Dynasties

В покоях Локи было темно. Сигюн не зажигала свечи. Широкая серебряная полоска лунного света просачивалась сквозь распахнутые двери балкона и искрилась на свадебном платье Сигюн. Она сидела на краю кровати, рассматривая свои дрожащие руки. Волосы свесились на ее лицо. Гребень и красные ленты небрежно лежали на туалетном столике, втиснутом в эту спальню специально для Сигюн. Переодеваться в ночную одежду было страшно. Даже находясь совсем одна, она постоянно думала, что кто-то незримый и совершенно гадкий наблюдает за ней, тычет в нее пальцем и посмеивается. Стыд сковывал её грудь. — Прячась, ты лишь отодвигаешь неизбежное, но вовсе не решаешь саму проблему, — сказала Фрея, приблизившись к Сигюн сзади, когда она под шумок покинула пиршество и укрылась в королевском саду. Сигюн вздрогнула. — Не подкрадывайся так, — хмуро ответила она. — У меня и без этого скоро будет нервный тик. — Я не подкрадывалась вовсе, — Фрея присела рядом с Сигюн на резную скамью. Её винное русалочье платье с интригующе открытыми плечами шуршало о траву, когда она опускалась. — Это ты невнимательна, — легкая улыбка очертила ее губы. В приглушенном светло-розовом цвете надвигающихся сумерек черты лица Фреи становились мягче, и она казалась еще красивее. — Мне это простительно сегодня, — Сигюн хмыкнула. Сигюн встала с кровати и вышла на балкон. Внизу был виден город, где асы только начинали праздновать свадьбу принца. Радостный, полупьяный гомон, подгоняемый едва заметным ветром, урывками доносился до Сигюн. Она грустно улыбнулась. Хоть кто-то был искренне рад их свадьбе. — Меня уже ищут? — спросила Сигюн, разглядывая, как поздняя пташка копошилась в цветущем розовыми звездами кустарнике. — Гости — еще нет, но твой муж давно заприметил твою пропажу, — Фрея откинулась на скамейке и положила руки на спинку. — Кто бы сомневался, — Сигюн закатила глаза. — Он как ищейка, все вынюхивает. — Да, и это весьма полезное качество для представителя правящего семейства, — Фрея говорила это таким тоном, будто они обсуждали, какое платье завтра наденут. — Мне кажется, или ты пришла оправдывать его? — Сигюн рассердилась. Ее брови сурово свелись к переносице, когда она посмотрела на Фрею, сохранявшую беспечное спокойствие. — Вовсе нет, — Фрея взмахом руки отогнала от себя навязчивого светлячка, летавшего возле ее уха. Его тусклый отблеск отразился в жемчужном ожерелье, удобно лежавшем на ее высокой груди. — Я подумала, что в твоей непростой ситуации тебе понадобится совет богини любви. Я кое-что да смыслю. — Спасибо, но в данном случае мне больше подойдут советы бога войны, — бездумно сорвала цветочек с вьюна, обнимавшего золотой фонарь. — Кстати, ты не видела Тюра? Может, еще не поздно попросить его совета. Послышались шаги. Сигюн выпрямилась и резко обернулась. Осторожно подойдя к двери, ведущей в покои, она заглянула в спальню. Локи нигде не было видно. Быстрые шаги, смутившие шаткое спокойствие Сигюн, стали слышны чуть тише. Кто-то просто прошел мимо. Сигюн вернулась к парапету и посмотрела в небо, усыпанное бриллиантовой россыпью. Сигюн мало смыслила в искусстве читать звезды, но даже ее неискушенный взгляд заметил, что в Ванахейме звезды совсем другие. Среди них принцесса вдруг почувствовала себя ужасно никчемной. — Видела, — Фрея сузила свои голубые кошачьи глаза. — Крайне неприятный тип с интеллектом чуть выше, чем у этой скамейки. Сигюн усмехнулась. — Ты удивляешь меня, — Фрея пододвинулась ближе к Сигюн. Ее черные локоны сползли с ее спины и растеклись по тонким белым рукам. — Неужели ты и вправду хочешь воевать с тем, с кем связала себя узами брака? Разве этому я тебя учила? — Я не по собственной воле связала себя этими узами… — Это не имеет значения, — Фрея резко остановила ее, выставив раскрытую ладонь прямо перед лицом племянницы. — Больше не имеет. Кольцо на твоем пальце, а значит, пути к отступлению перекрыты. Осталось только идти вперед. А с кем ты будешь это делать, с врагом или союзником, зависит от тебя. — Ты забыла чьей, женой я стала? — Сигюн чуть не захлебнулась от возмущения и досады. — Перестань, — Фрея мотнула головой и рассмеялась, будто Сигюн была смешным ребенком. — Каким бы опасным магом он ни был, сколько бы миров ни стремился покорить и сколько правителей ни сверг, у тебя все еще есть преимущество. Сигюн, чьи уши горели от обиды, вдруг заинтересованно вскинула брови. — Какое? — спросила она, поборов недовольство ее словами. Фрея улыбнулась, ожидая этот вопрос. Она поманила Сигюн пальцем, будто собиралась сообщить какой-то важный секрет. Сигюн наклонилась, сосредоточенно наблюдая за изменениями в лице Фреи. — Ты родилась женщиной, моя дорогая, — склонив голову и ласково улыбнувшись, наконец ответила Фрея. Сигюн разочарованно отодвинулась. — Я думала, хоть ты скажешь что-то дельное, — Сигюн отшвырнула цветок, который держала в руках, в сторону. — Напрасно, — голос Фреи скатился в предостерегающий шепот. — Мужчины сильнее физически, они завоевывают миры, становятся великими магами, воинами, царями или кем там они еще становятся… — Фрея безразлично махнула рукой. — Но женщина все еще хитрее. Потому что она может сделать так, чтобы все эти завоеванные миры были затем кинуты к ее ногам, — она изящно повертела стопой, обутой в бежевую туфлю. — И твой муж не исключение, — Фрея подняла глаза на Сигюн, и ее взгляд пронзил племянницу насквозь. — Нужно только найти подход. — Я не понимаю, как ты можешь говорить об этом так спокойно, — Сигюн замотала головой. — Он же… Он же… — Никто ничего не делает просто так, Сигюн, — Фрея снова не дала ей закончить предложение. — Может, тебе стоит перестать думать, что он сделал, и задаться вопросом, почему он это сделал, м? — она подперла голову рукой и высоко подняла брови. При этом вид у нее был такой игривый, словно бы все это было шуткой. Сигюн не нашлась, что ответить. Она глубоко вздохнула и отвернулась, закрыв лицо ладонями. Она почувствовала, как рука Фреи легла на ее плечи, а потом богиня притянула ее к себе, погладив по волосам. Сигюн устроила голову на белом плече Фреи. — Я не хочу, — хныкнула Сигюн. — Уже темнеет. Скоро мне нужно будет идти в его покои и ждать его там, чтобы провести с ним первую брачную ночь. Фрея, я не хочу, — снова повторила она, зажмурившись. Одна мысль, что ей придется раздеться, раздвинуть перед ним ноги, терпеть то, как он будет ерзать на ней, трогать ее, забираться внутрь нее, вводила Сигюн в состояние тотального ужаса. А еще ей становилось мерзко и противно. — Я понимаю, дорогая, — ласково ответила Фрея. — Поговори с ним. Вдруг он пойдет тебе навстречу. — А если не пойдет? — Сигюн подняла глаза на Фрею. — В таком случае сделай все так, чтобы он понял, что ты — его жена, а не его раба. Сигюн отняла глаза от звездного неба и направилась обратно в спальню. Она вздрогнула, когда увидела Локи посреди комнаты. Он оставался только в зеленой рубашке, а его плащ, камзол, шлем и доспехи уже лежали на стоящем у стены резном стуле. Видимо, использовался он исключительно с целью вешалки, а не по назначению. Как ей удалось услышать шаги в коридоре, но пропустить то, как Локи вошел и уже на половину переоделся? — Я не слышала, как вы… — она запнулась, — ты вошел, — слова давались непомерно тяжело. Локи обернулся и посмотрел на нее с удивлением, которое он на этот раз даже не пытался скрыть. Бровь его изогнулась, словно говоря «серьёзно?». Под прицелом этого взгляда она почувствовала себя глупо. — Неудивительно, с таким-то феноменальным вниманием, — Локи одернул рубашку. — Если бы я протащил сюда чибиса, уверен, ты бы тоже не сразу заметила. Сигюн стиснула зубы. Она вспоминала слова Герд и Фреи. Терпи и молчи, а когда приходится говорить, разговаривай по-хорошему. Она проглотила колкость Локи и выдавила из себя улыбку. Он смотрел на нее долгие несколько секунд. Смотрел так, что ей казалось, будто он проник глубоко в ее мозг и считал все мысли и намерения, будто он знает, как она целовалась с юнцом из вольных народов, как шутки ради разукрасила лицо спящей леди Хильд и как случайно на охоте подстрелила Фьёльниру ногу. Но затем Локи усмехнулся и отвел взгляд. — Ты все еще в платье, — заметил он, обходя Сигюн. Она застыла на месте. По спине пробежался холодок. Сигюн прикрыла глаза и вобрала в грудь побольше воздуха. — Оно очень красивое, — сквозь стиснутые зубы ответила она. — Не хочется с ним расставаться, — Сигюн провела руками по ткани, чувствуя как серебряные нити царапают кожу. Темнота вдруг стала пугать ее. Она подошла к столу, где стояли чаша с зелёными яблоками и канделябр с тремя свечами. Никаких приспособлений для зажигания не было. Она раздосадованно вздохнула, уперевшись руками в стол. Но затем послышался щелчок пальцами, и короткие фитили воспламенились огненными каплями, чуть не опалив свесившиеся на лицо волосы Сигюн. Она спешно отпрянула от стола, оборачиваясь на Локи. Он опустил руку, которой творил заклинание, а потом усмехнулся тому, как беспомощно Сигюн выглядела. Однако интерес к ней он потерял быстро. Локи выдвинул один из ящиков у прикроватной тумбы и долго рассматривал его содержимое. Сигюн вытянула шею, силясь разобрать хоть что-то, но тусклый дрожащий свет слабо освещал только ту половину комнаты, где находилась Сигюн, и она ничего не могла рассмотреть. Да и Локи закрывал все своей спиной. Она раздосадованно поджала губы. — Платье и вправду красивое, — вдруг подал голос Локи. Сигюн удивленно посмотрела на его спину, где под тонкой рубашкой перекатывались гибкие мышцы. Он, что, сделал комплимент только что? — И поэтому, — эти слова в ночной тишине прозвучали удивительно звонко, — будет жаль, если оно ненароком испортится, — Локи развернулся, держа в руках блестящий кинжал. Кровь Сигюн застыла в жилах, а все тело напряглось и стало каменным. По инерции она отошла на шаг и шумно врезалась в стол. Одно из яблок выпало из тарелки и, рухнув на пол, покатилось возле ее ног. Сердце билось в груди как бешеное. Он сумасшедший! Как с ним вообще можно разговаривать по-хорошему?! Локи проследил за ее реакцией исподлобья и усмехнулся. Пальцем он любовно провел по краю кинжала, проверяя остроту, а потом поднял его и повертел в руках, рассматривая, как в металле смешиваются и переливаются луна и свечи. Когда опаловые глаза ввинтились в Сигюн, ее сердце сделало сальто и камнем рухнуло в пятки. Локи сделал шаг навстречу. Все внутренности Сигюн подпрыгнули, а рука сама потянулась за первой вещью, за которую только могла схватиться. Это оказался канделябр. — Не подходи, — предупредила Сигюн, выставив руку вперед и осветив лицо Локи. Он дернулся от огня, который только чудом остался гореть, и посмотрел на новоиспеченную супругу поверх пламени. Его ресницы отбрасывали на щеки страшные тени, огонь отражался в глазах, а освещенные черты лица сделались острее, чем были на самом деле. Ухмылка искривила рот принца, делая его похожим на безумца. Он поднял руки. В одной из них угрожающе поблескивал кинжал. Сигюн признала, что оружие было удивительно красивым. Тонкий и узкий клинок, как раз в стиле Локи, резная рукоять, окованная металлом, а по середине крестовины, словно черная дыра, зиял обсидиан. Умирать от такого оружия было не стыдно, но пока Сигюн не была к этому готова. Воск капал на пол и вычищенные ботинки принца. Из груди Локи вырвался рваный, хриплый смешок. — Кажется, когда-то давно мы это уже проходили, — он шевельнул пальцами, рассматривая, как играли тени на стенах. — Ты правда думаешь, что огонь, который я сам же и создал, сможет навредить мне? Видимо, замешательство отразилось на лице Сигюн, потому что в следующую секунду Локи посмотрел на нее как на ребенка, которого ему следовало бы отчитать. — Да ты еще глупее, чем я думал. — Не огнем, так золотом огрею, — гневно шепнула Сигюн, посильнее схватив свое оружие и угрожающе надвинув его на Локи. Канделябр оказался тяжелым, и рука у нее начинала предательски дрожать. Огонь лизнул бледную щеку принца. Воск капнул прямо на грудь мужчины, оставив уродливую белую каплю на его рубашке. Локи посмотрел вниз, а затем раздраженно поджал губы. Нацепив на лицо маску вселенского терпения, он вздохнул. — Какой варварский подход. Очень в твоем духе, — сказал он, пальцем отодвигая от себя подсвечник. — И это мне говорит тот, кто угрожает мне кинжалом? — Сигюн увернулась от его пальцев и снова придвинула свое оружие ближе к его лицу. Глаза ее строго сузились. — Я? Угрожал? — Локи свел брови на переносице и посмотрел на Сигюн с нескрываемой насмешкой. — С чего ты взяла, что я вообще шел к тебе? — Что? — он сумел застать ее врасплох. Локи закатил глаза, снова отодвинул от себя ее руку и, обойдя Сигюн, остановился у стола. Длинными пальцами он взял в руки яблоко и опустился на стул, вальяжно закинув ноги на стол. Кинжалом он медленно стал очищать яблоко от кожуры. При этом лицо у него было такое расслабленное и безучастное, что казалось, будто он и вовсе забыл про существование Сигюн. От возмущения она чуть не задохнулась. Он нагло испытывал и провоцировал ее, проверял на прочность и рьяно старался вывести ее из равновесия, которого, впрочем, в ее жизни уже давно не было. Она стиснула зубы и выдохнула, отчего ноздри ее гневно затрепетали. — Зачем ты это делаешь? — спросила она, оглядывая расслабленную фигуру мужа сердитым взглядом. — Что я делаю? — он даже не поднял глаз на нее, продолжая очищать яблоко. Кожура свисала удивительно ровной спиралью. На секунду Сигюн показалось, что ее тело пронзили крохотные иголочки. Волна злости и раздражения накрыла ее. Она вспомнила, как после обряда бракосочетания, он затащил ее за портьеру, преисполненный возмущением. Сигюн поймала себя на мысли, что они теперь поменялись ролями. — Ты знаешь, что, — она тряхнула подсвечником. Свет колыхнулся, дрогнули тени на стенах. Локи устало вздохнул и поднял на Сигюн полный издевательского равнодушия взгляд. — Раз уж мне подарили такую забавную зверушку, грех не поиграться, — его крадущийся голос проникал Сигюн под кожу, отравляя ее своими словами. Заражая злостью, негодованием и чувством отчаяния. — Зверушка? — она глубоко и шумно дышала. — Есть ли в этом мире хоть кто-то, к кому ты относишься с уважением? — Есть, — Локи снова отвернулся и принялся за дело. — И это точно не тот человек, который при каждом удобном случае тычет в меня палкой или… — взгляд его мимолетно упал на руку Сигюн, все еще сжимавшую тонкий золотой стержень, — подсвечником. — Если бы ты относился ко мне так, как должно, ничего такого бы не произошло, — парировала Сигюн. Локи остановился, на секунду замер, а затем посмотрел на Сигюн. На губах его застыла обманчиво-ласковая улыбка. У Сигюн сложилось ощущение, что она сказала что-то невообразимо глупое, что-то, что хитрый бог обмана смог обернуть в свою пользу. — Как должно… — он медленно закивал, прикусив губу, а потом опустил ноги на пол и резко поднялся. — Что ж, — он усмехнулся, подходя на шаг ближе. Сигюн едва удержалась от того, чтобы не сделать два назад. — В этот раз я сделаю, как ты хочешь. Конечно, объятья сна для меня выглядят куда привлекательнее, чем твои, — он бегло оглядел ее с ног до головы и словно бы разочарованно цокнул языком. Этот жест отчего-то оскорбил Сигюн даже больше, чем когда он назвал ее зверушкой. — Но раз принцесса хочет, чтобы все прошло должным, — на это слово он сделал особый акцент, — образом, я не могу ей отказать, — Локи слегка склонил голову в фальшиво-учтивом жесте. Бледная рука потянулась к ее лицу. Напряженная как камень Сигюн наблюдала за ней, улавливая каждое малейшее движение. Большим и указательным пальцами Локи твёрдо обхватил ее щеки. — Что ты делаешь? — Сигюн вздрогнула, широко распахнув глаза. — Что должен, — Локи беспечно пожал плечами. — Собираюсь исполнить супружеский долг. Он перехватил ее руку, прежде чем Сигюн успела замахнуться. От встряски огонь погас, и в комнате воцарился серебристый полумрак. Глаза Локи влажно блестели в темноте, оглядывая полное ужаса лицо молодой жены. Она выронила канделябр. Звук ударяющегося об пол металла казался оглушительным грохотом. Создавалось ощущение, что он мог разбудить весь дворец. Сигюн вцепилась ногтями в ладонь Локи, пытаясь отнять его пальцы от своего лица. Она царапалась, как дикая кошка, не сдавалась, хотя и понимала, что Локи был сильнее нее в несколько раз. Каким-то непонятным для Локи образом она могла сочетать в себе чувство страха и отважной решимости одновременно. Весь ее вид говорил о том, что она не собирается сдаваться без боя. Локи вдруг стало ужасно интересно, что же она будет делать дальше. Он заставил ее посмотреть на него. Глаза ее блестели свирепой отчаянностью. Локи хмыкнул и наклонился к ней, намеренно останавливаясь на пару секунд. В то мгновение, когда Сигюн поняла, что Локи собирается сделать, глаза ее расширились, становясь похожими на два огромных блюдца. Она плотно сжала губы и замотала головой, пытаясь вырваться из его хватки и не дать себя поцеловать. Локи тихо рассмеялся, удовлетворенный представлением. Однако веселье в его лице быстро сменилось недоумением, когда рука Сигюн уплыла сквозь его пальцы. Что-то происходило. На его глазах лицо принцессы вытянулось, обросло короткой белой шерстью. Сигюн исчезала, сжимаясь в один крохотный комок у его ног. Локи потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Столько же нужно было Сигюн, чтобы оклематься и привыкнуть к своему новому обличью. Мышь жалобно пискнула, резво развернулась и юркнула в узкое пространство под дверью. Локи оставалось только смотреть, как тонкий мышиный хвост исчезает в проеме. Опомнившись, Локи подошел к двери и выглянул в длинный коридор. В полумраке, создаваемым тусклыми факелами, невозможно было ничего рассмотреть. Шороха также не было слышно. Решив, что сейчас предпринимать что-либо бесполезно, Локи захлопнул дверь и вернулся в свои покои. Подняв канделябр с пола, он вернул его на стол. Магией Локи машинально соединил поломанные в нескольких местах свечи и зажег фитили. Мысли его неслись вперед галопом, и сам он едва поспевал за ними. Опустившись на стул и привычным жестом закинув скрещенные ноги на стол, он задумчиво повертел в пальцах кинжал, который поднял со стола. — Что ж, принцесса, — шепнул он, рассматривая свое вытянутое отражение в клинке. — Испытание на прочность с треском провалено. Однако никакого триумфа Локи не испытал. Мрачно нахмурившись, он приложил палец к губам. Способности его жены беспокоили его. Как только его выпустили из темницы, первое, что он сделал, — это навел справки о своей будущей супруге. Он хорошо помнил день их первой встречи, потому возможности Сигюн волновали его в первую очередь. Однако, когда он узнал, что принцесса мало того, что ни разу не обращалась больше, так еще и совершенно не развивала свои магические способности, он успокоился и потерял всякий интерес. Магия внутри нее не проявлялась многие годы. Но вот это случилось снова. И снова при нем. Он стал причиной ее обращения. Очевидно, трансформация действовала как защитный механизм. Стоило Сигюн испугаться до полусмерти, и мышь приходила к ней на помощь. Локи тяжело усмехнулся. Где-то внутри стало липко и противно. По большому счету ему было плевать на чувства девчонки. Он доводил ее забавы ради, но неужели она и вправду думала, что он хоть как-то замарает об нее руки? Она держит его за идиота или сама является слишком глупой? Своей свободой, хоть и достаточно условной, Локи дорожил. Его взгляд упал на скованные проклятыми браслетами запястья. Нужно бежать. От удушающего Асгарда, от насквозь фальшивого Одина, от молящего взгляда Фригг, от доставучего Тора и осточертевшей за короткий срок Сигюн. Бежать подальше, в другие миры, к другим звездам, где никто не знает о Локи Одинсоне (или Лафейсоне?), о могучем Торе и великом Одине, где никто не посмеет глянуть на него с презрительной ухмылкой, где он будет сам себе король, где он ни за что и никогда не позволит себе кому-нибудь довериться или, не приведите Норны, к кому-нибудь привязаться. Нужно только найти способ освободить магию. Локи ловко крутанул кинжал в последний раз и заставил его исчезнуть в изумрудном свечении. Встав с сиденья, он подошел к длинному стеллажу, где хранились самые полезные книги. Настольные, как он их называл. Не глядя, он достал нужный том и все также играючи открыл на странице, где начинался раздел о перевертышах. Бережно положив книгу на стол и осветив пожелтевшие и хрупкие от времени страницы, он склонился над томом, вчитываясь в уже порядком выцветшие строчки. Быть может, Норны на его стороне, и они не зря подкинули ему девицу с небольшим умом, но огромным магическим потенциалом? Было бы великой глупостью не воспользоваться таким «подарком судьбы».

***

Сигюн проснулась от того, что рука, которую она подкладывала себе под голову, онемела, а спина безбожно затекла и, казалось, превратилась в один огромный синяк. Издав болезненный всхлип, Сигюн приподнялась на локтях и осмотрелась. Она находилась в комнате, по размеру не уступавшей тронному залу. Длинные столы здесь были стерильно чистыми. Лишь кое-где стояли глубокие миски и блестящие кастрюли. Настенные ящики полнились посудой и едой. Сигюн поняла, что оказалась на кухне. Видимо, было еще настолько рано, что даже кухарки не принялись за готовку королевского завтрака. Сигюн облегченно выдохнула и не без труда поднялась на ноги. Будучи мышью, она пристроилась возле массивной печи. После пиршества от нее еще исходил жар, который сумел согреть Сигюн в ту ужасную ночь. Подобрав с пола туфли, Сигюн попыталась их надеть. Однако нудящая спина и обессиленные ноги возмутились ее намерению. Потому она взяла туфли в руки и решила дойти до покоев, пока весь замок спит. Выйдя из кухни, она поняла, что находилась на цокольном этаже, куда редко заходил кто-то рангом выше, чем просто прислуга. Золота здесь было намного меньше. Она поднялась вверх по единственной лестнице, которая находилась в коридоре. Она вела в вестибюль, где створчатые золотые двери скрывали тронный зал. Звуки ее шагов в пустом коридоре звучали слишком громко. Сигюн пришлось встать на носки, чтобы не создавать шуму и не привлекать к себе внимание. К тому же она совершенно не знала, насколько ранней пташкой был Один. Не хотелось бы быть им пойманной. Когда Сигюн нашла парадную лестницу и поднялась на несколько ступеней, она позволила себе расслабиться и встала на стопу. Сигюн все еще не была уверена в правильности своего решения вернуться в покои Локи. Но выбор у нее был особо не велик: либо в покои, либо обратно на кухню. Найти апартаменты Локи была задачей проблематичной. Все время пребывания в Асгарде Сигюн провела в своей спальне, выбираясь только на обед или проведать Агвида в королевских конюшнях. Эти встречи успокаивали ее. Кое-как найдя нужный коридор, не наткнувшись ни на кого, Сигюн остановилась у нужной двери. Схватившись за ручку, она выдохнула и попыталась собрать мысли, расползшиеся по ее голове как жуки. Резким движением она толкнула дверь и вошла внутрь комнаты. В покоях было тихо. Сигюн быстро окинула их взглядом. Вчера в темноте она ничего не рассмотрела, да и мысли ее были заняты другим. Но сейчас она видела, что покои Локи были большие, с высокими и широкими окнами и выходом на балкон. Напротив — огромная кровать с балдахином из плотной темной ткани. По двум сторонам от нее находились прикроватные тумбы. Из одной из них Локи достал свой кинжал. Сигюн подошла, дернула ручку. Ящик был заперт, чему Сигюн ничуть не удивилась. Потеряв интерес, она развернулась. Пол был устлан ковром из какого-то очень мягкого ворса. Стоять на нем босыми ногами было одно удовольствие. Напротив одной из стен располагался гардероб, а рядом с ним стул, на который Локи складывал свои доспехи. Шлем до сих пор находился там. На письменном столе все также стояли чаша с яблоками и канделябр. Но от свечей в его рогах остались только жалкие огарки. Локи не спал всю ночь? У противоположной стены мостились стеллажи с книгами, рукописями, свитками, зельями и артефактами. Все это содержалось в идеальном порядке: ни пылинки, ни неровности в книжных рядах. Создавалось впечатление, что для Локи содержимое этих стеллажей было главным сокровищем, потому Сигюн не осмелилась даже подойти ближе. А еще здесь был камин, а напротив него — софа и два кресла с мягкими подушками. Сигюн отметила, что в ее покоях в Ванахейме тоже был похожий уголок. В зимние вечера, когда наступал Йоль, она любила располагаться перед ним, зарываясь в пледы и подушки, и слушать сказки старой леди Хильд. Ностальгия и тоска схватила Сигюн в свои цепкие лапища, и, чтобы хоть как-то избавиться от этого удушающего чувства, принцесса направилась в ванную. Проходя мимо зеркала и нечаянно бросив на него взгляд, она вздрогнула, не узнав собственного отражения. Волосы растрепаны, все лицо измазано в копоти и саже, босые ноги, а платье… Её прекрасное, необыкновенное еще вчера платье посерело, измялось, кое-где порвалось. Перед собой Сигюн видела вовсе не принцессу, а самую обыкновенную чернавку. Горло сковал терновник. Крупные слезы собрались в уголках глаз. Сигюн закрыла лицо руками, всхлипывая и рвано выдыхая. Внезапно послышался стук в дверь. Сигюн напряглась и мигом убрала руки от лица. Неужели вернулся? — Миледи, вы здесь? — настороженный голос фрейлины послышался по ту сторону двери. — Уна, — Сигюн выдохнула с облегчением. — Да, — она кивнула, стирая слезу с чумазой щеки. — Я здесь. — Могу я войти? — спросила она. — Нет, — ответ прозвучал громче и визгливее, чем Сигюн того хотела. — Не стоит, я все сделаю сама. — Вы хотите оставить меня без работы? — весело сказала Уна. — Простите, принцесса, но я не готова вновь возвращаться «в запас». Вхожу, — и в следующую секунду ласковое лицо молодой фрейлины появилось в проеме двери. Заметив Сигюн, она грустно вздохнула, но, казалось, совершенно не удивилась увиденному. Она вошла, закрыв за собой дверь, и положила на край ванны махровые банные полотенца и пару баночек, наполненных разноцветной тягучей жидкостью. — Ну и как вы собирались справиться с этим без меня? — беззлобно спросила Уна. — Ох, у вас ветки в волосах, — она достала из растрепанной шевелюры черную обгоревшую палочку. — Я смотрю, ты подготовилась, — мрачно заметила Сигюн. — После первой брачной ночи молодым принцессам обычно необходим особый уход, — Уна включила воду. — Независимо от того, как именно эта ночь прошла. Помочь вам снять платье? Фрейлина говорила таким будничным тоном, что Сигюн невольно успокоилась. Уна вообще во многом удивляла Сигюн. Она никогда не унывала. Казалось, не было в этом мире ничего, что могло бы ее огорчить или смутить. А еще она была самой настоящей хулиганкой, что было нетипично для королевской фрейлины, которую едва ли не с пеленок обучали дисциплинированности. Она исправно выполняла свои обязанности, но кроме этого по вечерам тайком таскала в покои принцессы печенье, чтобы Сигюн совсем не зачахла от безрадостных мыслей и затворничества. Горячая ванна, благовония и масла расслабили натруженное тело Сигюн. Она даже успела прикорнуть, пока Уна промывала ее волосы и осторожно терла мочалкой покатые плечи. — Ну вот и щечки порозовели, — заметила Уна, когда Сигюн, размякшая и завернутая в белое банное полотенце, опустилась на стул у туалетного столика. Принцесса лениво улыбнулась в ответ. Уна взяла расческу и принялась расчесывать молочно-белые волосы. Ясность ума постепенно возвращалась к Сигюн. — Уна, ты не знаешь, как давно принц Локи покинул покои? — Не могу сказать, принцесса, — не отвлекаясь от своего дела, ответила Уна. — Но он ранняя пташка. Спит очень мало. Если вообще ложится, разумеется. — И что же он делает, когда не спит? — Читает, — Уна пожала плечами. Она вернула расческу на столик и ловко принялась собирать волосы в косу. — Может всю ночь провести в библиотеке, ни на минуту не отрываясь от книги. Сигюн задумалась. Из ответов Уны она поняла, что Локи действительно имел страсть к чтению. И что-то подсказывало ей, что читал он отнюдь не приключенческие романы. Он искал новые знания, он изучал, впитывал в себя и с каждой прочитанной книгой становился еще искуснее, еще опаснее. Сигюн же, наоборот, выглядела все слабее, а единственной своей защитой, которая уже дважды показала свою надежность, она не научилась пользоваться. Внезапная мысль озарила ее. — Уна, скажи, царю известны все маги, обитающие в Асгарде? — Ведется строгий учет. Но не все хотят быть под надзором Асгарда. Кто-то скрывается, полагаю. — Мне нужен маг, — сказала Сигюн, и Уна вскинула рыжие брови. — Кто-то опытный, кто хорошо разбирается в трансформационной магии. Ты сможешь мне помочь? — Не понимаю, зачем вам это? Царица — очень сильная ведунья, а про вашего супруга и говорить нечего. Вы сами знаете, что он сильнейший маг в Асгарде. — Мне нужно, чтобы все это оставалось в тайне, Уна, — Сигюн повернулась к ней лицом. — Это касается моей безопасности. Прошу, мне больше некому тут доверять. — Связываться с незарегистрированными магами — гиблое дело. Это наказывается. — Я понимаю, — Сигюн замотала головой и приложила ладонь ко лбу. Она не имела никакого права заставлять Уну так рисковать. — Прости, я не должна была, — Сигюн судорожно открыла шкатулку с украшениями и достала первые попавшиеся под руку серьги. — Забудь, о чем я тебя просила, — серёжка в форме капли несколько раз уколола чувствительную мочку уха. Уна наградила Сигюн долгим взглядом. В нем не было ни задумчивости, ни злости, ни осуждения. Она просто смотрела. А потом прошла к выходу из ванной комнаты. — Я подготовлю вам платье для завтрака, — она открыла дверь и почти переступила порог. — И заодно подумаю, что можно сделать с вашей маленькой проблемкой. Сигюн вскинулась, неверующим взглядом уставившись на фрейлину. Уна улыбнулась, точно плутовка, и, подмигнув, скрылась за дверью ванной. Сигюн выдохнула, мысленно благодаря удачу за то, что в момент выбора фрейлины она осталась на ее стороне.