Dynasties

Длинная палка просвистела над головой, сражая невидимого противника. Принц Асгарда, круглолицый и светлый как само солнце юноша, издал победный клич. — И великан упал на землю, сраженный моим мечом! — Тор улыбнулся и выдержал драматическую паузу, оглядывая своих слушателей, которые восхищенно и одновременно облегченно вздохнули. — Но это было не все! — Тор оживился, вдохновленный восхищением, витавшим вокруг него. — Затем из огромных ворот замка на меня выбежали еще великаны. Их было дюжина. Нет! Сотня! И каждый мечтал насадить меня на копье, как мясо на вертел. И тогда я понял: либо я, либо они, — Тор цокнул языком и снова замолчал. — И что же, что же потом случилось? — Хнос — маленькая малокровная девочка с черными, как два уголька глазами и пышными темными кудрями, похожими на вьюны, покрывающие стены Асгардского сада, нетерпеливо заёрзала на месте. — Тише, Хнос, не мешай, — её старшая сестра Герсими одернула младшенькую, с самым серьезным видом откидывая тяжелую русую косу на спину и вздергивая конопатый нос. — Принц сам все расскажет, когда нужно, — и она улыбнулась Тору так, что даже её не самое привлекательное лицо вдруг приобрело какое-то таинственное очарование. — Он их убил! — воскликнул Фьёльнир и тоже поднял вверх деревянный «меч». Это был наследный принц Ванахейма — красивый скуластый мальчик с прозрачно-голубыми глазами и длинными пушистыми ресницами как у девочки. — Я вскинул свой меч, — Тор ловким движением перекинул палку из одной руки в другую и проткнул ей теплый влажный воздух садов Ванахейма. Локи хмыкнул, качнув головой. Облаченный в глубокий изумруд, он сидел в тени у самых стен замка Ванахейма и читал толстую старую книгу в кожаном переплете. Где-то недалеко от него журчал ручей, а в белой пене цветущих яблонь щебетали птицы. День тут тек неспешно и дивно. Солнце проливало на сочно-зеленую траву свой золотистый сок. И Локи уже успел подумать, что лучше места ему не найти. Но потом появился Тор в сопровождении своих новых восхищенных слушателей и растревожил всю царившую в саду негу и сладость. Дети правителей Ванахейма ходили за Тором как собачонки, осыпали его восторженными вздохами и просили рассказать об его ратных подвигах, которые Тор с удовольствием выдумывал на ходу. И каждый его рассказ сопровождался деталями все более и более невероятными. Локи с нетерпением ждал дня, когда отец наконец заключит перемирие с Фрейром и Герд, царем и царицей Ванахейма, положит конец многолетней войне между двумя мирами, и они смогут отправиться домой в Асгард. Отпрыски королевской семьи ему не нравились даже больше, чем Сиф, Хогун, Фандрал и Вольштагг. Он считал их беспросветно глупыми дикарями в шелках, и потому с ними не водился. Зато Тор нашел в них братьев по разуму, хотя был среди них самый старший. Какая ирония. — Они загнали меня в угол, — продолжал вещать Тор, интригующе понизив голос. — Но они не смогли меня напугать… — Серьёзно? Дети резко обернулись. Локи стоял неподалеку в тени, прислонившись плечом к шершавой коре дерева и скептически выгнув бровь. Едкая насмешка читалась в его голосе и глазах. — Когда энхерии вернули тебя в Асгард, тебя рвало ещё час. — Это был стресс, брат, — попытался оправдаться Тор, опуская свой «меч». — Разумеется, — Локи улыбнулся и, заложив руки за спину, сделал несколько вальяжных шагов навстречу Тору и сидящим вокруг него на траве детям. Все они уставились на него с любопытством и недоверием. Младший принц впервые удостоил их своим вниманием за все время пребывания в Ванахейме. Он был нелюдим, и потому казался им странным и непонятным. — Конечно же, стресс. Ведь их было… Напомни, сколько? — он прищурился, очень натурально изобразив, что пытается вспомнить. — Сотня? Или, может быть, тысяча? — Локи кинул короткий взгляд на детей, на Тора и рассмеялся, напугав птиц, щебетавших в кронах деревьев. — И что тут смешного? Локи не ожидал выпада, и потому не сразу уловил, из чьих уст вылетели эти слова. Но тут с травы поднялась девочка с виду такая маленькая, что Локи даже подумал о ее принадлежности к гномам. Она отряхнула травинки со своего опрятного платья из синего сатина и посмотрела на Локи задиристо и высокомерно. Ветер метнул сахарно-белые волосы, и они окутали все её тело тоненькой сетью. — Сигюн, это же принц, — Фьёльнир нервно схватил сестру за локоть, но девчонка тут же стряхнула его руку. — Ну и что, что принц? — она колюче взглянула на брата, а потом вновь повернулась к Локи, смотря на него так бесстрашно, что сам Хеймдалль позавидовал бы. — Он не может смеяться над нами только потому, что родился в семье царя Асгарда. — Я смеялся не потому, что родился в семье царя Асгарда, — Локи выглядел спокойным, но в этом спокойствии было что-то, что заставляло сидящих рядом детей тревожно вздрагивать. — Я смеялся, потому что вы непомерные глупцы, раз верите во все эти россказни. — Да откуда тебе знать? — Сигюн прищурилась, смело заглядывая принцу прямо в глаза. — Ты сам-то хоть умеешь держать меч? Или только книжки? — Конечно, умеет, — Герсими дернула Сигюн за рукав, но девчонка не удостоила её и взглядом. — Он же принц, — на последнем слове Герсими сделала особый акцент и когтями больно вцепилась с алебастровую кожу Сигюн. — Принц? По мне так просто чернокнижник. Все случилось в одно мгновение. Локи оттолкнул Тора, перехватывая из его рук деревянный «меч». — Это я чернокнижник? — по-змеиному прошипел Локи. Глаза принцессы Сигюн удивлённо расширились, когда деревянное «остриё» уперлось ей чуть ниже плеча с левой стороны. Герсими охнула, зажав рот рукой, а маленькая Хнос схватилась за штанину Фьёльнира. — Сигюн! — на правах старшего брата Фьёльнир попытался образумить сестру, но девочка не сдвинулась с места. — Постойте, — Тор положил тяжелые ладони на плечи Сигюн и Локи. — Наши родители прибыли заключать мир, а мы разжигаем новую войну. Локи едва слушал, что Тор вещал возле его уха. Воздух в саду замер, а сознание сузилось до одной нахальной девчонки, которая забыла свое место. — Локи! — почти зарычал Тор, когда никакой реакции не последовало. Он вцепился в вооруженную руку брата. — Она девочка. Так нельзя. Чему отец учил нас? Локи не сводил взгляда с сердитого лица ванки, но рука, сжимавшая палку и натянутая как струна, немного расслабилась. Младший Одинсон повел свое оружие вверх так, что противоположным концом оно уперлось принцессе чуть ниже подбородка. Сигюн нервно сглотнула, опустив глаза на «меч», но упрямо не шелохнулась. Локи это надоело. Резко отведя палку в сторону, он метнул её голову вправо, отчего размытые ветром белые кудри посыпались ей на лицо. Мальчик кинул на нее последний, по-взрослому равнодушный взгляд и, опустив своё оружие, хотел уйти. Сигюн развернулась и вырвала из рук своего брата палку. Фьёльнир возмущенно вскрикнул, но было уже поздно. Деревянное острие упиралось младшему принцу Асгарда прямо в грудь. Он не испугался, но глаза его выражали глубокое удивление. Даже Сиф никогда не вела себя так своевольно. — Легко тыкать палкой в безоружного? — с вызовом отчеканила девчонка. — Прошу, Сигюн, перестань! — лицо Герсими покраснело от напряжения. — Твоей матушке это не понравится. — Слышала? — Локи высокомерно вскинул брови и скрестил «мечи». — Матушке это не понравится, — и он одним ловким движением отвел её деревянный клинок в сторону. — А драться с девицами не в моих правилах. — Так значит все же чернокнижник? — Сигюн снова направила на него конец палки, прищурившись. — Струсил? — голубые глаза её гневно сверкали как лед в Йотунхейме. Локи усмехнулся, когда деревянное остриё уперлось в его грудь. Он чувствовал напряжение, которое томилось вокруг него, видел горящие глаза напротив, и журчащий где-то неподалеку ручей казался безмятежной издевкой в этом хаосе. Локи коротко окинул каждого и задержал взгляд на своей противнице. — Бу! — крикнул он, резко подавшись вперед. Девчонка вздрогнула, испуганно распахнув глаза, и, не глядя, хлестко махнула палкой. Локи дернулся и ощутил резкую боль в щеке. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. — Что ты натворила? — Герсими с выпученными глазами уставилась на Локи. Хнос, все еще цеплявшаяся за ногу Фьёльнира, громко заревела, окончательно испугавшись. Фьельнир же стоял белый, как волосы его сестры, и не знал, что ему делать. — Локи, — позвал Тор, как из тумана. То ли способности громовержца, то ли хорошее знание своего брата подсказывало ему скорое приближение бури. Локи дотронулся до своей щеки. Пальцы его тут же вляпались во что-то липкое. Щека пульсировала болью, словно по ней били током. Он посмотрел на свои пальцы. На подушечках отпечатались красные пятна. Он чувствовал, как тонкая струйка текла за ворот его нового изумрудного камзола. Он поднял глаза. В выражении его лица появилось что-то жуткое и пугающее, отчего сердце Сигюн сжалось до размеров горошины. Она не хотела этого. Она хотела лишь напугать зазнавшегося мальчишку, пристыдить его хоть немного, но все пошло наперекосяк, и теперь матушка её накажет. Даже представить страшно, что устроит ей Герд из-за несчастной царапины на тонком и изящно очерченном лице принца. — Да как ты смеешь… Локи накинулся на принцессу Ванахейма. Два деревянных меча скрестились, глухо стуча друг об друга. Сигюн отступала и отчаянно отбивалась, мысленно благодаря отца, который позволял ей присутствовать на тренировках брата. Принц был сильнее её раза в два. А еще он был настолько зол, что лицо его, обычно такое изящное и красивое, перекосило. — Локи, успокойся! — не на шутку взъерошенный Тор схватил брата за плечо. Скованный в движениях Локи замешкался, и Сигюн уже успела обрадоваться, что все наконец-то закончилось. Она отошла на несколько шагов, уткнувшись спиной в жесткий ствол цветущей яблони. Но один резкий рывок, и Локи снова оказался на свободе. Его страшные глаза мигом нашли Сигюн в тени, отбрасываемой её укрытием. Сердце Сигюн подпрыгнуло в груди и застучало так, что готово было сломать ей все рёбра. Она взвизгнула, пряча лицо в руках, а потом что-то произошло, и принцесса вдруг исчезла. Локи остановился на полпути, опешив и в секунду отрезвев. — Куда она делась? — Герсими, прижимавшая перепуганную Хнос к груди, вытянула голову, силясь разглядеть хоть что-то за мужскими силуэтами. Маленькую Хнос тоже охватило любопытство, и она даже забыла, что еще секунду назад обливалась слезами. — Сигюн! — прокричал бледный как призрак Фьёльнир, подходя к дереву. Он несмело протянул руку перед собой и тронул кору дерева, часто дыша то ли от страха, то ли от волнения. — Сигюн… — повторил он уже шепотом, прикладывая ухо к тонкому, как девичий стан, стволу. — Что ты сделал, Локи? — Тор схватил брата за грудки. Его ноздри гневно раздувались. — Это не я, — Локи спихнул руки Тора со своей груди и тоже подошел ближе к дереву. Фьёльнир кружился вокруг него, как мидгардец возле Рождественской елки. Локи мотнул головой. Он понимал, что дело вовсе не в многострадальном дереве. Он сделал шаг, затем еще один, внимательно прислушиваясь к себе и пространству вокруг. Под ногой треснула ветка, кто-то тихо пискнул в траве. Локи резко опустил голову, прищуриваясь. Средь сочной зелени он увидел белую каплю. Присмотревшись, он разглядел у «капли» два круглых уха, длинный тонкий хвост и два черных, похожих на бусинки, глаза. — Попалась! — шепнул Локи и резко наклонился. Он почти схватил её, но мышь оказалась быстрее и проворнее. Она шмыгнула прямо между его пальцами и, истошно пища, юркнула в кусты. Локи ринулся вдогонку. — Мышь! — завопила Герсими, поднимая подол своего легкого шелкового платья. Хнос скопировала сестру, завизжав еще громче, хотя раньше она никогда не боялась мышей. Даже любила их. Помощь подоспела как раз вовремя. Локи удалось ухватить мышку за хвост, когда огрубленные войной руки отца силой оттащили его от пищавшего существа. Принца буквально поставили на землю, а потом суровый, пропитанный мудростью прожитых лет взгляд ввинтился в лицо Локи. Фригг стояла чуть поодаль. Локи боялся поднимать глаза на нее. Он уже знал, какое на ее лице застыло выражение. И он бы скорее дал девчонке-мыши изрезать себя вдоль и поперек, чем взглянул в наполненные грустью глаза матери. Фрейр и Герд, правители Ванахейма и родители Фьёльнира и Сигюн, тоже были здесь. Герд, облаченная в красное платье с широкими рукавами, украшенными золотистой вышивкой, сложила руки в замок перед собой. Её длинные золотые волосы крупными кудрями спадали до самой талии. Брови были сведены на переносице. Вид у нее всегда был строгий, по-аристократичному холодный, едва ли она была способна на добрую улыбку. Однако эта холодность ничуть не умаляла ее красоты. Фрейр подарил и своей дочери, и своему сыну большущие голубые глаза. Но если глаза его детей были наполнены жизнью и любопытством, то взгляд Фрейра был уставшим, поддернутый опытом прожитых лет. Не похожий на типичного аса или вана, он был высокий и стройный как тростник, но сильный и выносливый. Лицо его украшали аккуратные черные усы и бородка; удлиненные, слегка вьющиеся волосы зачесаны назад. Он носил черный жилет с красивым золотым орнаментом поверх белой рубашки с широкими рукавами, сквозь ткань которой пронизывалось солнце, когда он поднимал руки. — Что здесь стряслось? — спросил Фрейр, озадаченно глядя на белую мышь, неистовствовавшую у его ног. Герд взяла его за руку выше локтя и нахмурилась пуще прежнего. — Локи, — требовательно позвал Один, но младший сын сжал челюсти и упрямо молчал. — Что стряслось, сынок? — Фригга присела напротив него, достала золотой шелковый платок и вытерла впалую щеку Локи от крови. Было больно, но младший стоял, молча понурив голову и не смея поднять взгляда на мать. — Где Сигюн? — быстро посмотрев на своего сына, прижавшегося спиной к стволу яблони, и на племянниц, Фрейр понял, что дочери среди детей не было. Все синхронно обернулись на Локи. Он посмотрел на них исподлобья, а потом показал на мышь, копошившуюся у ног Фрейра. Царица Ванахейма опустилась к ногам мужа и подставила ладонь животному. Белоснежная мышь доверчиво шмыгнула в её руку и свернулась там в клубок, подминая под себя длинный лысый хвост. — Ты обратил принцессу в мышь? — Один сильнее сжал копье, с которым никогда не расставался. Дурной знак. — Это был не я, — горячо возразил Локи. — Мы повздорили. Она отбежала к дереву, а когда я стал подходить, она уже была мышью. Локи мог поклясться, что уловил, как Герд и Фрейр испуганно переглянулись. А потом Герд посмотрела на свернувшийся в её руках клубочек, и в глазах ее мелькнуло что-то недоброе, почти враждебное. — У вашей дочери предрасположенность к магии, — Фригг поправила воротник Локи и посмотрела на Герд, тепло улыбнувшись ей. Герд кисло ответила на ее улыбку. — Она напугана, — Фрейр тронул пальцем пушистую спину, словно не веря, что в этой маленькой белой тушке может скрываться его дочь. — Отнеси её леди Хильд. Она должна помочь расколдовать ее. Герд метнула во Фрейра недовольный взгляд, но перечить мужу не стала. — Дети, — властно позвала она, разворачиваясь и свободной рукой приподнимая подол своего платья. Фьёльнир, Герсими и Хнос засеменили за ней. Уходя, Хнос обернулась, с самым искренним сочувствием глядя на принца. Размашисто вытерев рукой влагу под носом, она шмыгнула и прибавила шагу, чтобы успеть за Герсими. Детей развели по комнатам, отмыли, успокоили и напоили травяным чаем. С большим трудом Сигюн удалось вернуть в прежний вид. После трансформации она была так обессилена, что сразу же упала на кровать и проспала весь день, так и не получив выговор за свою дерзость. Локи и Тору повезло меньше. Один ругал их долго и обидно. Младшему попало за несдержанность и «немужское поведение», Тора же обвинили в неспособности повлиять на брата и образумить его. С того момента отношения между наследниками испортились. Принц Асгарда и принцесса Ванахейма то и дело цапались друг с другом, как кошка с собакой. Взрослым раз за разом приходилось их разнимать, и в это время на их лицах застывало странное выражение, от которого дети ершились еще больше. Когда все формальности были соблюдены и между двумя мирами наконец наступил мир, королевская свита вернулась в Асгард. Наблюдая за тем, как царская семья исчезает в радужных бликах Бивреста, Сигюн с облегчением думала: «Наконец-то они ушли». Когда Локи вдруг увидел знакомые созвездия Асгарда, он почувствовал себя живым. Не будет больше каменного замка, белых яблонь, надоедливых детей и глупой беловолосой дикарки. «Наконец-то мы ушли».