Ab exterioribus ad interiora

— Попалась! — тебя припечатывают к стене, оставляя из личного пространства пару сантиметров. Будто сцена из романтического сериала, только в жизни это глубоко неприятно, когда преследуют, хватают за локоть и ударяют потом о твёрдую поверхность несильно головой. — Юнги, успокойся, — вот-вот расплачешься, он снова не в себе, снова будто парня подменили, тихий и спокойный мальчик пропал, на его месте появился нахал, нагло прижимающийся к тебе всем телом и шепчущий на ухо пошлые гадости. — Не хочу, Т/и, ты же тоже не хочешь, правда? — парень больно сжимает твой подбородок, чтобы не вертела головой, приближает свои мокрые губы и расплывается в гадкой улыбке. — Я же вижу, как ты смотришь на меня, как подсаживаешься всё время на обедах, ты такая милая только со мной. Такая милая и такая невинная, — мужская рука ложится на бедро и быстро поднимается, задирая юбку, начинаешь отбрыкиваться, слёзы больше никак не сдерживаются. Нет, ты не на этого Юнги смотришь, не о нём переживаешь, не с ним делишься любимыми конфетами и книгами, с другом, а этот непонятно откуда взялся опять. Когда ситуация вырвалась из-под контроля? Сводит мысли, когда пытаешься понять, что вообще происходит и почему у парня так резко меняется настроение постоянно. Больше, чем настроение: его манера речи, походка, голос и поведение. В фильмах за таким наблюдать интригующе, воочию видеть подобные изменения, происходящие с близким человеком, страшно, буквально животный ужас съедает, потому что сложно объяснить всё это по-человечески. — Давай, Т/и, сколько можно убегать? — парень целует. Ты плачешь ему прямо в губы, но ничего не меняется. Мин слизывает рыдания языком, неприятно. Ты не так себе ваш поцелуй представляла, не так грубо и грязно, коленки трясутся, а он прижимается ещё ближе, водит рукой по нижнему белью, другой держит твои ладони цепко, чтобы не вырвалась, не ударила. Слышишь чужие шаги по коридору. Унизительно. Парень напирает ещё сильнее, совсем не стесняется твоей задранной юбки и его руки там, они шепчутся, те, кто проходит мимо, сил просто бороться с этим больше нет. Обмякаешь и теперь только понимаешь, что мужское достоинство упирается в бедро. Ему нравишься такая ты: разбитая, затраханная, с красными глазами и щеками, поэтому парень отстраняется, довольно любуясь на результат собственных действий. Он уходит, а ты сползаешь по стене, кусая руку, пытаешься сдержать слёзы. Ты отвергала эту мысль очень долго, но больше нельзя, сейчас всё слишком очевидно. Да, пора признать, что их двое. Есть два Мин Юнги.