***
Девушка за стойкой ресепшна подсказала, что доктор Пак примет меня тут же, как только освободится. Записываться следовало заранее, поэтому у него не было ни одного «просвета» в расписании приёмов на неделю вперёд. Я ожидала рядом с кабинетом не одна, а сразу с несколькими женщинами. Попереживать пришлось сильно… Как не переживать? И подумать только, я сама попросилась к нему, ведь в профессиональности Чимина нисколько не сомневалась. Конечно же, доктор Пак примет меня вне очереди… Ждать пришлось недолго, вскоре девушка покинула кабинет гинеколога и вслед за ней в дверном проёме появился сам Чимин. Найдя меня глазами, он кивнул, чтобы проходила внутрь. — Доктор Пак, сейчас же моя очередь, — заявила одна из тех, что сидела рядом со мной. Мужчина тут же посмотрел вверх, смотря на настенные часы и заявляя: — До вашей записи ещё восемь минут, я успею, не переживайте, — успокоил он её доброжелательным, но деловым голосом и последовал за мной в кабинет. — Миша, здравствуй… Как видишь, времени мало, давай сразу на кресло, а по пути расскажешь, что волнует, хорошо? — спросил он, и я кивнула, немного щурясь и вспоминая каким было наше последнее свидание. Очень некстати я это вспомнила, так как начала робеть и румяниться, заходя за ширму. Медсестра, по привычке показывала мне что, где и как, хотя я прекрасно помнила всё с прошлого раза. Сегодня я по глупости надела джинсы, о чём теперь жалела, ведь мне пришлось проходить от вешалки до кресла голой ровно на половину, а прикрыться было нечем. Но Чимин, погружённый в рабочую обстановку, совершенно не обратил внимания на мой голый зад. Главное, вести себя как все, чтобы не спровоцировать в нём мужчину, как вышло в прошлый раз. Вздохнув, я устроилась на кресло, сильно сжимая ручки по обе стороны от себя. — Чего молчишь? Михэль, я слушаю, жалуйся. Я, если честно, не знала что ответить. — Болит, — просто сказала и сжала пальцы ног, следя за манипуляциями врача и уже начиная переживать об исходе осмотра. — Где? Как именно? — Там, всё болит, я не знаю с чем сравнить… — Насколько сильно? — уточнил Чимин, постепенно вводя в меня зеркало. Я не ответила, стиснув зубы и боясь вскрикнуть. Вместо этого вышло приглушённое мычание. Мужчина нажал на рычажок, чтобы специальное приспособление раздвинуло стенки влагалища, дабы он мог взглянуть. И тут я не удержалась от всхлипа. Чимин тут же поднял голову, взглянув на меня. — Что, так больно? — спросил он, жестом попросив медсестру сдвинуть лампу в нужном направлении. Я закивала, кусая губу и стискивая пальцами ручки. Больше он ничего не спрашивал, так как и сам всё увидел своими глазами. Мне были видны лишь его глаза и линии бровей, всё остальное скрывалось за медицинской маской. — Так… мазки я брать не буду пока что. Сейчас, потерпи немного, я достану зеркало и больше трогать не стану. Он выполнил обещанное с максимальной аккуратностью и снял перчатки, отправляя их в урну. Когда кресло опустилось, Чимин подал мне руку. Уж лучше бы шёл печатать итоги осмотра, потому что стоять перед ним в одной кофточке было ой как неудобно. — Как так вышло, м? — спросил он в полтона, чтобы медсестра за ширмой не разобрала слов. Когда ответа от меня не последовало, он несколько раз кивнул и добавил: — Мне не нравится твоё молчание. Да, зачастую, именно за ним скрывалось очень много слов. Чимин опомнился и поспешил оставить меня наедине со своими вещами. Сам же продолжил вещать из другого конца кабинета: — Я выпишу тебе свечи, проставишь на ночь… Воспаление должно пройти, а позже тогда разберёмся с причинами. Одевшись, я вышла к нему и приняла из его рук заключение. — Запишите, пожалуйста, госпожу Ким ко мне через дней десять. Какой это день недели? — Пятница, — ответила женщина. — В пятницу у тебя есть танцы, дополнительные какие-то? — участливо спросил Чимин, вставая с места и приближаясь. — Да, — активно закивала я, потому что именно этот день будет последним перед соревнованиями, я останусь с Чонгуком тренироваться до последнего. — Тогда запишите её последней, — снова обратился он к медсестре. После мужчина повернулся ко мне, приобняв за спину и слегка подтолкнув к двери. — Передай Джину, что я загляну к вам на ужин. Чимин проводил меня до двери, но прежде, чем открыть, шепнул мне: — Ещё передай, никакой близости до того момента, пока я не разрешу. Поняла? Он был слишком участливым и говорил с некой ноткой дружелюбия, будто понял, что между мной и Сокджином что-то не так. Отпустив меня и попрощавшись до вечера, он позвал следующую женщину на приём. Этот «раз» с Чимином прошёл в более приемлемой обстановке. Потому ли, что и расстались мы в банном комплексе чуть более сближенные, понятные друг другу? А я поспешила домой, зная, что приду раньше мужа. Обычно мне удавалось успеть прибраться и приготовить ужин. Сегодня же, успею лишь последнее, учитывая тот факт, что мужчин будет двое, а не один. Но по приходу домой меня встретили знакомый запах и звуки готовки. — Джин? — с порога позвала я. Никто не отзывался. Наверное, не услышал даже. И без того ясно, что это был он, не стал же мой муж нанимать повариху… Опасаясь лишний раз злить Сокджина, я прошла сразу в комнату, чтобы переодеться в чистое, потом вымыла руки в ванной. И только после этого позволила себе войти на кухню, дабы поздороваться с мужем, который, сдвинув брови у переносицы, был полностью сосредоточен на готовке. — Эй, — позвала я, мягко касаясь закатанного рукава рубашки, боясь потревожить не вовремя, — я дома… Сокджин немного обернулся, нехотя отвлекаясь от помешивания пулькоги. — Привет, как прошло? — спросил он, снова возвращая всё внимание к большой сковороде. — Нормально, — ответила я, не зная как рассказать о результатах вкратце. — Чимин сегодня придёт. Джин кивнул в знак того, что понял меня, и снова сделал вид, что помимо готовки его больше ничего не беспокоит. Хоть он и продолжал быть холодной льдиной, я заметила его завуалированную заботу или желание извиниться. Ведь Джин ушёл с работы раньше времени, значит ему пришлось в темпе доделывать свои обязанности или же брать всё на дом, чтобы погрузиться в работу, когда я лягу спать. Ранее он делал так лишь раз, когда его родители должны были нас навестить и Джин не хотел оставлять меня один на один с горой продуктов, требующих приготовления. Корейская еда, как я ни старалась, не получалась у меня такой, какой должна быть. Муж готовил её гораздо лучше и сегодня «по случайности» решил сделать моё любимое блюдо. При виде мяса, томящегося в специальном соусе, у меня потекли слюнки. Захотелось приобнять Джина, показать ему, что я поняла, почему он так старается сегодня. Но воспоминание о вчерашнем его предупреждении, обрубило мои действия. Опустив руки, я ушла в гостиную и принялась за пропущенные темы. А мысль о том, что впереди целых десять дней без секса, окрыляла и давала возможность наконец-то расслабиться. Джин несколько раз появлялся в поле моего зрения. Я поднимала глаза, следила за ним, но он не обращал на меня внимание, поэтому я направила своё — в книгу. — Не грызи карандаш, — буркнул Джин, забирая его у меня. Он приблизился как-то незаметно. Я подняла на него глаза, не сразу сообразив в чём проблема. Мужчина вздохнул и присел рядом, вглядываясь в учебник. — И где твой Чимин? Я голоден… Я подумала, но не стала говорить вслух, что Чимин не мой, а его друг, в первую очередь… — Что он сказал? — Сейчас покажу, — сказала и сразу закопошилась в своём рюкзаке в поиске заключения, после чего вручила бумагу мужу. Сев более удобно и облокотившись о спинку дивана, он проводил глазами по напечатанном тексту и нахмурился. — Три восклицательных знака, — со смешком подытожил он. — Что? — «На время лечения не вести половую жизнь!!!» — процитировал, чтобы я поняла. — А-а… — Я опустила глаза, думая, что остальное его заботило меньше, нежели этот пункт. — Ты купила лекарства? — спросил муж. — Да. — Много стоили? Я снова потянулась к рюкзаку и достала упаковку свечей с чеком, который и отдала в руки Джину. — Хорошо, на днях пополню твою карту… Дверной звонок перебил слова мужа. Он встал и поцеловал меня в макушку, после чего отправился открывать другу, говоря на ходу: — Убирай тетради, сейчас будем есть. К тому моменту, как мой гинеколог вошёл в комнату, я ещё возилась со сбором учебников, поэтому увидела его не сразу, а только тогда, когда выпрямилась, сложив стопку своих бумажек на рабочий стол Джина. Убирать их насовсем — не имело смысла, ведь хотела продолжить заниматься и после ужина. Чимин же здесь не надолго? Он однозначно явился не просто так, а с какой-то целью и мне, если честно, было интересно знать с какой. Но, учитывая настроение Джина и его давние слова о том, что он прекрасно видит, насколько сильно мне нравится Чимин, я решила быть максимально отрешённой. Тем более, что мы больше не свингеры. Видеть, как мой муж пялится на Анри или же Сору, для меня было бы довольно неприятно, поэтому мне тоже стоит забыть Пака, насовсем вытеснить его из головы. Лишь соблюдать дистанцию и меньше встречаться с ним взглядом. Вроде так просто… — Пойду помогу Джину, — сказала я и удалилась на кухню, пока молчаливый гость отправился в ванную мыть руки. Пока я ставила необходимую посуду на поднос, несла его в гостиную и, аккуратно опускаясь на колени, выкладывала всё на поверхность столика, осознала вдруг, что из-за меня отношения Джина со своими друзьями начали шататься, как древний мостик через захудалую речушку. И это я всё виновата? Почему же? Чем именно я побудила Чимина и Хосока переживать за меня и настороженно коситься в сторону Сокджина? Наполнив тарелки мужчин едой, я тоже принялась за трапезу, подвинувшись ближе к Джину. Не хотелось давать ему лишних поводов для злости. Друзья переговаривались о каких-то своих общих интересах, а я витала в своих мыслях, внимательно рассматривая содержимое тарелки. Только изредка пальцы Чимина мелькали в поле моего зрения, когда он тянулся за каким-либо соусом или добавкой. — Как приём прошёл, ты можешь мне ответить? Потому что Миша ничего толком не сказала, только отдала мне твой рецепт. — Кхм, давай закончим с ужином и поговорим нормально, хорошо? — спросил Чимин и я мельком на него глянула. Он тоже глядел на меня в этот момент, так что пришлось часто заморгать и снова уткнуться в тарелку, словно пойманной за подглядыванием. — Что… почему она так себя ведёт, Джин? — вдруг резко спросил Чимин, откидывая палочки, не выдерживая. — То, что ты над ней поиздевался в интимном плане я и так понял, да. У меня волосы дыбом встали, могу тебе сказать. Как вообще так произошло? Как дошло до такого плачевного состояния? Сокджин вздохнул, я заметила это по его высоко поднявшейся груди. Меня же знатно так встряхнуло из-за повышенного тона Чимина. Ну вот, ещё один, который решил, что мне нужна «помощь». Как бы не стало хуже после… Вот только не Чимину, а мне. — Она хотела развестись, — выдал Джин сразу. — Прости, но твоё мнение на счёт моих методов наказания я не учту. Мишель мне нужна и я не собираюсь её куда-то отпускать! Но не это самое страшное, а то, что она захотела развода из-за Хосока, который наговорил ей невесть что! Голос мужа стал более властным и громким. Он вытер рот салфеткой и бросил её в свою тарелку с недоеденным ужином. Чимин ждал продолжения, а я, прекратив есть, застыла в одной позе. — Меня бесит, что она решила, будто слова человека, ни разу с ней толком не общавшегося, значимее, нежели мои! Да, я блять зол и ни хрена с собой сделать не могу! Хочу, но не могу… И сейчас меня злит абсолютно всё, что Миша делает. — Я понимаю… Но ты вредишь её женскому здоровью! — Чимин тоже повысил голос. — Это не нормально! — Согласен, я этого не хотел. Хотел лишь показать, кого ей следует слушаться, но перестарался, и, чёрт возьми, я это признаю! — Джин произносил слова чётко, словно для тупоголового. — Но нянчиться мне больше не хочется, прости. Я хочу жёсткого взрослого секса, хочу, чтобы она поддерживала меня в этом, чтобы умела принимать меня, когда и как бы я не захотел! Но Мишель строит из себя изнасилованную девочку каждый долбанный раз. — Друг… — попытался привести его в чувства Чимин. — Послушай меня… Ты знал кого брал и теперь на это жалуешься. Я понимаю твою злость, но не поддерживаю методы. Пойми, ты делаешь только хуже. Это отвращает её от интимной близости совсем! Понимаешь? Я дёрнулась в сторону, желая уйти и не слышать, как они говорили обо мне. Но Сокджин тут же обхватил меня за талию и подвинул к себе ближе, еле сдержавшись, чтобы не тряхнуть за попытку бегства. — Что посоветуете, господин психолог-гинеколог? — издевательски спросил Джин у Чимина. Я по-прежнему не смотрела на них, изучая свои штаны, пол, ковёр, что угодно… После недолгой паузы мужчина выдал: — Отдай её мне, — чётко и ясно, отчего даже я вскинула глаза, сдвинув брови в непонимании. — Давай обменяемся жёнами. Многие свингеры делают так, разве нет? Тебе Анри, а мне Михэль. Ты утолишь свою злость и голод, за пройденное время угомонишься… А я научу твою жену всему, только без лишних потрясений. Мне хотелось увидеть лицо мужа, но я не могла повернуться так, чтобы он не заметил, поэтому просто вслушивалась. Он хмыкнул и сказал: — Я уже думал, не предложишь никогда… — Так что?.. — аккуратно спросил Чимин более тихим голосом. — Договорились? — Прости, Пак, но мы с Мишель больше не свингеры. — Хоть в моём поле зрения не было лица Джина, но почему-то я так явно увидела его широкую улыбку, когда он с силой обнял меня за плечи, говоря эти слова. — Да, детка? Я молчала, Чимин молчал. Тишина превращалась в неловкость или… неоправданные ожидания. — Мишель сама так решила. Она не хочет быть свингером, она согласна терпеть мои прихоти и утолять мой непомерный голод. Да… Снова тишина повисла в гостиной на несколько долгих минут. — Тогда… — начал Чимин с заминкой, резко съезжая с темы. — Я прописал Мише свечи, поэтому, секс на время лечения противопоказан. — Вагинальный? — тут же отозвался Сокджин. Теперь я не могла оторвать взгляда от Чимина. Он понял к чему ведёт мой муж, поэтому опустил глаза, глубоко вздыхая, словно приказывая себе успокоиться. — Не беда… У Мишель, как минимум, есть прекрасный зад. И ротик тоже. — Джин взял меня за лицо пальцами, поворачивая к себе. — Не надо… — попросила я задрожавшим голосом. — Джин! — воскликнул Чимин, видя насколько мне неловко. — Она восхитительно стонет во время секса, жаль, что ты не услышишь. — Всё, я ухожу, — тихо отозвался мужчина, поднимаясь с места. — Ты не в себе. Держи себя в руках, иначе… — И что там «иначе»? — приподнял брови Джин, разводя руками. — Иначе твоя жена снова пострадает, — тихо подытожил гость и направился в коридор. Его приход только разбудил всё недовольство моего мужа, отчего мне казалось, стоит Чимину лишь шагнуть за порог, как Джин меня просто сожрёт, не подавившись. Пальцы задрожали, когда мужчина прошёл следом за другом, чтобы проводить его. Одно я поняла точно… Джин прав. Как бы Чимину не было жаль меня, он ничего не сделает, не заступится, не заберёт меня без разрешения… Ни он, ни кто-либо другой не был мне чем-то должен. По-настоящему я нужна только мужу и больше никому. Глупо надеяться и слушать кого-то, мне нужно лишь смириться и переждать бурю. Она обязательно кончится. Видя то, как мужчина возвращается обратно в комнату, целенаправленно смотрит на меня, пока в его глазах бушует гнев, я просто сорвалась с места и забежала в ванную комнату, тот час защёлкнув замок изнутри. Полная решимости пробыть там хоть всю ночь, я села на бортик ванны и прислушалась. Послышались отдалённые звуки звяканья посуды, а после шипение воды. Ещё позже шаги по дому и ни одной попытки выбить дверь, накричать на меня… Признаюсь, Джин выглядел настолько устрашающе, разговаривая с Чимином, что я ожидала самого худшего. Я веду себя, как изнасилованная девочка? Мне настолько это неприятно, что сложно сдержать своё отвращение к его способу получать удовольствие. Должно быть это сильно бьёт по его достоинству. Нет ничего хорошего, когда жена не хочет мужа. Но я ведь просто не хочу жестокости, а не самого Джина. Стоит попробовать пересилить своё неприятие. — Мишель, открой, я хочу в туалет, — попросил муж через дверь. — Не цветы же мне поливать ходить, как думаешь? По голосу кажется, что он успокоился и даже пытался шутить. — Я боюсь, — тихо отозвалась я, но муж услышал. — Всё в порядке, я не трону тебя. Ты мне веришь? Я замолчала на пару минут, подходя к двери. — Миша, ты доверяешь мне? — снова повторил он. — Да. — По крайней мере, мне очень хотелось доверять. — Тогда открой, — посоветовал Сокджин. И я открыла в действительности. Не просижу же я тут так долго? Это воистину глупость поступать подобным образом. Сокджин стоял рядом со входом, опираясь плечом о стену и с полуулыбкой смотрел на меня. — Тут на самом деле можно было легко открыть с этой стороны… Я мог войти в любую минуту. Я покраснела и обхватила себя руками, понимая, как глупо выглядела. Джин притянул меня к себе и обнял так тепло, как давно не делал. — Главное, что ты мне веришь, — сказав это, он поцеловал меня в висок, а потом в лоб и переносицу. Подняв моё лицо за подбородок, мужчина продолжил покрывать лицо поцелуями. — Что мне делать с тобой? Мишель… Я некоторое время молчала, уткнувшись носом в грудь мужа, а потом сказала: — Можно я попробую сегодня сделать минет по своему желанию. Я очень постараюсь… Так многообещающе, казалось, начался мой путь к примирению с желаниями мужа. Я была полна решимости подавить свои рефлексы и научиться удовлетворять мужа. Но мои старания длились не долго, ровным счётом до тех пор, пока, затыкая рот дрожащими руками, я спешила к унитазу, чтобы вернуть обратно ужин, так хорошо приготовленный Сокджином. Жалобно скуля из-за отвратительного чувства во рту и своей неспособности удовлетворить мужа, продолжала рвано дышать, надеясь больше не ощутить позывы к рвоте. Почувствовав прохладные руки на шее, собиравшие мои волосы на затылке, я вздрогнула. Слишком часто они оказывались там, а мне всё никак не удавалось превозмочь тошноту и отвращение. Но ничего… Попытаюсь ещё и ещё, как-то же смогла это сделать Анри и у меня тоже обязательно получится.***
Лечение, прописанное Чимином, подходило к концу. Оно действительно помогло, так что болезненные ощущения между ног исчезли на второй день введения свечей. Джин был более аккуратен и внимателен, что не исключало его отчуждённости и упёртости. Каждый раз, как я пыталась всё сделать правильно, конечный результат был одним и тем же. Я либо снова сидела у унитаза, либо отказывалась продолжать вовсе. А муж постоянно твердил, что у меня ничего не выйдет. Его недовольное мной лицо стало моей реальностью и я уже отчаялась чего-либо добиться. — Когда тебе на повторный приём? — спросил Сокджин как-то перед сном. Он навис надо мной в темноте, так что сонливость сняло, как рукой. — Послезавтра, — ответила я. — После тренировки, поеду в клинику, а потом уже домой. Ужин куплю по пути, ничего страшного? Сокджин молчал некоторое время, всматриваясь в неясные очертания моего лица, а я в его. — Я планирую тот день провести с тобой. — Но Джин, у меня ведь учёба и тренировка, последняя перед выступлением. Нельзя её пропускать никак… — Я не об этом. Хочу повозить тебя и посмотреть, как проходит твой день. — Ты же знаешь, как он проходит, я всё тебе рассказываю. — Знаю, но ни разу не видел, как и где ты обедаешь в университете, как выглядит твоя учительница по танцам, зал, в котором ты занимаешься, спорткомплекс. Я возьму увольнительную на день по семейным обстоятельствам и побуду твоим личным водителем. Тебе не придётся ждать на остановках и тесниться с чужими людьми в автобусах и разных маршрутках. Не рада? Я замолчала в замешательстве. Это было похоже на попытку наладить наш брак. Но в голову приходила только дурацкая мысль о том, что он случайно столкнётся с Хосоком в спорткомплексе… А он обязательно столкнётся, потому что роман моей учительницы с ним прогрессировал на глазах. Я часто замечала их вместе уходящими или же случайно пересекающимися в коридоре. Во время тренировки Хо мог заглянуть в зал, чтобы просто махнуть ей ладонью или постучать в застеклённую дверь, отчего та потом улыбалась, словно дурочка, в течении получаса. Вот только я старалась не попадаться ему на глаза, потому что знать не знала, что сказать, как смотреть. Я испытывала странную смесь эмоций: и стыд, и обиду, и какое-то сожаление… — Мишель… — позвал Джин. — Думаю, это будет интересный опыт, — мягко сказала я и погладила мужа по щеке, после укладывая свою ладонь на шею мужчине. — Хорошо, — отозвался Джин. — Это не всё. Миша, я хотел серьёзно с тобой поговорить. — Да? Давай… — согласилась с ним, предчувствуя что-то нехорошее. — Всё становится хуже. Я ценю твои старания, но они застыли на мёртвой точке. И мне, по правде говоря, уже осточертело видеть, как ты рыдаешь от омерзения каждый раз, беря «его» в рот. Это ни разу не заводит. Это злит. Ещё больше. Я молча слушала, прекрасно зная, что он говорит правду и понимая к чему может привести этот разговор. — Хосок настолько извратил понятие свингерства, что ты готова страдать над унитазом ежедневно? Или же тебя устроят мои измены? — Почему тебя не устраиваю я, такой, какая есть?.. — жалко пропищала я. Ответ на этот вопрос Джин мне говорил множество раз и снова сказал тоже самое, только в иной форме. — Я люблю рыбные пирожки, Миша, но есть их каждый день — не стану. А если стану, то они осточертеют мне настолько, что я начну их ненавидеть, а не любить. Всё чётко и ясно, снова. — Что сказал тебе Хо? — спросил он, проведя большим пальцем по моей губе. — Что тобой будут пользоваться все, кому не лень, что за человека считать не будут? Изнасилуют, вовлекут в групповой секс? Что?! По поводу Хосока я предпочитала молчать до сих пор и сейчас тоже. Обождав ещё несколько минут, но так и не получив ответа, Джин сказал: — У тебя выбор невелик. Либо согласишься на моё предложение, либо будешь мириться с тем, что некоторыми ночами я буду ночевать в другом месте. Сказал, словно ударил, отчего сердце зашлось в бешеном ритме. Мужчина отстранился и упал на свою подушку, издав уставший полу стон. Этой ночью я очень плохо спала, даже не спала, а металась по подушке в неком подобие бреда, смешанного с реальностью. Мне виделись родители, винившие меня в чём-то, а я постоянно пыталась доказать свою невиновность, непричастность… Говорила и говорила, пока по утру меня не привели в чувство. Ощутив прикосновение к лицу и губам, я встрепенулась и заметалась на месте, пытаясь вырваться, думая, что Джин вновь начал свои пытки с утренним минетом. — Мишель! Очнись уже… Я распахнула глаза, всё ещё щурясь и не веря, что уже так светло. Мужчина сидел на краю кровати в привычном рабочем костюме и продолжал держать меня за щёки. — Я ухожу. — Куда?! — наконец, воскликнула я. Джин засмеялся по-доброму и поцеловал в губы. — На работу, куда же ещё? Он поднялся и направился к выходу из спальни. — Вставала бы, а то опоздаешь… Я поднялась, впопыхах заправляя пряди волос за уши и следуя за мужем по пятам. Мужчина глянул на наручные часы и обулся. — Джин, ты… — несмело начала я. — Что? — подбодрил меня муж, подходя и кладя свою ладонь мне на затылок, чтобы поцеловать в губы. — Ты вернёшься сегодня? — спросила я. — Ах, вот в чём дело, — Сокджин засмеялся. — Даже если ты окончательно решила, что свингерство — это не твоё, то мне ещё не представилась возможность найти себе хорошую любовницу. — Не смешно, — отозвалась я тихо, сникая при слове «любовница». — Не каждый муж готов делиться подобным с женой. Думаю, ты должна ценить это. Я так не думала… Если уж и измены, то, пожалуй, я предпочла бы оставаться в неведении, нежели так. Это ужасное чувство. — Нет, я не решила окончательно. — Вот и молодец, скажешь мне о решении завтра вечером. — А если я решу по одному, но после передумаю? — Тогда будет возможность всё изменить, — подытожил он. Моя растерянность перед выбором явно забавляла его. Знаю, чего он хотел, знаю, что это несправедливо по отношению ко мне, но ничего другого у меня нет. Есть только Джин. Подмигнув мне, он взял свой портфель и скрылся за дверью. Времени всегда мало. Его мало, чтобы успеть пожить, чтобы вдоволь насладиться детством, счастьем, летом или зимой. А мне его было катастрофически мало, чтобы осознать своё согласие на свингерство. Нет, Сокджину я ещё об этом не говорила. Просто держала это в себе, переваривала, свыкалась, вспоминала. Говорила себе о том, что всё именно так, как говорил мне муж изначально. Ничего страшного, мне может даже понравится. Я расслаблюсь, сдружусь с компанией друзей Джина и попаду в немилость к Хосоку. Всего-то один человек, который будет знать об этом и презирать за выбор. Всего-то… Мысль о любовнице Джина пугала меня больше, как бы странно это не было. Я боялась потерять своего единственного человека. Что будет, если появится какая-то другая, не Анри, на которой мой муж сто раз мог жениться, но не женился, а совершенно другая, отвечающая его вкусам и удовлетворяющая в постели? Ведь может дойти до того, что я попросту перестану быть нужной. По началу одиноких ночей будет мало, а потом их количество увеличится, пока я не останусь совершенно одна. А самой главной причиной, приведшей меня к выбору свингерства, было ощущение, что сам Джин не даст мне продыху, пока не добьётся желаемого. И мне придётся дать ему это, довериться, как он и хотел. Возможно, я лишь зря переживала. Муж и правда взял выходной, выполнил обещанное и возил меня всюду. Мы даже успели пообедать в перерыве между парами в одном хорошем ресторане. Но когда пришло время ехать в спорткомплекс, я заволновалась. Не только потому, что со мной был Джин, нет. Я волновалась каждый раз, приходя сюда, оттого словно мышка юркала по коридору, дабы не стать замеченной. Трусиха… Единственной радостью было то, что Сокджина не пропустили внутрь. Вернее, внутрь пустили, а вот подняться и взглянуть на то, как я танцую — нет. Он же не родитель, чтобы наблюдать, а ревнивые мужья либо запрещают жёнам танцевать с другими, либо смирно ждут в холле. Всё это высказала ему пожилая администраторша комплекса с некой долей иронии и, покачав головой, отвлеклась на свои дела. Джин с полуулыбкой обвёл главный холл, где имелся телевизор и сидения для ожидающих. Однако его внимание привлёк стенд с фотографиями преподавателей и руководства спорткомплекса. Я чуть не захныкала, когда его глаза нашли большое фото Чон Хосока, преподавателя по тхэквондо, пятикратного чемпиона Южной Кореи. Его лучший друг приветливо улыбался с изображения, держа в одной руке медаль, коих было валом навешано на его крепкой шее. Сокджин расплылся в широкой улыбке. — Я так и думал, — потрясая указательным пальцем в воздухе, заключил он и, отойдя, уселся на сидение. — Давай, детка, жду тебя здесь. Мужчина проводил меня довольным взглядом, под которым я скукожилась ещё больше, чем обычно, поднимаясь по лестнице вверх. Войдя в раздевалку, я быстренько надела свои привычные короткие лосины и юбку для тренировок. Сверху — обтягивающую майку и кофту с длинными рукавами на случай, если вдруг станет прохладнее. Пребывая в своих мыслях, я забыла о том, что приехала раньше обычного, ведь авто Джина сократило передвижение по городу во времени в несколько раз. В зале для танцев был выключен свет, но солнце ещё не село, поэтому помещение достаточно освещалось из окон. Ступив на порог, я замерла и попятилась назад, потому что учительница была не одна. Благо, что меня сразу не заметили. Госпожа Хан с улыбкой запрокинула голову, позволяя мужчине завладеть её губами на пару секунд, после чего последовал собственнический шлепок по её заднице, и Хосок двинулся в мою сторону, к выходу. Запаниковав, я ускорилась, держа курс обратно, к раздевалке. Нырнув в спасительную дверь я тут же замерла, подперев собой стену. Вспоминая «вкусный» звук от шлепка по попе, отчего-то перед глазами встала переписка мужа с лучшим другом. «Меня не интересует худосочная задница твоей жены.» Да, у моей учительницы было за что подержаться. Но не это сейчас меня заботило, а то, что по этим словам Хосока легко можно было понять его интерес к моей персоне. А соль в том, что его не было. Он просто высказал своё мнение, не совсем заботясь о последствиях. Последствия — не его ума дело, а только моего. Хосок же в те моменты, что я его видела после разговора, выглядел довольным жизнью и всем происходящим в ней. Ему не до меня и моей проблемы. Сколько простояла так, мысленно размышляя, не знаю точно. Мне показалось, ещё немного и начну опаздывать на занятие, а ориентироваться не на кого, ведь в это время зал был сугубо наш с Чонгуком. Хосок, должно быть, ушёл к своим ученикам на третий этаж уже минут как пять назад точно. Но, распахнув дверь, я встретилась с ним лицом к лицу и попятилась. Мужчина с плохо скрываемой улыбкой, вытащил меня наружу за рукав. — Один только хвост твой видно вот уже… — Хо задумался. -…с неделю, наверное. От кого бежим, прячемся? — Ни от кого, — промямлила я. Мужчина несколько минут смотрел на меня, теряя улыбку и понемногу входя в моё положение, вспоминая наш последний разговор. — И… к чему ты пришла? — спросил он вдруг прямо. Мы оба понимали о чём он, и меня вдруг прошибло возмущением и обидой снова. Губы дрогнули, но от какого-то непонятного чувства. Я сдерживала себя, потому что страшно хотелось послать. Впервые в жизни хотелось отправить кого-то к чёрту. — Михэль? Я к тебе обратился, ответишь? Я отрицательно замотала головой. — Что значит «нет»? — Мужчина сдвинул брови у переносицы, в действительности не понимая, почему я не хочу разговаривать с ним. И я не выдержала, дотерпела, докипела до того состояния, когда всё невозможно держать в себе. Недели унижения, переживаний и самобичевания дали о себе знать острой болью в груди. Наплевав на трепетный страх перед Хосоком, я с придыханием выпалила: — Не нужно было мне всё рассказывать! Я не хотела бы ничего знать, но ты не оставил мне выбор. Просто вывалил всё и ушёл! Хосок слегка накренился назад, не ожидая от меня настолько громких слов и… вообще, ничего подобного. Это же я, тихая и спокойная Миша. — Признай, что тебе плевать на меня! Сказал, что жаль, что хочешь быть мне другом, желал лучшего… А на самом деле тебе всё равно. Ты понятия не имеешь какая я и что со мной сделали твои слова. Теперь можешь называть меня, как угодно и думать, как нравится, потому что ты не помог ни капельки, а только сделал хуже. Хосок даже не пытался вставить какое-либо слово между моими. Просто стоял нахмурившись сильнее, чем бывало раньше, и слушал, подперев одной рукой бок. Выкричавшись, а я уже явно перешла на повышенные тона, осознала, что, как и кому говорю. Запал, давший мне временное бесстрашие, иссяк, а мои настоящие чувства вернулись, подгоняя срочно исчезнуть с глаз мужчины. Поджав хвост, я на автомате поспешила куда вели ноги, а они вели меня вниз. Туда, где находился единственный человек, которому я была не безразлична. Он НЕ идеальный, не такой, каким бы я хотела его видеть, но он мой и заботится обо мне так, как умеет. Пора увидеть реальность и принять её. Пора довериться Сокджину, ведь больше мне доверять некому. Хосок шёл за мной, не понимая, куда я смогу от него подеваться в этом здании помимо раздевалки и туалета. Он не знал, что внизу меня ждёт более надёжное укрытие. Сокджин поднялся с сидения, как только увидел моё приближение, протянул руку, не понимая почему я вернулась так быстро, а я встала за ним, наполовину скрывшись за его фигурой. — Привет, — в непонятке поздоровался с ним Хосок, смотря на то, как я сжала пальцами плечо мужа, будто мне грозила какая-то опасность от него. — Привет, давно не созванивались, — сказал Джин. — Да как-то после последнего похода… Скажем, я ещё не готов к новым сумасшествиям, — произнёс с улыбкой Хосок. — Ты освободился или ещё есть занятия? — Ещё одно, а что предлагаешь? — Посидим в кафе? Разговор есть, — спросил Джин. — Вообще я планировал кое-что… Но это подождёт, окей. Посидим, конечно. Взгляд Хо снова вернулся ко мне, словно спрашивая чего ему следует ожидать. Но я скосила глаза в сторону, пользуясь стеной, что была между мной и Хосоком. Заметив Чонгука, только вошедшего в холл, я подёргала мужа за рукав и объяснила: — Чонгук пришёл. Нам пора… — Здравствуйте, — приветливо поздоровался мой партнёр с Джином и Хосоком, дважды сделав полупоклон в сторону одного и другого мужчины. — Поспешите, — проговорил муж после того, как ответил Чонгуку на приветствие, и мы в действительности поторопились в зал. Сегодняшняя тренировка немного затянулась. Мы отрабатывали один момент, который давался мне хуже всего. Да, только я тянула нашу пару вниз. Об этом никто не говорил вслух, кроме нашей преподавательницы, однако и она прятала истину за подбадривающими словами. К концу тренировки в зал вошёл Хосок и жестом попросил госпожу Хан подойти к нему. Он был серьёзен, и пока они говорили, мужчина несколько раз взглянул на меня. Но теперь уже я старалась сосредотачиваться на танце и меньше зевать по сторонам. — Думал, хотя бы сегодня покушаем вместе, — сказал с сожалением Чонгук, после окончания тренировки. Мы подходили к раздевалкам и парень устало протирал покрасневшее и влажное от пота лицо низом своей же кофты. — Обязательно сходим, Чон, у меня немного сложный период, но скоро он пройдёт, и всё будет как прежде. — Ты не переживай за это сильно. Я понимаю и не обижаюсь. Только не прекращаю удивляться тому, что ты до сих пор со мной. Я улыбнулась. — Говоришь так, будто без меня и дела бы не было. — Не было бы, — Чонгук усмехнулся и добавил: — Я в душ. — Удачи и до понедельника. Не растеряй навыки, хорошо? Иначе мы продуем по полной, — отозвалась я вслед. — Этого я не переживу, нет. Хочу, наконец, выполнять поддержки! Так что готовься получать высокие баллы, Михэль, — прокричал парень уже из раздевалки. Я же вошла в соседнюю дверь. После тренировки одежда липла к телу, однако принимать водные процедуры здесь я не любила. Не гигиенично и занимало много времени. Уж лучше быстрее вернуться домой и там сделать всё, что необходимо. Поэтому я ушла быстрее, чем Чонгук, наткнувшись внизу на двоих мужчин сразу. По виду самого Хосока стало ясно, что он понимает, почему Джин здесь. Теперь и я понимала… Это именно то, о чём он говорил, проверка, насколько мне удаётся довериться ему. Однако по явному осуждению в глазах Чона можно было понять, что он думает. Считает меня стукачкой. Будто после нашего с ним разговора я тут же побежала жаловаться Джину. Под этим взглядом мне становилось не по себе. Но Сокджин приобнял меня, расположив ладонь на моей талии, и скрасил неловкий момент улыбкой. Хосок тоже улыбнулся и сказал: — Может не будем ходить вокруг да около? Все мы прекрасно знаем, что этот ужин в кафе для отвода глаз. Я не люблю принимать пищу, говоря о том, что мне не нравится, потому что она начинает летать в разные стороны при таком раскладе. Ты же знаешь, Джин… Казалось, что этого мужчину абсолютно ничего не смущает. — А ты знаешь, что лезть в чужую семью некрасиво. Пусть ты и лучший друг. Я хочу, чтобы всё так и оставалось впредь. Покосившись в сторону администраторши, Хосок произнёс: — Пожалуй, кафе не самая плохая идея… Пойдёмте, мне же тут ещё работать. Сидя в том самом кафе, где когда-то сидели мы с Хо наедине, каждый из нас обнимал ладонями ёмкость с напитком. Хосок, как всегда, с соком, Джин с чашечкой кофе. Я ничего не хотела, но муж заказал для меня молочный коктейль. — Зачем ты ввёл Мишель в заблуждение? — начал разговор Джин. — Может наоборот? — приподнял брови Хосок. — Ты не свингер и не можешь судить нас, смотря лишь со стороны. Со стороны всё кажется мерзким, и ты в значительной степени любишь всё преувеличивать. — А ты любитель недоговаривать. — Я берегу Мишу, поэтому сперва говорю то, что она сможет воспринять правильно. А, когда она станет понимать различные нюансы, то я открою ей и всё остальное. — Вот эта твоя извилистость здесь неуместна, Джин. Я за прямоту. Михэль вправе знать, что её ожидает впереди. По крайней мере, у неё будет возможность взглянуть на себя будущую со стороны и понять, хочет ли она этого или нет. — Возможно, но ты мой друг, а друзьям даётся право советовать, но не вмешиваться. Уверен, на этот счёт и у Чимина, и Намджуна есть свои соображения, но никто из них не поступил так, как ты. Хосок опустил глаза на свои сложенные на груди руки. — Мне интересно… Миша меня сразу сдала? Как только вернулась домой, тут же и нажаловалась? — Он бросил взгляд в мою сторону и сразу вернул его к Джину. — Хах, ты совсем потерял веру в противоположный пол. Она так и не призналась. — Муж взглянул на моё поникшее лицо и продолжил: — Предпочла заткнуть себе рот моим членом, лишь бы не говорить. — Уволь меня от подробностей, пожалуйста, — сказал Хосок, приподняв ладони и шлёпнув ими по столу по обе стороны от своего стакана. — Почему? Мне казалось тебе интересно, что там у нас происходит. Разрешаешь себе влиять на мысли моей жены, тогда будь готов слушать и о последствиях. Хосоку снова нечего было сказать. — Всё слишком очевидно, чтобы я не смог догадаться самостоятельно. Твой почерк виден сразу… Хосок молчал, чуть отвернувшись в сторону и прижав кулак к губам. Джин был прав, а Хо, как его лучший друг, поступил некрасиво. — Вы оба важны для меня. Мне не хотелось бы терять одного из-за второго или наоборот. Я могу впредь не сомневаться в тебе, Хо? Несколько минут молчания прерывались посторонними звуками в кафе. Хосок не отвечал и Сокджин повернулся ко мне, спрашивая: — Мишель, ты подумала? Можешь ответить мне сейчас, что выбрала? — Сейчас? — внезапно запаниковав, спросила я. Мужчина утвердительно кивнул и медленно моргнул, переводя взгляд на своего друга, который с интересом ждал моего ответа. — Я… — запнулась и опустила глаза, не ожидая, что придётся говорить при Хосоке. Только не при нём. Разумеется, в этом и состоял план Джина, этим он и хотел проверить меня. Смогу ли добровольно стать такой, каких осуждает Хосок и честно признаться в этом перед ним. Именно стыд перед этим человеком и страх перед своим будущим отдалил меня от мужа. Должно ли мне стыдиться того, чего ещё не было и, возможно, не будет? Стоит ли стыдится перед тем, кому и дела до меня нет? Стоит ли соглашаться на измены мужа? Или же лучше всегда знать где и с кем он? — Я хочу быть свингером, — громче сказала, чтобы не нужно было повторять. Осмелев на мгновение, я даже посмотрела в глаза Хосоку, но зря. Его взгляд застыл на мне, как на бесполезной лошади, проигравшей скачки и на которую делали слишком много ставок. Спустя минуту или две, мужчина, наконец, отмер и сказал довольно-таки дружелюбно: — Окей, ребята, я умываю руки. Больше лезть не стану. — Я рад, что ты всё понял, — проговорил Джин улыбаясь. Казалось, напряжение тут же спало. Хосок превратился в того самого оживлённого человека, которого я в нём увидела при первой встрече. Они с моим мужем перевели тему в безопасное русло, пока я с безразличием допивала коктейль через трубочку. — Придёшь на соревнования в понедельник? — спросил Джин. — Вообще, собирался, — хитро улыбнувшись, ответил Хосок. Я то прекрасно знала почему он так улыбался. Хотел составить компанию своей девушке, то бишь моей учительнице. — Джин, если не обидишься, то я пойду. Одна прекрасная дама ждёт моего возвращения. — А… — Джин прищурился, ещё не зная об отношениях друга. — В понедельник и познакомлю, — перебил его Хо. — Договорились, — кивнул мой муж, искренне улыбаясь. — Тогда поторопись. Попрощавшись с другом, мужчина кивнул и мне, слегка поклонившись. Если быть честной, то я не ожидала каких-либо действий от него в мою сторону, поэтому удивилась и не успела ответить. Хосок покинул кафе, оставив нас вдвоём. — Ну, что ж, Чимин ждёт, допивай коктейль и поспешим. А будучи уже за рулём, Сокджин сказал мне: — Ты сделала правильный выбор, милая. Мужчина протянул руку и погладил мою ладонь. — Можешь уже сегодня начать собираться. — Куда? — не поняла я. — К Чимину. Разве не помнишь об обмене жёнами? — Помню, но к чему это теперь? Мы же можем встречаться все вместе по выходным… — Смысл совсем в другом, Мишель. — Джин сосредоточил своё внимание на движении на дороге, проехал опасный участок и после снова заговорил: — Ничего не поделаешь, ты запала на Чимина. Я ценю твои попытки оградиться от этой симпатии. Это достойно похвал. Однако, чем быстрее ты переболеешь им, тем быстрее станешь моей. Я замолчала, глядя в окно и обдумывая его слова. — А если не переболею? Джин усмехнулся, мельком взглянув на меня и снова возвращая взор на дорогу. — Я тебе помогу.