Гарем из Ёкаев

      Свидание с Руби прошло по заранее намеченному и тщательно выверенному сценарию. Цукунэ приехал в маленький загородный домик, который она с некоторых пор снимала в мире людей. После смерти своей Наставницы его ведьма не покидала пределов Демоноколледжа, помогая поддерживать Барьер, но после того, как они начали встречаться, стала снимать домик вот как раз для таких приватных свиданий наедине в глуши – там, где никто не мог услышать её крик. А кричать ей приходилось довольно часто.       Когда Цукунэ позвонил, потянув за шнур старинного медного колокольчика, висевшего рядом с дверью, та открылась практически сразу. Руби ждала его на пороге, одетая в тонюсенький, шёлковый халатик, облегавший стройное, полностью сформировавшееся молодое тело подобно второй коже. Его розовая ткань подчёркивала всё, чем природа так щедро одарила эту эту красивую, молодую женщину – её стройную фигуру, спортивное сложение, статную осанку и слегка большеватую для ее комплекции грудь. Лицо девушки обладало правильной формой, а её кожа была светлой, как молоко, и гладкой как бархат. Тёмно-коричневые, отливающие бордовым, волосы спадали до лопаток и были скреплены в четыре хвоста белыми шёлковыми лентами, цвет которых почти сливался с её кожей. Челка подстриженая на несколько сантиметров выше бровей, придавала лицу романтики и загадочности. Как, впрочем, и колдовские блики, наполнявшие фиолетовые глаза Руби, цвет которых то напоминал о недоспелом винограде, то вдруг менялся, приобретая насыщенный, коньячный оттенок. Его ведьма была, совершенным творением природы.       Дав ему пройти Руби заперла дверь, а затем опустилась на колени, поднеся ему на вытянутых руках высокий кожаный ошейник, символизирующий её подчинённое положение рабыни. Не смея поднять глаза на своего гостя, девушка коротко произнесла:       — Хозяин, ваша рабыня готова принять вас. Всем телом и душой, – каждое её слово было проникнуто эротической искренностью, не оставлявшей сомнения в том, что она являлась рабыней. Руби Тодзё, один из сотрудников Демоноколледжа и, по совместительству, законченная мазохистка, обожающая БДСМ и спящая со студентом. Вот уж правда – в тихом омуте черти водятся.       Цукунэ понимал, что многие осудили бы его за связь с Руби, как, впрочем, и то чем они занимались, но его это не слишком беспокоило. Да и с чего бы, если им было хорошо вместе? Если они дарили друг другу радость и удовольствие. Ну и что, что она была старше и работала в Демоноколледже? Он был уже на последнем курсе и в скором времени должен был покинуть академию ёкаев.       Нет, Цукунэ беспокоило другое – то, как легко он вжился в роль Мастера, могло означать только одно – где-то в глубине души он всегда был садистом. Иначе ему бы и в голову не пришло так изощрённо терзать четырёх влюблённых в него девушек мучительной неопределённостью. Да, затевая всё это он руководствовался благими намерениями и просто не хотел причинять девушкам боль. Хотел осчастливить их, попытавшись дать им то, чего они хотели. Но у него получилось. Происходящее вышло из-под контроля, но даже понимая, что должен всё рассказать им, Цукунэ не находил в себе сил, так как всё ещё боялся причинить им боль.       — Мастер? – подала голос стоявшая на коленях девушка, осмелившись подобострастно взглянуть на него снизу вверх.       — Всё в порядке, Рабыня. Я просто рад тебя видеть, – улыбнулся он, коснувшись подбородка ведьмы и поднимая её с колен.       Руби грациозно поднялась на ноги и парой отработанных движений сбросила халатик, продемонстрировав ему красивое, белое тело, затянутое в кожу и латекс. Малинового цвета корсет, с чёрным кружевом оборок на лифе выгодно подчёркивал всё богатство женских форм, одновременно оставляя открытым плоский живот вплоть до линии узких кожаных трусиков тоже цвета. Длинные обтягивающие перчатки до плеч и высокие сапожки до середины бедра тоже выгодно вписывались в общую композицию. Довершали образ шипованные браслеты, охватывавшие запястья и лодыжки девушки. Не хватало только ошейника, что он держал в руках.       Следуя установившемуся ритуалу Аоно застегнул кожаную полоску на горле Тодзё и, подцепив за прикреплённое к нему колечко, притянул к себе запечатав рот поцелуем страсти и владения. Любовь, страсть и попытки забыться. Сбежать от проблем, укрывшись в объятьях ведьмы. Когда их губы разошлись между ними повисла ниточка слюны, сверкавшая на свету словно паутинка. Пошло и грязно – совсем, как она хотела и как он хотел. Раньше Цукуне и не подозревал у себя наличия садомазохистских наклонностей. Более того он не мог и представить, что ему понравится то, чем увлекалась Руби. Но познакомившись с ней поближе подросток незаметно для себя втянулся в игру, как будто ведьме удалось открыть в нём некую тёмную, неведомую ранее сторону.       Видимо он слишком много времени провел в компании демонов и сам того не понимая, сделался похожим на одного них.       Прицепив к её ошейнику короткую цепь Цукунэ повёл свою жертву в комнату для игр, внутренне кайфуя от своей власти над более опытной и взрослой женщиной, которую он сейчас тащил за собой на цепи как собачонку. Вот таким вот унизительным образом Руби оказалась доставлена в подвал, оборудованный специально для сессий в стиле садо-мазо. Там были лишь голые каменные стены, несколько деревянных стендов с развешанными на них орудиями наказания и цепи, свисавшие со стен и потолка. Десяток расставленных по периметру белых, восковых свечей довершал картину, создавая романтическую (в некотором роде) атмосферу.       Не теряя времени Цукуне приковал Руби посреди подвала в виде буквы-Х, соединив колечки на манжетах, охватывавших запястья и лодыжки девушки с прикреплёнными к холодным камням цепочками и жестко зафиксировал, лишив ведьму подвижности. Растянутая как на кресте, беспомощная, не способная сопротивляться или помешать ему делать с её телом всё, что заблагорассудится Руби выглядела невероятно сексуального. Одного этого вида оказалось достаточно, чтобы возбудить его, и всё же юноша решил не спешить. Вместо того, чтобы сразу приступить к порке он отошёл к стенду, сделав вид, что изучает орудия наказания.       Руби же, предчувствуя тяжесть предстоящей порки, отчаянно выворачивала шею в тщетных попытках понять, что именно он выберет. А впрочем – что бы ни выбрал, брюнетка не сомневалась, что сегодня очередная плеть искусает её бёдра и ягодицы, а если Мастер пожелает прогуляется ещё и по спине. И она уже жаждала этого – всем сердцем и душой. Всем растянутым в цепях телом.       — Ну же, Цукунэ, отшлёпай меня! – подбодрила ведьма, изворачиваясь чтобы подарить ему взгляд, от которого парня тут же бросило в жар. Он мог сколько угодно притворяться, играя роль доминантного самца, но факт оставался фактом – Руби была старше и опытнее его, а потому без особого труда выиграла в этом соревновании самоконтроля. Понимая, что не сможет долго сдерживаться Цукунэ взял со стенда стек и несколько раз взмахнул им, со свистом рассекая воздух. Звук получился хороший – угрожающий.       — Ты очень плохо себя вела, рабыня – хриплым от желания голосом произнёс он, подходя к закреплённой в оковах девушке, – Ты посмела обратиться к своему Мастеру и назвала меня по имени. За это ты будешь наказана. И не рассчитывай на милосердие!       Руби тихонько всхлипнула, осознав всю тяжесть совершённого проступка и ожидавшей её теперь участи. Аоно же плавно провёл рукой по шелковистой спине ведьмы. Подобные прикосновения готовили почву для удара, одновременно, не позволяя расслабить тело и подготовиться у порке. Спустившись от спины к пояснице, огладил ягодицы, которым предстояло принять на себя большую часть ударов и скользнул пальцами между ножек, которые девушка всё равно не смогла бы свести из-за растягивавших их цепей. Сдвинув в сторону трусики Цукунэ проникнув пальцами одной руки в сырое лоно ведьмы, а второй захватил её грудь, предусмотрительно всунув рукоять стека между зубов. Было бы преступлением надолго оставлять незанятым ротик такой красивой девушки.       - Ох и достанется же тебе сегодня, – прошептал он, пробуя на вес тяжёлое полушарие и катая сосок между пальцами. В сочетании с орудовавшими во влагалище пальцами эффект получился идеальный. Ведьма даже не пыталась сдерживать стоны и нетерпеливое хныканье, а потому, помучив её какое-то время, Цукунэ взялся за стек и ударил. Жестко, со всей силы чтобы пробрало.       Руби дёрнулась всем телом, издав крик, в котором смешивались воедино боль и удовольствие, а поперёк её ягодиц, похожих на две белые булочки, разделённые тонкой полоской кожаных трусиков, вспухла алая полоса. Второй удар последовал за первым, едва только пленница перестала дёргаться и звенеть оковами. Побывав, в своё время, в плену у имевшей склонность к садизму ламии-математички Цукунэ знал, что наносить удар нужно только после того, как боль от предыдущего уже успела разойтись по телу, но до того, как жертва испытает хотя бы миг облегчения. Не то, чтобы благодаря «приватным урокам» Ририко Кагомэ, измывавшейся над ним во время первого года в Демоноколледже, он стал так уж искушён в деле порки, но Руби, кажется, осталась довольна.       На протяжении следующих минут двадцать она практически беспрерывно кричала и извивалась в оковах, тщетно пытаясь уйти от стека, сыпавшихся на её беззащитное тело. Цукунэ не спешил, терпеливо ожидая, когда цепи вернут ведьму в первоначальное положение, после чего возобновлял порку. Бить красивую резиновой палкой по заднице оказалось гораздо увлекательнее, чем он думал. Пожалуй, это можно было даже сравнить с какой-то совершенно особенной техникой медитации. Ведь нанося каждый новый удар он словно очищал свою голову от мыслей и сомнений, мучивших его на протяжении каникул. В голове воцарилась тишина.       Цукунэ Аоно исчез, растворился, уступив место Мастеру, единственной заботой которого была его рабыня и красные следы от ударов, горящих на бледной коже. Когда в наполненной стонами и смачными звуками ударом тишине прозвучало заветное стоп-слово наносившая удары рука налилась тяжестью, а на лбу выступил пот. Положив орудие наказания на место, Цукунэ некоторое время находился в прострации, вызванной чувством, напоминавшим возбуждение, но в то же время совершенно отличным от него.       В себя его привёл стон закованной ведьмы, желавшей продолжить игру, но уже в несколько другой плоскости. Оценив ненасытность девушки подросток ухмыльнулся и шлёпнул её ладонью по горящему заду, как бы давая понять, что веселье только начинается. Решив, что Руби нуждается в массаже он принялся разминать податливые и горячие (будто только из печки) булочки. Ведьма вскрикнула, на секунду забыв даже о правиле, предписывающем стараться сохранять тишину во время наказаний. Ей было больно, а ему – хорошо от осознания абсолютной власти над её податливым телом, впечатлявшим завершённостью сформированных форм.       Желая продлить это ощущение и усилить его Цукунэ собрал в кулак каштановые волосы девушки и прогнул её назад – настолько насколько позволяли цепи и гибкость её позвоночник. Руби вновь закричала, но этот крик был поглощён мягким и нежным поцелуем, ознаменовавшем окончание её наказания. Сей факт так обрадовал ведьму, что она приняла поцелуй с мягкой покорностью, позволив языку Мастера скользить в жаркую полость гостеприимного рта и всячески старалась угодить, надеясь на снисхождение.       И эти усилия возымели успех – Цукунэ так увлёкся поцелуем, что даже прекратил наминать её красный зад и вместо этого занявшись грудями, особое внимание уделяя соскам, которые так приятно было катать в пальцах. Очень скоро жалобные стоны девушки поменяли тональность – в них вновь зазвучало наслаждение. Особенно в тот момент, когда мужская рука грубо проникла между лепестками пропитавшихся влагой губ. Ослабив цепи, Цукунэ позволил Руби опуститься на полную стопу коленом развёл ноги и не церемонясь вошёл туда где его и так уже ждали. Это горячее и скользкое местечко обволокло его, даря острое наслаждение.       Он был настолько возбуждён поркой, что даже не пытался сдерживаться и просто трахал прикованную посреди подвала девушку. Не грубо, но и не ласково. Одна его рука мяла грудь, играя с сосками, а вторая гладила заветное местечко на теле девушки. Поцелуй, который ни один из них не спешил прерывать, усиливал возбуждение Цукунэ, а потому уже очень скоро он смог разрядиться, прижавшись к взмокшей спине Руби и засадив по самые помидоры. Он – не она. Ей потребовалось дополнительное поощрение.       И неудивительно, ведь зафиксированная в весьма неловком положении и насаженная на член она испытывала весьма противоречивые чувства. С одной стороны похороненный в её недрах ствол дарил удовольствие, с другой достичь желанного завершения мешала боль и онемение в руках охваченных железными цепями и притянутых к потолку. С третьей же каждое прикосновение к исхлёстанному телу приносило боль. К счастью, пульсация распиравшего её изнутри члена, ладонь, стиснувшая левую грудь, пальцы теребящие клитор, зубы сжавшие язычок – всё это позволило девушке «догнать» его и кончить. Нежные стеночки обхватили вставленную в них часть тела с такой силой, что Цукунэ кончил ещё раз, «отдав» девушке весь запас имевшегося у него семени.       Преимущество свиданий с Руби заключалось ещё и в том, что ему не нужно было беспокоиться о контрацепции – ведьма варила специальные зелья, исключавшие даже малейшую вероятность зачатия. Поэтому, понаблюдав пару секунд за тем, как его семя, смешанное с её выделениями, стекало по бёдрам, а затем принялся освобождать Руби. За время наказания она так ослабла, что ему пришлось на руках вынести её из подвала, отвести в душ и помочь обработать оставшиеся после наказания следы исцеляющей мазью. И только уложив девушку в постель Цукунэ занялся собой, сгоняв в душ и перекусив тем, что сумел найти в холодильнике. Когда вернулся к Руби она уже давно и сладко спала, поэтому парень просто лёг рядом и тоже погрузиться в сон, вдыхая пропитавший её волосы аромат подсолнухов, росших на поле вокруг дома, и ладана, который ведьма возжигала во время своих ритуалов.       Поутру она, конечно же, проснулась раньше него и сразу отправилась на кухню чтобы приготовить завтрак. Ни одна другая девушка не делала этого для него,а потому Цукунэ был очень тронут её заботой, как, впрочем и тем, что Руби пришла будить его облачённая в один лишь белый кружевной фартук. Увидев её, озарённую пробивавшимися сквозь занавески лучами солнца Аоно так и замер с открытым ртом, не зная как и реагировать на неё. Всё же за пределами роли Мастера он так и остался наивным подростком.       — Вау! – глупый возглас сам собой вырвался изо рта пока он рассматривая «боевое облачение» верной подруги.       — Приму это как комплимент, – хихикнула Руби, помогая ему подняться с постели и провожая до кухонного столика, на котором уже были расставлены тарелки с четырьмя различными блюдами, о названии которых неискушённый человек мог только гадать.       — Тебе не обязательно было делать это, Руби – попытался было сказать Цукунэ, но она возразила ему с привычной мягкостью.       — Всё хорошо. Я просто хочу сделать тебя счастливым. Она осторожно поставила тарелку рядом с ни и села напротив, с нетерпением ожидая, когда он начнёт есть. Решив не разочаровывать девушку Цукунэ взял кусочек курицы и положил в рот, закатив глаза от удовольствия. Вкусовые рецепторы на его языке, послали мощный импульс наслаждения в его мозг. Неземное блаженство.       — Что-то не так? – с беспокойством спросила ведьма, как будто боялась, что приготовленная еда оказалась невкусной.       — Нет, что ты, – поспешил успокоить её Цукунэ улыбаясь. – Всё восхитительно. Просто вкус незнакомый. Никак не пойму...       — Это из-за специй. Я купила их недавно и решила попробовать, – Руби наблюдала как он уплетает за обе щёки, а потому завтрак вышел немного неловким. Не считая этого, утро получилось идеальным, ведь ведьма заботилась о нём как никто другой.       — Спасибо всё было очень вкусно. – сказал Цукунэ, расправившись со своей порцией и попытался помыть тарелку, отблагодарив таким образом хозяйку за гостеприимство, но Руби опередила его и направилась к раковине, без тени смущения демонстрируя обнажённую спину и всё, что находилось ниже. Ведь фартук прикрывал её только спереди. В том-то, в общем-то и был весь смысл.       — Просто расслабься и позволь мне сделать всю работу, – через плечо улыбнулась ведьма. – Поверь, Цукунэ, я хочу этого.       Аоно не осталось ничего другого, кроме как подчиниться. Руби и так уже приготовила ему завтрак, поэтому он вполне мог позволить ей ещё и убрать за ним. При этом в голове его мелькнула мысль, что из Тодзё вышла бы идеальная жена. Вот только...       ...даже несмотря на это он всё равно не был готов потерять трёх других девушек из своего «гарема».