***
Утро Пиггот, за исключением экстренных ситуаций, начиналось с разбора «бумаг», пусть они по большей части и существовали только в электронном виде. И это хмурое утро не стало исключением. Уже почти предугадывая слова, директор просмотрела несколько типовых документов, после чего обозначила своё одобрение в их отношении, тем самым запустив бюрократическую цепочку их выполнения.Затем пошли те или иные общеорганизационные моменты, которые в отличии от первых требовалось рассмотреть тщательнее, однако за время работы даже это уже начало происходить в полуавтоматическом режиме. Поняв, что все электронные документы были рассмотрены, Эмили обратила своё внимание небольшую стопку их бумажных собратьев. Непосвящённому обывателю могло показаться дикостью, что в столько высокотехнологичной СКП всё ещё пользуются такими устаревшими носителями информации. Иногда сложно перебороть неповоротливый механизм, который совсем не собирался следовать за прогрессом, а иногда старая добрая бумага была надёжнее всей этой электроники, каким бы количеством защиты её не окружали. Как только первый лист оказался в руках директора, её глаза быстро начали бег по аккуратным строчкам. Доктор Хилл по каким-то своим соображениям всегда присылал запросы именно в бумажном виде, причём написанные от руки. После относительно недавнего инцидента, которое сам Фредерик скромно называл «небольшим происшествием», протоколы контроля испытаний ужесточили, так что Пиггот бы скорее удивилась, не увидь у себя на столе очередной запрос, чем найдя таковой. Закончив чтение, директор поморщила лоб, после чего открыв предоставленную аналитическим отделом справку и, после недолгих поисков, прочла тамошнее содержимое. Женщина шумно вздохнула и, рассудив, что дополнение к уже имеющемуся у Командира блядскому цирку в виде гротескного подобия Ампутации никого кроме Хилла не осчастливит, подмахнула отказ. Следующие несколько листов, сложенных в одну папку, вызвали массу вопросов. В конце концов не каждый день к Эмили на стол попадал запрос на публичную казнь одного из захваченных злодеев. Конечно, идея окончательно избавиться от Луна прельщала. К тому же, в том, что до клетки главарь АПП не доедет мало кто сомневался. Прочитав написанные рваным холодным почерком аргументы, директор посмотрела на подпись. «Комиссар 572-го пехотного полка Виктор Шмидт.» «Да, кто бы сомневался», — сказала она в пустоту кабинета, добавляя к задачам на сегодня узнавание того, как это вообще до неё дошло. Спустя ещё несколько ничем не примечательных документов Пиггот добралась до последней на утро бумаги. Ей оказалась рекомендация, неформального, если можно так сказать, характера. Лейдлоу сообщал о увеличении нервозности персонала в целом и технического персонала в частности. Объяснение данному факту он находил в увеличенной в связи с работой Дракон активности Налбата. Женщина нисколько не удивилась, что эта образина в красном балахоне, к тому же распространяющая вокруг себя схожий с формалином запах, напрягает обычных людей, особенно если проявляет к их деятельности нездоровый интерес. Доктор предлагал ограничить свободное перемещение проекции по зданию, потому как сам Командир в этом никакой проблемы не видел и на косые взгляды внимания не обращал. Эмили на секунду задумалась, почему эта бумага оказалась не у Оружейника, а у неё, а затем поняла, что Колин, скорее всего, тоже не видит в Налбате проблемы. Потянувшись к компьютеру, она проверила, где в данный момент находится кейп, ибо нездоровая активность его проекций могла перерасти в куда большую проблему, нежели несколько бумаг у неё на столе. Как оказалось, Командир в данный момент находился в вышке протектората. На мероприятии, которое пиарщики окрестили контрольным тестом. Палец упал на кнопку интеркома. — Как только Командир закончит, позвоните ему и скажите, чтобы завтра с утра был у меня. — бросила директор, попутно освобождая окно в расписании.***
Алекс подавил зевок. К счастью зеркальное забрало шлема скрыло его искривившееся лицо от крутящихся вокруг людей. Подсуетившийся пиар отдел в приказном порядке отправил его заседать в общественно доступной части башни протектората в качестве автомата по раздаче автографов и выдаче свойственных для героев ответов. Ответы, естественно, были написаны заранее. К видимому удовольствию Алекса, который в общем то имел несколько другие планы на условно свободный день, львиную долю внимания повёрнутой на кейпах публики аккумулировала на себя сидящая по соседству Виста, которая помимо этого выполняла ещё одну важную роль. Так как сидеть её тут могли заставить только до двух часов дня, то соответственно с её уходом закрывалась вся лавочка, а он спокойно шёл по своим делам. За всё утро к нему не из праздного интереса подошёл только случайный мужик, который поблагодарил за спасение от кучки обдолбанных нариков. Примерно следующие пятнадцать минут Командир силился вспомнить, когда успел спасти конкретно этого обитателя «райского города», но не преуспев, решил спросить у Кезона. Зябко поёжившись, призыватель попытался сделать вид, будто бы заинтересован во всём происходящем. Банальная скука усугублялась ещё и тем, что где-то внутри копошилось неприятное чувство, постоянно напоминающее ему, что он слишком открыт и из-за всей этой толпы может спокойно проморгать нападение. Он уже какое-то время замечал за собой эту мнительность, но вопреки всем увещеваниям мозгоправа находил её скорее положительным качеством, нежели помехой Наконец пытка закончилась, и Алекс, не обращая внимания на всё ещё разбирающуюся с последними «клиентами» девушку, встал и направился внутрь здания, дабы сменить одежду на гражданскую, а потом как можно более незаметно смыться. Звонок с требованием явиться с челобитной к начальству застал его уже возле автомата с напитками, расположившегося в закрытой для посещения части здания. Согласно правилам, надо было выждать некоторое время, чтобы никто не смог сопоставить его гражданскую и кейп личности, а посему было принято решение влить в организм немного кофеина. Спустя примерно час и стакан отвратного кофе, больше половины которого были без зазрения совести слиты в раковину, юноша всё-таки добрался до своей цели. Колокольчик на двери мелодично зазвенел, знаменуя его вход в магазин. — Ищите что-то конкретное? — от разглядывания кучки блистеров его отвлёк голос то ли продавца, то ли и вовсе хозяина. — Не то чтобы конкретное, скорее просто смотрю. — Ко мне многие в последнее время просто посмотреть заходят. Из-за появления того кейпа случился прямо-таки ажиотаж… Особенно в сравнении с прошлым количеством посетителей, — мужчина, похоже оказавшийся хозяином, продолжал говорить, — У нас город то сам понимаешь какой, наркоту купить проще, чем что-то из настольных игр. У меня и так денег едва хватало, чтобы платить налоги, если ты, конечно, понимаешь о чём я, — Алекс наложил в голове местоположение магазина на карту влияния банд. Аккурат край империи. Взгляд неожиданно наткнулся на кое-что интересное и выбивающееся из окружающей его попсы. — Беру. — А… Да, сейчас, — хозяину кажется не понравилось, что его монолог прервали, но он по крайней мере начал делать что-то полезное, а не трындеть. Пока на кассе пробивали покупку, кейп прикидывал необходимое время и в итоге пришёл к выводу, что до ночи должен успеть. А потом очередной патруль в сопровождении бронированного уныния.***
— Круг закончен, — возвестил Теодор, беря в руки карту. Алекс успел уже трижды пожалеть о том, что согласился на это развлечение, а теперь перебирал в руках две карты полков и одну карту системного монитора, силясь вспомнить, насколько такой расклад хорош и что есть у оппонентов, которые сидели с идеальными каменными лицами. Как оказалось, Крауз уже познакомился со Шмидтом, когда по воле Императора оказался наземным координатором действий зависшего на орбите флота. Теперешний же их диалог состоял в основном из рассказов о том, что произошло с тех пор. — Почти полгода пришлось гонять остатки бунтовщиков на той планете. Должен признать, что это была необходимая для полка передышка. Нужно было, чтобы ветераны и новобранцы притёрлись друг к другу, особенно учитывая, что после этого нас отправили отражать очередной орочий набег, — комиссар добрал карту, тем самым обозначая начало нового круга. — По крайней мере, большинство зеленокожих не блещет мастерством тактики и стратегии, — офицер жестом показал, что не будет брать карту, тем самым передавая очередь кейпу. — Зато им не занимать звериной хитрости, — Виктор выпустил струйку дыма в приоткрытое окно, — Правда теми, кто напал на Гласиес Секундус из тени руководили эльдары. — Остроухие… никогда доподлинно не знаешь, ищут ли они очередной свой артефакт, или пытаются предотвратить очередное пророчество своих напыщенных колдунов. — Разум ксеносов слишком никчёмен, чтобы пытаться понять их мотивы. Достаточно знать, что они не замышляют ничего хорошего для человечества. Никогда, — четвёртый круг подошёл к концу и надо было вскрывать карты. Странная игра, которая как оказалась была в ходу в том секторе, где по долгу своей службы пребывали сидящие с призывателем за столом имперцы, была не похожа вообще ни на что. Полтора десятка видов карт, по десять карт в каждом. Причём перед началом новой партии случайные шестьдесят из них сбрасывались в закрытую, тем самым заставляя гадать, что осталось в играющей колоде. Будильник на лежащем справа служебном телефоне отвратительно затрещал, сообщая что пора бы уже собираться и чапать на патрулирование. — Господа, боюсь, я вынужден прервать увеселительные мероприятия, — Алекс встал из-за стола, походя развеивая проекции.***
— А точно всё нормально будет? — в голосе Лены чувствовалось, что ей непривычно находиться в таком положении, а именно стоять на земле, да ещё и в обуви. — Угу. Они ж тут непуганые, а если совсем прижмёт, то выпустим на них Виталика. Из него как раз остатки химии выветрятся, — Грыжа потёр нос, после чего кинул взгляд на второй этаж здания напротив, где расположились доктор и его пациент. Лена оглядела улицу. Уже почти полночь, так что людей почти не было, а те немногие, что решилась в этот час пройти у самой границы заброшенного района, старались побыстрей миновать опасную зону. Грыжа же в который раз приложился к фляжке. Несмотря на его же слова, он понимал, что уйти без потерь не удастся. Без свежей крови, призраки пацана быстро исчезнут, не дав им времени на побег. Сначала послышался звук мотора, а затем показались и сами виновники торжества. Ещё чуть-чуть, и цель окажется в зоне поражения. Шаг, ещё шаг. Пока ещё живой труп резко останавливается, словно почувствовать недоброе, а перед ним из воздуха собираются солдаты. В этот же момент Лена вырывается из пустого оконного проёма и буквально швыряет себя в сторону парня. Быстрое движение рукой, и он изломанной куклой падает у неудачно подвернувшейся на пути его полёта стены. Убийца дёргается из стороны в сторону, тем самым сбивая прицел до сих пор не исчезнувшим проекциям. Рубиновые лучи рассекают ночное небо, но Лене не до этого. Напевая в голове очередную песню, она танцует между них. Многократно ускоренное восприятие позволяет убрать себя с линии огня ещё до того, как очередной стрелок нажмёт на спуск. В конце концов в её голове проскакивает осознание, что по ней до сих пор стреляют, а значит цель ещё жива. Краткий миг сближения, и тело ещё несколько раз с силой ударяется об асфальт. Не больше пары секунд ушло на всё про всё. По телу проходит разряд, а Лена запоздало понимает, что совсем забыла про смешного мужика на мотоцикле. Земля неуклонно приближается, а затем приходит боль. Сквозь приоткрытые веки видно, как из ниоткуда начинает падать снег, а улицу заполняет холодный ветер, принося с собой запах сгоревшего пороха и крови. Или это запах её крови? Из-за снежной пелены летит длинная, на расплав ствола, очередь. Призрачные пули прошивают навороченную броню, разрывая спрятанное за ней тело. Но девушке уже не важно, как забавно раскинулся на земле мужчина, чей костюм всё ещё борется за то, чтобы сохранить ему жизнь, как Грыжа неуклюже отбивается от через чур уж быстро подошедшего подкрепления, а Михаил Степанович бросает склянку с какой-то дрянью, которая буквально на глазах разъедает неудачливую цель. Она теперь далеко, там, где не было бегства от армейцев и изматывающих тренировок, где не было того страшного дня. Там, где сквозь открытое окно светит яркое летнее солнце, а брат как обычно бренчит на гитаре и негромко поёт. Среди всех этих криков раненых и умирающих, среди трескотни винтовок, среди всеобщего хаоса, наполнившего улицу, никто не заметил, как дёрнулась рука того, кого уже считали убитым, а на закрытое шлемом лицо наползла улыбка чего-то, что очень долго ждало такого удобного момента.