Зельевар моего сердца.

POV. ДРАКО МАЛФОЙ. & Он приехал. Поттер все-таки приехал в Хогвартс. Мои молитвы были услышаны. Навязчивый и прилипчивый, как дикий плющ. Крёстный Северус явился ко мне в дикой ярости на Гарри. Он пообщался с ним пять минут и его трясло, вот только багровый цвет лица ему не дано передать через картину, но вот бледность… — Нет, ты понимаешь, Драко, этот засранец всё-же появился в Хогвартсе, как ты и хотел, — проговорил Снейп. — Крёстный, можно подумать, что ты не хотел этого, а? Согласись, что сынок Лили — все ещё твоя головная боль, Северус? — усмехнулся я. — Можно подумать, Драко, — парировал экс-зельевар, — что Поттер все ещё не твоя заноза в заднице? Сколько ты в него влюблён? — Гарри стал моей занозой в заднице с первого курса и остался по сей день, — ответил я, — ты прав, профессор. Мы ещё несколько минут поговорили с крёстным, а потом он ушел, зато появился у моего кабинета Поттер. Он постучал в дверь. — Войдите… — проговорил я. Да, это был действительно Гарри. Он, с его неизменной, сияющей улыбкой, вошел в кабинет зельеварения. Уставшие глаза и какие-то печальные, они смотрели на меня голодным взглядом. Мне даже стало как-то не по себе. Я как раз готовил ингредиенты для одного сложного зелья для выпускных факультетов. Я поставил пробирки с ядами крильмаров, Капы, водного демона, Пикирующего злыдня, бабочки-змеи и Глизня, ядовитой улитки. Я успел только закрыть дверцу холодильника, как почувствовал руки Поттера на себе, он обнял меня за талию и прижал к себе. О, какое же это было блаженство и мука, одновременно. Как же хотелось развернуться и обнять Гарри, поцеловать и сказать, как же я его ждал и как люблю. Но все, что я мог сказать, так это: — Поттер, ты что творишь? — Как же я по тебе соскучился, — ответил он, продолжая обнимать, — как же хотел обнять тебя, Драко… — Ну вот, поздоровался, обнял меня, но на этом все, Поттер. Выпусти меня сейчас же. — Давай, сходим в «Сладкое королевство?», — предложил он. — Прошу тебя, я так давно не ел сладости, Драко. Моё имя в его устах — это для меня было подарком, радостью, блаженством. Гарри, произнеси ещё раз моё имя, молил я мысленно. И тут он потащил меня за собой. Я бы, конечно, не раздумывая, пошел за Поттером хоть на край света и даже за край, ещё чуточку дальше. Всю дорогу до «Сладкого королевства» Гарри приобнимал меня, держа в руках волшебную палочку, наколдовав «Люмос». Я бы так шёл и шёл, и не важно куда, лишь бы Гарри был рядом. Мы накупили всяких сладостей и брюнет повел меня в «Три метлы», где он заказал себе Огневиски, а я — «Смородиновый ром». Мы говорили обо всем, о прошлых годах учёбы, о грядущем годе, где мы с ним уже не ученики, а преподаватели. Но этот парень все ещё так беспечен — вместо того, чтобы готовиться к завтрашнему приезду новых студентов, сидит и глотает Огневиски, болтая непрестанно. А потом мы гуляли по Хогсмиду и снова говорили, когда Поттер снова прижал меня к себе у одного дуба. Я попросил его аппарировать нас к воротам Хогвартса, и вдруг выяснилось, что Гарри спокойно может аппарировать по школе и по её окрестностям, минуя антиаппарационные ловушки. Этот дар ему оставил в наследство Дамблдор. А потом мы аппарировали на Астрономическую башню, где с Поттером простояли ещё час, любуясь на яркие звезды. Гарри в какой-то момент, пока я засмотрелся на ночное небо и созвездия, встал за моей спиной и обнял, положив на моё плечо свой подбородок. — Драко, — произнес он, — тебе не кажется, что это судьба привела нас обоих сюда, Драко? Может, это — перст Судьбы, воля Провидения, а? Как считаешь, Малфой? Может, начнём жизнь в Хогвартсе заново и вместе? — Вместе? Но мы с тобой ведь никогда не были вместе, не дружили, не были близки, — возразил я, стараясь освободиться из его объятий, но Гарри не выпускал меня. — Давай, Драко, с сегодняшнего дня начнём узнавать друг друга, в чем проблема? Я хочу узнать тебя, очень хорошо и как можно ближе. Позволь мне приходить вечером к тебе в комнату. Я с ума сойду один в своей комнате. Драко… — теплые губы Поттера принялись целовать мою шею, местечко, где начинается позвоночник, потом мочку уха. — Прошу тебя, Малфой. — Чёрт с тобой, Поттер, приходи, но ночевать ты будешь у себя. Я могу дать тебе бокал вина и час своего времени, — ответил я. — О, Малфой, ты — настоящий друг! — улыбнулся брюнет. Прощались мы у моей комнаты тоже не малое время. Гарри все пытался проникнуть ко мне, но я не пускал его, а он обнимал меня снова и снова. Мои ноги уже не держали меня и я привалился к двери. & На рассвете я ещё спал, когда без стука вошел Поттер. Синие, потертые джинсы, маггловская футболка цвета детской неожиданности, на ногах кроссовки и кофта на бедрах, завязанная за рукава. Свежий, весёлый, Гарри прыгнул ко мне на кровать и навис надо мной. — Драко, проснись и пой! Подъем, родной! — пропел брюнет и взобрался на мои бедра, начал скакать, как на мерине. — Квиддичное поле ждёт нас, погода классная. Ну же, соня, проснись и пой! — Что за нравы у тебя, Поттер! — раздался голос крёстного с его портрета, что висел на стене. — Ты, словно боггарт, появляешься, как кошмар. — И вам доброго утра, дорогой профессор! — проговорил Гарри. — Поттер, какого книзла ты вламываешься ко мне ни свет-ни заря и ведешь себя как маггл с похмелья. Гарри нагнулся ко мне и поставил ладони по бокам моей головы, накрыл своими губами мои. — Прости меня, Драко. С добрым утром, Малфой! — тихо и очень чувственно прошептал брюнет. Теплые губы Гарри снова накрыли мои уста, и он стал елозить на мне, проезжаясь своим пахом по моему. Сладкими волнами прошило моё тело и я обнял Поттера. — Противно смотреть на тебя, Поттер! — разъярился Снейп. — Ты — не воспитанный засранец и развращаешь моего крестника. И тут я опомнился, столкнул брюнета на пол, вскочил с кровати и убежал в ванную. Оттуда мне было слышно, как Поттер оправдывается перед Северусом на портрете. Я почистил зубы и оделся для полёта на метлах. До завтрака можно и полетать. Я не летал все лето и соскучился. Вечерами и по утрам я мог себе позволить полёты на метле на поле, пока ученики после ужина укладывались спать, или ещё спали утром. Я летал над полем и наслаждался свежим воздухом, адреналином, вольным ветром, который трепал мои волосы, обдувал, обнимал меня. Скорость и ощущение полной свободы, единение с воздушный стихией, и это — бесподобно. Вот почему я согласился сегодня полетать на рассвете. Пять часов утра, солнце уже высоко. Я вышел из ванной одетый и готовый к полетам. Снейпа уже в картине не было, а Гарри посмотрел на меня таким голодным взглядом, что у меня ноги стали ватными. Он медленно подошел ко мне застегнул молнию на брюках, руками проехавшись по моему бугру в штанах. У меня от неожиданности покраснели щеки, но и это было не все: брюнет перестегнул на рубашке две пуговички. Что?! Да, что со мной не так? Гарри потянулся ко мне, но я уперся в его грудь обеими руками, останавливая. — Нет, Поттер, прекрати меня лапать и доставать своими подъебами и подкатами! — проговорил я. — О’кей. Ты когда злишься, такой становишься секси, так хочется тебя обнять и не только обнять. — Гарри аж застонал. — Ладно, пойдем, Малфой, поле ждёт нас, я захватил снитч, тот самый первый, когда его выиграл. — Устроим состязание? Хочешь с этого начать? Ты когда в последний раз летал? — Давно, Драко, очень давно, но я уверен, что стоит мне сесть на метлу, я смогу полететь свободно. Я всегда чувствовал её, как моё продолжение. Я взял из угла свою «Молнию» и ее древко вмиг потеплело. Гарри за дверью взял в руки свою метлу и мы пошли к выходу из замка. Навстречу нам шёл завхоз Аргус Филтч. Он потер довольно руки, но потом остановился и просто поздоровался: — Профессор Поттер и профессор Малфой? — С добрым утром, Аргус! — поприветствовали мы завхоза, а Гарри даже ему подмигнул, отчего старик закашлялся и свернул к Большому залу. На поле брюнет выпустил золотой мячик и мы поклонились, пожав друг другу руки. Гарри потянул меня на себя и прошептал в губы: — Давай, Малфой, как прежде — ветер, свобода и наслаждение полетом. Я наколдовал часы, они появятся в 7.30. Вперёд? — Да, Поттер, вперёд! — ответил я, облизнув пересохшие губы. Мы сели на свои метлы, которые в мгновение ока подняли нас в небо. Эйфория свободы и воздушной стихии. Я всегда оживал, когда летал на метле. Это, ни с чем не сравнимое состояние радости и полёта. А Гарри, похоже, чувствовал тоже самое. Ветер трепал его спутанные волосы, спутывая их ещё больше, а он несся вперёд. Нет, родной мой, не уйдешь. Я мигом догнал его и толкнул в бок своим боком. Поттер улыбнулся мне и сделал тоже самое. Мы носились по полю за снитчем и даже к Запретному лесу, а золотой мячик мелькал впереди, заставляя нас быстрее лететь за ним. Внезапно снитч закружил вокруг нас с брюнетом и магия, словно золотые нити, соединила нас: Гарри обнял меня и снитч влетел в его открытую руку сам. — Ты смухлевал! — воскликнул я. — Сжульничал?! Призвал снитч магией? — Снитч твой, Драко. Я не жульничал, просто призвал снитч, чтобы его подарить тебе. Он прижался своими губами к моим, приоткрытым от возмущения, и я замер. Его язык вытворял в глубинах моего рта всевозможные пируэты, сплетаясь с моим языком. Мы чуть не навернулись с метел, когда попытались притиснуться ещё ближе. Гарри упал быстрее меня и поймал моё тело на земле уже через секунду. Он прижал меня к себе и тихо сказал: — Я всегда поймаю тебя, Драко, потому что ты — моя драгоценная ноша. Над нами появились наколдованные Гарри часы — 7.30. — Держись крепче, Малфой, мы сейчас аппарируем в мою комнату. — Нет! Поттер? — воскликнул я, но в следующий момент уже стояли в комнате брюнета. — Пойдем со мной в душ, Драко, пожалуйста, — прошептал он и принялся целовать мою горячую, вспотевшую шею. — Хочу целовать все твоё тело, Малфой, ты весь сладкий. Я через силу отстранил Гарри от себя, и поспешно выбежал из его комнаты. Поттер не последовал за мной. Мерлин, скорее в душ. Благо, мы жили почти напротив в крыле, где распологались комнаты для преподавателей. За завтраком директор МакГонагалл посадила нас с Гарри рядом, по левую сторону от себя, «со стороны сердца» — так она пояснила. В целом, я остался доволен решением Минервы. Слишком долго мы не виделись с Поттером и были врозь, очень давно я хотел сидеть с ним рядом за столом, а ещё спать рядом, но… но я не позволю брюнету взять меня быстро. Нет, пусть, добьется меня, докажет, что любит на деле, а не только на словах. Гарри все подкладывал мне пирог с мясом, положа на моё колено руку. — Поттер, руку убери, — тихо прошептал я, — живо! — Кушай, и директора слушай, — ответил брюнет и медленно рисовал узоры на моем колене. А МакГонагалл действительно говорила сейчас за учительским столом о том, что Хагрид, как всегда, встретит студентов на станции, а заведет ребят в Большой зал… — Это сделать я попрошу профессора Поттера. Гарри в эту минуту наслаждался тем, что гладил меня уже по спине рукой, перебравшись с колена. — Конечно, директор! — с улыбкой Чеширского кота, ответил брюнет. — Профессор Малфой, вы здоровы? Ваше лицо все красное, не жар ли у вас поднялся? — забеспокоилась женщина. — Мадам Помфри, осмотрите профессора зельеварения, пожалуйста, после завтрака. Все учителя обратили на меня внимание, а я покраснел ещё больше. Мерзкий гаденыш, декан львов, вообще расплылся в улыбке пьяного маньяка, опустившись рукой к моему заду, проникнув пальцами указательным и средним, под ремень моих брюк, и сейчас гладили копчик, посылая сладкие волны желания в пах, от чего напряглись соски и заныли. Мерлин! Как я дождался окончания завтрака, за которым Минерва все говорила и говорила, давая поручения и выслушивая советы? Зато, когда мы вышли из Большого зала, я прижал Гарри к стене в одной из ниш. — Ты что творишь, гаденыш? — зашипел я на брюнета не хуже волдеморовской покойной Нагайны. — Хочешь, чтобы меня выгнали из Хогвартса? Моему бесчестию способствуешь? Поттер, сука! — Что ты, Драко? — улыбнулся Гарри. — Наоборот, я хочу твоей славы и процветания. — Еще раз тронешь меня прилюдно — прокляну, Поттер, и я не шучу! Вдруг Гарри напрягся и произнес: — Ты ничего не чувствуешь, не слышишь, Драко? Словно кто-то что-то шепчет на парселтанге, не могу разобрать что, слишком далеко и тихо. — Отвали, Поттер, мне плевать, что ты там слышишь, — ответил я и хотел было вырваться из его рук, которые меня обняли и прижали к себе. — Магия очень древняя, какая-то сила движется по замку, но она невидима, едва различима. Драко, неужели не чувствуешь? — Я устал от тебя, Поттер. Иди лучше и займись своим классом, — воскликнул я и пошел в сторону подземелий.