Зависимость

      Следующее утро не было добрым для Антона. Рана ныла, напоминая о себе и о надписи, оставленной мужчиной лежавшем рядом. Антон проснулся раньше. У него было время, чтобы подумать обо всем, что произошло.       Воспоминания о прошедшей неделе пролетели в голове с немыслимой скоростью. Он вспоминал все те события, переживал эти эмоции опять. В один момент от накатывающей боли и отчаяния он начал задыхаться от собственных слез. В приступе удушья он схватил Арсения за руку и сжал с такой невероятной силой, что учитель вынырнул ото сна и сразу повернулся к мальчику.       Его глаза говорили сами за себя. В них было волнение, переживание и забота. Антон не мог, как эти два качества могут сочетаться в одном человеке. Как он мог одновременно быть чертовым собственником, который готов на все, и просто заботливым мужчиной, у которого в глазах написано, что он не сделает тебе ничего плохого. У него просто не укладывалось это в голове. Он не знал, какому Арсению стоит верить, а какого опасаться.       — Антон, с тобой все хорошо? — голос дрожал, подчеркивая волнение его хозяина       — Да, — ученик более-менее успокоился и начал пристально смотреть в глаза Арсению.       — Что ты так смотришь? — щеки учителя покраснели, выдавая легкое смущение.       Вот опять. Опять Арсений выглядел как невинный ребёнок, которого хочется обнять и больше никуда не отпускать. Однако воспоминания отвести том, что он сделал, не дают Антону совершить ошибку и остужают его пыл.       — Я голодный, — есть хотелось безмерно. Хотелось увидеть перед собой на столе зажаренную яичницу с кусочками колбасы и помидоров. Чтобы только от ее запаха можно было умереть. Увидеть ее и съесть за одну минуту.       Голод уже одолевал сознание, поэтому вместо учителя Антон видел бутерброд. Вспомнив серию Смешариков, Антон отпустил легкий смешок. В гробовой тишине он звучал слишком громко и заставил учителя вздрогнуть.       — Хорошо, пойдем сейчас на кухню, что-нибудь приготовим. Чего бы ты хотел? — вопрос звучал так обыденно, будто Антон слышит его каждый день. От этого на душе становится чуточку теплее и боль от раны начинает постепенно уходить.       — Н-у-у-у, не знаю. О! Давай яичницу? Так давно не ел, — в Антоне проснулся его внутренний энтузиазм. Его глаза загорелись, и слюна начала обильно скапливаться во рту только лишь при одном воспоминание о еде. Казалось, что еще чуть-чуть и капли начнут заливать кровать.       — Хорошо, пойдем готовить. Я как раз купил вчера упаковку яиц, — Арсений встал с кровати и подал руку Антону. Непонимание в глазах мальчика сменилось благодарностью, когда он не смог встать самостоятельно из-за нехватки сил. Хоть он и спал всю ночь, устойчиво стоять на ногах он не мог.       Арсений положил руку на талию Антона, чтобы придержать его и уберечь от ненужных падений. Мальчик схватил своего учителя за руку и не хотел отпускать, все его тело дрожало, и он боялся, что вот-вот упадет. Он чувствовал поддержку учителя, которая говорила ему, что он в безопасности.       Дойдя до кухни, Арсений посадил Антона на стул, сначала развернув его на девяносто градусов, чтобы мальчику было удобно сидеть. Учитель присел на корточки и посмотрел на своего ученика. Любовь переполняла его так сильно, что он был готов на все ради него. Как же ему хотелось рассказать Антону обо всем, что он чувствует, но он боялся, что парень не поймет, и лишь посмеется над его чувствами.       — Арсений Сергеевич, что вы на меня так смотрите? — Антон был смущен, и из-за этого его щеки покраснели и сдали его с поличным. Ему было приятно внимание со стороны учителя, но он не мог понять, почему именно он.       — Да ничего Шастун, забей, — мужчина встал и направился к плите, чтобы приготовить завтрак.       — Ну, ответьте, пожалуйста, — последнее слово было произнесено таким жалобным голосом, что Арсений уже хотел начать отвечать, но потом он вовремя остановил себя.       В ответ — тишина. Антон не привык, когда ему не отвечают на вопросы, но сейчас он понял, что лучше не возникать и лишний раз не бесить человека, от которого зависит вся его жизнь.       Приготовление завтрака заняло от силы десять минут. Еще с детства Арсений умел готовить не сложные блюда, так как с малых лет он был предоставлен лишь себе.       Запах яичницы говорил сам за себя. Он витал в воздухе, заполняя собой все пространство небольшой кухни. Поставив на стол тарелки с этим произведением искусства, Арсений переключил всё внимание Антона на еду. Зажаристые края яичницы притягивали голодный взгляд Шаста, заставляя его захлебнуться собственными слюнями. Как только Арсений дал ему вилку, он подвинул тарелку поближе и принялся есть, практически не жуя.       Арсений откровенно залип на это лохматое чудо. Он пристально наблюдал за тем, как Антон кусок за куском запихивает в себя яичницу, будто её вот-вот кто-то отберет. Учитель хотел запомнить как можно больше деталей, чтобы в будущем вспоминать это с легкой улыбкой на лице.       Уничтожив блюдо за несколько минут, Антон поднял голову и посмотрел на мужчину. Слова благодарности не заставили себя долго ждать.       — Спасибо, это было очень вкусно. Каждый день бы ел, — прокрутив свои слова в голове еще раз, Антон понял, что он только что сказал, но сделать уже ничего нельзя.       — Не за что, а каждый день это — пожалуйста. Ты же знаешь, что я только за, — учитель говорил искренне. Он действительно был бы на седьмом небе от счастья, если бы это чудо просыпалось бы и засыпало с ним каждый день. Он даже готов готовить для него каждый день, лишь бы мальчик был рядом с ним.       — Почему? — не зря Антону говорили, что он слишком упертый. Слишком.       — Опять ты почему да почему. Хочешь знать почему? — терпение Арсения лопнуло. Он перестал волноваться о реакции ученика на его чувства. Он изнемогал от желания поскорее избавиться от груза своих чувств.       — Да хочу! Я хочу знать, за что мне это все, — Антон повысил голос, чтобы показать всю серьезность своих намерений узнать об Арсении всё.       — Хорошо. Хорошо, — энтузиазм Арсения убавился, когда он понял, что ему придется рассказать ему про всё. Буквально про всё.       — Началось все с того самого дня, как я увидел тебя в кабинете директора. Ты сидел там такой загнанный и отстранённый, что я поставил перед собой цель: сделать этот год для тебя максимально комфортным и легким. Потом я стал замечать, что думаю о тебе слишком много, но я не придал этому значения, ведь ты мой новый ученик, а это означает постоянный контакт с тобой. Я чувствовал что-то к тебе, не понимал что, но чувствовал. Мысли стали появляться еще чаще, даже алкоголь не давал мне забыться. Ты приходил ко мне во снах, такой же угрюмый и злой как в первый день. Я перепробовал все: алкоголь, таблетки, уже думал о наркотиках, но что-то в моей голове останавливало меня. Ты просто не уходил у меня из головы. Потом ты заболел, и я поехал к тебе с лекарством. Я очень хотел тебя увидеть. Сказать честно, в душе я надеялся на то, что тебе что-то нужно. Всё, лишь бы тебя увидеть.       — Помнишь тот поцелуй? Неужели ты поверил в то, что это были галлюцинации?       В ответ Антон помотал головой в знак согласия. Он действительно поверил, а сейчас он сидел и не мог осознать, всего, что говорил Арсений. Он не верил его словам до конца. Он думал, что это какая-то шутка, пранк и не более того.       — Эх, Антон, наивная душа. Я просто не выдержал тогда. Ты выглядел таким беззащитным, что мне хотелось забрать тебя и никому не отдавать, лишь бы тебе никто не причинил вреда. Всё, лишь бы ты был рядом. Иронично, но потом я сам стал этим человеком. Так вот, ты лежал так и притягивая к себе. Твои полуоткрытые губы манили и сводили с ума, а я не из крепких людей. Я не выдержал, — Арсений запнулся. Слезы подкатывали к глазам, не давая видеть мужчине мальчика.       — Я не выдержал и тем самым уничтожил, просто разрушил ту стену, которую так долго выстраивал. После этого мне хотелось поцеловать тебя еще больше. Я просто грезил этим. Но также я узнал, что у тебя ест девушка. Я не знал ее, но уже ненавидел. Всем сердцем. Мой недосып, ненависть, всё это выплескивалось на учеников, и когда я получил первый выговор, я решил сходить к психиатру. Я свято верил, что хоть он мне поможет, однако после первых десяти минут общения я понял, что это бесполезно. Я был безнадёжен. Выйдя из клиники, я решил прогуляться.       — Господи, лучше б я этого не делал, — Арсений усмехнулся и запрокинул голову наверх, пытаясь уйти из-под пристального взгляда Антона.       — Почему? — тихо спросил Антон. Он был близок к истерике. Никто и никогда еще не говорил о нем такого. Он пытался сдержать слезы, но получалось плохо. Одна все-таки скатилась по щеке, упав на пол.       — Потому что я увидел Иру. Иру в твоих объятиях. Этим же вечером я напился до чертиков. Я заливал в себя стакан за стаканом. Потом, я постоянно оказывался в твоём районе. Меня тянуло туда. Я садился в машину и уже на автопилоте ехал к тебе.       — Что вы там делали?       — Гулял. Часами гулял и изучал район. Мне было интересно всё, связанное с тобой, — Арсений не лгал. Интерес съедал его заживо, терзал сознание и выжигал сердце. Он хотел знать всё.       — Мои сны не прекращались, но ты в них поменялся. Ты всегда был весел, шутил со мной, смеялся. Одним днем я понял, что влюбился в тебя. Влюбился в твои вечно лохматые волосы, зеленые, цвета леса, глаза, заливистый смех над шутками Димы, неуклюжие движения, в твой голос, в твои мысли. В тебя. Именно тогда я и понял, что это клиника.       — Влюбились в меня? — фраза не укладывалась у Антона в голове. Он не мог понять, как кто-то может влюбиться в такого как он? Ира была хорошей, но он понимал, что это не любовь, а скорее привязанность. Он был уверен, что это когда-то прекратится. Но сейчас он ни в чем не был уверен. Даже в собственных чувствах.       — Да, Антон. Я люблю тебя. Теперь я могу об этом сказать. Потом я решил переехать в твой район: ближе к тебе и школе. Я стал видеть вас еще чаще, всё это убивало меня. Я понимал, что ты должен быть моим. Без тебя в моей жизни я просто сойду с ума. Как это называется? Соулмейты? Может и так, но я не мог провести без тебя и дня. Я не хотел красть тебя, клянусь. Я просто подслушал твой разговор с Ирой, который выпустил наружу мою вторую, страшную сущность, — Арсений залился смехом. Он сидел на стуле и смотрел в глаза Антона. Пелена от слез не давала разглядеть мальчика, но он чувствовал, что тот тоже плачет.       — Всё это произошло так быстро, что я даже не успел опомниться, как я уже несу тебя в квартиру. Всё, что здесь произошло огромная ошибка, за которую мне стыдно, и я сожалею о ней каждый раз, как закрываю глаза и вспоминаю всё это. Прости меня, Антон, прости, если сможешь. Я не такой, каким тебе кажусь, — Арсений встал со стула и подошёл к Антону. Он не мог стоять, не имел права. Мужчина опустился на колени, взяв руки мальчика в свои, он сжал их с невероятной силой, но Антон даже не думал их выдергивать, он все понимал.       — Прости меня, пожалуйста, за все. Прости, что заставил тебя пройти через все это, — Арсений уткнулся в руки ученика и плакал. Он раскаивался, искренне раскаивался, надеясь на прощение. Учитель чувствовал себя обнаженным. Он рассказал мальчику все, что он чувствует и чувствовал. Не осталось ничего. Пустота на душе смешалась со спокойствием, которое мужчина обрёл после своей исповеди и которое придавало ему сил.       Антон обхватил руками заплаканное лицо учителя и притянул его для поцелуя. Нежно коснувшись его губ, он уже не представлял, как ему придется отпускать их. Он хотел целовать лишь их. Отстранившись, он опять посмотрел в глаза Арсения, где была видна лишь любовь и нежность, он снова притянул учителя для более настойчивого поцелуя.       — Всё, что ты сделал нельзя просто так забыть, но я тебя прощаю, — Антон нежно коснулся губами лба Арсений, показывая то, что он действительно простил.       — Я не могу бросить тебя, я постараюсь понять тебя и сделать хоть капельку счастливее, — с этими мыслями Антон обнял своего учителя и тихо заплакал ему в плечо.