Безответность

Слова, что выкрикнул в порыве отчаяния Рюноске, пронзили болью, как раньше казалось, черствое сердце Осаму, оседая осадком в душе. Он любил, любит и будет любить всегда, но, увы, эта любовь досталась отнюдь не юному мафиози. Ночь. Первая мысль, которая приходит в голову детективу, так это отправиться в дивное путешествие по прохладным и пустынным улицам Йокогамы в бар, где когда-то они с Одосаку и Анго выпивали вместе. Но сил куда-то идти нет, да и если б и были, то он бы не пошел, ведь с некоторых пор совсем не хочется ни с кем говорить. Возможно ли, что его ранили в сердце и растоптали душу? Да, все именно так. Сидя в кресле и держа хрустальный стакан с остатками коньяка, на ум приходят необычные, порой даже абсурдные мысли, но из-за этой абсурдности их и не хочется гнать прочь. Тем временем голубоватая луна лила свой холодный свет через окно, отражалась в карих глазах, давно потерявших былой блеск. Одна из таких мыслей была о том, чтоб закончить все и просто умереть. Просто? Нет, умереть было совсем не просто, по крайней мере для Осаму. Он помнит все свои попытки, неувеньчавшиеся успехом. Как-то слишком неожиданно хотелось набрать номер любимого и все ему рассказать, все о чувствах, причинах и последствиях, но лежащие рядом лезвие приковывает внимание к себе и заставляет забыть о ничтожно глупой идее. Пустой стакан, открытая бутылка коньяка и пачка сигарет остались в комнате, в то время как лезвие вместе с владельцем переместилось к окну, где сверкающей сталью безжалостно наносились множество глубоких и мелких порезов не только на руки и шею, но и на все тело. Четыре утра, кто мог увидеть страдания разбитого сердца и разорваной в клочья души? Утро, Ацуши сидит рядом с наставником на диване и обрабатывает глубокие порезы на теле, изредка заглядывая в пустые глаза. Закончив весьма болезненную процедуру, Накаджима наложил чистые бинты и оставил Осаму в полном одиночестве, ведь давно знал, что спрашивать о причине этого всего бесполезно. На протяжении многих лет Дазай исполняет данную себе клятву о том, что его сердце принадлежит Накахаре Чуе, никто и никогда не узнает.