Я стою на краю у непрочных перил, Позабыв о жестокой ноябрьской стуже. Темнота, что дремлет где-то внутри Говорит с темнотою снаружи
В это утро, Джилл не проснулась. Когда новый, блестящий будильник противно прозвенел, оповещая о том, что наступило семь утра, девушка не смогла даже пошевелиться, чтобы протянуть руку и выключить прибор. По правде говоря, даже случись что-то более серьезное чем звонок будильника, она бы не смогла предпринять что-либо. И эта беспомощность сильно угнетала. Голубые глаза смотрели в светло-бежевый потолок. Джилл почти не моргала, дыхание было ровным и, пожалуй слишком спокойным для человека, чьё тело буквально парализовало. Хотя, возможно это громко сказано: «парализовало». Дело в том, что она могла шевелиться. Могла чуть сдвинуть в сторону руку, двигать пальцами, беспомощно мотать головой надеясь, что кровь наконец-то прильёт ко всем участкам тела. Тело было слишком чужим, чтобы мгновенно повиноваться приказам изменившегося сознания. Но минуты шли, и будильник зазвонил снова. Сонному сознанию, по всей видимости, больше мешал посторонний, громкий звук, чем так ненавистная слабость. Слабость — значит неспособность к жизни. Слабость — зависимость от силы. В этот раз, словно бы мысли в голове придали ей сил, Джилл протянула руку, выключив противно орущее устройство, борясь с желанием сбросить то на пол, разломать синий пластик. Конечности обретали чувствительность, и медленно, казалось бы почти незаметно, ощущение противной, всепоглощающей слабости прошло. Она села, бросив взгляд на «свою» комнату, мысленно сосчитав до десяти. Светлые, голубые обои, синие вещи, вроде тех же нескольких картин, с изображением моря, или же лампа на столе, даже грёбанная простыня с красивыми, кривыми узорами, была синего цвета. Но с этим можно мириться. А вот с тем, что рабочий стол находился прямо впритык к кровати — нет. Хотя, выбора особо не было — зарплата девушки была не маленькой, но и не космической. Дом побольше ей пока не требовался. Босые ноги опустились на прохладное дерево пола, и Джилл встала, замирая на месте, и пытаясь привыкнуть к немного изменившемуся центру тяжести. Создавалось ощущение беспомощности, которая обычно бывает во сне. Сигналы мозга доходили до конечностей слишком долго, и это сильно пугало. Джилл замерла, схватившись за голову. Черт возьми, она не помнит многое. Своё имя, откуда она, имена родителей и место рождения — прекрасно. Она помнит свою профессию и почему выбрала именно её, но… Образ родителей был чертовски размыт, а уж тем более — сам город. В памяти лишь остались лишь самые известные места. «В центре есть Сити-холл, часовня Святого Михаила и, кажется, больница…» Она помнила участок и даже путь к нему, но вот незадача — не помнила, как он выглядит внутри. Не помнила никого из коллег, ни имени, ни лиц… Лиц. Кое-что она всё же помнила. И хотела это проверить. Странные ощущения охватывали девушку, тело слушалось с трудом, и казалось, что она надела одежду, на пару размеров меньше, и теперь никак не может побороть неприятные чувства. Нетвёрдым шагом Джилл направилась к окну, распахнув тяжёлые, тёмно-синие шторы. С высоты третьего этажа, небольших апартаментов в провинциальной части «Раккун-Сити», открывался вид на узкую улочку, заполненную небольшим количеством машин, припаркованных у обочины. Она прислонилась лбом к холодному стеклу, на котором тут же появилась мутная пелена, вызванная теплом тела. Над городом висели тяжёлые, по осеннему-серые облака, но гроза так и не начиналась, лишь редкие капли дождя хлёстко били по окну. Девушка отодвинулась от стекла, и вытянула перед собой ладонь, сгибая и разгибая всё ещё плохо слушавшиеся пальцы. Руки сами потянулись вперёд, чертя на окне множество мелких завитушек, вырисовывающих собой символы. Линии превратились в рисунки, соединившись между собой. Множество глаз, чьи зрачки были повёрнуты к кресту в центре. Когда на стекле совсем не осталось места, Джилл отстранилась, на мгновение вглядываясь в результат своей работы, и тут же со злостью стирая его рукой. Отвернувшись от окна, девушка, пересекла комнату, и её шаги постепенно становились всё увереннее. Валентайн остановилась, лишь достигнув зеркала. В этом была некая доля иронии, на гладкой поверхности отражалась она, и дождливый пейзаж за окном. Из глубины на неё смотрела Джилл. Немного всклокоченные, тёмно-каштановые волосы, и светлые, слишком ясные голубые глаза. Где-то в глубине отражения, радужка сверкнула стальным-серым, и взгляд мгновенно опустел, наполнившись холодным спокойствием. Она ненавидела синий цвет даже больше, чем дождь.Как наивно бесстрашны мои новые чёрные крылья…
***
Какая сила не знаю Против воли влечёт меня к краю, И кажется ближе, ты всё ближе, И между нами лишь шаг с крыши
Кое-как надев рабочую форму, Джилл готова была взвыть. Она и забыла, что синий цвет — цвет полиции, и даже особый отряд «S.T.A.R.S» не был исключением. Не важно. Более важным было другое — нужно было срочно наладить память. А как это можно сделать, кроме как выйти из зоны комфорта, подвергнув сознание стрессу? Она не знала, поэтому упрямо вышла из дома, не взяв зонтик. Улица встретила её воистину прохладным утром. В какой-то момент она даже подумала о возвращении Возможно, стоит позвонить и попросить о выходном, сославшись на недомогание. И воспользовавшись этим «перерывом» разобраться в том, что творится в собственной голове. Но что-то ей не дало это сделать. Что именно — она не знала: может природное упрямство, шестое чувство, а может она просто не помнила номер. Асфальт дороги был мокрым, как и тротуар. Девушка помнила, что вот уже третий день безостановочно льется дождь. Забавно, но такие мелочи оставались при ней, в то время как гораздо более важные детали — отнюдь. Проезжающая мимо машина брызнула, проехав по одной из многочисленных луж, заставляя Валентайн отскочить, прошипев несколько ругательств вслед незадачливому водителю. Смутно поймала себя на мысли, что как минимум половины из произнесённых слов она не знала. Когда Джилл достигает распахнутых, железных ворот, за которыми виднеется старое здание, с тремя горящими буквами «R.P.D.», её одежда полностью мокрая, а волосы приобрели почти тёмный оттенок. Нужно было бы поскорее забежать внутрь, туда, где тепло. А иначе можно было подхватить простуду, пусть это и было маловероятно. На здоровье она, особо никогда не жаловалась. Небольшой дворик пересекается парой шагов, и девушка запоздало натягивает чёрный капюшон куртки на голову, стараясь не встречаться взглядом ни с полицейскими, ни с гражданскими. Если кому-то вдруг приспичит поговорить или не дай боже, заставить припомнить что-нибудь — она попадет в наихудшую, на сегодня ситуацию, из которой вряд-ли выберется. Память, на удивление безошибочно, привела её куда нужно. Но здесь, в департаменте, слишком много людей и проблем. Слишком много лжи. И синего цвета, которым наивно принято изображать спокойствие и надёжность. А она ненавидит синий. Похоже, придти сюда — огромная ошибка. Но Джилл не привыкла отступать. Да и ситуация быстро требовала решения. Нельзя пускать всё на самотёк. В холле участка, она подходит к стойке регистрации, стаскивая капюшон, и коротко здороваясь с несколькими полицейскими, приветствовавшими «офицера Валентайн». Девушка при всём желании не может вспомнить их имена, ограничившись лишь коротким «Добрый день». Джилл не знала их, либо же, это было одной из брешей в памяти. Где-то внутри, глубоко-глубоко, помимо раздражения, заиграло другое чувство… Более неприятное, ей не свойственное. Она расписывается на протянутом листе, подтверждая то, что пришла на работу. Линии подписи получаются дрожащими и кривыми, словно плохой подделкой, но это сейчас последнее, что интересует девушку. Преодолевает путь до второго этажа, где и располагается её рабочее место, кабинет «S.T.A.R.S». С Джилл здороваются в коридорах, но она не может вспомнить почти никого из этих людей. За ней остаются мокрые следы, но она не знает, где оставить влажную куртку. В памяти этого нет. Наконец-то перед глазами спасительным золотом блестит табличка кабинета, и девушка, не задумываясь толкает дверь. Тело дрожит от начавшего пробирать холода, но она не обращает внимания на такую мелочь. Когда плохо смазанные петли громко скрипят, двое людей находящихся в кабинете, поворачивают голову в её сторону. Хотелось бы быстрее юркнуть куда-нибудь, прежде чем ей зададут вопросы, но она вспомнила: её рабочее место находится прямо тут. Рядом с К… Крисом? — Джилл? Ты так рано? — светловолосый мужчина отвлекается от документа, который держал в руках, и похоже объяснял что-то стоящему рядом… Крису. Да, это Редфилд. Значит, память всё-же возвращается. — Добрый день, — она отвечает автоматически, фразу, которую сказала как минимум десятку встреченных людей, как заведенная марионетка. — Ты вся мокрая, — парень, чьё имя она всё же смогла вспомнить, проходит вперёд, — тебе нужно было зайти в раздевалку… Что-то случилось? Она пытается улыбнуться, но эта улыбка больше похожа на оскал. Странные эмоции охватывают ту часть сознания, чье имя «Джилл», но она не позволяет им взять над собой верх. — Я… Я задумалась, — ложь срывается быстро, нет нужды даже думать над тем, что сказать. Лицо Редфилда наполнено беспокойством, а вот стоящий за ним мужчина, так и выражает настороженность. Она не видит его глаза — они скрыты солнцезащитными очками. И это пугает. Не только факт ношения подобного аксессуара поздней осенью, в дождь, ещё и в помещении. Глаза — зеркало души. Непозволительно доверять людям, стремящимся скрыть свою душу. Молчание стало затянутым, и Джилл поняла, что от неё ожидают продолжения фразы, либо каких-либо действий. Она не знает что ответить, надеясь, что интерес к её персоне вот-вот будет потерян. Но к сожалению, Крис не спешит отходить, а второй мужчина, отворачиваться, буравя её вопросительными взглядами, ожидая… Чего-то. — Как… Как твоя рана, Джилл? — спрашивает Крис. В голосе странные нотки: парень вроде бы и беспокоился, но старался сделать вид, что ему нет особого дела. Что-же, у его «коллеги» это получается куда лучше. Кажется он совсем потерял к ним хоть какой-либо интерес, вновь уставившись в свои бумаги. Джилл напрягается, сперва не понимая о чём речь. Однако, какая-то смутная догадка заставила её руки опуститься вниз, в район печени. Рана значит? Она напрягается, растягивает время и это заметно. Как-бы холодна она не была, её лицо не железное. Да и достаточно взгляда в глаза — по ним всё понятно. — Рана? — шепчет она, надеясь, что её не услышат или не поймут. Что-же. По всей видимости, помимо гипер-опеки, у него хорошо развит слух. Джилл была бы рада ответить, вот только, с утра, никаких повреждений на теле не обнаружила. Даже шрамов. — Тебе вроде бы в бок стреляли, а не в голову. Память подводит? — смеясь спросил Крис, однако девушка всё видела. Парню было совсем не весело. — Всё хорошо. Я пойду, отнесу куртку, — стараясь не встречаться ни с кем взглядом, она вышла обратно за дверь, в коридор, где за окном уже бушевала настоящая гроза. Не помнит. Не может вспомнить куда идти! И как спросить, где здесь раздевалка, не вызвав подозрений? К счастью, стоило ей сделать пару шагов вперёд, как за спиной оказался Крис, какими-то бумагами в руках. — Вескер отправил отнести документы, — улыбаясь кивнул парень, — так что можем пойти вместе, нам по пути.***
Слишком быстро выходят из строя Такие хрупкие механизмы. В туманной дымке у тебя за спиною Лежит королевство тёмного магнетизма.
Сердце колотилось с удвоенной силой, дыхание спёрло от подступившего страха. Эти люди… Их было слишком много, но память услужливо подсказывала, что сейчас в кабинете находится всего третья часть от всех бойцов «S.T.A.R.S.» Тем не менее, осторожные взгляды и редкие вопросы не давали расслабиться. Джилл то и дело бросала взгляды на стоящий на её столе стаканчик с кофе, принесённый Крисом. Она ненавидела кофе, особенно, эту мерзкую бурду из автомата. Но парень почему-то был искренне уверен, что это именно то, что ей нужно. Тяжело вздохнув, девушка подтянула к себе одну из папок, лежавших на столе. Что-то внутри отозвалось резким чувством недовольства, и желанием сделать всё что угодно, лишь бы не браться за отчёты. Похоже, это значит, что ей стоит их заполнить. Джилл внутренне порадовалась, что из-за внезапно возникшего занятия, к ней уж точно никто не полезет. Взяв ручку, девушка щёлкнула кнопкой, и сосредоточилась на первом листе. Мгновение, и память услужливо подкинула нужные слова и события. Пожалуй, это будет намного легче, чем казалось. Почему Валентайн не занялась этим раньше? Судя по всему, отчёты ждут сдачи уже около недели, и она их задерживает. Такая безответственность немного выбивала из колеи. С другой стороны, куда удобнее было бы выслать все эти документы в электронном виде. Тогда работать с ними было бы куда удобнее, да и потерять сложнее. Тем не менее, Джилл сомневалась, что стоит обсуждать подобные идеи с кем-либо. Инициативность наказуема. Спустя небольшое количество времени, офицер заканчивала заполнять уже третий лист. Внезапно, её прервал сильный хлопок по плечу. Ручка дёрнулась, и лишь огромным усилием девушка удержала ладонь на месте, не оставив на листе пятно. Где-то внутри всколыхнулась ярость, и Джилл резко развернулась, в непреодолимом желании сказать подошедшему человеку всё, что она думает. — О, Валентайн, ты всё же решилась взяться за отчёты? — девушка оборачивается, встречаясь взглядом с мужчиной, и внезапно замирает. Барри Бёртон. Она может вспомнить. Она помнит! Осознание этого забирает с собой всю злость, Джилл сдержанно улыбается, пытаясь вести себя как обычно. Хорошо было бы знать, как она на самом деле себя вела. — Да, нужно доделать, — отвечает девушка, подмечая, что её промедления, похоже, не заметили, — нельзя же вечно с этим тянуть? — Редфилду бы твою уверенность, — весело отвечает Барри, — ты бы слышала, что говорил капитан вчера, обещая не выплатить премию за последнее задержание. Джилл уловила смену настроения, и тоже улыбнулась изображая смех. Похоже, это было то самое задержание, где «её» и подстрелили. Видимо, убедившись в состоянии коллеги, Барри отошёл, и девушка облегчённо вздохнула. Похоже, тот самый «Крис» не умеет держать язык за зубами, успев рассказать о её утренних странностях. Что же, постепенно, она начинает вспоминать и понимать. А сейчас, стоит дописать отчёты. Тем более, это успокаивает и даёт время подумать.***
Непреодолимо я приближаюсь к запретной черте…
Девушка коротко постучала в дверь кабинета её «начальника», и дождавшись ответа, зашла внутрь. В руках были зажаты около десятка листов бумаги, исписанных мелким, прямым почерком. Не тратя времени на приветствия, или какие-либо ещё способы потянуть время, Джилл прошла к столу. Её шагов почти не было слышно, даже несмотря на то, что на деревянных досках пола весьма хорошо различались звуки ходьбы, особенно учитывая тяжёлые ботинки, схожие с военными, которые носили все члены S.T.A.R.S. — Я закончила отчёты, — в голосе не отразилось ни единой эмоции, что было совсем не характерно для вечно весёлой и эмоциональной Джилл, — это всё? — Возможно, по крайней мере, на сегодня, — сухо отозвался Вескер, внутренне стараясь понять столь странную и резкую перемену. Краем глаза, не поворачивая голову в сторону девушки, мужчина посмотрел на лицо подчинённой. Мёртвое спокойствие, — что-то случилось, Джилл? — Всё в порядке, если вы о моём состоянии, — Валентайн посмотрела ему в глаза, прямым, ясным взглядом, хотя обычно, начинала смущаться, предпочитая избегать своего капитана, — или вы желаете узнать что-то конкретное? Светловолосый мужчина поднял голову, с лёгким интересом осматривая девушку. Та совершенно никак не отреагировала, глядя ему прямо в глаза, безошибочно понимая направление взгляда словно игнорируя тёмные стёкла очков. — Да так, смена настроя… смутила, — ответил Альберт, чтобы потом резко попытаться оправдаться. Он не привык говорить обо всём напрямую, но почему-то данная ситуация была слишком неправильной и непривычной, — в последнее время слишком много сотрудников расходятся по больничным и «терять» ещё одного как-то не прельщает. Слишком много дел. — Ясно, — девушка кивнула, не изменившись в лице, и кажется, почти не моргая, — в таком случае, можете не беспокоится. Я пойду? Тон подразумевал, что ответ в любом случае будет положительным. Но тем не менее, такой холод был совсем не характерен Валентайн. Возникало ощущение, что температура в кабинете упала как минимум на пару градусов. — Да, — коротко ответил Альберт, продолжая молча… Удивляться. Его били, буквально собственным же оружием. И это, стоит признать, раздражало. Сильно. Похоже, ему ещё придётся поговорить с ней, чтобы понять в чем дело. Нужно вывести её из зоны комфорта, подкосить уверенность. Ничего сложного, достаточно задать вопрос, ответ на который может иметь «важность», — скажи, Джилл, почему ты тут? — М? — если девушка и выразила удивление, то это было едва заметно. Да, выражение лица неуловимо поменялось, но глаза оставались холодными и пустыми, как у акулы, — я думаю, ответ на этот вопрос вы могли бы посмотреть в тестах на профпригодность, которые мы проходим в обязательном порядке раз в пол года. Тем не менее, я могу повторить. Отряд S.T.A.R.S. спецподразделение, занимающееся теми делами, с которыми не справится обычная полиция. Думаю, моих навыков хватает для того, чтобы оставаться в отряде. Она просто перефразировала один из документов, которые сама же когда-то и составляла, описывающих работу отдела, но тем не менее, сделала это так, чтобы не показывать собственного мнения. — Я, как и все здесь, хочу помогать людям, — на лице Валентайн появилось некое подобие улыбки. Только вот глаза продолжали портить всю картину, более чем очевидно давая понять — офицер говорила то, что от неё хотели услышать. Возможно, впервые в своей жизни, Альберту стало совсем не по себе и если кого-то и сдвинули с зоны комфорта, то точно не девушку. Вескер не страдал от плохой памяти и уж точно помнил первый день своих подчиненных. Он запоминал всё: движения, поведение, мировоззрение (задавая неудачные вопросы легко раскусить человека), и уж точно их характеристики. Он всегда смотрел человеку в глаза. Желал понять и полностью прочитать человека, чтобы не дай бог, не допустить оплошность и доверить свою и чужие жизни идиоту. У Джилл был воистину живой и «добрый» взгляд, из-за чего мужчина даже сомневался в том, что она потянет работу в особом отряде, ведь до Ребекки, долгое время оставалась единственной женщиной в S.T.A.R.S. Помогло ей лишь то, что она могла быть серьезной в нужный момент, и как боец, демонстрировала неплохие результаты. Но теперь, этот взгляд будто бы принадлежал другому человеку. Хитрому, проницательному, чужому… Если бы он не знал свою подчинённую так хорошо, мог бы подумать, что это вовсе не Джилл. Но сейчас, сомнений не оставалось. Как и смысла больше задерживать девушку. — Похвально, — махнув рукой в сторону двери, ответил мужчина, — Можешь идти. Она не ответила, просто кивнув. Фальшивая улыбка моментально исчезла, и Валентайн так же бесшумно прошла к двери, прикрывая ту без единого звука. Вескер тяжело вздохнул, чувствуя, что этот разговор дался ему отнюдь нелегко, и подтянул к себе папку с отчётами, раскрывая её на первой странице. Все слова были исписаны ровным почерком. Мелкие, вертикальные буквы буквально рябили в глазах. Альберт нахмурился, вставая из-за стола, и подходя к небольшому шкафу. В руках оказалась другая папка, с именем «Джилл Валентайн» на ней. Мужчина открыл первый лист, вчитываясь в документ. Почерк был размашистым и округлым, с лёгким наклоном вправо, характерным для большинства людей. Оба документа казались совсем непохожими, но их бесспорно, писал один и тот же человек. Некоторая схожесть в написании букв всё же была заметна, но… Что могло послужить причиной такой резкой перемены? Вескер положил папку на место, подходя к стеклянному окну своего кабинета, прикрытому опущенными жалюзи. Сквозь него просматривались все члены S.T.A.R.S., занимающиеся своей работой, или, например, как Крис, увиливающими от неё. Джилл Валентайн сидела ровно, безучастным взглядом глядя в экран компьютера. На её столе была весьма нехарактерная, идеальная чистота.***
Позывные космических станций, Отчуждения холодные иглы. Я пытаюсь победить гравитацию, Я играю в твои опасные игры.
Рабочий день подходил к концу. Джилл то и дело поглядывала на время, отображаемое на компьютере, прикидывая, когда уже ей можно будет с чистой душой собраться, и уйти. Она опустилась в офисное кресло, закрыв глаза и расслабившись, но тем не менее, усердно думала. Было о чём. Остальные члены S.T.A.R.S. не отличались подобной пунктуальностью, начав собираться уже сейчас, за исключением, разве что капитана Вескера. Джилл не помнила, нарушала ли она подобные правила, но точно помнит, что считала их глупостью. Если работы не осталось — на кой-чёрт сидеть здесь, просиживая зад зря? На обеденном перерыве Валентайн поддалась на уговоры Криса, и вместе со всеми прошлась до ближайшей кофейни, заодно вспомнив как дорогу до неё, так и ещё пару интересных фактов из своей жизни. Например, она обожала сладкое, а вовсе не была к нему равнодушна. И кофе для неё был чуть-ли не нектаром жизни. И сейчас, осторожно потягивая горячий чай, девушка не могла перестать удивляться, как она могла пить ту горькую гадость. Наконец-то цифры на компьютере сменились на «18.00», и Валентайн с чистой совестью, поднялась с места, убирая несколько ручек обратно в карандашницу, и откладывая листы бумаги на край стола. Здесь, ещё с утра, был такой беспорядок, который она предпочитала называть «творческий». На деле же, раньше, ей попросту было всё равно. Внезапно, тело пронзило вспышкой колющей боли, и Джилл дёрнулась, сбивая рукой карандашницу, и та с пластиковым стуком, упала набок, а все письменные принадлежности в ней, разлетелись по столу. — Всё в порядке? — девушка обернулась, коротко кивая на вопрос Криса, — знаешь, я мог бы довести тебя до дома, — ненавязчиво начал Редфилд, чуть скосив взгляд. Джилл эта попытка приглашения показалась забавной. — Уверен, Офицер Валентайн в состоянии дойти самостоятельно, — взявшись будто бы из ниоткуда, капитан, буквально хлопнул стопкой бумаг перед носом парня, — никак не могу понять, мы офисные работники или всё-таки особый отряд? Что на это думаешь, Редфилд? Девушка буквально слышала холодную угрозу, которой попытался окатить мужчина Криса. И сразу же поняла, что это — ошибка. Крис уважал капитана, но ровно настолько, насколько того требовала служба. Вот только за её пределами всё было… Напряженно. Да, именно это слово она и представляет, когда думает об этих двоих. Она часто слышит тихие ругательства Криса на счёт капитана, а последний даже не старается скрывать своего «Фи»… На счёт всех. Но с Редфилдом всё было сложнее. — Не зря же синее носим капитан. — она могла поклясться, что если бы не тёмные очки, Вескер окатил бы офицера во истину уничтожающим взглядом. Но, блондин хорошо держал себя в руках, внешне всё также оставаясь непоколебимым. Меж тем, Крис и не собирался останавливаться, осознанно нарываясь на конфликт, — или я опять перепутал отдел с формой? — Редфилд, последнее предупреждение, как хорошему агенту: подобный беспредел у меня в участке недопустим. И если… Не особо вслушиваясь в предмет разговора, Джилл принялась устранять последствия своей неаккуратности. Она понимала, что если сейчас же не покинет это помещение, станет косвенной причиной… Чего-то. Просто потому-что рядом с ней, Крису слегка сносило голову. Раньше, бесспорно, она этого не замечала, но теперь… Глядя на недопитый чай, она тоскливо думала о том, что у неё осталось мало времени для того, чтобы вернувшись домой, хорошенько отдохнуть и собраться с мыслями. Говорить о своей небольшой проблеме, Джилл не хотелось абсолютно. По той простой причине, что она и сама пока что не понимала суть произошедшего. — Ты меня слышал Редфилд. Если не закончишь со всем этим сегодня — ожидай штрафа, — наконец-то не выдержал капитан, и Джилл поняла, что обоим всё-же удалось довести друг-друга до точки кипения. Дальше либо расходятся, либо… Что же, ей было бы интересно посмотреть на это «если». — До свидания, — холодно попрощался Вескер, накинув на себя куртку. В спину ему донеслось тихое «урод», которое, судя по спокойствию блондина, тот не услышал. Валентайн вновь отвлеклась, чтобы не игнорировать капитана. Слова вежливости застряли где-то в горле. На мгновение, всё вокруг потемнело. Из поля зрения исчезли зелёные стены кабинета S.T.A.R.S., и оставшиеся там сотрудники. Тьму расчертили всполохи огня, и порывы ветра. Теперь, вокруг не было никого, кроме Джилл и Вескера. Ей хотелось сдвинуться, но тело застыло, как вкопанное. А вот мужчина чувствовал себя, судя по всему, отлично. Глаза капитана изменились, серо-голубой цвет разгорелся, становясь ало-жёлтым, со звериным зрачком. — Шесть миллиардов предсмертных криков породят новую жизнь, — зло усмехнулся мужчина. Джилл почувствовала, как в кровь выделяется ударная доза адреналина, вместе с ужасом и решимостью. Но… Этого ведь не может быть! Всё же найдя в себе силы, она закрыла глаза, зажмурившись и… Открыв их, обнаружила абсолютно нормального капитана, в абсолютно нормальном участке. — Всё хорошо? — Ч…Что? — Джилл моргнула, и огонь рассеялся, как и наваждение, вновь сменившись знакомыми стенами кабинета, а Вескер принял свой привычный вид. Ни сияющих глаз, ни чёрного плаща, ни холодной, презрительной злости, — да… До свидания. Капитан сосредоточенно кивнул, и прошёл к двери, покидая помещение. Девушка выдохнула, отворачиваясь к своему столу, и только сейчас поняла, как сильно сжала кулак. На ладони проступили кровавые следы от ногтей, и Джилл буквально силой заставила себя расслабиться. В руках она сжимала остро заточенный карандаш, всё это время, готовясь ударить.