Голубая мечта Майкла Майерса

      Бешено колотившееся от страха сердце с каждым новым ударом застревало где-то в горле, мешая дышать, а затем резко срывалось вниз, вызывая ледяное покалывание в онемевших конечностях, будто от нехватки кислорода. Лори, загнанная в очередную ловушку на последнем этаже, где ей негде было даже спрятаться, со всей силы сжимала пистолет, забранный ранее у Лумиса.       Все происходящее казалось ей неописуемо страшным сном, в реальность которого она до последнего не соглашалась верить; у нее упорно не укладывались в голове все те ужасы, которые она пережила буквально за последний час. Она никогда не думала, что такое в принципе было возможно, не говоря уже о том, чтобы стать главной героиней сей кровавой пьесы. Нескончаемый страх уже не просто впитался ей под кожу, оголяя до предела каждый напряженный нерв в ее теле, — он стал ее сущностью. Лори здесь больше не было — было лишь обезличенное паникой тело, трясущееся за свою жизнь, но уже слишком ослабленное длительной погоней и травмами, чтобы дать достойный отпор преследователю… Единственное, на что помутненный рассудок Лори сейчас возлагал все свои надежды, так это на пистолет — в нем одном сосредоточился последний призрачный шанс на спасение… И Строуд, с отчаянием загнанного в угол человека, которому было уже нечего терять, планировала вырвать его любой ценой в этой бешеной схватке со смертью.       Ждать ей пришлось недолго. Меньше чем через минуту за дверью послышались размеренные шаги маньяка. Он никогда не бежал, но умудрялся всегда настигать своих жертв в кратчайшие сроки, как бы быстро от него ни убегали. Вот и сейчас он нашел Лори с поразительной быстротой, несмотря на то что разрыв между ними изначально был более чем значительным.       Завидев в дверном проеме гигантскую фигуру Майерса, облаченную в грязный комбинезон, местами насквозь пропитанный кровью, Лори испустила душераздирающий крик и вновь ощутила прилив ужаса, который каждый раз, словно впервые, накатывал на нее гигантской волной. Ее рука, все еще крепко сжимавшая пистолет, молниеносно взлетела вверх, направляя дуло прямо в лицо родному брату, которого она так и не смогла узнать…       Но, несмотря на казавшийся легким выбор, спустить курок было на удивление трудно. Лори не было жалко чудовище, застывшее перед ней в необъяснимом ожидании, она с радостью — о, с превеликой радостью! — хотела бы видеть его бездыханный труп; видит бог, ради этого зрелища она бы отдала все на свете! Но все же мысль, что ей самой для этого придется стать убийцей, ледяным ужасом сковывала ее душу.       Однако как только маньяк вновь бросил на пол свой нож (жест, который Лори в приступе паники так и не смогла понять) и сделал шаг по направлению к ней, инстинкт самосохранения победил, затмив последние отголоски сомнения. Лори зажмурилась и машинально спустила курок. Однако выстрела за этим не последовало.

Осечка…

      Заплаканные глаза Строуд тут же широко распахнулись. Задыхаясь в рыданиях, она отчаянно закричала и стала снова и снова нажимать на спусковой крючок, отказываясь верить в то, что ее единственная надежда на спасение все это время была пустышкой. — Нет, нет, нет! Господи, нет, пожалуйста, нет! — дрожавшими губами беззвучно шептала Лори, смутно осознавая где-то в глубине души, что более жуткого мига, чем сейчас, в ее жизни доныне не было. Она все еще была в западне, но на этот раз уже без шанса на избавление. Он был упущен, и — что самое страшное — даже не по ее вине…       Майкл тем временем сделал очередной шаг вперед. Не понимая, что творит, Лори с криком швырнула в него пистолет, желая хоть чем-нибудь хотя бы на секунду затормозить его столь пугающее и неизбежное приближение! Удар пришелся ему прямо в лицо: Майерс даже не подумал увернуться. — Что тебе от меня нужно?! — не своим голосом завизжала Лори и, заговорив с маньяком, уже не смогла остановиться в своих ругательствах: ее разум окончательно померк от страха, и слова неслись неудержимым потоком; она даже не понимала, что говорила. — Что я тебе сделала?! Ты грязный, ничтожный ублюдок, последняя тупоголовая мразь! — Строуд стала быстро оглядываться по сторонам, желая найти то, что можно было бы кинуть в продолжавшего наступать на нее убийцу, но в комнате, кроме мелкого строительного мусора, ничего не было. — Тебя, наверное, в детстве не любили, раз ты вырос такой падалью! — выплюнула Лори с обжигающей ненавистью, которая несколько придавала ей сил. — Конечно, как такого урода можно полюбить! — Майкл на мгновение остановился, но Строуд этого не заметила и, задыхаясь от слез, со всей силы швырнула в него найденный деревянный обломок. — Ты ведь самый настоящий моральный урод, ты это понимаешь?! Мерзкий, больной ублюдок! Убийца! Только посмотри на себя! Ты просто не имеешь права на существование, таких, как ты, нужно сразу же отстреливать, ты меня слышишь?! Гори в аду! Чтоб ты сдох в самых страшных мучениях этого мира! Чтоб ты сдох! Ты меня слышишь?! Ты слышишь?!       Но слова ненависти внезапно иссякли, потеряв в глазах девушки всякий смысл, и Строуд с громкими рыданиями осела по грязной стене на пол. «Я больше не могу, я не могу! — шептала она еле слышно, глядя сквозь пелену слез на свои дрожавшие окровавленные руки. — Пусть это закончится, пожалуйста, пусть это закончится! Мама! мамочка, где же ты, мама!.. — вырывались из нее безответные мольбы. — Пожалуйста, пусть все прекратится, я хочу домой, пожалуйста…»       Силы были на исходе. Последние из них она истратила на тщетную попытку деморализовать своего преследователя, но ожидаемого эффекта это, конечно же, не дало — Майерс остался так же безжизненно молчалив и грозен и продолжал неумолимо подбираться к своей жертве неспешным шагом, пока наконец не оказался прямо перед ней. Ощутив всем телом его доводившее до дрожи присутствие, Лори запрокинула голову и из последних сил подняла на него полный животного ужаса взгляд.       Из-под страшной маски на нее все с тем же пугающим выражением неподвижно смотрели темно-голубые глаза. Неживые, бездонные и пустые… лишенные всякой мысли и отражения каких бы то ни было человеческих эмоций — самые настоящие глаза психопата.       Чувствуя себя на грани обморока, Лори жалобно простонала и безвольно уронила голову себе на руки. Сил у нее больше не было. Никаких. Абсолютно. Когда она прежде смотрела фильмы ужасов, то всегда удивлялась тому, что в них жертвы в определенный момент совсем переставали бороться и тем самым позволяли маньякам беспрепятственно их схватить. Ей всегда было непонятно, как можно было опускать руки, когда речь шла о твоей собственной жизни! в ее представлении сдаться можно было уже только мертвой. Но теперь она все понимала. Теперь она прекрасно все понимала! и больше всего на свете хотела бы избавиться от этого жуткого открытия.       Ощущение присутствия рядом безжалостного убийцы пронизывало ее тело парализующими импульсами; Лори буквально не могла двигаться и хотела даже притвориться бездыханной, наивно полагая, что тогда он ее не тронет. Но Майкл и так ее не трогал: он просто недвижимо возвышался над ее жалкой маленькой фигуркой, испуганно сжавшейся в комок у его ног, и неотрывно на нее смотрел.       В его покрытой беспросветным мраком душе, в которой уже очень давно не вспыхивало даже малейшей светлой искры, томилось странное, неясное ему чувство, которое он испытывался только рядом с этой девушкой — его родной сестрой. Некоторые ее поступки были ему непонятны (как и ей его), но он неосознанно прощал ей все ее прегрешения и уже даже не думал о том, что именно она, та, ради которой он проделал весь этот долгий и кровавый путь, не оценила его порыва и безжалостно всадила ему нож в ключицу, искренне желая убить. Он не держал на нее зла и потому, преследуя ее все это время, намеренно не причинял ей вреда, хотя у него было бессчетное количество возможностей заглушить жизнь в ее слабом и крохотном теле.       Но вдруг ему вспомнилась ее недавняя фраза, брошенная в приступе отчаяния и неосознанно попавшая в цель — прямо в его вечную, незаживающую рану. За последние пятнадцать лет его жизни она несколько затянулась и уже не беспокоила его своим существованием; но тем не менее каждого, кто намеренно по ней бил, жестоко желая возобновить кровотечение, Майкл впоследствии убивал. Но Лори!.. Нет, ее он никак не мог убить. Это было немыслимо. Пусть она и нанесла ему удар под дых, затронув табуированную тему, — он оставит ей жизнь, и это будет его самый большой для нее подарок, который она просто обязана будет оценить по достоинству.       И прежде чем Лори окончательно потеряла сознание, она с паническим ужасом ощутила, как сильные руки маньяка с легкостью подняли ее с пола, словно она была совсем невесома, и не самым аккуратным образом закинули ее ему на плечо. Строуд сдавленно выдохнула, не находя в себе больше сил для борьбы, и до боли зажмурилась. «Это конец!» — вспышкой пронеслось в ее постепенно угасавшем сознании в последнюю секунду бодрствования. Она безвольно обмякла в хватке Майерса и впервые за все это время перестала ему сопротивляться…