Fuckin Perfect / Чертовски Идеально

      Хвойные леса в Южной Корее не сильно отличались от тех, что были на моей родине. Румынские Карпаты чем-то напоминали и эти горы, сплошь поросшие деревьями, не считая самих верхушек. Разница в основном в форме сосен. У нас они стройные, высокие и тянулись вверх, а здесь с раскидистыми ветвями и изогнутыми стволами.       Бывают такие моменты в жизни, когда хочется убежать от реальности, занять себя отвлекающими мыслями, чтобы не разгребать бред, навалившийся на хрупкие плечи и голову, очистить мысли и сознание. Вот и я сейчас брела в сторону леса, ещё не осознавая до конца, что сказанная мужем несколько минут назад информация, повлияет на мою жизнь коренным образом. К подобному я не готовилась, об этом я даже не слышала никогда. Но, к сожалению, не припасла для меня судьба счастливый билетик и достался мне тот, что достался. Стоит ли мне сохранить его и попытаться выдать за удачный?       Множество осыпавшихся сосновых игл, хрустевших под подошвами моих сандалий, показались мне такими символичными в этот момент… Я стояла в лесу и смотрела по сторонам. Одна тропинка была наиболее протоптанной, в особо крутых подъёмах она превращалась в небрежные деревянные ступени, сделанные рукой человека. По всей видимости, здесь часто ходили люди. Другая тропинка не вела так резко вверх, а, наоборот, немного правее, в обход более крутому подъёму. И ещё правее располагалась самая неприметная. По ней я и пошла, не особо стараясь замечать куда и как долго иду. Тропа шла вдоль линии леса. Сперва она вывела меня ближе к снятому нами дому, скрывая моё присутствие густыми кустистыми растениями и стволами деревьев. Мне без труда была видна беседка и качели, на которых теперь раскачивались Сора и Тэхён. Жуткая догадка так легко и быстро проникла в голову, что я больше не смогла отказаться от этой мысли. Сора всегда была близка к Тэхёну, не значит ли это… Конечно, значит. Всё было слишком странно, они вели себя друг с другом слишком тепло.       Вспомнив слова Чимина о том, как долго он ждал этого момента, меня передёрнуло и по спине прошёлся странный холодок. Пусть я не позволяла себе тешиться мыслями о симпатии мужчины ко мне, внутри же продолжала жить надежда, что всё-таки он ко мне не безразличен. Реальное положение дел дало мне жёсткую пощёчину и место удара обещало болеть ещё долго.       Всё оказалось гораздо проще… Никому не нужна никакая месть. Просто Пак хотел меня поиметь, вот и вся романтика. А Джин заведомо дал на это своё согласие, не решив посчитаться со мной. Несправедливость резала глаза, а солёные капли лились по щекам. Сейчас я могла дать себе волю. Здесь меня услышат лишь насекомые да мелкие зверьки…       Тропинка резко завела меня влево, где посреди глубокого оврага тёк стремительный ручей. Видимо, об этом источнике говорил Чимин, предлагая прогуляться. Ручей бежал откуда-то с гор, его извилистая мокрая дорога вела вверх и я пошла вдоль неё. Того времени, что я гуляла мне не хватило, чтобы прийти к какому-то выводу. Но в голове время от времени появлялась мысль о разводе. Отчего у меня возникал новый приступ истерики и крупных слёз. Они застилали глаза и всё передо мной становилось размытым и беспорядочным, что ужасно мешало идти дальше. Поэтому я мягко опустилась на старый ствол упавшего дерева. Древняя рыхлая кора под моими пальцами крошилась и осыпалась на землю, поросшую шелковистым, насыщенно зелёным мхом.       И вдруг мне показалось, что я услышала голос, где-то не так далеко. Кто-то звал меня по имени и это повторилось снова и снова. Нет, мне вовсе не хотелось предстать перед ними вот такой, запутанной и несчастной. Именно такой, какой я и являлась.       Поднявшись резко с места, я вознамерилась уйти подальше, спрятаться, притаиться. Но понимала, что это глупо и совсем по-детски сбегать от проблем. Однако сделать с собой ничего не смогла. Ноги сами несли меня вверх по оврагу, а шаги мои приглушало журчание стремительного ручья.       — Эй! А ну, стой! Я тебе говорю, — послышался звонкий голос позади.       Ещё одно проклятие на мою голову. Анри я не хотела ни видеть, ни слышать и, уж тем более, говорить с ней и слушаться её приказов. Да, именно приказов, она не просила остановиться, а требовала.       — Ах, ты… — запричитала она, пытаясь нагнать меня. Остальные ругательства девушка проговорила уже себе под нос. И хоть я их не слышала, от этого легче не становилось ни на грамм.       — Она здесь! — наконец, крикнула Анри и прислушалась. Ей никто не ответил. — Чёрт, отсюда хрен что слышно.       Её ворчливое преследование продолжалось, пока я не выдохлась и не стала сдавать свои позиции. Тогда-то на моё плечо легла рука жены Пака. Она сильно сжала его, заставляя обернуться, и тут же пихнула меня в грудь. Я взвизгнула и упала на грязную влажную землю, держась за ушибленое место.       Анри сглотнула и в глазах появилось сожаление, но лишь на секунду.       — Ничего, у тебя сисек и так нет, может хоть подрастут немного. Не притворяйся будто тебе больно! А сейчас встала и пошла за мной. Тебя все ищут, а связь тут не берёт! Ещё немного и сядет солнце, дура ты чокнутая.       Я аккуратно поднялась, отряхивая руки и стараясь не слушать что она говорит в мой адрес.       — Я никуда с тобой не пойду… — тихо проговорила, пытаясь стереть тыльной стороной ладони дорожки подсохших слёз.       — Тоже мне нашла трагедию! Тебе только дай повод пореветь, так ты с радостью.       Я поняла, что в попытке вытереть слёзы лишь растёрла грязь по щеке, а на лице Анри снова появилось это самое выражение. Она попыталась глубоко вздохнуть и достала платок из кармана джинсовой накидки.       — Подойди, помогу, — нормальным тоном сказала девушка и обмакнула кусочек ткани в ручье.       Но моё отвращение к ней было так велико, что я не могла даже спокойно смотреть на неё. Меня разрывало от чувств, они смешались во мне, образуя ураган, который клокотал внутри и находил себе выход лишь небольшими порциями в виде слёз.       — Уйди, мне не нужна твоя помощь! — заявила я и сделала шаг назад.       Анри тут же потянулась и схватила меня за футболку.       — Не нужна? Да ты сдурела. Как только стемнеет ты здесь либо от холода помрёшь либо от страха!       Я резко вырвалась из её захвата, отчего Анри пошатнулась и, не удержав равновесие, упала прямиком в воду.       — Мелкая дрянь… — запищала она от холода, ведь горные ручьи отличались особо низкими температурами. Анри оттягивала ткань своей кофты и хмурилась, пытаясь отжать воду. — Ну всё… ты напросилась. Хочешь сдохнуть? Оставайся на здоровье.       Анри развернулась и побрела обратно даже не оборачиваясь. Меня же её падение немного отрезвило и я осталась стоять столбом, смотря вслед девушке. Солнце ведь и правда садилось. Как же долго я гуляла? Желание идти дальше пропало, трезвость ума потихоньку возвращалась ко мне. Некоторое время я просто сидела, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, пока не услышала отдалённый, но вполне различимый голос Хосока.       Я тут же подорвалась и принялась лезть вверх, цепляясь за небольшие растения и кустарники, росшие на склоне оврага. Натренированные танцами ноги помогли мне выбраться наверх, на сухую, покрытую старыми иглами почву. Крикнуть бы, но мой голос настолько слаб, что меня вряд ли кто-то бы услышал. Однако я попробовала, не раз и не два, но в ответ тишина. Только вдалеке снова стал слышен чей-то зов.       Мне показалось, что он шёл откуда-то справа, поэтому тихо последовала туда. Уже через минуту раздался окрик совсем с другой стороны, гораздо ближе. Я последовала теперь за ним. Однако вскоре снова была сбита с толку. Похоже, все они разделились, чтобы иметь больше возможностей найти меня.       Я не видела смысла пытаться выйти на кого-то из них, просто села на огромный выпирающий из-под земли корень сосны и стала ждать, пока кто-то из мужчин подойдёт ближе настолько, что бы я с точностью смогла определить где он находится. Но время шло, периодически мне были слышны их окрики, но так близко никто больше не подходил. И тут меня осенило. Ведь Анри проверяла тот участок леса, где находилась я. А её сказанные напоследок слова, говорили о том, что девушка вряд ли станет сообщать о моём месторасположении.       Они проверили этот участок леса и теперь направились в другую сторону, оставив меня позади. От отчаяния меня снова задушили слёзы. Сумерки давали последнюю надежду найти тот самый овраг, который смог бы привести меня к тому месту, откуда я и пришла. Но, пытаясь выйти к одному из мужчин, я попросту зашла дальше, чем предполагала, поэтому теперь окончательно заблудилась.       Не хотелось признавать, но Анри была права. С наступлением темноты, стало до ужаса страшно и холодно до трясучки. Я кляла себя за то, что оставила телефон дома и теперь была лишена даже хоть какого-то освещения.       Двигаться вслепую не имело смысла, а никаких маячковых огней не было видно, поэтому я просто села у ствола одного из деревьев, обхватив себя руками. Мне стоило продержаться лишь до рассвета, чтобы попытаться снова найти путь обратно. Какая же я глупая…       Теперь, лишённая жалости к себе, я понимала, что слова Сокджина не настолько страшны, чтобы убегать в лес на свою беду. В конце концов я могу выслушать, могу попытаться понять, а, если не выйдет, то всегда могу уйти. Закон хорошо работает в этой стране, поэтому никто не помешает мне сделать так, как я решу.       В чаще леса было намного темнее, чем за пределами её. Ветви деревьев мешали слабому свету луны проникать внутрь. Но присутствовали и существенные плюсы. Кроны сосен колыхались от ветра, тогда как я не ощущала кожей и малейшего дуновения. Если бы тут тоже дул ветер, то я бы очень быстро переохладилась и подхватила, как минимум, простуду из-за влажного местного климата.       Сжавшись в комочек и обхватив колени руками, чтобы сохранить больше тепла, я облокотилась виском о ствол дерева, прикрыла глаза и, наверное, задремала. Потому что громкий шорох и хруст сухих веток разбудил меня уже, когда кто-то проходил совсем близко. Меня накрыло страхом. А вдруг это дикий кабан… или ещё кто пострашнее? Дикие звери предпочитали не приближаться к местам, где жили люди. Однако я могла уйти слишком далеко от трассы и вполне вероятно повстречать их. А сейчас, окутанной тьмой и страхом, мне легко было поверить в существование каких-либо оборотней и других мифических жителей леса. К тому же этот кто-то, стоявший совсем близко, был крупного размера.       Но все мои страхи внезапно рассеялись, когда очень тусклый свет от севшего фонарика лёг на мои ноги.       — Михэль? — послышался вопросительный низкий голос.       — Тэхён?       Я не сразу смогла встать, так как ноги отекли, находясь в одном и том же положении.       — Михэль, — снова прозвучал добрый голос моего спасителя только уже утвердительно и с явным облегчением. Мужчина подался ко мне, прося не вставать. Он сам присел на корточки, пытаясь подсветить моё лицо, но фонарь уже сдавался и ему приходилось стучать по нему другой ладонью, чтоб хоть как-то продлить его работоспособность. Удивительно, но это ненадолго действовало и Тэ удалось рассмотреть меня.       — Ты цела? Ушибов, ссадин, ничего серьёзного?       Я даже не знала есть ли у меня какие-то ссадины, поэтому ничего не ответила. Мужчина ощупал мои руки.       — Ледяные… — подытожил он и потянул за края своей кофты.       — Нет, нет, не стоит снимать… — запротестовала я, беря его за руку, но он всё же сделал, что хотел.       Кофта была протянута мне и я надела её, больше не возражая, потому что тепло, исходившее от Тэхёна, так манило прижаться.       — Сейчас отправлю сообщение остальным, что с тобой полный порядок. Связь то появляется, то исчезает, но сообщение дойдёт, может не сразу, но…       — Я просто хотела прогуляться, — вдруг перебила я его, понимая, что из-за меня снова образовалась куча хлопот и переживаний.       — Ничего… всё ведь в порядке теперь. Я понимаю почему ты ушла, но тебе следует лучше заботиться о своём здоровье.       Тэхён сел рядом со мной и обнял одной рукой за спину. Он был такой тёплый, большой и настоящий, что я начала корить себя за то, что осуждала в мыслях этого человека. Да всех их. Они приняли меня, как родную, заботились обо мне. А вспомнить как перепугались все, когда я чуть не утонула. Да даже холодность Анри теперь в моих глазах подтаяла с тех пор, как она предложила мне свой платок.       Я могла сколько угодно не понимать их и не желать следовать их образу жизни, но осуждать — не имела права.       Громоздкая кофта Тэхёна ещё хранила его тепло и запах. Она доставала мне до бёдер, а рукава вовсе пришлось закатать, чтобы не мешали. Мужчина выдал мне свой телефон, сказав, что теперь беречь заряд не имеет смысла, и включил фонарик. А сам присел на корточки передо мной, предлагая устроиться на его спине.       Отказываться не имело смысла тем более, что в такой темени я, с моим то везением, могла спокойно вывихнуть ногу или выколоть глаза сухими ветками. Обняв Тэхёна за шею со спины, я прислонилась к нему всем телом и тут же была поднята в воздух. Выслушав восторженное удивление тому, что я оказалась на удивление лёгкой, Тэ, покрепче подхватил меня под бёдра и аккуратно пошёл в нужном направлении, пока я ответственно светила ему под ноги.       — Как ты знаешь куда следует идти? — спросила я.       — Это легко, — радостно заговорил Тэ, на секунду повернув голову в бок, словно таким образом мог посмотреть мне в глаза. — Здесь же гора, а ты до вершины так и не дошла, поэтому единственное для тебя направление, куда бы ты не забрела, это вниз по склону. Так можно выйти к трассе. А там уже легко найти людей или же наш домик.       Я мысленно дала себе подзатыльник. Тэхён ведь прав. Это логично. Стоило лишь немного подумать. Всё это время я шла вверх, значит, чтобы вернуться, следовало идти вниз.       — Я ужасно глупая…       — Это не так. Ты испугалась, запаниковала, а голова была забита совсем другим. Следовало ожидать, что ты не станешь думать рационально в таком состоянии.       Он меня ещё и утешал…       — Держись крепче, — предупредил мужчина, повернувшись боком и аккуратно спускаясь вниз с обрывистого края выступающего из земли камня.       Его телефон вдруг загудел, оповещая о новом сообщении, а потом снова и снова.       — О, сеть появилась. Разблокируй, почитай, что пишут, — предложил мне Тэхён. Как-то неудобно было копаться в чужих сообщениях, но мужчина снова настоял на своём. — От тебя теперь нет секретов, можешь спрашивать что угодно, так что читай, не бойся.       Обняв шею Тэ так, чтобы продолжать освещать ему путь и читать сообщения одновременно, я разблокировала телефон.       Я нашла последнее сообщение в чате от Тэ:       Нашлась. С ней всё в порядке, отменяйте вызов.       Намджун: Поздно… они приехали. Придётся платить за вызов.       Юнги: Прямо разоришься… Главное, что мелкая нашлась!       Анри: Аллилуйя…       Джин: Сарказм неуместен, Анри, прекрати это. Тэ, точно всё в порядке?       — Напиши, что «да», — попросил мой спаситель. Я исполнила его просьбу.       Чимин: Может пойти навстречу? Откуда вы идёте?       Юнги: Сказал же человек, что всё ок… Сам справится. Нам бы ещё самим до дома дотрястись. Ох и вычудила твоя жёнушка, Джинни…       Анри: Она и не такое умеет.       Хосок: Нечего вину на девчонку сбрасывать, все претензии к Джину. Не мог обождать год или два со своими новостями? Дебил, мать твою…       Намджун: Да отпускать её одну нечего было. Хотя бы Сору с ней отправили.       Чимин: Ага, чтобы было две потеряшки вместо одной.       Я заблокировала телефон, не желая дальше читать переписку и сосредоточилась на освещении пути.       Тэхён после недолгого молчания начал рассказывать о том, как обстояли дела, когда я пропала. Сора пошла меня искать, но нигде не нашла, а на зов я не откликалась. Так и поняли все, что Михэль в очередную беду попала. Сперва начались ссоры. Хосок, и так сдерживающийся, наконец, не удержался и высказал всё, что думал. Подробности Тэ рассказывать не стал, но мне уже приходилось видеть его в гневе, поэтому я представляла каково было остальным. Он первый взял всё необходимое и отправился на мои поиски, так как терпеть не мог сидеть на месте, когда время поджимало. Остальные же принялись прочёсывать лес более слаженно, чтобы не пропустить каких-либо участков, где я могла оказаться. А когда стало темнеть, Намджуна отослали к дому, чтобы он вызвал спасательную бригаду с необходимым оборудованием и ищейками для поиска людей.       Анри, как я и предполагала, и словом не обмолвилась, что встретила меня. Наврала, что оступилась и упала в воду, отчего перемёрзла и решила остаться в доме. С приходом темноты Сору и Миён приводил домой Чимин, так как все считали подобные поиски для женского пола неблагодарным занятием. К тому же, пользы от них не было никакой.       Меня слегка разморило и начало клонить в сон под приятный грудной голос Тэхёна. А в это время на горизонте замаячили огоньки.       — Почти пришли, — пояснил Тэ, слегка подпрыгнув, чтобы я не сползала с его спины.       И где у него внутри встроен компас, раз он так безо всякой помощи, считай, в слепую вышел прямиком к дому? Обо всём произошедшем он рассказывал с увлечением, будто радовался тому, что сегодня не пришлось скучать в доме и можно было отправиться в неожиданное путешествие. Хорошо, хоть кому-то это понравилось. Я же испугалась не на шутку.       Когда Тэхён уже подходил ко двору дома, я попросила его опустить меня на землю. Тут уже он не возражал и присел, чтобы мне легче было слезть. Первые несколько шагов казались такими непривычными, будто я никогда раньше не встречалась с почвой, отчего несколько раз споткнулась. Но вскоре снова привыкла и зашагала за мужчиной, отставая на несколько шагов.       Женская половина компании сидела на длинном диванчике вдоль стола в той самой комнате, что находилась рядом с кухней. Они умолкли, увидев меня, а Намджун, стоявший у бара с бокалом какого-то спиртного, отставил его в сторону и участливо спросил всё ли в порядке.       — Тебе же за руль завтра садиться, — напомнил Тэхён. Он подошёл и взял бокал друга, опустошая его одним опрокидыванием.       — К тому времени алкоголя уже не будет в крови…       — Михэль, ты, наверное, кушать хочешь? — сказала Сора, робко вставая с дивана и потирая ладонями бока. Она выглядела виноватой и я понимала почему. Она была мне ближе всех остальных и я вполне могла назвать наши отношения зарождающейся дружбой. Но то, что я узнала, могло сильно повлиять на них или вовсе обрубить всё на корню. Они все, даже Анри, вели себя так, будто ждали от меня какого-то вердикта. А мне, наоборот, становилось не по себе.       Теперь я знала об этой компании больше, чем кто-либо. Вряд ли они сильно распространялись по этому поводу. В стране, в которой мы живём, подобные предпочтения не принимались обществом. Всё должно быть стандартным и общепринятым. Мужчины и женщины делились на пары, отмечали свадьбу, заводили совместных детей. А что-то «из ряда вон» жёстко осуждалось, и люди, отошедшие от общепринятых норм, становились изгоями.       — Нет, спасибо, — ответила я как можно мягче, но вышло тихо и отстранённо.       Я видела лишь Джина и Анри на той записи, но, если верить словам Чимина, стоило посмотреть видео до конца. Вспоминая тот горячий шёпот мне в ухо я не сомневалась, что, продолжи я смотреть, и меня отвратило от всего этого намного больше.       Входная дверь хлопнула, послышались звуки из коридора. Кто-то снимал обувь, меняя её на домашнюю. Чимин появился в дверном проёме. Увидев меня, он остановился и не стал проходить дальше. Мужчина был слегка взлохмачен и чем-то обеспокоен. Муки практически можно было прочитать у него на лице. Он продолжал стоять, неловко сжимая манжеты своей рубашки, и смотреть. Ему больше не хотелось подшучивать надо мной из-за отсутствия растительности у меня между ног и не исходил слюнями, понимая, что теперь я для него вовсе недоступна. Меня передёрнуло от ощущений воспоминания. От понимания, что он отдаёт свою жену Джину, может Тэхёну, Намджуну! А может Анри пережила тоже, что и я сейчас? От этого она проявила ко мне толику сострадания? Господи, я не понимаю и не выдержу этого всего. Чёрное и белое в моём мозгу смешала центрифуга, превращая противоположности в сплошную грязную, серую массу.       — Я пойду в комнату, — отчиталась, ни к кому конкретно не обращаясь и сделала шаг к выходу, где в проёме стоял Чимин. Я ускорилась и, прижав руки к груди, протиснулась между мужчиной и косяком двери. Пока я поднималась по лестнице, снова послышались шаги в прихожей. Кто-то пришёл и по быстрому оклику «Мишель!», я поняла, что это Джин и он не собирался давать мне время или молчать так же, как его друзья. Муж тут же последовал за мной наверх, а затем и в комнату, в которой я включила свет и опёрлась спиной о стену, не зная куда подевать себя.       — Мишель… — снова проговорил моё имя Джин и хотел было повернуть моё лицо к своему, взяв за подбородок. Но я рефлекторно дёрнулась, отходя на шаг.       — Ты обманул меня.       — Я… не обманывал. Просто не говорил.       — Ты должен был сказать…       — Тогда бы ты не вышла за меня. А ты настолько мне понравилась, что я не смог отказаться от тебя, поэтому умолчал.       Я подняла на него глаза.       — Это всё равно несправедливо и совсем тебя не оправдывает.       Джин прищурился и подошёл вплотную.       — А ты говорила, что примешь меня любым, со всеми недостатками! Так вот он… мой недостаток. Почему ты не хочешь принимать меня таким?       Мужчина наклонился ко мне и я снова опустила глаза, чувствуя лишь его дыхание на своём виске.       — В горе и радости, так? В богатстве и бедности… Так говорили на свадьбе? Пока смерть не разлучит нас. Теперь мы единое целое с тобой, разве нет?       В ушах всё продолжало звучать: «Пока смерть не разлучит нас.». Может поэтому смерть так ласково открывает для меня свои объятия? Потому что её объятия теплее, чем Джина?       — Ты обещала, ты повторяла эти слова. Так почему же так легко отвернулась от меня? Я тебе омерзителен? Не такой, как ты хотела… Я же принимаю все твои чудачества, твою отстранённость и нежелание просвещаться. Ты живёшь в выдуманном мире дорам, где чмокаются в губки и на протяжении всей жизни длится конфетно-букетный период ухаживаний. Очнись, пожалуйста, и прими настоящую реальность.       Джин тряхнул меня за плечи, чтобы я, наконец, взглянула на него. Его речи перебивали мои мысли и нагло занимали их места. Как так вышло, что именно я получилась крайней? Из жертвы стала палачом.       — Но я не хочу этого делать, — пропищала я, чувствуя скорый приход слёз. — Не хочу спать с твоими друзьями. Мне хватает тебя. Почему тебе меня недостаточно?       — Недостаточно. Ты сама знаешь почему… Не хочешь делать минет, я не заставляю тебя. Не хочешь жёсткий секс? Хорошо. Ты довольна, а я нет. Мне всего этого хочется, но любимая жена не даёт желаемое. Что делать? Насиловать тебя, как пытался раньше? Ты плачешь и не хочешь подобного отношения. Тебе нравится только ласка и нежность, на которую я не всегда способен.       Слёзы спокойно текли по щекам, а я молча слушала супруга, смотря куда-то в сторону.       — Чимин ласков и нежен, он может дать то, что тебе нравится. Я же получу необходимое от Анри или Соры.       — Я хочу домой, — завыла я.       Джин давил на меня и у него прекрасно получалось втемяшивать свои понятия в мою голову. Муж обхватил моё лицо и приподнял. Я же зажмурилась и скривилась.       — Отвези меня домой к маме, пожалуйста, — попросила я. Там он не сможет влиять на меня и моё мнение. Я смогу спокойно подумать своей головой.       — У тебя теперь только один дом. Тот, что мы делим вместе.       Эти слова я сопроводила своим протяжным «у-у-у-у…» и новыми слезами. Сокджин перестал сыпать убеждениями и просто протёр моё лицо ладонями. Муж прижал меня к себе, позволяя проливать слёзы ему на кофту.       — Я слишком спешу, знаю. Не следовало требовать от тебя понимания.       Джин поцеловал меня в макушку и снова заговорил.       — Ты ведь можешь пообещать, что не сбежишь и не наделаешь таких глупостей, как сегодня, пока мы с тобой всё не обсудим? Если не захочешь жить со мной после, то просто разведёмся. Никто не станет насильно заставлять тебя делать то, чего не хочется.       Я покивала в знак согласия. А он отстранил меня от себя за плечи, говоря:       — Обещай.       — Обещаю… Я не наделаю глупостей.       — Теперь я спокоен, Миша.

***

      — Ты какая-то… другая, — сказал Чонгук, прищуриваясь.       Он втянул охлаждающий напиток через трубочку, а я отвлеклась от созерцания прохожих через окно и сосредоточилась на своём партнёре, который теперь яростно жевал откусанный кусок бургера.       — Рассеянная? Знаю… — грустно ответила я, всё ещё испытывая стыд за тренировку.       — Аха-ха! Нет, ты всегда рассеянная. Что-то другое…       — Ну… я же замуж вышла, Чонгук, — ласково ответила я, улыбаясь.       Парень заразительно улыбнулся в ответ.       — Зажатая, ты снова зажатая. А твой муж разрешит тебе заниматься чаще? Мы могли бы отработать все минусы, а ты за это время снова привыкнешь ко мне, раскрепостишься.       — Не знаю, я поговорю с ним, — пообещала и тоже отпила немного из своего стакана.       Вообще, с такими параметрами, как у Чонгука, он вполне мог заниматься какой-либо борьбой. Крепко сложенный, плечистый, высокий, он всегда был полон энергии и оптимизма. Но на мои предположения о борьбе всегда кривлялся и выражал неготовность портить своё красивое лицо. Но основную причину, как по мне, умалчивал, используя лишь отговорки.       С самого моего первого дня на занятиях он прилип ко мне, уговорив преподавателя поставить нас в паре. Я не питала ложных иллюзий и прекрасно понимала, что танцевать я пришла только ради своей мечты, а не потому, что очень способная в этом деле. Да я хотела надеть один из ярких нарядов и специальные босоножки на каблучке, сделать причёску, встать в позу, взяться за руки со своим партнёром и наслаждаться танцем. Но всё это оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось. Длительные и частые, изнуряющие тренировки по началу выбивали из сил и забирали всяческое желание танцевать вообще. Такое недоразумение как я, вообще не было достойно вертеть хвостом перед судьями. Но Чонгук постоянно твердил эти дурацкие оптимистические речи. Говорил, что всё получится, что у меня уже всё выходит гораздо лучше, чем раньше и, в конце концов, нам разрешат участвовать в соревнованиях. Мне же думалось, что я топчусь на месте и никакого прогресса никогда не произойдёт. Но в один день мне всё же посчастливилось заметить разницу и не только мне. Я была в восторге и с тех пор приходила на занятия с огромным удовольствием и желанием учиться.       В то время я настолько привыкла к Чонгуку, что перестала считать его касания ко мне чем-то ненормальным. Теперь же мои вздрагивания, когда парень касался руки или талии, заставляли его хмуриться, а напряжённые мышцы тела мешали двигаться, как положено. Чонгук расстроился, но не подал виду. Всё твердил, что в этот раз мы должны получить В-класс*, хотя я очень сильно в этом сомневалась. Подготовка к свадьбе, само торжество, медовый месяц и последующие «новости» выбили меня из колеи. А ещё… ещё я прекрасно знала, что на будущий конкурс Сокджин приведёт всю свою дружную компанию. Если… конечно, мы не решим расстаться к тому времени.       — Вот, снова… Чего киснешь, Миша? Может поделишься? Я умею хранить секреты, — сказал Чонгук.       Не думаю, что подобного рода секреты уместятся в его голове рядом с убеждениями о здоровом питании, сне, желании быть лучше сегодня, чем был вчера и единственной любви на всю оставшуюся жизнь. Казалось, партнёр рассказывал мне абсолютно всё, тогда как я молчала. Теперь молчала. Раньше я с радостью говорила о своих сёстрах, братике, отцовских дурацких шутках и мамином ворчании на отца за это.       — Спасибо, Чонгук, я расскажу, если буду готова, — проговорила, не желая врать ему. Он со мной честен и мне стоило поступать так же.       — Тогда расправь плечи, давай. Выпрями спинку и скажи себе что-то приятное, например, комплимент, который ты хотела бы услышать в свой адрес, — парень проговорил всё это, потянувшись ко мне руками через весь стол. Я немного поколебалась, а после послушно проделала всё, что мне сказал Чонгук, и положила свои ладони поверх его.       — Ну, говори.       — А можно не вслух? — спросила я, уже смущаясь.       — Можно, ты главное скажи…       Эх, как это сложно, сделать себе комплимент. Что во мне такого? Ничего ведь особенного нет. Простая, стеснительная, бледная, глупая, худая… С сожалением, я поняла, что с этим у меня проблемы. Я лишь констатирую факты своей внешности и совершенно не считаю их комплиментами. А вот, если я назову себя красивой, то это будет комплимент, зато полное враньё. Когда подобное говорит другой человек, то он просто хочет сделать тебе приятно. Врать же самой себе полная ерунда… ведь себе поверить сложнее всего.       «Совершенство» — вдруг так ярко всплыл голос Чимина в памяти в то время, когда с ним творилось не пойми что. Я широко распахнула глаза и по характерному теплу на щеках поняла, что покраснела больше, чем нужно. Зато Чонгук остался доволен и растянул губами широкую, довольную улыбку, говоря, что моё лицо никогда не врало ему.       «Совершенство»? И он был серьёзен, говоря это. Господи, ведь я в действительности попадала под параметры его идеала. От этого внутри меня расползались двоякие ощущения. Дурочка во мне, которой нравится Пак до дрожи в коленях, чувствовала волнительное возбуждение. Недоверчивая и разумная же девушка, обитавшая во мне рядом с дурочкой, вздрагивала и покрывалась мурашками из-за неприятного мерзкого чувства, будто кто-то трогал меня в непозволительных местах.       Перекусывать после тренировки вдвоём это была главная наша традиция с Чонгуком. Парень считал, что поддержание хороших отношений в паре просто первая необходимость. От этого зависела слаженность наших движений в танце и результат в целом. Я не могла с ним не согласиться, потому что уже много раз убедилась в правоте Чона.       Но сегодня меня колотило, потому что этим вечером, мы с Сокджином договорились о разговоре. Молчание могло лишь усугубить ситуацию и отдалить нас друг от друга. А нам следовало найти решение, которое устроит обоих.       Тепло попрощавшись с Чонгуком, я поехала домой, надеясь, что Джин ещё на работе. Тихо прикрывая за собой дверь, взглянула на полку для обуви. Туфель супруга не было, значит он скоро будет. Поэтому я быстро прошла в квартиру, собираясь переодеться и что-то приготовить.       Однако я не предполагала, что Джин вернётся так поздно. К этому времени у меня вышло приготовить ужин, поесть, принять душ и сесть за повторения конспектов.       Когда я решила, что следует позвонить ему, дверной замок запиликал и вошёл муж. Приблизившись, я подставила губы для поцелуя, не желая показывать, что что-то теперь изменилось.       — Почему так долго? — спросила, втайне надеясь на отсрочку с разговором до завтра.       — Встречался с Чимином… — пояснил муж, входя в гостиную, расстёгивая пуговицы рубашки на ходу и отбрасывая галстук на спинку стула.       Я же втянула его рабочий портфель и положила на стол рядом с ноутбуком.       — Кушать хочешь?       — Нет, прости, Миш, я поел в кафе, — сказал он, приобняв меня. — Я попробую то, что ты приготовила с утра, хорошо?       Я кивнула, снова усаживаясь на своё место и беря тетрадь. Джин снял с себя штаны и рубашку, оставшись в боксёрах и носках на специальных подтяжках.       — Чимин передавал извинения за тот день…       Услышав это, я насупилась, считая, что мне вообще не хочется принимать его извинения и уж тем более те, которые были переданы через кого-то, а не сказаны напрямую.       — У Анри весьма склочный нрав, как ты могла заметить, — продолжал Джин, избавляясь от остатков одежды и направляясь в душ. — Она бывает достаёт его ужасно, отчего Чимин ведёт себя отвратительно. Ему жаль, что так вышло.       Я провожала Джина взглядом, стараясь не обращать внимания на то, что не совсем приятно говорить на подобные темы, когда он вовсе без одежды.       — Я сейчас… — сказал муж и скрылся в ванной.       Чимин определённо должен был сказать мне об этом лично, а не Джину. Но факт самих извинений пугал меня. Ведь, опираясь на свои убеждения, я должна была теперь простить его. А мне совсем не хотелось это делать. Если Чимин мучился из-за этого угрызениями совести, то пусть мучается дальше. Он заслужил.       — Ну что, ты подумала хоть немного? — спросил Джин после того, как принял душ. Он сел рядом со мной, забрасывая руку на спинку дивана позади меня. Мужчина был уже в домашних лёгких штанах и футболке.       — Думала, но мне сложно что-то решить.       — Тогда выслушай меня. Я поделюсь с тобой кое-чем и может мой вариант тебе придётся по душе?       Я кивнула, прислоняя свои конспекты к груди и обнимая их руками. Джин не стал долго ждать и сразу приступил к рассказу:       — Из всего, что связано со свингерством, ты знаешь только общие положения и они далеко не лицеприятные. Не могу отрицать, что множество людей занимаются этим ради удовлетворения своей похоти и извращённых фантазий. Но я один из тех, кто считает, что свои наклонности вредно игнорировать. Это приводит к пагубным последствиям, к разводам, недопониманию в семьях, да к чему угодно, даже к самоубийству. В подобных случаях свингерство спасает. Даёт возможность не только разнообразить жизнь, но и спасти отношения. Подобное произошло с семьёй Мин, Пак и парой Намджуна с Сорой. Они бы и сами тебе рассказали, но, боюсь, ты просто не захочешь больше никого из них видеть.       Джин облизал губы и, казалось, давал мне возможность что-то сказать, но я нацелилась слушать, поэтому молчала и ждала продолжения.       — Хочешь знать всё с самого начала?       Я медленно кивнула и опустила конспект на диван.       — Хорошо… — Несколько минут он собирался с мыслями, а потом просто начал говорить. — Как ты уже знаешь, Чимин женился на Анри. Он был в неё влюблён и до сих пор любит, но ей всегда нравился я. Моя же семья никогда не дала бы разрешение на брак с Анри, да и, честно говоря, у меня никогда не было желания сделать её своей женой. Она не подарок и спокойной жизни с ней не видать никому.       Я старалась спокойно воспринимать подобные откровения, но внутри всю трясло от эмоций.       — В один день Анри просто захотела подать на развод и ты, надеюсь, понимаешь по какой причине… Тогда Чимин, отчаявшись и желая сохранить их брак, пришёл ко мне и честно обо всём рассказал. Это он предложил нам стать свингерами, нам троим. Чимин говорил, что справится со своими чувствами, подавит ревность, ради того, чтобы его жена получила то, чего хотела и не бросала его. Он переживал, что расставшись с ним, Анри пойдёт по наклонной и в итоге закончит свою жизнь непонятно где и как. На самом деле удача её жалует гораздо меньше и она умеет встревать в неприятности гораздо более опасные, чем те, в которые попадаешь ты.       — Не сравнивай нас, пожалуйста… — тихо попросила я, считая, что делать это очень странно, так как мы с ней совершенно не похожи.       — Ладно, — согласился он и продолжил рассказ, съехав с этой темы: — Просто теперь ты знаешь, как всё началось… Намджун. Намджун мой друг из университета. Мы учились не в одной группе, однако на одном факультете. Он ещё тогда встречался с Сорой. Однако они постоянно ругались. И вот однажды Нам доверился и поведал в чём причина. Сора была непостоянна и часто изменяла Намджуну, при чём не с одним и тем же, а с разными парнями. А дело всё оказалось в её болезни, психологическом заболевании, называемом нимфоманией.       Мне приходилось раньше слышать о подобном, но я считала это чем-то выдуманным… нереальным.       — Да, многие смеются над нимфоманками. Должно быть это очень смешно, когда человек психически болен и его голова никогда не пребывает в состоянии покоя, подбрасывая греховные мысли и желания. Соре постоянно хочется этого, всегда и везде. И то, что она надолго задержалась с Намджуном, говорит о её отношении к нему. Она его любит, но, тем не менее, один единственный партнёр ей надоедает, а он попросту не в состоянии постоянно ублажать её, чтобы Соре не приходило в голову спать с кем-то другим. Делясь со мной этими переживаниями, Намджун уже решил расстаться с ней окончательно. Но я попросил не спешить и рассказал о свингерстве. Предложил попробовать. Он, естественно, отрицательно к этому отнёсся, но спустя время сам поднял эту тему и решил рискнуть. Конечно же, видеть, как и с кем спит твоя любимая, это нелегко, но в их случае — это был единственный выход, если они хотели оставаться вместе. Так, по крайней мере, Джун знает, что всё в порядке и её никто не обидит, ничем не заразят.       Я сидела с приоткрытым ртом, всё больше углубляясь в чужие проблемы, о которых я даже не подозревала. Тайны друзей моего мужа открывались передо мной. Люди, о которых у меня было одно мнение, теперь сняли маски, представив истинное лицо. Неужели всё может быть настолько сложно?       — Юнги же с Миён женаты, кажется, всю жизнь. — Сокджин по-доброму рассмеялся. — Они были вместе ещё с детского сада. Ему постоянно доставалось от неё. Ми была очень драчливой. И так она таскала его всю жизнь за собой: в младшую, среднюю, старшую школу, в институт тоже. После института они поженились и тогда начались проблемы. Мины настолько надоели друг другу, что ругались чуть ли не по малейшему поводу. Все их действия и слова были предсказуемы друг для друга, что ужасно их бесило. Но и раздельно им тоже было сложно. Так как я хорошо дружил и с Миён, и с Юнги, они оба делились своими ощущениями, когда временно решили пожить отдельно. Им обоим было одиноко, словно не хватало какой-то частицы самого себя. Тогда мне пришлось устроить сценку, потому что Юнги вовсе не тот человек, который повёлся бы на мои уговоры и попробовал с женой что-то новое. Я пригласил их обоих к себе и на глазах у Мина поцеловал его жену. Мне тогда, конечно, знатно досталось, однако это возымело действие. Юнги забрал Миён и отвёз в их общую квартиру. Они помирились на время, но позже всё началось снова. После этого, мне было намного легче убедить их попробовать.       Повисла небольшая пауза, за время которой я всё укладывала в голове. Рассказ был интересен и открыл мне много нового о друзьях мужа.       — А Тэхён? — спросила я.       — Тэ? А с ним проще всего было. Он по жизни всегда готов к каким-то приключениям. Поэтому сам попросился, когда я рассказал ему. Сколько я его помню, Тэхён никогда не состоял в отношениях. Постоянство его не сильно привлекало, да и не замечал когда-либо у него привязанность к определённым людям, помимо нашей компании. — Джин замолчал, поворачивая голову ко мне и пытаясь понять по моему выражению, как я отнеслась ко всему услышанному. Увиденное ему понравилось и он мягко улыбнулся, продолжая: — Не думай, что мы какие-то извращенцы и у нас в мыслях есть планы поиздеваться над тобой. Это не так. Я хочу, чтоб ты была довольна и счастлива. Но на данный момент тебя останавливают общепринятые морали. Они искривляют видение наших отношений и заставляют тебя думать, что это неправильно. Тебя никто не станет принуждать к тому, чего бы ты не хотела. Никто из моих друзей тебя не обидит. И, если ты решишь остаться со мной и попробовать, то это не обязательно будет секс. Ты можешь выбрать себе одного, кто нравится, проводить с ним время и разговаривать в такие дни, как прошедшие выходные. Это может занять месяц, может год. Смотря сколько тебе нужно времени, чтобы привыкнуть к человеку. Ты… наверное, подумай, а я пойду и сделаю нам чаю.       Сокджин провёл ладонью по моему лицу, оставляя несколько пальцев на подбородке и целуя в губы, после чего ушёл на кухню. Я же осталась в гостиной со своими мыслями. Мне предстояло сделать выбор, который, на самом деле, я уже сделала, но пока ещё не озвучила его. Раз меня никто ни к чему принуждать не будет, то я смогу всё контролировать. А уйти и бросить Сокджина смогу всегда. Хотя эта мысль внушала мне страх и огромное нежелание расставаться с уже привычным укладом жизни и мужчиной, которого я выбрала себе в мужья.       Всё вышло не так, как я себе представляла, совсем не так. Но сбегать сейчас, даже не попытавшись вникнуть в убеждения своего супруга, это трусливо и эгоистично с моей стороны. Я обещала принять мужчину таким, какой он есть, со всеми его недостатками, обещала пытаться найти компромисс и научиться жить с ним в понимании и уважении. Да даже это дурацкое внушение самой себе, что я должна принадлежать тому, кто лишил меня девственности, принуждало меня остаться.       Я встала и прошла на кухню, замечая Джина у стола, колдующего над заварником. Он тоже меня заметил, но не стал ничего говорить, продолжая свои манипуляции.       — Я… решила попробовать… — сказала и быстро подошла, чтобы обнять мужа, забравшись ему под левую руку.       Джин ответил на мои касания и прижал меня крепче, запечатлев поцелуй на макушке.       — Спасибо… — проговорил он тихо и добавил: — Ты не пожалеешь о своём решении.