В чём суть?

Мун плакала, всё ещё не до конца веря ,что это явь, она мягко поцеловала крепко сжатые от напряжения губы мужчины. Она устала, устала отрицать то, что чувствует, устала играть и бояться принять поражение, всё это время ей так хотелось обнять его, вновь ощутить прикосновение горячих рук и заглянуть в ставшие ей одновременно родными и непреодолимо далекими глаза. Просто хотелось забыть всё то, что мешало получить желаемое, оставить принципы и вечно тонуть в нём. Пусть он не чувствует к ней того же, но девушка хочет быть рядом, пусть ей приносит боль его желание обладать лишь телом. Он молчал , и это молчание пугало, Тоффи был тем, кто всегда продумывает всё наперёд, каждое слово и действие, но сейчас он не двигался и молчал, словно статуя. Глубоко втянув ноздрями воздух, ящер прижался в ответ к губам Баттерфляй. Нет, он не пытался насильно и жёстко проникнуть языком к ней в рот, тем самым обозначая территорию, вообще этот поцелуй не был похож не на один предыдущий; все они обозначали лишь одно ― страсть, а в этом была какая-то едва различимая нежность. Септарсис погладил её по волосам, такая маленькая и невинная она казалась в его больших руках, но такая сильная для всех остальных, даже перед ним девушка часто оставалась такой, но что происходит сейчас, она извинилась? В голове всё никак не укладывался этот простой факт, неужели это ради него? ― Я…хочу быть с тобой. ― Сказать «я люблю тебя»? Нет, это было невозможно для неё, да и звучат эти слова настолько фальшиво и приторно, что просто не могут быть услышаны им. Баттерфляй боялась, так сильно боялась, но не Тоффи, вовсе нет, она боялась его реакции. Вдруг через секунду он как всегда скажет что-то настолько правдивое, что своей правильностью убьёт её вместе с этими жалкими попытками признания? А что, если он снова промолчит, что будет ещё хуже, ведь эти мысли о её недалёкой персоне окончательно закрепятся в его голове, подтверждаясь столь спонтанно сказанной глупостью. Быть может, ящер уже задумывается, как бы поскорее избавиться от этой сломанной игрушки? *Тик-так тик-так тик-так* Движутся стрелки часов и отдаются в голове тяжким шквалом мыслей, так тихо, не слышно даже дыхания. Она смотрит на него, а тот впервые отводит взгляд. Что будет дальше и впредь? Сердце гулко бьётся о несчастные ребра, а воздух попадает в лёгкие кротко и редко. Нет, он не скажет что-то про любовь. Монстр, в чьей жизни никогда не было любви ни от родителей, видевших в нём лишь наследника, ни от окружающих, что считали его всего лишь куском мяса не более. «Здесь каждый сам за себя» ― Сказал однажды прохожий, отшатнувшись от голодного измученного парня, и эта простая истина отложилась в голове как штамп, заставляя повиноваться и подстраиваться ― «никаких чувств, они тянут вниз» ― думал юный септарсис, сжимая в руках медальон матери и беря в руки меч. Боль, тренировки, унижения, время и он стал таким, каким является ныне. И что же сейчас должно измениться в его философии? Сейчас, когда льдинистые, но такие тёплые глаза буквально прожигают в нём дыру, ожидая ответа, а он… Тоффи опускает руки, убирая их с женской кожи, боковым зрением замечает, как едва заметно подрагивает её нижняя губа, она всё понимает. Нет, он не станет говорить о любви или признаваться в пульсирующей и опустошающей боли, от своего решения. Он не герой, а она не героиня дешёвого романтического чтива, пылящегося в королевской библиотеке. Им не мешают быть вместе непреодолимые обстоятельства, и даже наоборот. Но это всё слишком для него, он не сделает её счастливой, они не смогут стать семьёй и обзавестись детьми, не смогут наслаждаться этой негой вечно. Всегда найдётся то, что не даст счастью сбыться, потому, что так не бывает, и лучше этим чем-то будет он и сейчас. Она не умоляет, не плачет и уже даже не дрожит, а лишь кладёт подбородок на его плечо, обнимает руками и ногами, обхватывая желанное тело, она боится, что всё это в последний раз, пытается запомнить это чувство, чтобы прокручивать в голове этот момент снова и снова, думать что было бы промолчи она в «тот» злополучный вечер. Девушка глубоко вдыхает запах одеколона, сжимая пальцами черные пряди, чувствует напряжение и ожидает секунды, когда он оборвёт её нынешнюю наглость. Сопротивления не поступает, тогда ладони скользят по рубашке, нащупывая рельефный живот и быстро оказываются под тканью. Дыхание сбивается, это слишком увлекает, хочется насытиться им, и зубки четко впиваются в скулу, кусая ниже и ниже ― пуговицы отлетают и беззвучно приземляются на ковёр, а вот хлопковая ткань громко трескается, оголяя покрытую серебристыми чешуйками грудь. Ноги прижимают мужчину теснее, а до боли сжавший талию хвост, означает приказ прекратить, но это безумство продолжается, и теперь мягкие губы смыкаются у низа его живота, в зубах уже зажат ремень. На этот раз ящер помогает себе руками, отталкивая светловолосую бестию от себя, настойчиво, но не сильно. ― Ты изнасиловал меня… ― Шёпот с придыханием разрезает тишину, ― …теперь я изнасилую тебя. ― В ответ слышится лишь приглушённый смешок. Живот сжимают ещё сильнее, спина отдает характерным хрустом, кажется, завтра проявятся синяки. Несмотря на боль Мун продолжает, гладит руками его шею, накручивает на пальчики тёмные локоны, в глазах темнеет, дышать становится слишком тяжело. Приятное головокружение заставляет её упасть на пол, утаскивая за собой ящера. ― Прекрати. ― Он нависает над ней, наконец ослабляя хватку на талии. ― А ты заставь меня… ― Ты ведь не хочешь этого, к чему весь этот цирк? ― В очередной раз тянущиеся к мужскому телу руки, вжимают в ковер, скрестив над головой. ― Я хочу тебя. ― Она тяжело дышит. Эта фраза точно имеет не один смысл. ― Ох, а я тебя как, но ты ведь понимаешь, что…я не смогу дать тебе то, чего ты желаешь? В тишине виснет молчание. ― Мне всё равно. ― Ложь, больно, обидно, противно от себя и своей слабости. Но в таком случае хотя бы будет шанс находиться рядом, хоть немного, но не сейчас расставаться. Это как последние минутки сна ― ты понимаешь, что вставать всё равно придётся, и тем не менее эти несчастные три минуты, что сделают подъём только сложнее и мучительнее, они становятся тем, от чего нет сил отказаться, даже осознавая последствия. Она отводит взгляд, пытается скрыть от Тоффи правду, но тем самым только подтверждает его догадки. Он быстро поднимается, уходя в другую часть комнаты, отворачивается спиной, закрывает глаза, лишь бы только не видеть поникшие плечики. Его никогда никто не любил, но всё же, нашлась одна девочка, которой не было дело до его расы, титула, и даже…до столь скверного характера. Девочка, что боялась, ненавидела и ровно настолько же любила, готовая отказаться от единственного, что у неё осталось ― гордость, и всё ради него. Когда-то септарсис разделил с принцессой проклятие, о чём он думал? Вряд ли о чём-то существенном, в тот момент ему просто стало страшно, страшно потерять единственный лучик света в этом мрачном и жестоком мире, страшно никогда не увидеть ямочек на круглом лице, никогда не услышать этот заливистый звонкий смех, и не почувствовать как грубое запястье, нежно обхватывают нежные пальчики. Кто такие друзья? Наверное те, с кем ты можешь забыть о проблемах и весело обсуждать налакированные причёски знатных дам, или может тот, кто не станет расспрашивать, а лишь успокаивающе погладит по спине и возьмёт за руку. Дружба, это то, что связывало их в детстве, а сейчас, былые чувства, помноженные в десятки раз пугали, впервые он боялся, не мог предугадать что будет дальше. «К чёрту!» ― Тоффи кинулся к девушке, вновь прижимая ту к полу. ― Предложение ещё в силе? Может поменяемся ролями? ― Он игриво улыбается, а девушка не может сдержать нервного смеха. ― Да и нет ― я свой пост не уступлю. ― Баттерфляй мягко надавливает на плечи толкая того в сторону кровати и ,когда он послушно приземляется, усаживается сверху. Оставшаяся одежда летит в неизвестном направлении за спину, а девушка слегка приподнимается, скользя вдоль немалого органа, дразня партнера и не позволяя ему осуществить цели. Со стороны мужчины раздаётся недовольный рык, и сильные руки одним резким движением насаживают её, вырывая громкий стон. Она всё ещё пытается перехватить управление и убрать надоедливые руки с ягодиц, однако не очень успешно. Быстрый темп, глубокие толчки. ― Тихо, тихо. ― Женские ладони, усмиряющее поглаживают напряжённый пресс. ― Помедленнее. С большим трудом, но просьба всё же выполняется ― движения становятся более размеренными и награждаются стонами девушки. Однако продолжается всё это не долго, терпение заканчивается и рывком, она уже оказывается снизу, а массивное тело, двигается ещё интенсивнее, отдавая приятной истомой внизу живота и обжигая своим жаром. Ещё пару толчков, девичьи стоны смешиваются с глухими мужскими и повышаются, стоит ей почувствовать внутри вязкую горячую жидкость. Положения тел снова меняются и теперь она снова сверху, но на этот раз они просто лежат, Мун слушает мирное постукивание сердца, а Тоффи вырисовывает пальцами узоры на её плечах и спине. ― Ты ведь меня не бросишь? ― Руки приобнимают мужчину. ― Только если ты не будешь снова пытаться меня убить. ― Смеётся он, а в груди зарождается приятная дрожь. ― Теперь ты от меня не отделаешься. ― На обнажённую кожу ложится тонкая ткань, а мощные руки складываются в замок на талии, оберегая свою драгоценную ношу. «Ты снова со мной…» «Ты снова меня спасла…» Так в чём же суть? Не думаю, что могу ответить, кажется, выводы будут излишни, да и не столь существенны. Но знаю точно, в ту ночь две одинокие души вновь нашли друг друга, и теперь отныне и навсегда будут вместе, «и в печали и в радости, и в горе и в достатке» как говорится. Однако там где рассказ подходит к концу, их история только начинается.

….Together and forever….