***
Этим утром Руманчек был максимально нервным. Последний раз он так нервничал, когда впервые звал какую-то девчонку из своего класса на свидание. У него была точно такая же куча бессмысленных вопросов с глупыми ответами на них, которые не покидали его мозг ни на секунду. «А что, если ей не понравится жить в трейлере?» — думал он, почесывая подбородок. — «А вдруг у нее аллергия на кошек? Или ей будет мешать запах тины от пруда?» — Святые небеса! — всплеснула руками Линда, глядя на то, как сын прикладывает все свои усилия, дабы привести комнату в божеский вид. — Да ты и в самом деле убираешься. Что на тебя нашло? К тебе ведь едет не ревизор, а кузина. — Вот именно, — улыбнулся Питер, застилая кровать шерстяным покрывалом. — Жаль, что мне нужно уехать, — поджала губы женщина, качая головой. — Сколько мы с ней не виделись? Четыре года? «И пять месяцев. И две недели. И три дня» — про себя добавил парень, оставляя в покое измученное покрывало, которое ему так и не удалось прострелить ровно. Сколько бы он ни пытался превратить запущенный трейлер в пятизвездочный отель, тот все равно тянул только на две несчастных звездочки. — Ладно, неделей больше, неделей меньше — неважно. Скучала по этой девчонке, — с ноткой ностальгии улыбнулась Линда. — А я-то как скучал, — произнес Питер, на прощание обнимая мать и подавая ей дорожную сумку. — Набери меня, как доедешь. Нынче погода нелётная. — А я и не лечу, — подмигнула ему мама. — С нашей колымагой хоть бы доползти! С этими словами женщина спустилась по ступенькам вниз, шелестя подошвами по жухлым листьям. Уже заведя машину и приготовившись ехать, она вдруг вспомнила: — Возле входа в школу в половину первого! Не забудь! Не хватало еще, чтоб она заблудилась там в первый день… Питер кивнул и помахал матери рукой. Конечно же, он не забудет. Более того, он даже планировал пропустить все сегодняшние занятия и подойти ровно к половине первого, чтобы к этому времени успеть прибраться еще и в кухне. Но чертова контрольная работа по какому-то невероятно важному предмету, который вела строгая и непреклонная учительница, рушила все его планы по облагораживанию жилища. «Ты любишь белый цвет» — про себя думал парень, подыскивая в трейлере хоть что-то белое, дабы поставить это на видное место. Так ей было бы проще почувствовать себя дома. Но из белого в помещении были только занавески, да и те от времени уже пожелтели. «Интересно, ты сильно изменилась? Наверняка, ты, наконец, послушала маму и смыла с волос этот гадкий ржавый цвет. Ты с ним смотришься просто отвратительно. Я помню твои когда-то белокурые локоны, которые ты зачем-то обрезала прямо перед моим отъездом» — присев на край кровати, Питер закусил губу и нахмурил брови, будто стараясь в деталях представить, какие именно изменения претерпела внешность сестры. — «Ты очень устанешь с дороги? Да, точно, ты ведь ехала сюда около двух суток. Конечно, ты не захочешь посидеть со мной в кафе, ты захочешь сразу лечь спать. Ты очень любишь это, тебе всегда снятся замечательные сны. Надеюсь, ничего не изменилось с того момента, когда ты последний раз мне об этом сказала. Хотя прошло уже четыре года… Подумать только! Четыре года! И пять месяцев. И две недели. И три дня». Пока Руманчек заботливо взбивал руками перьевые подушки, которые Линда купила специально к приезду девушки, телефон решил известить его о том, что он бессовестно опаздывает. А сделал он это, автоматически воспроизведя голосовое сообщение от Романа: @godfrey4: «Если ты немедленно не притащишь свою цыганскую задницу в школу и я из-за тебя не напишу эту чертову контрольную, пословица «Волки в цирке не выступают» потеряет свою историческую ценность!» @pet03rum: «Чего ты разорался? Угомонись, принцесса. Я буду через полчаса». Конечно, для того, чтобы успеть к началу контрольной, Питер должен был приложить максимальные усилия. Например, перенестись назад в прошлое примерно на час. Естественно, этого он сделать не мог. А даже если бы и мог, то не стал бы. Однако он не терял надежду успеть хотя бы к середине, потому быстро набросил на плечи куртку и выбежал на улицу. Так как автомобиль забрала Линда, пришлось шаркать по покрывалу из сухих желтых листьев на своих двоих. И в этом не было ничего плохого, если не считать опоздание. Питер любил природу и не пренебрегал шансами лишний раз полюбоваться ею. Он мог бы идти размеренно и спокойно, понимая, что в любом случае не успеет вовремя. Но что-то словно постоянно подстегивало его изнутри и заставляло идти со скоростью наркомана под феномином. Он чувствовал себя пятилетним ребенком, который шел вместе с родителями в магазин игрушек за новым конструктором, который они ему должны были купить. Нет, конечно, не факт надвигающейся двойки за прогул его так сильно радовал. Скорее, то событие, которое должно было произойти уже совсем скоро. Буквально через минут сорок. «Интересно, ты хотя бы узнаешь меня?» — подумал парень, поднимая глаза к облакам и задумчиво всматриваясь в причудливые формы. — «Тебе не будет стыдно подойти ко мне на глазах у людей? Я постарался не выглядеть сегодня как обычно, даже причесался пару раз за последние несколько часов. Но все равно выгляжу так, будто какой-то бездомный просто пристал к красивой девушке. Ты же не постесняешься поздороваться? Пожалуйста, не стесняйся. Я этого так долго ждал».***
Контрольную они так и не написали. Роман прекрасно понимал, что без помощи Питера он бы не справился даже с элементарными заданиями первого уровня, потому предпочел попросту прогулять ее. Несомненно, ему было глубоко наплевать, но дабы проучить Руманчека и предотвратить его дальнейшие опоздания, он картинно сделал вид, будто эта работа была самым главным его планом на сегодняшний день. «Вот так хотелось, так хотелось ее написать, а ты, скотина блохастая, не дал мне сломать зубы о гранит науки!» — аж кричал его обиженный взгляд. Но обида длилась недолго. Окончательно он перестал разыгрывать сцену, когда увидел, как друга аж передергивает от волнения за предстоящую встречу. — Э-э-эй, чува-а-ак, — вальяжно протянул Роман, хлопнув его по плечу. — Расслабься. К тебе же не Джей Ло приезжает. Всего лишь сестра. «Я сейчас выбью тебе челюсть за твое «всего лишь», парень» — процедил про себя Питер, а вслух сказал: — Она намного важнее, чем какая-то там Джей Ло. — Хм, — Годфри цинично скривил губы и протянул товарищу сигарету. — На, закури. Может, успокоишься. — Она не любит запах табака, — отрезал тот, оглядываясь по сторонам. «Она уже совсем близко, я чую ее. Она всегда пахнет ландышами, ее слышно за километр. Господи, не могли бы эти малолетние шалавы использовать парфюмы попроще? Они перебивают ее аромат!» — Извините, вы не подскажете, где… — дальше он уже не слушал. Знакомый родной голос щебетал где-то за спиной, расспрашивая толпу школьников о местонахождении главного входа. Но те невнятно мычали что-то, не в силах сформулировать мысль. Уж больно отвлекало их очарование стройной прелестной девушки, нервно теребящей свою длинную толстую косу. «Слава богу, перекрасилась». — Ингер, — набравшись смелости, Питер окликнул девушку. Та обернулась, высматривая вдалеке источник звука. Даже за полсотни метров было видно, как заблестели ее зеленые глаза. — Теперь понял, — тихо проговорил Роман, докуривая сигарету и изучая взглядом идущую навстречу новоприбывшую. — Она действительно не какая-то там Джей Ло… Тонкая ткань нежного белого платья игриво развевалась на ветру, едва-едва прикрывая сочную филейную часть. Старшеклассники готовы были прямо сейчас упасть на колени и начать бить поклоны богу ветра, дабы тот сделал его дуновения чуть посильнее. Тем временем, ее тонкие руки уже оказались на шее Руманчека, а нос скрылся где-то в его волосах. Ноги оторвались от земли и вся она повисла на парне, крепко-крепко обнимая его своими худенькими ручонками, почти впиваясь ноготками в кожаную куртку. Питер стеснялся. Впервые в жизни ему было так страшно класть ладонь на талию девушки, чтобы приобнять ее. Он казался себе каким-то грязным, недостойным прикасаться к этой совершенной красоте линий, пачкать своей волчьей лапой ее белоснежную кожу. Но все же ему пришлось перебороть себя и придержать девушку, которая начинала потихоньку сползать с его шеи. — Как же я скучала, — проговорила она, обжигая горячим дыханием каждую клеточку его тела. Наконец, гостья соизволила высвободить его из объятий и встать на ноги. Глядя в родные зеленые глаза, она не могла перестать улыбаться. Ей хотелось потрепать брата за щетинистую щеку, приговаривая на манер бабушек: «Ах, как вырос-то, какой красавчик! Девки, поди, уж толпами за тобой бегают!». Но предпочла сдержать свои «бабушкины восклицания», вместо них просто сказав тихое и нежное: — Привет, Питер. — Привет, Ингер, — только и смог выдавить из себя парень, рассматривая сестру. «Да, ты безумно изменилась. Если раньше твою красоту можно было измерить звездами, то сейчас миллиард самых великолепный небесных светил не сможет описать даже ее трети». — Кхм-кхм, — напомнил о себе Роман, выбрасывая окурок в урну. — Надо же, уже второй раз за день Питер нарушает обещание. Представляете, обещал ведь познакомить нас, а приходится представляться самому. Меня зовут… — Не утруждайте себя, мистер Годфри, — с улыбкой проговорила Ингер. — Мой брат сделал это заочно. Ингер Богровых. Очень приятно. С этими словами девушка протянула парню свою белую хрупкую ладонь. «А тебя хлебом не корми, дай облобызать кого-то, гад ползучий» — почему-то Питеру даже захотелось сморщиться от отвращения при виде этого элементарного жеста приличия. Губы Романа лишь на долю секунды коснулись тыльной стороны ее ладони, а внутри Руманчека каждый орган уже сделал сальто вперед и назад. — Да, это моя двоюродная сестра, — с нескрываемой гордостью произнес он, выбрасывая из головы неприятную сцену. — Я ей о тебе рассказывал. — И что означает настолько прекрасное имя? — не убирая с лица излюбленную ухмылочку нашкодившего кота, спросил Роман. — Это означает, что не будь она такой вредной, ее звали бы Юнджер, — парень аккуратно взял в руки пышную косу, проводя пальцами по мягким светлым волосам. — И это означало бы «ангел». Но она большой любитель коверкать родной язык. — Ингер действительно звучит красивее, — без толики лести подметил Годфри. — Подходит вам как никому другому. — Я думаю, мы можем оставить эти глупые формальности, Роман, — усмехнулась Ингер, намекая на то, что пора бы перейти на «ты». «Да хватит вести себя с ним так мило!» — нахмурившись, подумал Питер, но тут же одернул себя. На сестре нет таблички «Приватизировано Питером Руманчеком»? Нет. Значит, ему стоит охладить свой пыл. — Ты ведь подвезешь нас? — он обратился к другу, пытаясь отвлечь его от созерцания родственницы. Эх, бесполезно… Ничто не могло удержать Годфри от скрытого разглядывания зоны ее декольте. — Что у тебя за вопросы такие глупые сегодня? — возмутился парень, соизволив уделить внимание Питеру. — Присаживайтесь. Отвезу, куда скажете. — Просто домой, — проворчал тот, хватая в обе руки чемоданы кузины и направляясь к автомобилю Романа. «Что ты перед ней тут рисуешься, павлин недоделанный? Будь ты буквально на немного глупее, ты бы уже начал брачные танцы вытанцовывать на глазах у всей школы». Годфри любезно открыл дверь машины перед Ингер, которая абсолютно каждый его знак внимания старательно игнорировала, лишь изредка сопровождая их благодарной улыбкой. Роману это нравилось. Он не любил, когда на такие банальные вещи девушки реагировали как-то слишком… Так, будто для них это было непривычно. Ингер же всем своим видом показывала, что это для нее не просто обыдено и банально. Этого еще и маловато будет. — Ты ведь устала? — спросил сидящий на заднем кресле Питер, по привычке беря в руку кончики ее волос и заплетая их в маленькую тоненькую косичку. — Безумно, — с сожалением в голосе сказала девушка. — Я обещаю, ты покажешь мне город, как и планировал, но сначала я посплю хотя бы часок, ладно? — Хоть весь день, Ин… — Питер не успел договорить предложение, так как был нагло перебит непривычно говорливым Романом: — Да что тот город рассматривать-то? Из достопримечательностей лишь местные бомжи да «Белая Башня». — И правда, совсем ничего интересного, — за милой улыбкой Ингер скрывалась ехидная фраза «и нечего тут предприятие своих предков расписывать как национальную гордость». Она очень не любила, когда люди хвастались. Она буквально насквозь видела эту сумасшедшую неуверенность в себе, заставляющую их акцентировать внимание на своих мнимых достоинствах. А вот что до города, то он стал «вторым мужчиной, которого она полюбила». По крайней мере, сама Богровых так подумала. Нескончаемо сырой воздух был пропитан запахом зелени и недавно прошелестевшего неподалеку дождя. Узенькие колоритные улочки гостеприимно шушукались, каждая о своем, будто наперебой пытаясь познакомиться с туристкой. Шум нежного теплого ветра смешивался с приятным мурлыканием мотора дорогущей машины Годфри, образуя мелодию, которая была бы отличным саундтрэком для какого-нибудь фильма 70-х. Широкие рукава ее легкого белого платья немного припали пылью городских дорог, а выпавшие из общей копны локоны светлых волос запутались и иногда прилипали к блеску на ее пухлых губах. Это было… Красиво. Что до Питера, так ему эта поездка никаких радужных ощущений не доставляла. Единственное, что он чувствовал перманентно все ненавистные пятнадцать минут, — раздражение. Его раздражало абсолютно все. То, как Роман рассматривал его сестру, и то, как она смотрела ему в глаза в ответ. Как он ухмылялся, не понимая, что это было заметно в зеркало заднего вида, и то, как она смеялась с его пошловатых шуток, прикрывая рот ладонью и неумолимо краснея. «Сволочь, ты еще про старого еврея пошути, юморист ты хренов» — еще никогда у Руманчека не было такого сильного желания вырвать его вощённые волосы с корнями. Нет, он не обижался на друга или вроде того. Да он и сам-то не понимал, с чего бы ему это так действовало на нервы. Но черт! До чего противны были эти их пересечения взглядов. А когда они случайно соприкоснулись пальцами, пока одновремено тянулись к тумблеру, дабы приглушить музыку, он едва не побагровел от ярости. — Приехали, — Роман скорчил сочувственную физиономию, словно говоря: «Да, лачуга, но что поделать. Твой братец не смог позаботиться о том, чтобы сестренка жила не в консервной банке». Ожидая услышать разочарованный вздох, Питер напрягся каждым миллиметром грудной клетки. Но вместо него услышал лишь восторженный визг и фразу: — Боже, тут белочки! Роман от неожиданности изогнул левую бровь, на секунду подумав, что единственная белочка здесь — это та, которую словила Ингер, пока ехала сюда. Других поводов так радоваться при виде затхлого трейлера он не находил. — В смысле?! — обиженно воскликнул он, глядя на то, как мелкие рыжие пушистые комочки преспокойно садятся на плечи девушки, виляя хвостами. — А меня они едва не сожрали, пока я пытался их покормить! — Видишь, Роман, — картинно цокнул языком Питер, сочувствующе кладя руку ему на плечо. — Ты даже грызунам не внушаешь никакого доверия. — Иди ты, — отмахнулся Годфри, поправляя прическу и выходя из машины, по привычке хлопая дверью. Он хотел было прикурить сигарету, как вдруг в памяти почему-то всплыли слова друга: «Она не любит запах табака» Странно… Роман неохотно убрал сигарету обратно в пачку и положил вместе с зажигалкой в карман. Он и раньше встречался с девушками, которые устало вздыхали, чуя от него не выветривающийся годами аромат красных Мальборо. Но он без стеснения лез языком к ним едва ли не в глотку, параллельно выдыхая едкий дым. А сейчас… Ему даже стало немного стыдно за то, что он вытащил эту злосчастную пачку. Несмотря на то, что Питер был однозначно против, Годфри все-таки старательно напросился на чай. Но благо, надолго не задержался. Даже у такого негодяя, как Роман, была совесть, хоть и ленивая да вечно спящая. Увидев, как Ингер отчаянно прикрывает рот ладонью, зевая, он решил, что не стоит сегодня докучать ей своей солидной вездесущей персоной. Пообещав увидеться в скором времени, он попрощался с обоими и скрылся за входной дверью. Богровых без слов встала из-за стола и стала степенно убирать чашки и блюдца, пока не услышала рев мотора его машины. Со стеклянным лязгом потрескавшийся фарфор приземлился в раковину, послышался скрип ножек стула о деревянные половицы. Как только автомобиль скрылся из виду, Питер резко встал и подошел к девчонке, которая к тому моменту уже напрочь позабыла о своей ангельской натуре. Теперь на ее лице играла достаточно неоднозначная улыбка, а тонкие холодные руки потянулись к его спутанным черным волосам. «Ну наконец-то. Ты все такая же неправильная. Испорченная». Щетина Руманчека слегка щекотала ее нежную белую кожу, его зубы легонько прикусывали ее нижнюю губу, шершавый язык тут же зализывал следы укуса. Ее пальцы с острыми ноготками массировали корни его волос, прочесывали отдельные пряди, спускались на шею и вновь поднимались обратно. Сильные руки брата теперь без капли стеснения блуждали по ее телу, не боясь испачкать белоснежные одеяния. «Мы всегда это делали. Когда я приезжал к тебе на летние каникулы в восьмом классе, мы поступили так грязно впервые. Мы закрылись в твоей комнате и так жутко волновались, так переживали. Мы ненавидели друг друга. За то, что мы чувствуем. Мы понимали, что поступаем плохо, что так не должно быть. Но… Похоже, подобные переживания — не преграда для нашего общего фетиша. Я дико люблю тебя, Ингер. И я безумно скучал».