Fuckin Perfect / Чертовски Идеально

      Дни стали совсем холодными. Теперь я, не задумываясь, надевала на голову тёплую шапку, не смотря на то, что большинство сеульчанинов вовсе не носили их даже зимой.       С тех пор, как Чимин озвучил мне свои догадки, я немного успокоила свою вопиющую совесть. Хотя процент того, что Сокджин ничего не добавлял в мой сок, всё же оставался. Вспоминая выражение его лица в тот момент, тон и хитринку в уголках глаз, убеждалась в своей невиновности всё больше и больше, отчего степень доверия к супругу сводилась к нулю.       Не уверена замечал ли Сокджин, но я стала наблюдательнее к мелочам, к его словам и движениям. Я пыталась понять о чём он думал и чего хотел добиться своими скрытыми действиями. Почему Чимин думал, что споив мне афродизиак, муж надеялся подложить именно под Хосока?       Да, я и раньше замечала то, с каким рвением Сокджин интересовался подробностями личной жизни своего лучшего друга… Но он настолько жаждал узнать, как именно Хосок вёл себя в постели, что готов был рискнуть моим здоровьем? Может я действительно слепа и не замечала особой симпатии лучшего друга мужа ко мне, однако всё равно сильно сомневалась в успехе метода Сокджина. На что он рассчитывал? Думал, Хосок с радостью утащит меня в кровать? Скорее он послал бы меня к чёрту, собрал вещи и вызвал такси.       Я краснела и прикрывала лицо ладонями только лишь от одной мысли, что могла пристать к Чону, словно течная сука. Высоту своего падения в этом случае сложно было бы измерить…       День рождения моего мужа неумолимо приближался, и Сокджин подумывал о том, чтобы пригласить всю компанию прямо к нам домой. Я слабо выразила протест, прося это время провести наедине со мной. Сама же прекрасно знала — это кончится для меня вечерним сексом, чего мне по-прежнему совсем не хотелось. Мужчина всё продолжал стоять на своём, мягко объясняя, что мы с ним каждые выходные проводим вместе. И я сдалась. Вернее, решила не оттягивать неизбежное. Рано или поздно очередная встреча должна была состояться.       И вот, придя домой немногим раньше Джина, я всё ещё переваривала состоявшийся разговор по телефону. Пока шла от остановки к дому, мне позвонил Хосок. Надо ли говорить, как я разволновалась? Спокойная и слегка уставшая, я настраивалась на просмотр какого-то фильма с супругом во время ужина. И тут весь мой настрой будто снесло ударом кулака.       — Да? — ответила я запоздало, так как слишком долго настраивалась на разговор.       — Привет, ты заболела? — сразу донеслось в трубку.       — Нет, а…       — Тогда почему не ходишь на тренировки?       Я немного замялась, но после выставила аргумент, ведь скрывать свои догадки не имело смысла.       — Думала, ты не хочешь меня больше видеть.       — Это кто тебе сказал такое? Я, что ли? — Твёрдый мужской голос с едва скрываемым раздражением будто резал воздух своей остротой.       — Нет.       — Тогда почему я, блять, сижу в зале и жду тебя уже в который раз?!       Я пожала плечами, словно Хосок мог видеть это движение. На самом деле, мне было что сказать ему, но совершенно не хотелось ухудшать и так неважное настроение Хосока. На том конце послышался вздох, а после он заговорил более спокойным голосом: — Ладно… Чтоб в следующий раз была.       — Хорошо, — ответила сразу и хотела ещё что-то добавить, но мужчина уже закончил разговор.       Он определённо злился, но пытался подавить свои эмоции, потому что моя личная жизнь и то, с кем я спала — моё дело, как он некогда сказал мне.       Вскоре пришёл Сокджин, как всегда, слегка улыбчивый и внимательный. Он сразу снял с себя рабочую одежду и принял душ. После этого мы вместе отужинали, смотря новую серию детективной дорамы на своём большом телевизоре, установленном на стене.       Когда я убрала со стола и принялась мыть посуду, привычно натянув на руки резиновые перчатки, муж приблизился сзади и мягко обнял, целуя в висок, а после в ухо.       — Мишель… не хочешь сделать мне приятно сегодня?       Я мгновенно забеспокоилась, хотя секс с ним не напрягал меня. Однако дело было в другом. «Сделать мне приятно» — это как раз о минете, а не о сексе. Я попыталась глубоко вздохнуть как можно незаметнее и переспросила:       — Ты хочешь с наручниками?       — Да, детка, давно уже ты не делала этого.       С минуту я думала, как ответить, пока Сокджин настороженно замер позади меня, не спеша проходясь поцелуями по надплечью.       — Не очень хочется… Джин, ты ведь получаешь всё на встрече свингеров, — слегка повысив голос, сказала я.       — Но мы не так часто теперь встречаемся.       Я выдохнула и как-то резко пожала плечами, будто позволяя ему выбрать решение за меня.       — Ладно, давай так… — начал Сокджин, — посмотрим ещё немного телевизор, расслабишься, выпьешь чаю, если не захочешь, я не стану заставлять.       При слове «чай» меня будто вовсе встряхнуло. Сердце испуганно забилось. Я была практически уверена в том, что супруг готов повторить свои махинации с моим напитком снова. Пальцы слегка задрожали, я не знала что делать. Тут не было Чимина, чтобы посоветоваться.       — Давай… — согласилась я. — Но мне нужно сходить в туалет, подождёшь?       — Да, пока включу чайник… — беззаботно кивнул мужчина и отпустил меня, направляясь к заварнику.       Я же, быстро окончив мытьё посуды, зашла в ванную и села поверх крышки унитаза, доставая телефон и набирая сообщение Чимину.       «Что мне делать? Кажется, Джин снова хочет подсыпать мне эту гадость!»       Отправив, я принялась ждать, надеясь, что Пак заметит сообщение. В волнении я трясла ногой и грызла ноготь на одной руке.       «Миша, спокойно… Он трезв?»       «Да»       «Хорошо… Тогда так, тебе нужно попробовать поменять питьё местами. Но чтобы он не понял о твоих догадках. Пусть сам выпьет, заодно посмотришь на него.»       «Чимин! Но он же тогда возбудится, и что мне с ним делать?»       «Чёрт, я не подумал…»       Сообщения некоторое время не приходили.       «Скажи ему прямо.»       «Думаешь стоит? Он скажет, что я всё выдумала, выкрутится.»       И тогда я вспомнила о наручниках… Это же идеальный вариант!       «Чимин, я придумала, что сделаю.»       «Что? Миша, не шути с этим… Передоз может привести к ужасным последствиям. Просто скажи прямо, не рискуй. Если и выкрутится, зато это больше не повторится.»       «Я позже тебе напишу.»       Заблокировав телефон, я нажала на кнопку слива и вымыла руки, прежде чем выйти. Пришлось поставить телефон на беззвучный режим и убрать его в шкафчик прикроватной тумбы. Меня почти ощутимо трясло. Я боялась, что не получится отвлечь Сокджина и вообще… было ощущение, словно я собиралась отравить мужа.       Пытаясь успокоиться, я медленно переоделась в ночное платье, совершенно точно зная, что хотела сделать. Расправив полупрозрачную ткань, я вернулась в гостиную, куда Сокджин уже принёс две чашки с заварником на подносе и придвинул маленький стол к дивану.       Я села рядом с мужчиной и облокотилась о спинку дивана, сдержанно улыбаясь в ответ на раздевающий взгляд Джина. Он сразу заключил меня в замок рук и поцеловал.       — Может с печеньем? — спросила я у супруга.       — Хочешь печенья?       Я кивнула, а он сказал:       — Если хочешь, то неси, я не уверен, что мне зайдёт, ужин был слишком сытным. — И он принялся переключать каналы, отпустив меня, чтобы я могла сходить на кухню.       Что делать… Я не знала, как его отвлечь так, чтобы он ничего не заподозрил. Принеся лакомство в небольшой пиале, пришлось тут же бросить одну штучку в рот для убедительности.       — Я сейчас… Надо включить будильник, а то потом забуду, — ляпнула я первое попавшееся на язык, а сама бросилась к телефону и набрала Чимину сообщение, проигнорировав все остальные, которые он написал за это время.       «Позвони ему! Позвони, отвлеки, пожалуйста!»       Чимин прочитал, и пока не прогремел звонок на гаджет супруга, я быстро удалила историю сообщений и вернулась в гостиную.       — Так поздно… Кто это звонит? — спросила я, когда мелодия зазвучала из спальни.       — Не знаю. В такое время… с работы вряд ли.       Однако Сокджин нехотя поднялся и исчез за дверьми. Тогда я трясущимися руками схватила чашечку, стоящую со стороны Джина, а свою подвинула ему. Сердце казалось вырвется из груди от волнения, но мне даже удалось не пролить чай.       Серия началась вот уже как минут пять, поэтому я сделала вид, будто увлечена сюжетом. Сокджин присоединился, отвечая на мой тихий вопрос о звонившем: «ничего важного».       Муж ничего не заподозрил, взял чашку в руки и принялся понемногу пить. Я искоса наблюдала за ним, ожидая когда же подействуют возбудители. Но он всё сидел и просто смотрел, периодически поглаживая меня по колену. Но он ведь думает, что афродизиак выпила как раз-таки я, поэтому мне следовало изобразить хоть какой-то интерес к нему. Пододвинувшись вплотную, я нырнула под руку Сокджину. Он глянул на меня и в этот момент мы поцеловались, совсем невесомо, будто просто оказывая внимание друг другу. И всё… Неужели мы с Чимином ошибались? Или дело в количестве принятого афродизиака? Может я веду себя странно? Может Сокджин догадался?       Я уже не знала, что и думать, пока шла серия, но в смысл я так и не вникла. Продолжая играть мнимое возбуждение, я периодически поглаживала торс Сокджина и прижималась ближе. Делать что-либо более активное было не по себе, что лишний раз доказывало — в ту ночь я точно приняла стимулятор.       — Ну, что насчёт минета? — поинтересовался он, переводя на меня взгляд, когда на экране показались титры и завлекающие отрывки из следующей серии. Я слегка вздрогнула от неожиданности. — Не надумала?       Кажется мой голос вот-вот превратится в скрип двери:       — Ну-у-у… Может просто секс?       Сокджин глядел на меня с минуту молча, а потом принялся хохотать.       — Слово «секс» до сих пор странно слышать от тебя… Пойдём, детка.       Ничего необычного не случилось в эту ночь, меня не накрыло страстью и бешеным желанием, с Сокджином тоже ничего подобного не случилось. По всей видимости, это была ложная тревога. Но расслабляться рядом с мужем теперь не могла всё равно, предпочитая готовить все напитки самостоятельно, периодически прочёсывая все шкафчики и полочки на предмет каких-то непонятных медикаментов.

***

      На приглашении всего кружка свингеров в наш дом супруг всё же настоял, а я не стала больше препираться и дала своё согласие.       Чимин оставался убеждённым в своей теории и жаждал проверить её на практике, поэтому настоятельно советовал разузнать у Джина, станет ли он приглашать Хосока или нет. Если нет, то мне следовало убедить его в обратном. Я подняла эту тему в тот же день, а Сокджин напомнил мне о том, что именно Хосок — его лучший друг, поэтому он всегда первый в списке приглашённых. Однако в этот раз мой тренер выразил сомнения по поводу того, придёт он или нет. Мужчина ссылался на какие-то свои дела и проблемы, но мне казалось, это всё из-за меня и моей связи с Тэхёном, хотя я слишком преувеличивала свою значимость для него.       Возможно проживание с Сокджином так сказалось на мне, или я сама менялась понемногу, но некая доля хитрости поселилась внутри. Не смотря на желание Джина снова пичкать меня противозачаточными таблетками, я их не принимала. Каждое утро вставала и выбрасывала по одной в унитаз, после чего смывала, не оставляя никаких доказательств. Я делала это не только из-за соображений о здоровье. Во мне уже давно жила мысль о том, что моя возможная беременность и рождение ребёнка может изменить Сокджина и направить в нужное русло. Анри, узнав об этом, может тоже начать работать над осуществлением своего, данного Чимину обещания. А там… кто знает. Возможно Тэхён за эти года, во время которых мы не будем участвовать в свинге, охладеет к этим извращениям или обзаведётся семьёй.       Во мне поселилась надежда, и я бережно её лелеяла, в действительности считая, что проблемы необходимо решать, а не сбегать от них. Мой отец не ушёл от матери, когда та переживала затяжную хандру, которой, казалось, не виделось ни конца ни края. Мама не бросила отца, когда он, не желая унять свою гордыню, был уволен с очередного места работы. Мы переживали не лучшие времена, не хватало средств, буквально, на всё.       А Сокджин… он просто болен, зависим. И эту зависимость следовало вылечить. Я просто обязана помочь ему отвыкнуть от свингерства, показать, что вне этого жизнь тоже пестрила красками, что есть много плюсов, которые он не видел прежде. Может я никогда не смогу стать виртуозом в постели и не подарю ему незабываемые ощущения, однако дам ребёнка, новую жизнь. Уверена, увидев это чудо, Сокджин изменится сам того не замечая. После касаний к маленькому невинному существу разве можно заниматься подобным? Всё будет хорошо, я уверена, мне стоит лишь набраться сил и терпения. Возможно даже наша последняя связь будет иметь последствия и уже совсем скоро я смогу признаться в обмане и в том, что стану матерью.       До тренировки оставалось несколько дней, и я с небольшим тремором в теле ожидала своей встречи с Хосоком. Словами не передать насколько переживала, когда приближалась к спорткомплексу, здоровалась с администратором и поднималась по лестнице, оглядываясь с небольшой опаской, боясь встретиться лицом к лицу с тренером. Сама то прекрасно знала, что сейчас или через десять минут, но я всё равно с ним увижусь. Прямого взгляда мне не избежать. Вот только каким он будет?       То время, пока я переодевалась, убеждала себя, что всё будет нормально. Хосок же сам позвонил, сам снова пригласил на тренировку, да и ничего он предъявить мне не мог… Но пальцы всё равно дрожали, пока я уже третий раз пыталась завязать свой горе-пояс так, как учил тренер. Наконец, справившись с заданием, я выглянула из раздевалки и потихоньку побрела к залу тхэквондо.       Мне казалось, что там даже воздух загустел от напряжения. Должно быть Хосок тоже настраивался на встречу со мной, ведь он вызвался мне помогать и, в виду своей ответственности, не мог отказаться от этого. Сглотнув и порывисто вздохнув, я вошла в зал уже босиком и тихонько прикрыла за собой дверь, желая остаться невидимкой ещё какое-то время.       — Здравствуй, Михэль, — прогремело из подсобки и я чуть не шарахнулась обратно в коридор от громкости голоса, раздавшегося небольшим эхом в тишине зала.       Пульс так резко участился, что я поблагодарила судьбу за здоровое сердце и приложила ладонь к груди. Мужчина, не услышав ответных слов, вышел из своего укрытия, настороженно нахмурив брови. Хосок слегка скосил голову набок и подавил внезапный порыв усмехнуться. Едва заметные морщинки появились в уголках глаз и ту же исчезли. Лицо снова стало непроницаемым.       Я поспешно поклонилась и сказала:       — Добрый вечер, тренер Чон.       Он кивнул и сжал губы, пробежавшись глазами с моих босых ступней к лицу. Я слегка опустила голову и часто моргала, пытаясь увести взгляд. Заметив это, Хосок сказал:       — Можешь начинать разминку без меня…       — А… как же то, что…       — Помедитировать можешь и сама дома, ты ведь научилась это делать?       — Вроде… — тихо отозвалась.       — Может ты в этом уже не нуждаешься, в любом случае, решать тебе. Это не входит в программу обучения.       Я покивала и прошла вглубь зала, чтобы приняться за разминку. Как и предполагала, Хосок злился, потому пытался показать, насколько ему плевать на то, что он желал сделать для меня ранее. Сами тренировки ни к чему без тех наставлений, что мужчина давал ранее. Однако я была уверена — стоит мне немного потерпеть, и он оттает.       — Стоп, растяжку будем делать вместе, — остановил меня тренер и сел напротив, когда я пыталась растянуть мышцы ног, расставив их как можно шире, сидя на коремате.       Хосок взял меня за обе руки и медленно потянул на себя, отклоняясь назад. Вскоре мои мышцы достигли предела, дальше растягивать их было больно, мужчина это чувствовал, поэтому замер на месте, не давая возможность увильнуть. Я терпела как могла, принявшись дышать намного глубже и порывистее. Меня бросило в пот и тело начало гореть.       — Не могу больше, — пискнула я жалобно.       — Я контролирую, потерпи немного, — произнёс в свою очередь Хосок.       Я подняла лицо и отрицательно завертела головой.       — Нет…       Как-то разочарованно выдохнув, Хосок отпустил, позволяя мне потихоньку сдвинуть ноги, не желающие слушаться. Передохнуть он мне не дал, тут же заставляя принять другое, не менее уязвимое положение. Я уже поняла, что таким образом мужчина сбивает с себя злость, направленную на меня, мстит, если можно так выразиться. Пусть со стороны всё выглядело более, чем нормально. Просто тренировка, просто хороший тренер, беспрестанно мотивирующий своего ученика. Но нет, всё не так. Я изначально приходила сюда не за физической силой и не за умением обороняться. Всё случилось по настоянию самого Хосока и его личному желанию мне помочь.       Когда мужчина принялся подгонять меня продолжать качать пресс, я решила сдаться и попросту развалилась на полу.       — Миша, тебе ещё двадцать три раза необходимо это сделать. Продолжай.       — Нет, не необходимо… Я вам не Чонгук, тренер Чон.       Чуть ли не плача от бессилия, проговорила я с обидой в голосе. Сама же думала о том, что его злость, наверное, вполне логична, так как я не оправдала его ожиданий, переспав с Тэхёном.       — Хорошо, тогда… Пять минут передохнуть, затем спарринг.       До этого раза спаррингом мы занимались всего несколько раз и то лишь с целью показать мне некоторые приёмы самозащиты. Не думаю, что когда-либо я их использую, но, по крайней мере, это было интересно. Сперва Хосок показывал их в быстром варианте, а после замедленно, используя меня, в качестве нападавшего.       Но тогда мы смеялись, я могла шутить и рассказывать о своих впечатлениях, теперь же, готова была спорить, всё будет иначе. Брови мужчины, сведённые к переносице, говорили, что он настроен серьёзно.       — Я показывал тебе приёмы. Поэтому пока отдыхаешь, вспомни их. Я буду нападать, а ты защищаться.       Мне пришлось бороться с желанием сказать, что мне это попросту не нужно, но боялась настроить тренера ещё сильнее против себя. Раз кивнув, я подошла к небольшой бутылке воды с дозатором, которая стояла на подоконнике. Ужасно хотелось пить, мышцы ныли, а тело, покрытое испариной, требовало освежиться. За окном уже было совсем темно, и я глянула на светящиеся огоньки фар, застывшие в ожидании перед светофором.       — Миша, — позвал Хосок, наблюдавший за мной всё это время.       После разминки тело казалось мягким и подвижным, но под взглядом мужчины неосознанно сжималось и вновь застывало.       — Сперва я нападаю спереди. — Он внимательно посмотрел мне в глаза, пытаясь уловить в моих сосредоточенность, и я согласно кивнула, делая глубокий вздох.       Мужчина занял позицию, ставя ноги в правильное положение. Он очень долго работал со мной именно над стойкой, потому что это была основа всего. Неустойчивость — проигрыш. Плохая защита — проигрыш. Пропущенный удар — проигрыш. Медлительность, невнимательность, рассеянность — проигрыш.       Я самый жалкий тхэквондист в истории человечества. Мне даже удалось усмехнуться, когда Хосок в первый раз уложил меня на коремат. В голове слегка помутнилось, но это быстро прошло, спустя несколько секунд. Мужчина подал руку и помог встать. Хосок снова встал в стойку. Мне всегда казалось, когда он готовился к нападению — его вес увеличивался в несколько раз, будто ноги наливались свинцом, помогая ему твёрдо стоять на своей позиции.       — Теперь сбоку, — проговорил он и быстро метнулся ближе, кладя свою ладонь мне на плечо.       По схеме я должна была выставить руку, подсечь ногой его ноги и когда тот начнёт падать, вывернуть его локоть в другую сторону. До последнего, конечно же, нельзя доводить, ни на тренировках, ни на соревнованиях. Но в итоге зал передо мной снова закрутился, и я впечаталась губами в коремат. Поморщившись, перекатилась на спину, смотря на большой герб Южной Кореи, растянутый на пол стены. Хотелось полежать вот так ещё какое-то время, а то и вовсе уснуть, настолько силы в конце дня истончились. И так продолжалось множество раз. Стойка — нападение — коремат. Я падала и падала, Хосок раз за разом укладывал на лопатки, наблюдая за тем, как его «противник» с каждым падением становился вялым и недееспособным. В очередной раз лёжа на полу, я решила, что теперь уже точно не хотела вставать. Всё равно окажусь здесь же.       Хосок сам взял меня за руку и дёрнул вверх, ставя на ноги. Пока мы были с ним близко друг ко другу, я спросила:       — Я безумно устала, может домой?       Казалось, мне уже всё равно, как он это воспримет, обидится ли, разозлиться ещё сильнее. Но Хосок холодно ответил на вопрос:       — Не прокатит, Михэль. Трахаться несколько часов подряд ты умеешь? Умеешь… поэтому вставай и обороняйся.       Моё лицо вспыхнуло алым и глаза слегка заслезились. Я не могла отрицать того, что сказал Хосок. Всё действительно было так… Неужели он что-то слышал, может стоял под дверью, может проверял для чего я тогда отослала его спать раньше. Представляю, что он мог подумать обо мне…       Сдерживая слезы обиды, я встала в стойку, но не успела и моргнуть, как мою руку вновь взяли в захват и заломили за спину, заставляя осесть на пол. В этот раз было даже немного больно, но прищурившись, я стерпела. Хосок отпустил меня, так что я смогла сесть и размять пальцами руку.       — Не делай такой взгляд, чёрт возьми…       Я подняла на мужчину глаза, замерев на месте.       — Невинный. Запрячь его подальше. Будешь притворяться овечкой перед кем-то другим.       Ну, вот, как я и думала проступило презрение… украсило его лицо подёрнутыми вниз уголками губ и брезгливо поморщенным носом. Он глубоко дышал. То ли запыхался после спарринга, то ли переживал из-за своих ощущений, но его понесло и теперь будет трудно остановить. Я видела, как он мысленно подбирал слова поострее, чтобы резануть ими в воздухе между нами. Нижняя губа задрожала, и я тут же прикрыла рот ладонью, вставая и направляясь к выходу.       Всё к чёрту. Зачем я только пришла? Чтобы всё это выслушать от него?       — Куда? Михэль, стой.       Я не слышала шагов за спиной, но очень скоро меня схватили за плечо, желая развернуть лицом к себе. Я дёрнулась, в попытке сбросить руку, которая съехала, захватив вместо плеча ткань тобока. Хосок рванул на себя, отчего его же подарок предательски захрустел в местах швов, ткань выскользнула из тисков плохо завязанного пояса, являя ему мой кружевной бюстгальтер лишь с одной стороны. Другая сторона тобока осталась прочно привязана с боков на небольшие специальные завязки.       Мужчина тут же отпустил, а я прикрылась, продолжая всхлипывать и стоять. Злость и презрение мгновенно стёрлись с мужского лица. Вместо этого там появилось сожаление.       — Чёртов хлопок легко рвётся, — подавшись вперёд, ко мне, в оправдание пробормотал Хосок.       Он успел сжать меня в объятиях до того, как я смогла попятиться назад.       — Мне было гораздо проще, не строй ты из себя невинную девственность, Михэль. Вводишь в заблуждение и будишь во мне желание помочь тебе и защитить. Скажи, что твоя жизнь тебя устраивает и я, блять, успокоюсь наконец! Скажи, что кайфуешь от этого свингерства, чтобы я тут голову не ломал! На хер мне это всё всралось, раз у тебя всё в порядке?!       Его настрой и громогласный голос у уха вызывал только лишь слёзы. Мои попытки высвободится пресекались сразу небольшим усилением хватки, и я тут же сдавалась, продолжая всхлипывать и завывать у груди мужчины.       — Может тебя Сокджин ко мне присылает? И хочет меня в свой кружок долбоёбов затянуть? Миша, блин, скажи правду, в чём дело?!       Хосок умолк, озвучив все свои догадки, застыл, слушая, как я рыдала из-за его гневной вспышки. Наверное, уже жалел и о действиях, и словах. Прошла минута-вторая, напряжение в мышцах мужчины спало, он обмяк и прижался ближе. Пальцы, лежащие на моей голове слегка зашевелились, принявшись гладить волосы. Вот это то, чего мне так не хватало сейчас. Его жалости, сочувствия и немного тепла. Я не знала, как оправдаться за ночь с Тэхёном. Что сказать?       По сути, я и не должна была оправдываться перед ним, но мне правда очень этого хотелось. Я желала, чтобы он смотрел на меня только с улыбкой и одобрением, чтобы его резкие и грубые слова никогда меня не касались, хотела бы стоять за его спиной, понимая, что вся агрессия мужчины могла быть направлена только в мою защиту.       — Я не виновата… — только и выдавила я между всхлипами, понимая насколько глупо это выглядело.       Хосок будто затаил дыхание, немного сильнее сжал меня в объятиях и прислонился щекой к моим волосам.       — Ты можешь доверить мне любую тайну, обещаю сохранить её…       Слёзы постепенно иссякли, вовсе сойдя на нет. Я слегка отстранилась, хотя понимала, сказать это, не смотря в глаза Хосоку — гораздо легче. Но тогда, это будет выглядеть неискренне. Поэтому, шмыгнув носом, я встретилась со взглядом тренера.       Я всё смотрела и молчала, а когда мужчине начало казаться, будто я так и не заговорю, принялась рассказывать. Сперва о подсыпанном афродизиаке и о том, как Чимин это понял, пообещав помогать мне. Хосок догадался, что это дело не двухминутное и не настолько лёгкое, чтобы просто так довериться первому попавшемуся. Поэтому он принял всю тяжесть ответственности на себя и потянул меня к окну, где сел рядом, поставив одну ногу на пол, а вторую на подоконник.       За всё время, что я теребила края тобока, перебирая ткань пальцами, говоря о том, о чём не рассказывала даже психотерапевту, время от времени кривясь из-за новых приступов слёз. Хосок не комментировал это никак, его лицо было напряжено, но он ни разу не позволил себе перебить, высказать свои мысли. И дальше, после того, как я замолчала, думая, что рассказывать мне больше нечего, мужчина тоже хранил молчание, просто находился рядом. Он придвинулся ближе и обнял, впервые целуя меня в макушку. Я ощутила небывалое облегчение от того, что я, наконец, высказалась. Теперь я не одна носила эту тяжесть с собой, поделилась ею с Хосоком, и мужчина оказался рад этому, хотя услышанное надолго заставило его задуматься.       — Мне нужно домой, — полушёпотом произнесла, чувствуя, что уже довольно-таки поздно. — Обещай никому не говорить…       — Я же пообещал.       Хосок выдавил подбадривающую улыбку, кивая, но что-то необъяснимое до сих пор витало в нём.       — Ты, наверное, хочешь есть… Я тогда сразу поеду, увидимся на следующем занятии.       Мужчина кивнул и проводил меня взглядом до двери, где я махнула ладонью, прощаясь. Но когда я вышла из раздевалки Хосок ждал внизу, сидя на скамье для ожидания. Заметив меня, он резко встал и пошёл следом. Перегнав всего на шаг, мужчина, как всегда, успел открыть парадную дверь и придержать её для меня.       Дорога до остановки никогда не была такой молчаливой. Хосок шёл рядом, придерживая лямку рюкзака одной рукой. Мне хотелось развеять тишину и мысленно я цеплялась за всякую ерунду, чтобы хоть как-то начать разговор… Простой обыденный разговор, который мы обычно затевали по пути в кафе или до остановки. И вот, замерев перед проезжей частью, я таки сказала:       — Что будут делать твои ученики, если ты заболеешь?       Хосок не сразу понял, о чём я, а потом мягко улыбнулся, встряхивая волосами.       — Я шапки редко ношу и никогда не болею.       Мы снова замолчали и на подъезде замаячил мой автобус. Я повернулась, чтобы попрощаться, но мужчина взял меня за руку, как-то странно смотря. Его пальцы крепко сжимали мою ладонь, пока мы смотрели друг на друга изучающе. Мой нос и глаза всё ещё были красными после слёз. Из задумчивости меня вывел звук мотора отъезжающего автобуса.       — Я хотела попросить тебя, — начала вдруг, вспомнив, — чтобы ты пришёл на день рождения Сокджина. Чимин… возможно не сумеет проследить за…       — Не знаю, как ты с ним разговариваешь после всего этого, — внезапно рявкнул Хосок.       — Он сожалеет, — попыталась оправдать я его и пожала плечами.       — Я приеду. Но послушай меня, если что-то случится, да что угодно, звони мне, поняла?       Я покивала.       — Мне, — повторил он с нажимом.       — Хорошо.       Теперь он покивал, видя во мне уверенность, и снова сжал руку в своей.