Зельевар моего сердца.

POV. ДРАКО МАЛФОЙ. Прошло почти полтора месяц с того дня, когда мы с Поттером побывали в Тайной комнате. И весь этот месяц декан Гриффиндора вел себя очень странно, особенно это касается завтраков. Вот пример: я прихожу в Большой зал, а Гарри уже взял мне поесть и пара зелёных яблок на блюдечке всегда очищены от сердцевины и разделены они дольки. Приятно, ничего не скажешь. Вот и сегодня он сделал тоже самое, а ещё взял мне творог со сметаной и фруктами на завтрак, кашу на молоке и пару яиц в смятку, пару тостов с сыром и кофе без молока, и сахара — все то, что я обожаю кушать по утрам. И откуда он все это обо мне знает? Я опоздал на десять минут сегодня на завтрак в Большой зал из-за Поттера: он ввалился ко мне в семь утра без стука, без моего разрешения и лег в кровать, принялся обнимать меня и целовать. В конце сделал минет шикарный и молча вышел, не сказав ни слова. После я мылся в душе, сушился и одевался… Вообщем, гриффиндорец, мать его, достал меня. Но его губы на моем члене… они такие горячие и крышесносные… а его язык. «Драко, не думай об этих блядских поттеровских губах и о его грязном язычке», — сказал я сам себе, входя в Большой зал. Я прошёл на свое место за стол преподавателей, поклонился старой кошке, Минерве МакГонагалл, потом сел на отодвинутый для меня стул Гарри. — Привет, Малфой! — шепнул Поттер. — Я взял тебе завтрак и яблочки почистил, как ты любишь. — Мы уже виделись с тобой сегодня, — ответил я, но за завтрак, что он для меня взял, поблагодарил. Что-то тёплое коснулось моей груди и сердца в тот момент. Его забота и предусмотрительность в отношение меня, полностью обезоруживает и не даёт мне огрызнуться. — Я знаю, мой хороший, что виделись,  — горячо прошептал он, — но мы не пожелали друг другу доброго утра. — Доброго утра тебе, Поттер! — прошептал я в ответ и Гарри довольно улыбнулся. — Доброго, любимый! — ответил он. До начала уроков было ещё тридцать пять минут, и после завтрака Минерва собрала нас всех в учительскую «на пару слов». — В этом году на Хэллоуин, — произнесла она, — в нашу школу приезжают три школы: Академия «Шармбатон», Институт «Дурмстранг» и новые гости из Японии — Школа Магии и Волшебства «Махотокоро». А ещё будет выбран «Учитель года». — Всем же известно, что им заведомо станет профессор Поттер, — проговорил я, казалось бы, тихо, но меня услышала директрисса и Гарри, который тут же нахмурился, взглянув в мои глаза, и они у него вмиг потемнели. — Почему вы так уверены, профессор Малфой? — спросила она и улыбнулась. — В Хогвартсе мы не раздаём премии и титулы незаслуженно. У профессора Поттера не больше привилегий, чем у каждого из здесь собравшихся. — Да, конечно, директор, как скажете, — ответил я. — Гости прибудут завтра к ужину, профессоры, за четыре дня до Самайна.  — продолжила МакГонагалл, тем временем. — Мы уже приготовили спальни, гостевые покои для пятнадцати студентов и три — для наставников. В сам праздник состоится бал и танцы в Большом зале. Вот и все, что я хотела вам сказать. Ах, да… в ваших комнатах вы найдёте зачарованные блокноты, там время от времени будут появляться задания и для вас, профессоры. Это не моя воля, но приказ из Министерства Магии. — Министр Магии, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, собирается указывать нам, что и как делать? Профессор, серьёзно? Она хочет командовать школой как Фадж? — усмехнулся Поттер. — Нет, Министр Магии, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, совершенно отличается от Корнелиуса Фаджа, мистер Поттер. Вопросы и задания для вас, профессоры, мы сами подберем. В некотором роде не только дети будут проходить задания, но и вы. А теперь можете идти. — Малфой, — окрикнул меня брюнет, когда мы вышли из учительской, — подожди, пожалуйста. Но я не стал останавливаться, а поспешил в свой кабинет зельеварения. Итак, десять минут до начала занятий. Гарри буквально влетел за мной в аудиторию и закрыл дверь. В мгновение ока брюнет развернул меня спиной к двери и прижал к ней, зафиксировав мои руки над головой. — Драко, что с тобой такое? — спросил он, глядя своими изумрудными омутами в самую мою душу. — Драко… с чего ты взял, что я стану «Учителем года?» — возразил он. — Вообще-то, я мечтаю, что им станешь ты, Малфой! — Поттер, отстань от меня. Сейчас дети сюда придут, — ответил я серьёзно, но у меня задрожали колени. Ох, уж эти глаза, эти губы, эти руки. — Драко… — прошептал Поттер и поцеловал меня очень нежно, но не менее остро и глубоко. — Что с тобой происходит, Малфой? Ты полтора месяца избегаешь меня, игноришь, уносишься прочь, как смерчь, и молчишь. Что-то со Скорпиусом? — Сын в порядке, слава Мерлину, и он сейчас во Франции с моими родителями, они там до Рождества решили побыть. — Замечательно, но тогда, почему, хороший мой? Драко? — прошептал Гарри. — Мне тяжело, Поттер, ты постоянно давишь на меня, порабощаешь мою свободу, в бараний рог скручиваешь волю. Так нельзя, Гарри! — Хорошо, профессор Малфой, я не буду больше мешать тебе. Прости, что побеспокоил, — прошептал погрустневший Поттер. Он выпустил мои руки и отступил на пару шагов, а потом и вовсе вышел. — Поттер… — прошептал я, когда он покинул аудиторию. Гарри ушел, а в класс зельеварения вбежали второкурсники. Урок прошёл хорошо. Думал, смогу ли я провести его, но со второй минуты меня захватил сам процесс и я замечательно справился. Ночью Поттер не пришёл ко мне, как и утром на завтрак. Третьим уроком у меня были гриффиндорцы и слизеринцы первогодки. Сегодня они должны написать небольшое эссе по травам и минералам. Пока все занимались заданием, я подошел к парте мисс МакРаут, и спросил у Хельги, почему Гарри не было на завтраке? — О, профессор Поттер летал с шести часов утра до восьми на своей «Молнии», потом пошёл в душ, а в девять у него был урок у пятого курса. А вы с ним что, поссорились, профессор Малфой? — прошептала девочка и выгнула бровь, ну, прямо как я на первом курсе. — Нет, конечно, — ответил я и отошёл к окну. — Занимайся эссе, Хельга. Что, Поттер обиделся? Мерлин. Я вспомнил, как мы подрались на третьем курсе. Гарри спешил на урок по уходу за магическими существами в тот день, когда я встретил его. — Парни, посмотрите, кто это у нас тут? О, шрамоголовый Поттер! Неужели? Спешишь к своему придурочному дружку, Хагриду? — Заткнись, Малфой! Хагрид — мой друг, а ты… ты просто придурок! В окружении этих своих вышибал-толстопузов смотришься жалко. Знаешь, я был о тебе более хорошего мнения, Драко. Ты с каждым днем все больше меня разочаровываешь. — Закрой рот, тварь! — прошипел я. — Парни, надо проучить этого дерзкого гриффа. — Гойл, Крэбб, вы — свидетели того, как я сейчас отделаю мерзкого льва. Завязалась драка. Мои парни подбадривали меня надрать задницу Поттеру. Мы дрались долго, колошматя друг друга кулаками, так сказать, по-мужски. В какой-то момент я осознал, что Гарри вжимается в меня, жмурится и обнимает, облизывает губы. — Что, жалеешь, чёртова Поттер, что не пожал мне руку на первом курсе? — прошипел я. — Я рад, что не пожал! — прошипел гриффиндорец. Мы дрались минут пятнадцать, а потом Гарри вырвался из моего захвата и побежал по полю, к хижине Хагрида. Я привёл себя магией в порядок и тоже пошёл на урок. Гарри, по всей видимости, тоже применил магию, ну, или его подружка-заучка постаралась, чтобы Поттер выглядел нормально. Я глянул на золотое трио: точно она, вон как на меня зыркнула, а-ля василиск! Урок полувеликан уже начал и все подставили Поттера, когда Хагрид спросил, кто желает подойти к магическому животному — гипогрифу. — Прекрасно, Гарри! Прекрасно! — воскликнул лесник. Грифф обернулся и встретился взглядом со мной. На один короткий миг взгляд Поттера задержался на мне, но потом большущие руки Хагрида подняли брюнета и посадили на спину к животному. Полувеликан ударил гипогрифа по заднице, и он сорвался вперед, а потом взлетел с Гарри в небо, унося того прочь с лесной поляны. Их не было минут пятнадцать и я занервничал. Мерлин, лишь бы ничего не стряслось, лишь бы это чудовище не убило моего любимого гаденыша с изумрудными омутами. Но вот они вернулись и во мне слово бесенок проснулся. — Подумаешь! — произнес я и пошел на таран к гипогрифу. Я тоже произведу на всех, а главное! на Поттера впечатление. Да, не учел я, что тварь дикая так ещё идиотина: гипогриф рассек всю мою одежду своими острыми когтями и поранил мою руку. Я увидел подбежавшего ко мне Гарри. В его глазах я прочел боль, ужас, переживания и какую-то беспомощность. — Хагрид! — вскрикнула Грейнджер. — Малфоя надо срочно отнести в больничное крыло. — Да, правильно! — ответил полувеликан. Он поднял меня на руки. Я скривился от боли, и пока лесник уносил меня с поляны, не отрывал своего взгляда от глаз Гарри. Долгие годы вражды! Мерлин. Они бы могли стать годами дружбы с Поттером, если бы он тогда не оттолкнул меня на первом курсе. Горечью наполнился мой рот. Тогда он оттолкнул меня, а вчера — я его. Через пару недель, когда я пришёл на ужин в Большой зал… Гарри сел лицом ко мне и смачно откусил кусок дыни. По губам потек сок, он облизнулся, плавно проглотил кусочек, зажмурился от удовольствия, а я сглотнул, у меня во рту пересохло и в ушах заложило. Я не мог смотреть больше на него — такого красивого, желанного, но недоступного и счастливого в окружении друзей. Я поднялся со своего места и выбежал из зала. На следующий день я получил письмо от матери из мэнора. «Вечером, в пятницу, приезжай домой, — писала она, — надеюсь, ты не забыл, что у меня день рождения в субботу?». Конечно, я не забыл. Домой не хотелось, ведь у нас уже жила моя дикарка-тётка Беллактрикс Лестрейндж со своим мужем, а они были Пожирателями Смерти. Они ждали возрождения своего господина. Директор Дамблдор позволил мне уйти домой через его камин, чем очень меня удивил, когда я пришёл к нему отпроситься на выходные. — Вернётесь в воскресенье вечером, мистер Малфой? — спросил тогда старик и я кивнул. — Что ж, я оставлю камин не закрытым. В воскресенье вечером я вернулся и как раз натолкнулся в коридоре на Гарри. Он куда-то шёл и на этот раз один. Увидев меня, брюнет поспешил ко мне. — Драко, — проговорил он, — ты как? Что-то произошло? — А что, Поттер, интересно? Ты, небось, только и ждёшь, чтобы со мной что-то произошло, да? — усмехнулся я ядовито, но сам смотрел на улыбающегося Гарри. — Я рад, что ты в порядке, — ответил брюнет. — Как твоя рука, зажила уже? Я не стал ему говорить, что отец упросил Министра Фаджа казнить гипогрифа, но не хотел сейчас злить гриффа. — Я ненавижу тебя, Поттер, понимаешь? — сказал я. — Глаза твои зелёные, как свое проклятье, ненавижу! Что ты все цепляешься ко мне? Что ты все смотришь на меня и смотришь. Я дурею от тебя, зараза, неужели не видишь? — Драко?.. — тихо произносит Гарри. — Ты — полная задница, Поттер! Ублюдок, который до сих пор хранит мой рисунок, который я послал журавликом. Помнишь его? Я там ещё нарисовал, как тебя лупят бладжеры на квиддиче и ты валишься с метлы. Зачем, мандагора тебе в зад, Поттер! Скажи, зачем ты его хранишь, гриффиндурок? Говорю вот тебе это сейчас и словно голый стою… Неделя прошла с того дня. Почему не выбросил его? — Драко, тебе что в мэноре зелье Болтушки для молчунов подлили, или, может, ты Веритасерума наглотался? Херню говоришь, Малфой! — ответил темноволосый грифф. — Пойдем, я отведу тебя к мадам Помфри, Дра… — Какой же ты все-таки трусливый и жалкий, Поттер! — отшвыриваю руки Гарри от себя. — Придурок гриффиндорский, тупица, смерть моя! — рычу я и мгновенно вжимаю в стену стройное тело брюнета, придавливаю его своим телом. — Идиот! Не надо мне ни к какой Помфри, я здоров и не пил ничего, зараза! Это тебе надо подлечиться, это ты у нас болен, Поттер! Ты. Болен. Мной. Я тогда торопился, грифф, могу и получше нарисовать, ты только попроси, — шепчу я почти у самых губ Гарри, облизываю нижнюю губу его своим языком. — Ну же, Потти, давай! Глаза изумрудные темнеют, становятся почти чёрными. Такие внимательные, серьёзные и красивые. — Поттер? — шепчу я почти в его губы. — Скажи мне, зачем тебе тот рисунок? Почему ты его хранишь и стонешь по ночам, зовёшь меня, хнычешь, пугая домовика? — Драко, откуда ты это знаешь? Ты следишь за мной? Я уткнулся губами в шею брюнета и горько рассмеялся. — Блядь, Потти, ты ещё более придурок, чем я думал! Пиздецки тупой львёнок! Я ставлю колено между его ног, заставляя гриффа развести колени и чувствую, как бугорок между его ног твердеет. Мерлин. Так тебе это нравится? Я трусь коленом медленно о его промежность и Гарри тихо стонет зажмурившись. Ах, это ведь ты по мне так стонешь сейчас, ведь по мне мой Гарри? — Потти, у тебя?.. Я правильно понял и это то, что я думаю? — Мои губы почти соприкасаются с губами брюнета. Капельки пота скатываются по его вискам, наши дыхания смешиваются и не понять, чьё сердце бьётся набатом в груди — его или моё? — Гарри… — шепчу я и смотрю в шальные, огненные глаза Поттера. Сочетание желания дикого и страха плещется в этих омутах колдовских. — Гарри… скажи мне, это ведь у тебя на меня так встал, да? И Поттер шепчет ответное: «Драко… мой Драко…» горячо и прерывисто. Мерлин. Как же жарко, нечем дышать, кислород, словно выкачали весь. Хочется нырнуть в стылые воды Черного озера, или зарыться в сугроб снега. А этот мордредов галстук, он так затянул мою шею, пуговицы застегнуты под самое горло. — Поттер… — шепчу я и вижу, что и он еле дышит. От него пахнет малиной, корицей и горьким шоколадом. — Скажи, зараза гриффиндорская, почему я должен узнавать от твоего эльфа, что ты влюблён в меня? Поттер вздрагивает и пытается вырваться. Нет, малыш, ты мой, ты станешь моим. Малфои, мы как пауки, уж если кто-то попал к нам, мы не выпустим. Вот и я опутаю тебя собой. Мой львёночек. — А ты не знал, что эльфы — сплетники ещё те и я услышал треп твоего Кикимера в мэноре, когда тот болтал с нашим Пуппи, с домовиком, которого мы купили вместо Добби, которого ты отнял лукавством у моего отца год назад. Так почему, Гарри, я должен узнавать о том, что Избранный влюблён в меня от эльфов-идиотов, а не от тебя самого? Да, в тот день я-таки поцеловал Поттера. Поцеловал так, как давно мечтал, и он ответил мне. Мои воспоминания прервал звонок с урока. Студенты поспешили сдать свои эссе по травам и минералам, после чего вышли из аудитории. Придя в Большой зал на обед, я думал, что Гарри не придёт, но он явился на середине обеда. Я взял ему томатный суп с рисом, картофель с сыром и мясом в горшочке запеченые, пирог с его любимой патокой и кофе с молоком. Чары наложил, чтобы еда не остыла. Поттер был спокоен, улыбчив, он сел за стол и поблагодарил меня, прошептав: «спасибо!», но в мою сторону не взглянул. За ужином мы сидели рядом, однако, Гарри никак не реагировал на меня, словно я для него — Флитвик или Сивилла Трелони. На середине ужина приехали гости, и первой вошла мадам Максим из академии «Шармбатон» со своими новыми студентками, за ней Виктор Крам из института «Дурмстранг», теперь он стал его директором вместо убитого Пожирателями Смерти Игоря Каркарова. Следом за двумя школами в Большой зал вошёл Мацумото Джун, наставник японской школы «Махотокоро». Стройный мужчина с чёрными глазами и тонкими губами. С ним было пять студентов. «Дурмстранг», как всегда, показал шоу с огнём и бойцовские навыки; «Шармбатон» — показательные танцы и акробатику, а японцы — фехтование на мечах. Руководители магических школ поклонились директору МакГонагалл, обнялись с ней, словно старые приятели, Виктор и Мацумото поцеловали Минерве руку, после чего Крам сел рядом со мной, а Мацумото Джун уселся рядом с Гарри. После ужина МакГонагалл объявила, что завтра в полдень, до обеда, привезут из Министерства Магии «Кубок огня», и приедет Министр Магии, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли. Когда я пришёл в свою комнату после ужина, увидел в блокноте надпись: «Задание появится сразу после активации «Кубка огня».