Dynasties

Когда гости отвлеклись на то, чтобы рассесться на своих местах за длинным праздничным столом, локоть Сигюн схватили в тиски непозволительно сильно. Она дернула рукой и уже хотела громко возмутиться, но не успела. Ее самым бесцеремонным образом затащили за портьеру и приложили к холодной стене. Несильно, но достаточно ощутимо, чтобы напугать её до чертиков. Она хотела закричать, однако серо-зеленые глаза, ввинтившиеся в ее лицо, заставили язык присохнуть к нёбу. Локи был недоволен. Каждая черточка лица, каждое мелкое движение сочилось раздражением и неодобрением. — Что ты творишь? — он говорил тихо, но менее опасным его голос от этого не становился. У Сигюн по рукам побежали мурашки. Вовсе не такие, какие должны появляться на коже счастливой невесты. Однако руки ее были скрыты рукавами, и она лишний раз порадовалась, что выбрала для себя именно это со всех сторон закрытое платье. Собрав со дна расшатанного самообладания остатки гордости, она высоко подняла подбородок и взглянула на Локи с вызовом. — И что я творю? Разумеется, Сигюн знала. Трудно было не догадаться. Она едва не кинулась наутек прямо у алтаря и едва не отпихнула от себя своего мужа во время первого супружеского поцелуя. И это на глазах у всех. Можно было бы понадеяться, что это осталось незамеченным, но самообманом она предпочитала не заниматься. Обвести бога обмана вокруг пальца также, вполне ожидаемо, не удалось. Глаза Локи угрожающе сузились. — Ты, кажется, не совсем понимаешь, где оказалась, — его баритон звучал миролюбиво, но было в нем что-то, что заставляло Сигюн беспокойно вздрагивать при каждом движении мужчины. Даже самому Одину неизвестно, что творилось в голове у Локи, потому каждый его жест воспринимался Сигюн как потенциальная опасность. Он прервал зрительный контакт и отошел на шаг. Сигюн незаметно выдохнула. — Пойми, моя дорогая жена, — он сказал это таким будничным тоном, будто бы так и должно быть, — здесь тебе не Ванахейм, здесь больше не будет твоих родителей, которые поведутся на твои большие глазки и все простят, здесь твои выходки не будут сходить тебе с рук… Сигюн невольно ухмыльнулась. Однако Локи сейчас стоит перед ней, а не сходит с ума в темнице от одиночества, на пальце у него блестит обручальное кольцо, а в зале его ждет почетное место в середине праздничного стола. — Но вам же сошло, — выпалила она прежде, чем подумала о том, стоит ли Локи слышать ее мысли. Секунда и Локи вскинул на нее холодный режущий взгляд, заставляя Сигюн резко отпрянуть и непроизвольно вжаться в стену, словно бы он физически толкнул ее. Она думала, что он выплеснет на нее всю свою злобу. Казалось, он уже даже открыл рот, чтобы сделать это, но внезапно выражение его лица сменилось. На губах расцвела та самая насмешливая полуулыбка, которая так раздражала Сигюн во время церемонии. Что-то мелькнуло в его черных зрачках, но тут же покрылось ледяной коркой и исчезло. Что-то похожее на… любопытство? Его, что, веселило то, как он пугает ее до дрожи? Локи приблизился к ней почти вплотную. Грудью она чувствовала все металлические вставки на его одеждах и могла разглядеть каждую черточку его бледного точеного лица. В блестящих зелено-голубых глазах она увидела свое перепуганное отражение. Ее парализовало. Сейчас, зажатая между стеной и его телом, Сигюн в полной мере поняла, что это был уже не тот мальчишка, что бездумно пытался поймать в траве маленькую мышку. Вдруг тонкие костлявые пальцы трикстера поднялись к ее лицу, но так его и не коснулись. Вместо этого они заползли к задней части шеи, захватили белые волосы и сжали их в кулак. Он снова не причинял ей боли, но ясно давал понять, что если она дернется, то сделает себе же хуже. — Если хочешь выжить здесь, тебе стоит усвоить простое правило, — говор его вновь скатился в шепот, а от веселья, блеснувшего в его глазах, и следа не было. — Я не потерплю, чтобы моя супруга, — на этот раз он выплюнул слово как грязное ругательство, — публично выказывала мне неуважение. «Будто бы у кого-то другого осталось к тебе уважение», — подумала Сигюн, но на этот раз прикусила язык. Неожиданно портьеры раздвинулись, словно занавес театра, а между ними показался изящный силуэт Фреи. Сигюн и Локи вдруг отскочили друг от друга. Выглядело это так, словно подростки были уличены в поцелуе. Кошачьи глаза Фреи быстро оглядели их с ног до головы. Их словно затопило лунным светом посреди солнечного дня. — Вот вечно так случается с этими молодоженами, они прячутся по углам, чтобы уединиться, а гости скучают одни, — губы ее очертила игривая улыбка, которая, казалось, существовала отдельно от ее глаз. Они оставались серьёзными, даже жесткими. Локи вдруг понял, что Фрея видела картину так, какой она была на самом деле, и поддразнивала их только для виду. Сигюн схватилась за руку Фреи подобно утопающему. Они обменялись взглядами, словно бы вели безмолвный диалог, а потом Фрея ласково улыбнулась, легонько сжимая ладонь Сигюн. Она сделала шаг в сторону и кивнула племяннице возвращаться в зал. Сигюн послушалась, и Локи даже оторопел. Он впервые видел, чтобы Сигюн так беспрекословно и доверчиво кого-то слушалась. Хотя, может быть, все дело было в том, что она просто была рада убраться из этого места, где ей приходилось оставаться с Локи один на один. — Мой принц, — позвал глубокий голос Фреи выжидающим тоном. Она смотрела на него как на смешную беспомощную зверушку, но отчего-то Локи даже разозлиться на это не мог. Было в её кошачьих повадках что-то, что обезоруживало даже его. Хотя ведь раньше Локи думал, что таким чарам не подвержен. Черная бровь Фреи изящно выгнулась в немом вопросе. Локи кивнул и прошел мимо нее, стараясь держать спину прямее, а плечи — шире. Причем он совсем это не контролировал — напряглись против его воли. Фрея посмотрела ему вслед на развевающийся изумрудный плащ, а затем отчего-то усмехнулась и покачала головой. Запахнув портьеры одним изящным движением руки, она вернулась в зал, утопающий в радостном гомоне изрядно проголодавшихся гостей.

***

Свадьба вместила в себя представителей сразу шести миров: Нифльхейма, Нидавеллира, Альфхейма, Муспельхейма и, разумеется, Ванахейма и Асгарда. Сигюн это удивляло. Если свадьбе младшего сына Одина уделяли такое внимание, то что же будет, когда старший надумает жениться? Муспельхеймцы были самыми громкими и шумными гостями. Преимущественно это были мужчины. Смуглые, черноволосые, черноглазые, они были похожи на очеловеченных скорпионов, выбравшихся из песков. Их кафтаны были яркие, богато расшитые и блестящие, а на руках искрились кольца и браслеты из червонного золота. Они горячо спорили о чем-то на своем наречии, а потом также неожиданно и громко начинали смеяться, поднимая кубки с багрово-красным вином и залпом опрокидывая их. Немногочисленная кучка женщин сидела подле мужчин. Все они были закутаны в шелка, а лица их скрывались за блестящими вуалями так, что видно было только их темные глаза и необыкновенно длинные ресницы, отбрасывающие тень на изящно выступающие скулы. Эти ресницы они постоянно держали опущенными, не смея поднять глаз, пока один из мужчин не обращался к ним. Только тогда они поднимали покорно опущенные головы, а колокольчики и бусины на их шелках мелодично звенели. Сигюн смотрела на них и думала, что она еще неплохо устроилась. Это показное превосходство мужчин над женщинами вызывало у девушки холодные мурашки по спине. Страшно представить, как такие мужчины могли обращаться со своими женщинами за закрытыми дверями. Совсем другими были альвы. С белоснежными волосами, глазами-озерами и прозрачной кожей, они казались божествами в самом высшем понимании этого слова. Фрейр всегда говорил, что если бы Сигюн от деда достались и заостренные уши, ее невозможно было бы отличить от альвы. Принцесса верила отцу на слово и отчего-то очень гордилась своим родством и нетипичной для ванки внешностью. Однако сейчас она смотрела на коренных жителей Альфхейма и понимала, что она даже не приблизилась к их утонченной красоте, а роднили ее с ними только белые волосы. И то они не были столь же шелковистые и блестящие. — Локи, — голос царицы послышался совсем рядом от принцессы. Сигюн вздрогнула и повернула голову, уставившись на Фригг во все глаза. Отчего-то она боялась эту женщину больше, чем даже Одина. Хотя Фригг и казалась мягчайшим существом во всех девяти мирах, она вызывала странный, необъяснимый трепет. — Сигюн, — царица склонила голову в знак уважения и ласково улыбнулась. Сигюн отзеркалила ее движения. Локи повернулся к матери нехотя и лениво. Пир навевал на него скуку, которую он даже не пытался скрыть. — Пора открывать танцы, — сказала Фригг мягко и тихо, чтобы слышали только молодожены. — Гости не выйдут танцевать без вашего «позволения». — А мы не можем дать им это «позволение» устно? — Локи отвернулся от матери с таким же скучающим видом. Быстро оглядев еду перед собой, он схватился за кубок с вином и поднес его к губам. — Нет, Локи, — изящным, почти игривым движением Фригг выхватила чашу у Локи из рук и поставила на стол. Она не злилась, не раздражалась и даже не хмурилась, голос ее оставался нежен и весел, но в нем слышались те нотки, которые ясно давали понять, что любые препирательства бесполезны. Вздохнув и натянув маску вселенского терпения, Локи поднялся, со скрипом отодвинув стул. Он небрежно подал руку и выжидающе посмотрел на Сигюн. Она вложила ладонь, борясь с недоверием и неприятием. В этот раз рука его была теплой. Сигюн вдруг заметила, что кожа у него мягкая и бархатная. У Фрейра и Фьёльнира ладони были жесткие, а пальцы шершавые, однако в их прикосновениях нежности было куда больше, чем в холеных руках Асгардского принца. Он вывел ее в самый центр площадки, отведенной для танцев. Гости притихли, заинтересованно вытягивая шеи. Свет, лившийся из огромного окна, слепил Сигюн глаза. Принцесса присела в реверансе, принц поклонился. — Надеюсь, ты не только дикарские пляски умеешь танцевать, — язвительно заметил Локи, кладя одну руку Сигюн на талию. Он хотел подтянуть ее ближе, но маленькая ладонь внезапно и на удивление твердо врезалась в его грудь. По широко раскрывшимся глазам Сигюн, он понял, что она сама не ожидала от себя такой молниеносной защитной реакции. Локи окинул Сигюн выразительным взглядом и едва сдержался от того, чтобы закатить глаза. Почувствовав себя невероятно глупой, Сигюн сжала зубы и подняла ладонь вверх к плечу Локи, кожей ощущая все холодные металлические вставки. Все конечности словно бы налились свинцом и стали неприподъемными. Сложно было стоять, не то что танцевать. Но первые ноты раздались над высокими потолками словно жестокий приговор. Локи сделал первый шаг, и Сигюн последовала за ним, позволяя вести. Движения Локи были ловкими, точными и царственно-грациозными. Сигюн не смогла скрыть своего удивления этому открытию. Младший принц Асгарда всегда славился своей нелюбовью к пиршествам и танцевальным вечерам, но при этом каким-то непостижимым для Сигюн образом умудрялся быть завидно хорошим танцором. Глаза Локи лукаво сверкали и внимательно следили за Сигюн. Издевательская улыбка очертила его тонкие губы. Сигюн это чувствовала, поэтому опустила взгляд на золотую вставку на его груди, где отражалось ее искаженное, растерянное лицо. Локи очертил невидимый круг, за который никто из гостей не позволял себе зайти. Он двигался очень быстро и отточено, отчего у Сигюн кружилась голова. Однако она упрямо старалась поспевать за ним, чтобы не ударить в грязь лицом и не дать повода для новых насмешек со стороны супруга. Впрочем, успевать — это было единственное, что требовалось от Сигюн. Всем остальным процессом руководил Локи, вертя ей так, как ему вздумается, и контролируя ее лучше, чем она сама могла бы. Локи покружил Сигюн под своей рукой. Юбка взметнулась за ней, становясь похожей на диковинный цветок. Он отвел ее на расстояние от себя, не выпуская ее руки, самоуверенно улыбнулся, когда она подняла на него глаза, а затем вновь притянул ее к себе, раскручивая и меняя руки, чтобы повторить тот же элемент, но уже с другой стороны. Легко и играючи, Локи соединял и разъединял их ладони, рисуя какие-то свои, известные только ему узоры. Никаких решений не требовалось принимать самой, и это пугало Сигюн. Вот так не церемонясь, Локи установил свой порядок, подчинил все своей воле, не оставляя за Сигюн никакого права выбора. Так легко она стала куклой, которой он без труда манипулировал. Это был всего лишь первый супружеский танец, но что, если так и будет продолжаться всю ее жизнь? Мысль, мелькнувшая вспышкой в ее голове, вызвала холодные мурашки по спине. Изменения в ее лице не остались незамеченными цепким взглядом Локи. Любопытство вспыхнуло в его взгляде, но затем скрылось за привычным скучающим выражением так же быстро, как и появилось. Музыка разрасталась, заполняя все пространство и подходя к своему апогею. Локи в последний раз покружил Сигюн под своей рукой. Белые волосы взметнулись за ней, становясь похожими на морскую пену. Локи отпустил ее руку, и она, лишившись опоры, едва не потеряла равновесие. Когда музыканты отыграли последнюю ноту, Сигюн остановилась прямо напротив Локи. Грудь ее высоко вздымалась, а дыхание рваными лоскутками вырывалось из приоткрытого рта. Локи удовлетворенно улыбнулся и нарочито-вежливо склонил голову. Сигюн пришлось присесть в реверансе, хотя от этой показушной учтивости ее уже начинало тошнить. Гости дружно зааплодировали. По воодушевленным лицам Сигюн поняла, что они были удивлены не меньше. Локи улыбнулся и на этот раз даже искренне. Казалось, ему действительно нравилось получать овации за свое крошечное представление. Сигюн же чувствовала себя глупо. Словно бы она была породистой кобылицей, которую демонстрировали знатным любителям лошадей. Когда аплодисменты начали стихать, Локи поместил длинные пальцы на поясницу Сигюн и легонько надавил, выводя ее из круга и позволяя гостям разбрестись по нему в поисках партнера для танца. — Ты почти справилась, — мягким и обманчиво вкрадчивым голосом прошептал Локи, наклонившись к ее уху. — Молодец. «Держи угощение», — его словам не хватало только этого. Разозлившись, Сигюн вывернулась из его рук, кинула на него свирепый взгляд и, минуя людей, ушла в противоположную сторону. Локи рассмеялся ей вслед. Сигюн отошла к стене, спрятавшись за вазоном с розами. Сложив руки на груди, она устало прикрыла глаза. Тщеславный, заносчивый, невыносимый манипулятор. Вот он кто. Ей даже смотреть не хотелось в ту сторону, где сейчас мелькал его зеленый плащ. Быстрым движением она умыкнула кубок с подноса слуги и отпила большой глоток. Медовуха. Причем премерзкая. Она едва подавила желание выплюнуть все обратно в чашу. — Медовуха никогда не была сильной стороной Асгарда, — мелодичный голос раздался совсем рядом с Сигюн. От неожиданности она вздрогнула и чуть не уронила вазон на пол. Однако новый собеседник вовремя поймал его и поставил на место. Вёлунд, царь Альфхейма, стоял перед ней, словно творение искусного скульптора. Высокий и стройный, он выглядел удивительно молодо. Заостренные уши пробивались сквозь завесу его длинных белоснежных волос. Серебряный обруч, венчавший его голову, блестел драгоценными камнями. — Простите, ваше величество, — Сигюн склонила голову, извиняясь за свою нерасторопность и неуклюжесть. — За что вы извиняетесь, моя дорогая? — он мягко улыбнулся. — Мне не стоило было подкрадываться. Да и я мог бы догадаться, что вы искали уединения здесь, а вовсе не моей компании. — Нет-нет, — Сигюн мотнула головой. — Все хорошо. Давайте забудем. — Как вам будет угодно, — Вёлунд учтиво склонил голову. Прислуга с подносом пустых кубков возвращался на кухню по тому же пути, что и пришел. Тем же быстрым движением Сигюн вернула свою чашу на поднос. — Медовуха и вправду здесь ужасная, — неловко пояснила она, заметив, как Вёлунд наблюдает за ней с легкой улыбкой на губах. — Знаете, я не люблю хвастаться, — вкрадчиво сказал он, слегка наклонившись к ней. — Но когда вы с супругом будете осматривать ваши свадебные дары, вы найдете среди прочих подарков бутылку альфийского вина. Вам непременно стоит попробовать его. Лучше напитка вы, уверяю, не пробовали. — Интересно, — Сигюн сузила глаза, поддержав заговорщический тон собеседника. — И чем же оно так хорошо? Вёлунд польщенно улыбнулся, словно бы ждал этот вопрос. — Слышали вы когда-нибудь о ведьминой отраде? Сигюн отрицательно покачала головой. — Немудрено, — Вёлунд пожал плечами, размешивая свой напиток. — Она растет только в Альфхейме в Чёрном венце. — Чёрный венец? — Ужасная роща, дитя моё. Темное пятно на карте Альфхейма. Сколько я ни пытался окультурить её, ничего не выходило, — он горько вздохнул и, Сигюн показалось, провалился в свои мысли. — Но там растет ведьмина отрада… — осторожно напомнила Сигюн. — Ах да, — Вёлунд вернулся в реальность. — Коварная ягода. Знаете, почему ее так называют? — не дожидаясь ответа, Вёлунд продолжил. — На стебле всегда растет по две ягоды. Но лишь одна из них безопасна и вкусна. Вторая же ядовита. Для ведьмы и та, и та имеет ценность. Съедобная идет в ее обед, ядовитая — в обед ее обидчиков. Вино мы делаем из безопасных плодов, разумеется, — Вёлунд успокаивающе улыбнулся. — И вместе с ежевикой, черникой ведьмина отрада образует бархатный, мягкий, сладкий вкус. — Вы знаток вин? — Скорее коллекционер, — он отпил из своего кубка. — Это, кстати, неплохое, — сказал он, слегка причмокнув губами. — Если прибудете в Альфхейм с визитом, я обязательно покажу вам свою коллекцию. Вы когда-нибудь бывали у нас? — Мне не доводилось, но я слышала, что ваш мир очень красив, — Сигюн улыбнулась. Разговор с царем Альфхейма успокоил её. Вёлунд оказался не таким недосягаемым и холодным, каким выглядел на первый взгляд. — Смею подтвердить слухи, — его музыкальные пальцы поправили пуговицы на синем шелковом одеянии. — Белые колонны, цветочные сады… Вы с легкостью впишитесь в его пейзаж. Сигюн улыбнулась. Она и не знала, как приятна окажется для нее похвала Вёлунда. — О, а вот и Фрейр! — завидев приближающегося царя Ванахейма, Вёлунд высоко поднял белесые брови. Заслушавшись голос альва, Сигюн совершенно не заметила отца. — Мой старый друг! — Вёлунд улыбнулся, когда Фрейр оказался совсем близко. Альфхейм и Ванахейм всегда были союзниками. Женитьба одного из принцев Альфхейма, деда Сигюн, на принцессе Ванахейма сплотила два этих царства однажды. Война с асами укрепила этот мир. Вёлунд давал Фрейру провизию, людей и мастеров над оружием, Фрейр обещал Вёлунду защиту. Порой двум царям даже приходилось вступать в битвы бок о бок. Установленный между асами и ванами мир усмирил столь тесное сотрудничество. В нем больше не было надобности. Однако и ваны, и альвы помнили свои истоки. — Велунд, — Фрейр сдержанно поприветствовал его. — Сколько зим прошло с нашей последней встречи? — Уже и трудно сосчитать, — также сдержанно и подчеркнуто вежливо ответил Фрейр. Он окинул Сигюн быстрым взглядом, словно бы проверял, все ли было в порядке. — Вы постарели, мой друг, — заметил Вёлунд с некоторой тоской в глазах. — Чего не скажешь о вас, — Фрейра замечание ничуть не тронуло. — Таким я вас и запомнил. — Лишь обманчивая оболочка, — Вёлунд вежливо опустил голову, но было видно, как ему льстили слова Фрейра. — На деле я стал тем еще развалиной. Благо, мне готовится достойная замена, — грациозным движением руки Вёлунд указал в сторону молодого, статного альва, похожего на него как две капли воды. Это был его единственный сын Хейм — наследный принц Альфхейма. — Да и вы, как я посмотрю, воспитали прекрасных наследников, — Вёлунд нашел глазами Фьёльнира, а затем перевел взгляд на Сигюн. — Грех жаловаться, — Фрейр подошел к Сигюн и приобнял ее за плечи. Однако жест этот показался Сигюн несколько нервозным. — Удивительно, — выдохнул Вёлунд, смотря сначала на дочь, потом на отца. — Как так случилось, что ни в сыне, ни во внуке альфийские гены не пробудились, но так сполна достались правнучке… — длинные пальцы Вёлунда дотронулись до подбородка Сигюн, слегка поворачивая ее в профиль. — Да еще и так гармонично смешались с началом ванов… — Вёлунд задумчиво прищелкнул языком, а потом, словно опомнившись, убрал руки от лица Сигюн. — Простите мне мою фамильярность, дитя. Я эстет и порой не могу удержаться, когда вижу столь тонкое природное творение. Кровь хлынула к щекам Сигюн как вода во время прилива. Сказанные словно вскользь комплименты Вёлунда, который сам выглядел так, словно сошел со страниц детских сказок, действовали на Сигюн как панацея. Она благодарно улыбнулась царю Альфхейма, он ответил ей легким кивком. Музыканты заиграли знаменитую северную песнь. Фрейр взял Сигюн под руку. — Если не возражаете, я потанцую с дочерью, — Фрейр сдержанно улыбнулся Вёлунду. — Конечно-конечно, нет ничего ценнее последних дней проведенных рядом друг с другом, — Вёлунд снисходительно кивнул. Сигюн последний раз глянула на прекрасного царя, прежде чем уйти вслед за отцом в гущу танцующих. Отец и дочь сомкнули ладони и покружились в одну сторону, затем поменяли руки и двинулись в обратную. Танцующие рядом сделали то же самое. — Я смотрю, ты не можешь без неприятностей, — сказал Фрейр, окидывая дочь внимательным взглядом. — Неприятностей? — Сигюн удивленно вскинула брови, хлопнув в ладоши синхронно со всеми дамами. — О чем ты? — Вёлунд не лучший человек, с кем тебе стоило бы вести дружбу, Сигюн. Поверь мне, — Фрейр легко поднял ее над землей, и кремовая юбка, усыпанная серебряной пылью, запоздало взметнулась за ней. — Разве? — приземлившись, она взяла отца за руку и обежала его кругом. — А кто в свое время объединился с ним в войне против асов? — То была вынужденная мера. Мы преследовали схожие интересы, боролись плечом к плечу, но друзьями никогда не были. Вёлунд гораздо опаснее, чем хочет казаться, — взгляд Фрейра требовательно вцепился в лицо Сигюн. Она поняла, что дело серьезнее, чем она думала. — Но зачем ему вредить мне? — Сигюн прищурилась, замедлившись и выбившись из ритма танца. — Ты теперь жена асгардского принца. — Жена преступника, — с нескрываемым упреком в голосе добавила Сигюн. — Преступник или нет, но титул все еще при нем. Отнесись к моим словам серьезно. Я волнуюсь за тебя. «Поздно спохватился, папа», — подумала Сигюн, но вслух решила этого не произносить. Она в последний раз закружилась под его рукой и, как требовал танец, перешла к другому партнеру. Им оказался Фьёльнир, вклинившийся в это танцевальное плетение как-то незаметно и неожиданно. — Ну здравствуй, сестрица! — он лучезарно улыбнулся ей, перехватив ее тонкие запястья. Увидев его лицо, она не смогла удержать ответной улыбки. — Готова тряхнуть косточками? — Следи, как бы по залу не рассыпались, — предупредила Сигюн, подхватив его азартный настрой. Фьёльнир рассмеялся, унося ее в быстром танце, когда музыканты завели охотничью песню. Каблуки отбивали в такт музыке, пары соединялись и разъединялись вновь, вприпрыжку исполняя танцевальные элементы, ладони ритмично ударялись друг о друга. Сигюн подначивала Фьёльнира, кружилась с кузинами, высоко поднимая руки. Она забыла, где находилась и кем теперь являлась, оставляя себе право побыть радостной на собственной свадьбе хотя бы пару коротких мгновений. Когда танцевать уже не оставалось сил, Сигюн и Фьёльнир покинули центр зала и отошли к столам, чтобы перевести дух и выпить. Тор, леди Сиф и распаленные хмелем и медовухой три воина встретили их приподнятыми вверх кубками. Один из них, красивый, стройный и золотоволосый, подошел к Сигюн, подал ей руку, а затем наклонился и поцеловал тыльную сторону ладони, касаясь жесткими усами алебастровую кожу. Сигюн опешила и растерянно улыбнулась, вопросительно поглядывая на Фьёльнира. Он в ответ пожал плечами и тихо рассмеялся. — Я много слышал о вас, принцесса, — воин всмотрелся в ее лицо, используя свой самый пленительный взгляд. Затем он перевел глаза на Фьёльнира и миролюбиво кивнул. — И о вас, принц Фьёльнир. — Я польщен, — Фьёльнир поднял кубок с янтарным элем внутри. — Мне тоже доводилось слышать о подвигах великих воинов, вот только… — принц виновато прищурился, давая понять, что имени собеседника назвать не сможет. — Моя вина, — мужчина положил ладонь на грудь. — Я Фандрал. Один из защитников Асгарда. Фьёльнир приветственно кивнул. — Вы прекрасно танцуете, принцесса, — Фандрал вновь посмотрел на Сигюн своим игривым взглядом. — Благодарю, — она улыбнулась. — Не откажете ли мне в удовольствии станцевать с вами после того, как вы переведете дух? Сигюн выгнула бровь. Качества личности Фандрала стали очевидны, стоило ему только открыть рот. Дамский угодник и повеса, живущий летящей, азартной жизнью. Он настолько не видел рамок дозволенного, что флиртовал с замужней женщиной прямо на ее свадьбе. — Боюсь, я склонна дать отрицательный ответ. Видите ли, я вот уже пару часов как замужняя женщина, и я сомневаюсь, что моему супругу понравилась бы ваша затея. На самом деле Сигюн лукавила. Насолить Локи очень хотелось. Однако этот способ был не совсем удобен, ибо в первую очередь скомпрометирует саму Сигюн, и только потом поставит Локи в смешное положение. Такой исход событий Сигюн не устраивал. — Ваш супруг не оценит вашей преданности, — Фандрал раздосадованно цокнул языком и сделал маленький глоток эля. — Он в принципе не способен оценить женщину по достоинству. — Зато ты оценил за свою жизнь столько женщин, что сам уже обесценился, — голос Локи раздался прямо за спиной Сигюн. Она вздрогнула, испугавшись его неожиданного появления. Как он только смог оказаться настолько близко так быстро и незаметно? Судя по удивленно вскинутым бровям Фандрала, он тоже не заметил приближения Локи, что было странно, потому что он стоял к Сигюн лицом и мог легко увидеть все, что происходило за ее спиной. Она обернулась через плечо. Локи опустил глаза на нее. В них ничего не выражалось, но Сигюн отчего-то казалось, что сейчас он думал о тысячи вещах одновременно. Затем взгляд его стал иронично-колючим, когда он посмотрел на Фандрала. Легкая полуулыбка очертила тонкие губы. — Локи, — Фандрал улыбнулся, причем вполне искренне, как показалось Сигюн. — Вижу, на язык ты также колок и даже темница из тебя это не вытравила. Как там поживают остальные преступники? — Прекрасно, — улыбка Локи стала шире, отчего у Сигюн по спине пробежались холодные мурашки. Она глянула на Фьёльнира, который тоже неспокойно переминался с ноги на ногу и искал пути к отступлению. — Я передам им, что ты интересовался. — Наша команда медленно начинает воссоединяться? — Тор остановился рядом с Фандралом. Его доспехи сегодня сияли ярче обычного. Он оглядел друга и брата быстрым взглядом, пытаясь не выдавать своей настороженности. Леди Сиф тоже оказалась рядом. Она даже не пыталась скрыть своего презрения. Ее бежевое платье обхватывал похожий на доспех пояс, лишний раз подчеркивающий, что Сиф — в первую очередь воин, а уже потом придворная дама. — До воссоединения тут еще далеко, — угрюмо заметила она, окинув Локи холодным взглядом. Локи это, казалось, только развеселило. — Отчего же? — Фандрал сохранял оптимистичный настрой. — Может быть, если кому-то из нас, — он быстро оглядел весь зал, будто бы и вправду не знал, на кого-намекает, — удастся справиться со своими змеиными повадками, все станет возможным. — И не говори, Фандрал, — Локи поддержал нарочито-непринужденный тон. — Змей среди нас развелось бесчисленное множество. Он шевельнул рукой. Легко и естественно. Если бы Сигюн не стояла к нему так близко, она, скорее всего, и не заметила бы даже. Все произошло очень быстро. Сигюн не успела испугаться. Раздался возглас Фандрала, а в следующую секунду воин брезгливо дернул рукой, с грохотом роняя на пол свой кубок с элем. К удивлению Сигюн, жидкость не вылилась на пол. Вместо нее из чаши, петляя, выползли три тонкие черные змеи с удивительной переливающейся чешуей. Находящиеся поблизости гости обернулись на звуки и дружно ахнули, увидев трех ползучих тварей посреди праздника. Одна дама, особо впечатлительная, театрально приложив ладонь ко лбу, рухнула в обморок. Довольный всеобщей реакцией и разрастающейся паникой, Локи рассмеялся. Так по-детски задорно и чисто, что Сигюн несколько раз оборачивалась на него, чтобы проверить действительно ли этот смех принадлежал ему. Когда возбужденный гомон заставил шевелиться эйнхерий, Локи не без сожаления снова махнул рукой, и три змейки исчезли в изумрудном свечении также быстро, как и появились, оставив после себя янтарные лужицы эля. — Какая же пошлая и старая шутка, — Фандрал махнул рукой, в которой был кубок, будто бы стараясь стряхнуть невидимых змей. — Теряешь сноровку, Локи. Сиф сжала кулаки и чуть подалась вперед, смотря на Локи таким воинственным взглядом, что он должен был упасть замертво. Сигюн даже показалось, что она вот-вот замахнется и ударит его со всей силы по лицу. Шальная мысль о том, что Сигюн хотела бы посмотреть на эту картину, промелькнула у нее в голове яркой вспышкой и вызвала непроизвольную улыбку, которую принцесса была вынуждена тут же подавить. — Спокойно, — Тор обернулся к людям, широко расставив руки и показав народу пустые раскрытые ладони. — Все под контролем. Просто неудачная шутка, — найдя глазами прислугу, он кивнул на мокрый пол. — Успокойся, Сиф, — Фандрал взял подругу за локоть, отвлекая ее от мыслей об убийстве. — Пойдем потанцуем, — он улыбнулся, будто бы секунду назад совсем ничего не произошло. — Как раз танец воинов начался, — и не дожидаясь ответа, он увел леди Сиф подальше от Локи и места происшествия. Тор проводил их глазами, а затем обернулся к довольному Локи. Сигюн ожидала, что Тор разгневается, но он был удивительно спокоен, словно бы произошло что-то привычное, что-то, к чему он давно привык и что случается ежедневно. — А шутка и вправду старая, — заметил он вдруг. Локи хмыкнул. — Шутка не устареет, пока есть хоть один дурак, готовый на нее вестись, — ответил он. Вся веселость из его глаз тут же выветрилась, уступая место его любимому, поддёрнутому ленцой выражению. Тор мотнул головой и слегка улыбнулся, словно бы все это вызывало где-то глубоко внутри теплые воспоминания, которые он хранил с особой бережливостью. Сигюн вдруг показалось, что она невольно стала свидетелем чего-то интимного. Фьёльнир прочистил горло. — Впечатляет, — сказал он, наблюдая, как слуги молниеносно расправились с лужей, оставляя после себя зеркально чистый пол. — Вот только я думал, что ваши браслеты… — он перевел взгляд на руки Локи и, не задерживаясь надолго, посмотрел на самого принца. — Лишь ограничивают, — голос Локи прозвучал резко, как удар кнутом. Фьёльнир понял, что случайно тронул болезненную струну. — Полностью лишить магии они не смогут. Сигюн от этих слов пробрала мелкая дрожь. Так значит, он еще может применить магию. Какова вероятность, что следующая его «шутка» будет направлена против нее? Фьёльнир заметил, как краска спала с лица сестры. Он подхватил её под локоть и повернулся к Локи. — Могу я украсть мою сестру для еще одного танца? — губы Фьёльнира растянулись в беспечной улыбке. На секунду лицо Локи вспыхнуло раздражением, но затем он снисходительно кивнул, позволяя Фьёльниру увести Сигюн и спрятать среди других танцующих. — Она нравится мне, — Тор одобряюще улыбнулся, провожая глазами спину Сигюн. — Хорошая. Локи хмыкнул. — Особенно когда молчит. — Да брось, Локи, — Тор засмеялся и положил свою огромную ладонь на плечо Локи. Младший стиснул зубы и сбросил руку брата. Тор не расстроился или же сделал вид, что его это совсем не тронуло. — Теперь тебе есть с кем потренироваться в колкостях и упрямстве. Разве не здорово? — Или на ком потренировать, — Локи сделал особый акцент на слово «на», не поддержав оптимизма Тора. — Не обижай её, — тон громовержца изменился. — Она не виновата, что стала твоей женой. Она скорее жертва, чем причина твоего… — Тор запнулся, подбирая верное слово, — «несчастья». — Бедную девочку выдали замуж за такого монстра, как я. Давайте же все вместе начнем ее жалеть, — раздраженно процедил трикстер. — Можешь не жалеть. Но ты мог бы попробовать ее удивить. К примеру, показать, что она ошибается и ты не такой уж и монстр, как она думает, — Тор нарочито-беспечно пожал широкими плечами. — С чего ты взял, что она ошибается? — слова Тора развеселили Локи, но веселость эта была темной и безумной. Губы бога обмана растянулись в оскале. Как раз так он улыбался в Нью-Йорке, находясь под влиянием скипетра. Жуткие воспоминания отдались неприятным, склизким холодом в районе груди. — Я же знаю… — Спасибо за совет, — Локи отрезал его на полуслове. — Но я сам разберусь, как мне вести себя со своей женой. Или ты и здесь решил откинуть меня в тень? Однако ответ на этот вопрос Локи вовсе не требовался. Одернув изумрудный плащ, он ушел, даже не обернувшись. Ноги сами унесли его на балкон, где не было народу. Свежий воздух ласково коснулся его лица, парапет приятно холодил пальцы. Одним привычным движением он снял шлем и откинул угольно-черные волосы назад. «Монстр». Это слово гулко било в его голове сразу несколькими голосами: Одина, Тора, Фригг, Сигюн, его собственным. Все они это повторяли. Локи тряхнул головой, отмахиваясь от них как от назойливой мухи, и глубоко вдохнул теплый асгардский воздух. Солнце закатывалось за горизонт, окрашивая небо в насыщенно-апельсиновый и ярко-малиновый цвета. Кожа Локи в прощальных лучах казалась золотой. День приходит в упадок. Он скоро закончится, а вместе с ним закончится и проклятая свадьба. От этой мысли дышаться Локи стало легче. А в центре зала, танцуя среди гостей, Сигюн также смотрела на уплывающий солнечный диск сквозь огромное окно. Луч преломился о кристальную люстру и солнечным зайчиком упал прямо на ее щеку. Она тревожно схватилась за Фьёльнира и спрятала лицо в его плече. Вечерело. Неумолимо приближалась ночь. Скоро пир закончится, и Сигюн вынуждена будет остаться с мужем совсем одна. Рядом не будет ни Фреи, ни Фрейра, ни Фьёльнира, ни даже Уны. Сердце Сигюн гулко стукнулось о ребра и рухнуло куда-то в живот.