Обещаешь?..

      Проснулись мы сегодня точно также, как обычно просыпаемся последние десять лет, — от детских криков и топота. Но в отличие от предыдущих, сегодня день особенный — первое сентября — наши старшие дети идут в пятый класс, младшие в садик, а потому и проснулись они сегодня гораздо раньше. Даже раньше, чем требовалось. Как же тяжело быть отцом четырех омег и двоих альф, что на семь лет старше первых. Спросите, как это получилось? А это я три года назад захотел «хотя бы одного омежку»…       Мы с Маем до последнего пытались абстрагироваться от этого грома, но когда прекратились крики и началось рычание, издаваемое явно старшими, мне всё-таки пришлось пойти в детскую. — Доброе утро всем. — За те десять лет, что мы родители, я научился не выходить из себя и не орать, по крайней мере сразу. Сказал я это хоть и спокойно, но довольно громко, отчего мои светловолосые дьяволята, которых зовут Завир, Келлер, Элфи и Кори, затихли и попытались слиться с интерьером. А Феликс и Седрик, так мы назвали альф, издали радостный вопль. — Доброе утро, отец, — в один голос сказали старшие и кинули в мелких их же игрушки, которые, судя по всему, летали во время ссоры. — Умывайтесь и спускайтесь завтракать. — С этими словами я пошёл вниз.       Спустя ещё полчаса криков и визгов, дети сидели за столом. Мелкие пытались попасть ложками старшим в лоб, а те в свою очередь с невозмутимым видом уворачивались, поедая шарики с молоком. — Хватит! — Май не выдержал, когда столовый прибор прилетел ему в плечо. — Когда вы уже перестанете ругаться?! — Вообще, в последнее время он стал очень раздражительным. Еще месяц назад это списывалось на усталость, но сейчас он не работал, хоть и выглядел так, будто пашет беспробудно, и это заставляло волноваться. Я пытался отвезти его ко врачу, но он вечно куда-то срывался или же просто наотрез отказывался ехать. — Когда эти четверо наглеть перестанут. — Всё также спокойно произнёс Феликс. — В общем, никогда. — Я обнял мужа со спины. — Наглость ведь, как оказалось, передаётся по наследству и с годами лишь растёт, да, любимый? — Омега повернулся ко мне и укусил куда-то в область пупка (ну, до куда дорос, туда и укусил). — Вообще-то, кусаться в нашей семье — моя обязанность. — Будто подтверждая свои слова, я аккуратно провёл пальцами по многочисленным меткам на его шее. Май вздрогнул и потупил взгляд, прерывисто дыша. — М-м, мой малыш завёлся… — Согнувшись в три погибели, промурчал ему на ухо. — А-ах… Отстань, извращенец, — омежка вылез из моих объятий и подошёл к детям. — Так! Быстро переодеваться и в школу! — И в садик! — Хором поправили папу омежки. — Всё, не умничайте. Идите давайте. — Все встали из-за стола и побежали в комнату. Спустя ещё десять минут я со всей своей оравой ехал в нужные учебные заведения, а потом, закинув всех, отправился обратно. В отличие от детей, у нас с мужем отдых только начался.       Когда я зашёл домой и прошёл на кухню, мечтая о завтраке, увидел то, чего никак не ожидал, но то, что очень порадовало мои глаза: Май лежал на обеденном столе, раздвинув ножки, и истекал смазкой. — Ка-ай, я хочу тебя… — Я поймал на себе взгляд, который меня явно уже раз двадцать раздел и изнасиловал. И это я-то извращенец?!       Подходя к любимому, я успел скинуть с себя всю одежду, на что тот недовольно фыркнул. — Ты же знаешь, я люблю, когда ты в рубашке… — Омежка сел, начиная пальцами чертить на моём торсе какие-то узоры, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. — Надень её, пожалуйста… — Спрыгнув со стола, он опустился на колени, поднимаясь поцелуями по бедру к моему уже стоящему члену. — Так подай её. И не забывай, как ко мне надо обращаться. — Подняв лицо мужа за подбородок, произнес я. — Да, Папочка. — Дождавшись, пока я отпущу, омега на четвереньках подполз к моей вещи и, взяв её в зубы, вернулся ко мне. — Молодец. — Надев рубашку, я посмотрел на Мая. Как же он меня заводит… В такие моменты готов кончить от любого его прикосновения… Улыбнувшись своим мыслям, я продолжил. — А теперь сделай мне приятно. — С удовольствием, — облизнув подсохшие губы, он потянулся ко мне, но был остановлен. — Не расслышал. — Я с удовольствием сделаю тебе приятно, Папочка. — Он опустил глаза, выказывая своё подчинение. — Так-то лучше. — Полностью расслабившись, я позволил омеге прикоснуться к себе.        Он провёл языком вдоль от основания до головки медленно взял его в ротик. Я прикусил нижнюю губу. Ему нравится мучать меня, а вот меня такой расклад мало устраивает. Положив руку омеге на затылок и корректируя его движения, я наращивал темп, пытаясь сдерживать стоны. Он хорошо поддавался моим манипуляциям, пытаясь взять как можно глубже, что сводило с ума.       Решив, что пора двигаться дальше, я оторвал омежку от себя и уложил на стол, после чего раздвинул его ножки шире и встал на колени, приблизившись промежности. Пару раз укусив его за бедро, я провёл языком по пульсирующему колечку мышц, отчего мой муж вздрогнул, закусывая запястье, чтобы сдержать стон. Заметив это, я взял его на руки и отнёс в спальню, где, кинув на кровать, привязал руки к изголовью, а затем продолжил начатое. Слизывая ароматную смазку, я поднялся к мошонке, то проводя по ней языком, то перекатывая пальцами. Стоны омеги, как и запах, заполнили комнату. — Я сейчас кончу-у… — Почти задыхаясь проговорил он. В тот же момент я оторвался от него и подошёл к шкафу. Достав оттуда эрекционное кольцо и вибратор, я надел первое Маю, что тут же расстроенно всхлипнул, а второе кинул рядом. Ещё немного полюбовавшись своей парой, я устроился у неё между ног и приставил головку ко входу. — Проси. — Спокойным тоном сказал я, хотя в душе всё бушевало, желая вырваться наружу. — Папочка, пожалуйста, войди в меня… Пожалуйста… — Уже переходя на писк, умолял он. Как же я его люблю…       Плавно войдя в омегу одним движением, я остановился, наблюдая за ним. Издав протяжный стон, тот прогнулся, сжимаясь вокруг меня. Подождав, пока привыкнет, я взял вибратор и, включив его, поднёс к головке Мая. Вздрогнув, он стал дёргать руками, в попытках освободить их, но, не имея такой возможности, лишь сильнее выгибался. За этот вид я готов был душу продать…       Первым толчком я проехался по простате омеги, из-за чего тот заскулил, умоляя дать ему кончить. Ну уж нет, дорогой, я только начал. Резко разогнавшись до предела, я стал вдалбливать его в кровать, одновременно покусывая за ключицы, ставя новые и обновляя старые метки.       Также резко остановившись и услышав разочарованный стон, я пробежался взглядом по телу Мая — белые волосы, которые он остриг, прилипли ко лбу, раскрасневшаяся грудь рвано вздымалась, а глаза блестели от накативших слез.       Они всегда появляются, когда я оттягиваю его оргазм. В первый раз я даже испугался и, прекратив все действия, отвязал от кровати и обнял, после чего тот обиженно свернулся калачиком. Узнав причину такого поведения, я не сдержался и заржал, по причине чего в последующие два месяца моим половым партнером была рука. Потом у него началась течка и всё вернулось на круги своя.       Отложив вибратор, я стал медленно водить рукой по его члену, снова проникая и набирая темп. Каждый раз, когда омега начинал сжиматься вокруг меня, я убирал руку и выходил, за чем следовали мольбы и всхлипы, что ласкали мой слух лучше любой музыки. Мучал я его так где-то полчаса, пока сам не почувствовал, что скоро кончу.       Сняв кольцо, я продолжил вколачиваться в мужа, которому хватило всего пары толчков, чтобы излиться себе на живот. После этого и я не сдержался, заполняя его своим семенем и сцепляя нас на ближайшие два часа. — Спасибо, Папочка… — Прошептал он, подрагивая от всё ещё накатывающих оргазмов.       Проведя языком по животу, слизывая сперму, я поднялся и поцеловал его. — Я люблю тебя, — отвязав руки омеги, сказал я, переворачиваясь на спину и укладывая его на себя. — И я тебя люблю… — Поцеловав меня в шею, произнес он. — Спасибо, что ты у меня есть… — Ткнувшись своим вздернутым носиком в грудь, промурчало моё сокровище. После секса на него частенько накатывали приливы нежности, и он говорил что-то подобное. — Кай. — Позвал он, спустя какое-то время. — М? — Что-то заставило меня напрячься… — Нам надо поговорить… — Он приподнял голову и многозначительно посмотрел на меня. — О чём? — Происходящее не нравилось мне всё больше и больше. Словно глядя сквозь меня, он произнес то, к чему я совершенно не был готов.