лыжную станцию. И Цукунэ не осталось ничего другого, кроме как подчиниться ей.       Мизори была странной девушкой. Пожалуй самой странной из всех,с кем он когда-либо встречался. За исключением Руби, конечно,поскольку та была несомненной обладательницей пальмы первенства в очень сомнительной номинации под званием «чудачки Демоноколеджа» Так или иначе снежную королеву было трудно понять. Если Мока всегда и во всём старалась оставаться спокойной, приветливой и милой,а Куруму просто следовала своим инстинктам, не особо заботясь о том, что правильно, а что нет, то своенравная Мизори была себе на уме. Цукунэ так и не смог понять, чем руководствовалась совершая те или иные поступки.       В большинстве случаев Мизори оставалась спокойной и редко проявлялась какие-либо эмоции. Её сложно было заинтересовать или вовлечь в разговор, так как всё вокруг было ей параллельно. Порой Цукунэ казалось, что ничто не сможет вывести её из себя. Хотя это было бы ошибочным суждением. У Снежиночи были чувства, спрятанные глубоко под маской тихой, задумчивой и молчаливой девушки, которая практически никогда не улыбалась и не смеялась Пробиться сквозь ледяную броню удалось немногим и Аоно гордился, причисляя себя к этим счастливчикам. Ведь внутри обнаружилась довольно странная, но очень симпатичная и даже дружелюбная личность, мечтающая о друзьях. Он научил её открыто проявлять те чувства, которые она держала под контролем.       Впрочем при всех её положительных качествах у Мизори были и недостатки. Например пофигизм, лень и, конечно же, тяга к вуаеризму. Она просто обожала подглядывать за людьми и, в особенности за Цукунэ, чем вгоняла в краску, а во время свидания так и вовсе решила втянуть в неприятности. Они начались, как только парочка добралась до раздевалки. Мизори просто не cмогла упустить такой шанс и не начать подглядывать за ним. Вместо того, чтобы переодеваться на женской половине, как все нормальные девушки, она попёрлась на улицу и прилипла к не зашторенному окну мужской раздевалки с внешней стороны. В том, что окно оказалось открыто для обозрева полуобнажённых мужских телес, виноват, конечно был обслуживающий персонал лыжной станции, но, видимо никому из работавших там людей и в голову не пришло, что скромная, с виду,девчонка попрётся на мороз чтобы подглядывать за парнями. В итоге всё это вылилось в скандал, порядком подпортивший Цукунэ и так-то не безоблачное настроение.       Впрочем, в итоге всё разрешилось относительно благополучно. Получив от Снежиночи клятвенное заверение никогда больше так не делать, которому Цукунэ не особо-то поверил, администратор вежливо разрешил им продолжить отдых, отпустив с миром. Дальше свидание проходило вполне мирно и, стоило отметить весьма оригинально. Многие девушки проводили свободное время со своими парнями в парках,торговых центрах и кафетериях подобно Моке, или зависали в лав-отелях, занимаясь любовью часами напролёт, как Куруму. Но мало кто из них оказывался в состоянии вытащить парня в горы для совместного времяпрепровождения. В отличие от Мизори, сумевшей не только сделать это, но и позаботившейся, чтобы он по-полной оценил «культурную программу».       С её лёгкой руки, подталкивавшей его в спине, Цукунэ совершил несколько спусков по горнолыжной трассе, умудрившись ни разу не оказаться в ближайшем сугробе,как это было в прошлый раз. Кроме того они со Снежиночи прокатились на фуникулёре, который отвёз их на обзорную площадку, расположенную на вершине, где и выпили горячего глинтвейна любуясь поистине живописным местом. Вид оттуда открывался поистине нереальный. Обнимавший свою девушку Цукунэ с замиранием сердца скользил взглядом по завораживающему пейзажу обозревая его от заснеженных круч до утопавших в зелени долин, раскинувшихся далеко внизу, у подножья. Морозный воздух был настрльо чист и прозрачен, что парень без труда видел и расположенную на склоне лыжную станцию, узкую, словно лента серпантина,дорогу, петлявшую между скал и даже станцию, откуда этим утром и началось их восхождение.       Эмоции переполнили парня и он, забыв о приличиях, поцеловал Мизори на глазах у толпившихся вокруг людей, что для консервативной Японии само по себе уже было большой вольностью. А уж тот факт, что леденец, который Мизори не выпускала изо рта на протяжении всего свидания после поцелуя оказался уже во рту у Цукунэ, сделала их действия по-настоящему пошлыми в глазах наблюдателей. Впрочем, им обоим было на это плевать. Со Снежиночи Аоно мог позволить себе быть немножечко хулиганом. Этаким «плохим парнем» не придающим значения тому, что о нём подумают окружающие и заботящийся лишь о мнении своей… любимой?       «Мокка никогда не позволила бы мне такого» – подумал парень, глядя в разрумянившееся от сладкого поцелуя лицо своей снежной королевы. – «Она обязательно отругала бы меня за столь открытое проявление чувств на людях. Как обычная, японская школьница». Эта мысль прорвалась сквозь окутавший его голову морозно-сладкий любовный дурман, запустив мыслительные процессы парня и заставив его вернуться к мучившим его попыткам определить – какая из четырёх девушек нравится ему больше?       Долгое время Мока всегда была на первом месте в его мысленном списке кандидаток на роль спутницы жизни, но старания Куруму и молчаливая преданность Мизори поколебали его уверенность. По очереди сходив на свидание с каждой из них он понял, что раньше или позже просто устанет от спокойной нежности и правильности Мокки, как и от однообразного секса в «миссионерской позе» с прелюдией в виде питья его крови. И хотя, насосавшись из его шеи (и только из шеи – ни в коем случае не из других мест) Мокка могла впасть в некое, подобие алкогольного опьянения, и вытворить что-нибудь этакое в постели, но всё же это было скорее исключение, чем правило. Суккуб и снежная королева были гораздо смелее и раскрепощённее вампирши с волосами цвета сакуры. Первая не стеснялась прижиматься к нему грудью в публичных местах, а вторая так и вовсе вытворяла чёрт знает что. Не то, что бы Цукунэ так уж нравилось эпатировать публику и привлекать к себе внимание, но подобные эпизоды вносили приятное разнообразие.       Однако, всё это совершенно не означало,что Мизори ил и Куруму подходят ему больше Мокки, просто с ними ему было не менее хорошо, чем с ней. Размышляя о этом Цукунэ так глубоко ушёл в себя,что очнулся только когда лиловолосая вновь прикоснулась губами его губ, высосав из его рта леденец, о котором он уже и думать забыл.Из-за чего, наверное, выглядел как клинический идиот.       — Это моё, – со смущением, выразившимся в лёгкой улыбке, так редко озарявшей её красивое лицо, произнесла Мизори после чего взяла его за руку и, сжав ладонь бледными ледяными пальцам и прошептала на ухо. – Пойдём, сделаешь мне ребёнка.       Прежде подобная фраза обратила бы Цукунэ в паническое бегство, но теперь, после всего что уже случилось между ними, он разбирался в физиологии Снежных Королев достаточно хорошо, чтобы понимать – зачатие ребёнка возможно только при соблюдении ряда условий, ключевым из которых, являлась конечно же минусовая температура. А значит, обзавестись потомством ему в ближайшее время не грозило ни при каких обстоятельствах. Чётко осознавая это подросток с готовностью ответил на приглашение Мизори и они, держась за руки, покинули площадку на глазах у возмущённых их смелостью людей. Забавно, но сейчас даже летевшие им вслед выкрики в стиле «Ну и молодёжь пошла!» и «Куда только их родители смотрят?!» доставляли ему удовольствие.       Одним из несомненных плюсов свидания с Мизори было то, что ему не приходилось озадачивать себя поиском свободной квартиры или очередного Love-отеля. Чтобы уединиться и, так сказать, провести время друг с другом им даже не потребовалось спускаться с горы. Они просто отошли от лыжной трассы и углубились где Мизори сотворила для них любовное гнёздышко прямо изо льда. По движению её пальцев из сугробов вырвались огромные, размером с фонарный столб, сверкающие на солнце сосульки, скрещение которых образовало нечто вроде иглу*. Сотворённая изо льда она обладала практически правильной пирамидальной формы.       Свет, проникавший внутрь сквозь сотворённые из полупрозрачного льда стены обретал холодный голубоватый оттенок, освещая воздвигнутое в геометрическом центре ложе. Сняв с плеч рюкзак Мизори принялась обустраиваться на новом месте, что в её понимании, конечно же, означало раздеться на его глазах чтобы затем, нарочито-медленно облачиться в белую, с лиловой полосой юкату. Чтобы не отставать от подруги и не пялиться на её обнажённое тело слишком уж сильно (хотя она, наверняка именно этого и хотела) Цукунэ достал из рюкзака зелье устойчивости к холоду, припасённое чтобы не отморозить своё нежное розовое тельце в её ледяных объятьях. Оно наполнило внутренности парня обжигающим теплом и он, не выдержав этого, начал снимать с себя одежду.       Но раздеться не успел. Снежиночи подскочила к нему обняла и поцеловала – глубоко и страстно. Это было похоже на совместное поедание мороженого – холодно и сладко. Обычного человека поцелуй снежной королевы заморозил бы, но Цукунэ в данный момент находился под защитой зелья, которое дала ему выпить Мизори, а потому чувствовал лишь лёгкое и почти приятное охлаждение полости рта в сочетании с обычными ощущениями от поцелуя. Кажется он начинал входить во вкус, потому что их контакт несколько затянулся а осмелевшие руки парня начали пробираться под короткую юката девушки, оглаживая то, что было сокрыто.       Но Мизори не была бы Мизори, если бы позволила ему подобные вольности. Это Куруму всегда и с большой охотой сводила любое прикосновение к сексу. Да и Мока, предпочитавшая занимать пассивную позицию в сексе не противилась бы. А вот его «снежичка» легко вывернулась из объятий и отступила, сбросив и так-то не слишком многое скрывавшую ткань, давая возможность полюбоваться небольшой, но и не плоской как у малолетки грудью. Округлая и очень красивая на вид, с бледными как жемчужины и такими же твёрдыми сосками. Её ноги были длинным и ровными, даже не смотря на худобу, а задница – маленькой, словно напрашивающееся в руку яблочко. Мизори казалась ему воплощением самой зимы, ведь на её теле сейчас не было ничего, кроме морозных, как на стекле, узоров. Они мерцали словно иней, придавая стройной фигуре снежной королевы загадочное волшебное сияние.       — Ты так прекрасна, Мизори... – слова восхищения сами собой сорвались с губ оторопевшего Цукунэ. – Ты восхитительная...       — Ты лучше свою одежду сними. Порадуй меня Цукунэ, – пропела та в ответ, скрывая, что ей приятны его комплименты. Он подчинился. Скинул тканевую преграду, разделявшую их тела и с истинно мужской гордостью отметил, как голубые глаза Снежиночи наливаются лиловым блеском зимней ночи при взгляде на ту часть его тела, с которой ей предстояло взаимодействовать.       Слегка смущаясь она взяла его член в холодную руку и совершила не сколько движений вверх и вниз как при мастурбации. Морозное объятье девичьих пальцев должно было заставить его мужественность съёжиться до размеров мизинца, но, как на странно, покалывание ледяных иголочек лишь возбудило и так уже напряжённую плоть, придав стволу поистине ледяную жесткость. Не желая больше тянуть Цукунэ взял Мизори за бёдра и заставил опуститься на неожиданно оказавшееся уютным ложе из льда. Его желание было сильно, но зная особенности характера Мизори, парень старался не спешить, уделив больше времени подготовительным ласкам. По части прелюдии Мизори занимала промежуточное место между бросавшейся «с места в карьер» Куруму и любительницей превратить предвкушение удовольствия в маленькую пытку Мокой. Для того, чтобы возбудиться, ей необходима была средней продолжительности прелюдия, как и ему. Ухмыляясь подросток опустил лицо к груди девушки и принялся лизать её. Мизори задохнулась и вздрогнула, с губ девушки сорвался стон, что был подобен музыке для ушей Цукунэ. Ему нравились звуки, которые она издавала и нравилось ощущение её холодной и гладкой кожи, скользившей под губами и языком. Это было похоже на шёлк. Впрочем через некоторое время он оставил в покое её грудь и спустился ниже – туда, где всё у же текло и пульсировало сладкими спазмами.       Мизори смотрела на него с порочной усмешкой, которая одновременно была наполнена и гордостью. Цукунэ нравилась её улыбка, и одновременно не нравилась из-за излишнего превосходства, а потому он поспешил стереть её, коснувшись губами её влагалищных губ, вырывая из груди вздох, который стал громче когда он начал доставлять ей удовольствие, скользя языком по внутренним складочкам. Она была хороша на вкус, словно вагинальное мороженое. Когда она стала совсем скользкой он остановился, к немалому разочарованию Мизо ри и приставил дуло своего орудия к обильно смоченному его слюной и смазкой входу. А в следующую секунду он был в ней уже целиком, стона и задыхаясь от ощущения мягкой влаги, обволакивающей его член. Мизори же кричала не сдерживаясь, позволяя ему натирать свою чувствительную узкую плоть. Он двигался всё быстрее, их обоюдные стоны становились всё громче, руки и ноги девушки обвивали его всё сильнее, оставляя на коже морозные узоры, распалявшие его страсть.       Будучи новичками они не смогли продлить процесс и растянуть обоюдное удовольствие наподольше, а потому уже очень скоро сплелись в крича в жестком оргазме. Мизори кричала от переполнившего её невероятного удовольствия, а Цукунэ вторил ей хриплым горловым стоном. Ибо в тех интенсивных ощущениях, которые переживало сейчас его тело, муки было не меньше, чем удовольствия, когда её и так узкая дырка сжалась вокруг него как тиски. Когда ломавшие их сплетённые тела спазмы утихли он скатился и лёг рядом с задыхавшейся любовницей. Мизори выглядела счастливой, но когда силы и способность мыслить снова вернулись к ней она заговорила не о своих чувствах, а о том, что волновало снежных королев больше всего – размножении. Спасении народа.       — Потрясающе, Цукунэ. С каждым разом мы всё ближе и ближе к успешному зачатию. Скоро у нас с тобой будет маленький.       Слова Снежиночи заставили его напрячься. Нет он не имел ничего против помощи её виду в вопросе восстановления своей численности, но к детям и женитьбе, пока что не был готов. Потому что даже лёжа рядом с одной из самых красивых девушек Демоноколледжа не мог с полной уверенностью сказать, что она и есть та сама, единственная. А не найдя нужных слов юноша просто притянул любовницу к себе, обнял и поцеловал, утягивая в глубокий и спокойный сон. Действие зелья должно было продлиться до утра, а потому он мог не беспокоиться о том, что замёрзнет насмерть, лёжа голым на глыбе льда. Мизори поёрзала, устраиваясь у него на груди и это был идеальный способ отойти к о сну. А вот пробуждение оставило желать лучшего. И это ещё мягко говоря.       Несвоевременный визит Снежиночи-старшей, заявившейся в убежище дочери поутру, не вынудил его спасаться бегством. Узнав, что его отношения с Мизори перешли на... хм, качественно-новый уровень, снежная королева так обрадовалась, что начала приготовления к свадьбе. При этом она конечно,не удосужилась осведомиться у Цукунэ, желает ли он оказаться в роль жениха на предстоящей церемонии? Цурара просто поставила его перед фактом – женишься и всё. Фактически – лишила выбора. Того самого выбора, проблемой которого юноша был так озабочен всю последнюю неделю. Разумеется он не смог с этим смириться и сбежал, едва выдалась такая возможность.Бежал позорно – через окно, под градом ледяных осколков,выпущенных по нему теми, кого Цурара поставила охранять «будущего зятя», отдав приказ задержать его любой ценой. О! Они не церемонились, гоняясь за ним.       Одним словом – утро вышло даже похуже предыдущих. И убегая от преследовавших его Снежных Королев Аоно думал,что предпочёл бы пить чай и флиртовать с Мокой на кухне или играть роль секс-игрушки Куруму, чем носиться по лесу, по пояс утопая в сугробах и пытаясь натянуть одежду прямо на ходу. И это при минусовой температуре.Он бы ни за что не ушёл от преследовательниц, если бы не Мизори. Девушке были слишком дороги его чувства, а потому она не могла позволить матери силой заставить его жениться. Всё же его снежная королева была на редкость верной и самоотверженной девушкой.Намного более самоотверженной,чем та же Куруму, следовавшая своей эгоистичной природе суккуба. Она была хороша. Была бы, если бы не... хм навязчивость Цурары.       Впрочем, проблема с безумной мамашей, мечтающей выдать за него любимую дочку, не была прерогативой только Мизори. У Куруму была точно такая же сумасшедшая родственница. А если вспомнить ещё и надменного папашу Мокки, то все три девушки вообще оказывались, примерно, в равных условиях. Это значило, что попытки-Снежиночи старшей попробовать себя в роли свахи не могли служить аргументом в разрешении любовного вопроса. С одной стороны это было хорошо, ведь Мизори очень нравилась Аоно и он не хотел отказываться от неё. Тем более по такой дурацкой причине. С другой же.... с другой всё было плохо, так как он ни на шаг не приблизился к своей цели по распутыванию любовного узла, запутавшего нити сразу четырёх... нет, пяти искалеченных судеб!       «Руби!» – воскликнул про себя Аоно, вспомнив о самой, пожалуй, скромной девушке из своего не такого уж и маленького гарема – «Точно! Если кто-то и сможет помочь мне во всём разобраться, то это она!». Воодушевлённый этой идеей Цукунэ поспешил к станции, пока Цурара самолично не бросилась в погоню и не вернула его на так и не состоявшуюся церемонию бракосочетания.