Convolvulus

Володя честно старается успеть на заслуженный обеденный перерыв, но, видимо, у медсестры из соседнего отделения уже есть на него планы и она вежливо, наивно хлопая ресничками, просит Калинина донести стопку бумаг, на что он, конечно же, соглашается. Вроде бы Лена, всю дорогу строит ему глазки и откровенно флиртует, то случайно задевая хирурга рукой, то неожиданно спотыкаясь и наваливаясь на бедного Володю всем телом, а у него, между прочим, в руках ещё целая кипа бумаг! В общем, чувство голода оказывается намного сильней низменного инстинкта, и молоденькая медсестричка остаётся ни с чем, недовольно фыркая, когда Калинин скрывается за углом и почти с высунутым языком несётся в столовую. На своё же удивление он успевает, и даже пару столиков ещё не заняты, за одним из которых сидит Егоршин, с ленцой доедая какой-то салат. Калинин кивает непонятно кому и проходит мимо, что-то деловито начиная высматривать на стеклянных полках. — Не против, если присоединюсь? — интересуется Володя чисто ради приличия и плюхается напротив слегка опешившего Руслана. — Никогда не против хорошей компании, — язвит в ответ Егоршин и суровым взглядом обводит взглядом хирурга, пока тот хватает вилку и тянется за салфетками, чтобы протереть металлическую поверхность. А вместе с одной из них вылетает и вьюнок. Чисто белый, почти сливающийся на фоне белоснежных салфеток. Володя застывает, сглатывает громко, а потом почти шепотом произносит: — Опять... Внимательно оглядывается, в поисках того, кто мог бы это сделать и буквально на пару секунд останавливается на каждом из присутствующих, ловя на себе вопросительные взгляды и совсем не замечая, как тихо усмехается Руслан. Какой же всё-таки Калинин наивный. Не видит того, что и в прямом и в переносном смысле перед ним. Через пару секунд таких гляделок Володя чертыхается и недовольно бурчит: — Да и черт с ним, шутник хренов! Вся эта каша из мыслей никак не хотела разбираться, а лишь росла с каждой новой минутой, пополняясь с десятком новых вьюнков, совершенно разных окрасов: от обычных белых и до невероятно красивых с градиентом из трёх, а то и четырёх цветов. Находились они совершенно случайно и в самых обычных местах. В кармане, в портфеле, на столе, в туалете, в палате пациента, которого надо было посетить. И почему-то поймать их разносчика никак не удавалось. «Неуловимый мститель» хренов. — И как родители отреагировали, когда ты сказал им, что это все-таки Веста? — Руслан упорно пытается увести мысли Калинина в другую сторону, чтобы тот случайно не нашёл ответ на главный свой вопрос. — Ну, очевидно, что они обрадовались, — безмятежно отвечает Володя, с удовольствием поедая уже какую ложку мятой картошки, — Кстати, меня попросили ассистировать в операции по удалению ее опухоли, а ты знаешь, насколько они могут затянуться! — он в печальном жесте мотает головой, понимая, какой титанический труд ему предстоит выдержать. — А я сегодня, видимо, буду принимать «сопливых», — Руслан отводит взгляд от собеседника и осматривает толпу больных, скопившихся у кабинета 121 и о чем-то оживлённо споривших. — Ну, тебе я тоже не завидую! — довольно бубнит Володя, когда с едой покончено и можно спокойно облокотиться на стул, удовлетворенно прикрыв глаза. — Тогда удачи, — Егоршин поднимается со своего места и поправляет рубашку. — И тебе. С этими словами они кивают друг другу, и Руслан скрывается за большими колоннами под огорченный выдох хирурга. Радостный плач родителей все ещё отдаётся не очень приятным звоном в ушах, а их искренние слова благодарности не очень спасают от резкой усталости, которая лавинообразным течением навалилась на Володю. Он устало потирал глаза и брел по коридору, совсем не смотря под ноги и не особо понимая, где находится. Мда уж, шестичасовая операция сделала свою дело. Но что-то заставляет хирурга остановиться резко и немного привести мозги в порядок, потому что приходится осмотреться. Калинин вглядывается в ближайшую палату и замечает на кровати уж больно знакомую фигуру, решая зайти. Невролог, услышав, что дверь приоткрылась, вскакивает и испуганно оглядывается, но поняв, что никакой опасности нет, усмехается и ложится обратно. — Двигайся, — говорит Володя, подходя ближе к койке и устало смотря на Руслана сверху вниз. Тот послушно отодвигается, понимая, что отпираться бесполезно и в общем-то бессмысленно. Калинин плюхается рядом и потягивается, чувствуя, как расслабляются мышцы, и блаженно прикрывает глаза. — Не хочешь хотя бы жалюзи закрыть? — бурчит Егоршин чисто для приличия, чтобы не казаться уж совсем добреньким. — Да кому мы сдались, — отмахивается Володя и приоткрывает один глаз, спрашивая: — Как прошёл приём? — Лучше некуда. Какая-то чокнутая мамаша пыталась доказать, что обычные сопли у ее сынишки это начало рака костей, — отвечает Егоршин и усмехается, вспоминая, как эта девушка бушевала, пытаясь спорить с более классифицированным врачом и оспаривать простые истины. И не мало времени отнял этот бессмысленный спор. — И какие были аргументы? — Калинин тоже усмехается, представляя, как Руслан картинно закатывает глаза на очередное высказывание девушки. — Наиглупейшие. Оба улыбаются. — Но меня все-таки больше интересует, как прошла операция, — замечает Егоршин, пытаясь устроиться как-то поудобней. — Успешно. Возможно, это даже стоило шестичасового испытания, — вот Володе не особо хочется вспоминать эти тяжелейшие часы, и он отводит взгляд. Невролог предусмотрительно это понимает и больше не задаёт вопросов. А оказалось, что лежать в компании с Русланом не так уж и плохо. Можно даже сказать, что приятно. Тот не толкается и не бубнит особо, хотя кровать для двух здоровых парней довольно тесновата. Неудобненько получится, если кто-то застанет их в таком расслабленном состоянии. А если этим «кем-то» окажется ещё и Оля, то без усмешек и хитреньких взглядов тут уж точно не обойдёшься. Нет, с Русланом все-таки хорошо. Почему Калинин вообще об этом думает? Ничего ведь такого нет, они просто лежат вместе в одной тесной постельке с максимальным прилеганием боковых сторон. Черт. Егоршин первым прерывает эту идиллию и привстает, поправляя ворот рубашки: — Пора идти. — Не хочешь сходить куда-нибудь, выпить? — спрашивает Володя неожиданно для самого себя и тоже вскакивает. Расставаться сейчас с Русланом нет никакого желания. Тот же колеблется пару секунд, словно пытаясь найти причину для отказа, но, видимо, не находит ее и кивает: — Такси обратно за твой счёт! — Без проблем! — улыбается Калинин и радуется, как будто выиграл в лотерею или застал какое-то редкое природное явление. Хотя, так оно и было. — Ну я думаю, что зря ты все-таки на Олю зубы наточил! — говорит Руслан совершенно расслабленным голосом, поглощая уже которую рюмку дорогого коньяка за Володин счёт, разумеется. — А что с ней не так? — Калинин уже почти лежит на барной стойке, очевидно мешая бармену, но тот не проявляет никакой агрессии, а лишь кидает подозрительные взгляды в сторону парочки. — Она у нас стена неприступная, чисто из принципов с тобой не замутит! — Егоршин видимо находит своё признание в том, что бы вдолбить это в голову Володи и добить этим окончательно. Тот уже как раз делает грустную мордашку и вырисовывает какие-то узоры на столе. С Русланом сейчас хорошо. Намного приятней видеть его в таком пьяном виде, нежели когда он агрессивный и невероятно эгоистичный. Стреляет этими своими злобными взглядами и презирает всеми фибрами души. А здесь и сейчас кажется совсем безобидным маленьким котёнком, которого за ушком хочется почесать. Только сладкого мурлыканья не хватает. — А с Кариной твоей что? — Калинин переводит стрелки от себя в совершенно противоположную сторону и кивает в сторону бармена, прося повторить заказ. Руслан фыркает раздраженно, пытается состроить серьезное лицо, но выходит из рук вон плохо, поэтому он лишь машет рукой и бубнит: — Шлюха! — Громкое высказывание, — усмехается Володя и подливает коньяк в рюмку друга. Тот сначала упорно отворачивается, но янтарная жидкость манит, и Руслан в итоге опрокидывает ее полностью. — Залез в ее телефон, а там переписка с другим. Банально, но как есть, — все-таки уточняет он, а потом начинает чему-то улыбаться. Хотя, что тут смешного? Вот и Калинин не понимает и смотрит вопросительно. — На твой цвет глаз похож! — Егоршин кивает в сторону ещё почти целой бутылки и ещё раз усмехается. Володе тоже кажется это забавным и он улыбается. Они молчат пару секунд, а потом Руслан спрашивает: — Что ты, кстати, все время рисуешь? Он вспоминает все те разы, когда пытался заглянуть за спину Калинина и посмотреть, что тот старательно, но все же расслабленно рисует. Тот всегда прятал, отговариваясь тем, что «секретно» и «не для чужих глаз». Это все невероятно бесило Егоршина и теперь хотелось посмотреть что же на том листке чисто из принципа. В один день он даже составил план, как можно выкрасть рисунки. Но ничего не получилось, ибо Володя, гад предусмотрительный, прячет рисунки каждый раз в самые неожиданные места. И сейчас Калинин задумывается опрокидывает в себя ещё рюмку, с жалостью смотря на уже полупустую бутылку и отвечает: — Тебя рисую. — Меня? — Руслан сначала не догоняет и сидит, тупо уставившись на собеседника. — Ага. Ты когда злишься тебя нарисовать хочется, — Володя почему-то решает вывалить все и сразу, не оставив хоть что-нибудь в тайне. Хотя, скорее всего, сказывается огромное количество алкоголя в организме. — Восхищаешься или подлизываешься? — с усмешкой спрашивает Егоршин, задумчиво смотря на жидкость в своём стакане, словно изучая ее. Калинин оставляет этот вопрос риторическим и наконец поднимает голову от барной стойки, позволяя бармену аккуратно там протереть, подозрительно оглядев взглядом обоих и оценивая их состояние. — Ты красивый, — неожиданно произносит Руслан, завороженно глядя за каждым движением Володи. Голова, видимо, совсем перестаёт соображать. Калинин же, совсем не смущаясь от такого признания, усмехается и подпирает лицо рукой: — Ты тоже. Парни сидят пару минут в полной тишине, если не считать громкие разговоры в самом помещении и звук города за окном. — Всегда хотелось потрогать твои кудряшки, — Егоршин, видимо, решает вывалить все, что накопилось за долгое время молчания и смотрит так мягко, что Володя чуть ли не тает от такого резкого порыва нежности в его сторону. Но он лишь отмахивается лениво, улыбаясь непонятно чему: — Успеешь ещё. — Не знаю, сколько я ещё смогу продержаться, — голос Руслан становится чуть глуше, и в нем уже слышится легкая хрипотца. Взгляд тоже меняется. Теперь невролог смотрит хитренько так, исподлобья, словно задумал что-то. Калинин делает вид, что не обращает на это внимания, и лишь кидает пару ярких купюр в руки бармену. Тот благодарно кивает и скрывается уже у других клиентов. Володя выдыхает громко, допивает последнюю рюмку и смотрит на Егоршина. У того уже, видимо, поехали мозги. Он смотрит хищно, чуть ли не облизываясь и изучает Калинина взглядом, словно пытаясь уловить слабые места. Калинина этот взгляд не пугает, но заставляет покрыться тело мурашками. Потом он чувствует лишь крепкую хватку на своём запястье и какой-то слишком неестественный свет. А дальше только темнота.