Всюду пепел и дым я не вижу уже ничего Лишь щемящие кадры того что уже не вернётся И надо мною в небе парит не спеша Белый гигантский шар что когда-то был солнцем
Казалось, она спала, но глаза были широко открыты. Мгновения тянулись бесконечно долго, пока из-за линии горизонта, освещённой кровавым цветом встающего солнца, не потянулись чёрные вихри напоминающие туманную дымку. С чудовищной скоростью мгла приобрела плотность, поглощая отблески света, оставив её во тьме одну. Ничего. Ни движения, ни звука. В то утро рассвет не наступил. Когда чернота достигла её, заполонив всё вокруг, Джилл задержала дыхание, стараясь хотя бы на мгновение отсрочить неизбежное, думая, что если она закроет глаза, мгла её не заметит. Но спасение не пришло. Боли не было. Просто в какой-то момент, девушка поняла, что больше не одна. И никогда уже таковой не будет. Жжение в ране на груди затихло, и она осталась в спокойствии, наедине со своими мыслями, которых внезапно стало слишком много. Смутная печаль и чувство утраты отступило на задний план, уступая место накрывшей её уверенности, и… И силы. Опьяняющей, заполняющая каждую клеточку тела. Разжигающей кровь, заставляющей её бурлить и плавить кожу. С того дня, голоса в голове больше никогда не стихали. Всё время этого мира теперь принадлежало только им.***
Плывут облака ядовитого дыма Машины проносятся с грохотом мимо Скрипят тормоза, а колёса всё ближе и ближе Огни карнавалов и факельных шествий Пожары и взрывы, стихийные бедствия Ты говоришь мне о чём-то, но я не слышу
Джилл вздрогнула, вскакивая на постели. Тишину комнаты прорезал испуганный вскрик, эхом отразившийся в пустой комнате. Волноваться о том, что она кому-то помешает, не приходилось. Теперь её никто не услышит. Девушка схватилась за голову, стремясь унять сверлящую боль в висках. Она и не заметила, как в дикой агонии свалилась с кровати, не почувствовав боли, всё также держась за голову. Словно в страхе, что она взорвётся. «Слишком много мыслей… Слишком много!» Они проносились в голове так быстро, что у неё банально не получалось зациклиться на чем-то одном. Это было так же тщетно, как и ловить мелкую рыбёшку в быстротекущей реке. Весь мир, казалось пропал: она не ощущала ни холода, ни жара, ни твердость пола. Не слышала звуков машин и настенных часов. В череп, казалось бы вогнали раскалённый прут, а перед глазами скакали множество образов. Места, в которых она никогда не была, и люди, которых никогда не встречала. И они почему-то вызывали стойкое ощущение чего-то близкого, что-то вроде… Родства. Мгновение, и стихийные видения приняли привычные формы. Сработал психологический стопор, и сознание пыталось обработать поступившие данные, подгоняя их под рамки нормальности. Валентайн всё ещё держалась за голову, с болезненными стонами пытаясь встать и отдышаться. Вышло это если не с великим, то уж точно с большим трудом. Ноги не торопились выполнять свою основную, биологическую функцию — держать её. Всё это время девушке приходилось опираться руками о кровать, игнорируя пульсирующий стук в висках. — Господи… Да что же это… Такое… Тишина не спешила ей отвечать. Кое-как забравшись обратно на кровать, она снова обхватила голову руками, чуть массируя лоб. Помогало это не то чтобы сильно, но было хоть чем-то. Во всяком случае, у неё получалось привести мысли в порядок, пусть и обрывками. Сквозь затуманенный от боли взгляд, она посмотрела на будильник, с облегчением замечая, что проснулась чуть-ли не посреди ночи. Всего-лишь без сорока минут пять. Надежд заснуть обратно не было. Помимо боли в голове, её слишком сильно лихорадило, знобило. Отчего-то она вспотела. На улице — холодный осенний вечер, а она чувствовала себя так, будто бы пробежала марафон длиною с тур де франс. Джилл попыталась вспомнить ту какофонию мыслей, что едва не свели её в могилу, с удивлением обнаружив, что… Она не помнит абсолютно ничего из того вихря информации.***
Северный ветер не может меня отпустить Да и нужно ли дальше идти? Раз Я дороги не помню Вращаются стрелки, но я не могу очнуться Не в силах пошелохнуться и выйти из комы
Холодный душ, пару кружек горячего чая и небольшая порция яичницы, помогли ей избавиться от приступа слабости. И теперь, о ночном происшествии напоминали только воспоминания. В этот раз, Джилл поехала на работу на автобусе. Она могла вновь пройтись пешком, но память о её полуобморочном состоянии была слишком свежа. А уж если её прихватит где-то в безлюдном месте, то лежать она там будет крайне долго. Во всяком случае, у неё было время на то, чтобы подумать о начавшихся странностях и приступах. Память возвращалась крайне медленно, но в то же время, девушка радовалась, что она возвращается. Для себя она решила, что эти головные боли — результат выздоровления. Она уже вспоминала о случайных людях, которых когда-то встретила, о привычках своих родных (пусть и самих их она пока не вспомнила), имя её первого питомца… У неё была собака по имени «Жак» Нет, погодите. Собаку звали «Плуто». Жак — имя её соседа, жившего в доме напротив, когда Джилл была маленькой… И лишь через несколько минут она вспомнила, что никогда не жила в частном секторе и соседей у неё тоже не было. Не говоря уже о собаках.***
А люди кричат мне и машут руками Но мне не понятны их странные жесты. Меж нами стена из холодного оцепенения И нет больше слов достаточно важных И нет больше жестов достаточно резких Ни грубость, ни нежность уже не имеют значения
— Валентайн, быстро ко мне! Ей осталось лишь раздраженно вздохнуть, отодвинувшись от компьютера. Новые отчёты Айронс распорядился выслать и в электронном виде тоже, поэтому Джилл занималась бесполезнейшей работой про перенесению текста на экран. После оклика капитана, сидевший рядом Крис, понимающе покивал, чем немного, пусть и самую малость, взбодрил её. Дойдя до кабинета Вескера, девушка вновь решила для себя, что у того определенно есть чувство стиля и уж точно любовь к чистоте. Джилл не задумывалась о подобном, но в её подсознании это давало по отношению к мужчине небольшие плюсы. Однако, встретившее её высокомерие в глазах, и не терпящий возражений голос, сильно испортило впечатление, и Валентайн напряглась, внутренне готовясь… К чему? — Слушаю вас. — Заканчивай свои дела и спускайся вниз, — видя явное недоумение на лице девушки, он продолжил, — ты должна перепройти тест на профпригодность. — Я проходила этот тест буквально пять месяцев назад, сэр, — взгляд Альберта мгновенно потяжелел, что было ощутимо даже сквозь темные очки. Но и сдаваться Джилл была не намерена, — почему только я? — Может потому что кое-кто был ранен на последней вылазке? — Вескер произнёс это с издевательством, явно понимая, что его воля так или иначе будет выполнена. Джилл молчала, — это не моё решение, Валентайн. И раз уж ты так возмущена, я лично проведу проверку. Она просто вздохнула, выходя из кабинета. Стрельнула злобным взглядом на Криса, пытавшегося пошутить. Редфилд сделал вид, что и вовсе не отвлекался от работы. Джилл было неспокойно. Да, она всё ещё оставалась собой, и образ капитана вызывал только глубокое уважение, чувство опасения, и… Девушка почувствовала, как внутри собственной головы её внутренний голос обрывается, словно бы задавленный чем-то очень сильным. Джилл готова закричать, чувствуя как её тело прекращает подчиняться ей, но всё ещё следует за капитаном. Существо внутри не испытывает такого же трепета перед Вескером как она. Не чувствует вообще ничего кроме жестокого интереса. Девушка с ужасом понимает, что её самый большой страх стал реальностью. Она кричит внутри собственной головы, борясь с чужаком, но не может сделать абсолютно ничего. Его защита идеальна. Непробиваемая стена тьмы. Впервые в жизни Джилл боится собственных действий и опасности, которую они несут. Альберт ни во что её не ставит, и может легко ошибиться. А вот оно не будет колебаться ни мгновения.***
И я остаюсь на перекрёстке пока В моих неподвижных зрачках отражается вечность Окаменев в бездну свой взгляд устремив И даже если взорвётся весь мир я не замечу
Выстрел. Последний патрон. Перезарядка. Снова стреляет, всеми силами пытаясь попасть по центральному кругу, но руки дрожат, заставляя попадать чуть дальше середины. Существо внутри безмолвно, но Джилл буквально физически чувствует насмешку. Это куда хуже чем та реакция, которой награждает её Вескер. Потому что Альберт несмотря на все свои навыки был человеком. А «новая» она, совсем нет. Мысли и страхи выбивают Валентайн из колеи, и она нещадно мажет под двумя оценивающими взглядами. Девушка мысленно ругается самыми разными проклятиями. Возможно, не проходи она до этого проверку на физическое состояние, руки бы не дрожали, а перед глазами не плыло изображение. На самом деле, это лишь поиск оправданий. Она в ужасе, можно сказать панике. Уровень адреналина просто зашкаливает. В голове роятся самые разные мысли, главная из которых: «Я сошла с ума?» Она снова стреляет, тщетно надеясь что звуки выстрелов подавят голоса в голове, попадает в самый крайний круг. Рычит под нос, сдавив оружие в руке. Вздыхает, считая до десяти, и пытаясь сосредоточиться. — Разучилась стрелять Валентайн? — Вескеру наконец-то надоедает наблюдать за бесполезной тратой боеприпасов, и он задаётся логичным вопросом, — если подобным методом ты пытаешься выразить своё несогласие с проводимой проверкой — советую прекращать. Иначе, придётся выписать тебе отгул за твой счёт. Тварь в голове, до этого не проявлявшая почти никаких эмоций, словно поднимает голову, окидывая капитана глубоким, изучающим взглядом из самых глубин подсознания. А ведь она, Джилл, даже не повернула голову. Руки против её воли сжимаются на пистолете крепче чем когда-либо. Пустая обойма отщёлкивается одним выверенным движением, и её место занимает новая. Девушка вскидывает руки, и делает серию выстрелов, с ужасом понимая, что подобным образом никак не попадёт. Её сил попросту не хватит на борьбу с отдачей, и почти все выстрелы уйдут в потолок. За подобное, капитан точно спасибо не скажет… — Неплохо… — Джилл оборачивается, пытаясь проследить взгляд Вескера, но его глаза как всегда скрыты за очками, так что не удаётся совершенно ничего узнать, — вижу ранение не повлияло на твоё состояние. Но на будущее не советую игнорировать мои приказы. В мишени, прямо в центральном круге красуется множество рваных дыр. Руки продолжают сжимать пистолет, и девушка чувствует, как её буквально разрывает от желания развернуться и уничтожить… Врага? Валентайн глубоко вздыхает, впервые отбрасывая чужие эмоции назад, и ставя пистолет на предохранитель. Оружие оказывается в кобуре, и только лишившись его, Джилл понимает, насколько ненормально всё происходящее.***
Сменяют друг друга шторма и штили Безумствуют вихри космической пыли Меняется мир и лишь я остаюсь неподвижной Лежат в руинах пирамиды Уходит под воду Атлантида И ты говоришь, но я ничего не слышу
Раккунский парк почему-то был именно тем местом, которое ярче всего отпечаталось в памяти Джилл. В её голове всплывали смутные образы, в которых то и дело мелькали инфернальные монстры, выскакивающие из-за каждого дерева. Девушка не помнила, чтобы боялась чего-то подобного, да и самой темноты в принципе. Куда больше её пугали реальные вещи: огромные собаки, высота, боль... Люди. Да, людей Валентайн боялась больше всего. Вернее, то, на что они способны. Валентайн замерла посреди одной из дорожек, вновь пытаясь привести мысли в порядок. В пряном запахе опавших листьев и озона, ей почему-то чувствовался металл крови. Она покачала головой, пытаясь найти источник вони, но не видела ничего. Вокруг не было густых рядов деревьев или кустов, чтобы решить, будто бы потенциальный труп лежал где-то за ними. Стоило закрыть глаза, как несуществующая кровь покрывала всё здесь — растения, редкие скамейки, и тела… Множество тел. Сверху раздался рокочущий раскат грома, навалившийся мгновенно, выводящий из видений. Девушка подняла глаза к темнеющему небу, и в это же мгновение, его расколол надвое зигзаг молнии. Вновь начался дождь. Прежде чем упали первые капли воды, подул холодный ветер, заставив капюшон подняться и упасть на плечи. Ей совсем не холодно, но волосы и одежда предательски тяжелеют от влаги и это чувство не вызывает ничего, кроме глубокого раздражения. Валентайн не может понять, зачем приехала сюда. Скоро вечер, а завтра новый рабочий день. Она толком не спала сегодня и даже не обедала и до сих пор не понимает, как не валится без сил. Её идея — слишком безрассудна, чтобы стать реальностью. Джилл отгоняет мысли об отказе, принимая их за чужие, и решительно идёт вперёд, оставляя парк позади. Перед ней здание, на котором светятся белые буквы. Раккунская больница. Девушка чувствует странный, иррациональный страх, такой, который обычно испытывают дети, заходя в тёмную комнату, и зачем-то накидывает обратно на голову капюшон ветровки, закрывая лицо. Это действие бессмысленно, она и так уже мокрая до нитки. Но Джилл не защищается от воды. Она прячется от людей внутри здания. Меньшее, чего бы она сейчас хотела - встретить кого-то смутно знакомого, который определенно захотел бы узнать, что она тут делает. Джилл и сама не знает. Внезапно, конечности немеют, и девушка понимает, что она не в силах дойти к двери. Тело прижимается к стене под козырьком здания, рядом с ещё несколькими людьми, которых дождь застал по дороге домой. Внезапно, шум падающей воды становится глуше, и Валентайн чётко, словно каждое слово выбивают молотом в сознании начинает различать чужие слова, даже забыв удивится и задаться вопросами. Словно так и надо. — Нужны новые подопытные. По коже пробегает холодок, и девушка краем глаза смотрит на застеклённую дверь больницы. Двое мужчин стоят по ту сторону, в тёплом и светлом помещении. Слишком далеко от остальных работников и пациентов. Она видит их тела, но вот лица - смутно, расплывчато. Этот результат, и так кажущийся невероятным, почему-то определенно её не устраивает, и девушка напрягает зрение. Джилл вдруг понимает, что возможно, в теории, могла их видеть. Достаточно лишь постараться чуть... Это невозможно! — Но… Дети начинают задаваться вопросами. И раз уже они замечают что-то неладное, что говорить про правительственные инстанции? Поддельные документы об усыновлении не так то просто сделать. Она слышит в голосе второго страх и плохо скрытое сожаление. Но мужчина боится что-то говорить против, потому что первый подходит к нему ближе. Определенно, пытается надавить, напугать. — Мы позаботимся обо всех бумагах. К концу недели подготовьте пятерых. От девяти до двенадцати лет. Вы же не хотите повторять ошибок предшественника? Джилл вдруг явно понимает, что больше не чувствует холода намокшей одежды: лишь жар и боль в ладонях. Она ещё не поняла смысла разговора точно, но сознание услужливо подкинуло ей нужные образы. "Убийцы. Душегубы в халатах. Мрази". "Уничтожу". — Х…хорошо. Глубоко внутри поднимается чувство леденящей ненависти. Девушка замирает, не в силах обработать полученную информацию. Это не может быть правдой. Просто по той простой причине, что люди не способны слышать настолько хорошо. Ей действительно стоит зайти внутрь и показаться врачу. Но тогда, с подобными проблемами о S.T.A.R.S. придётся забыть. Это была её мысль? До чего же чертовски логичная. В ином случае она может кому-то навредить. Происходящее ненормально. Она слышит сквозь стены и хочет застрелить своего капитана. Тем не менее куда важнее причина этих желаний. Дадут ли тебе разобраться в себе, подтвердив диагноз и накачав лекарствами? Эти мысли полны издевательства, но вместе с этим, звучат мягко, уверяя в своей правоте. Словно родитель с иронией подмечает ошибки ребёнка. Девушка с явным неудовольствием понимает, что ей ничего возразить собственному сознанию. Девушка отворачивается, готовясь зайти в здание. Люди… Если она нападёт на кого-либо… Джилл полицейский, а не маньяк. Её обязанность — защищать, а не подвергать риску. Ты делаешь свою работу. Проследи за этим человеком. Иначе к концу недели… Джилл решается, медленно поворачивает голову в сторону уходящего под чёрным зонтом, мужчины. Она не колеблется ни мгновения, и держась на достаточном расстоянии следует за ним. Под звуки дождя, её шагов почти не слышно, в отличии от шагов мужчины, которые звучат оглушительно громко, как хлопки ладоней в пустом зале. Лишь для неё, лишь для неё... Движения девушки чёткие и выверенные. Словно бы она всю жизнь и занималась тем, что охотилась и убивала. Жертва идёт к машине, под чужим, цепким взглядом, не замечая ничего вокруг. Джилл оглядывается, и не видит никого. Да и кто может быть рядом, в такое время, в такую погоду? Лишь психи. Мужчина сворачивает за здание больницы, к своей машине, и Валентайн подсознательно понимает, что он припарковался там потому что не хотел быть замеченным. Это даже лучше. Никто не увидит, не узнает, не поможет. Она последний раз оглядывается, в глубине души всё-же желая, чтобы появился хоть кто-нибудь и дал ей возможность отказаться от этой затеи, не искать себе оправданий, возможно избавив себя от мук совести в будущем. Она не можеть бороться со своими желаниями. Но улица пуста. Ни случайных прохожих, ни даже машин, проезжающих мимо. Джилл подмечает, что этот момент слишком идеален. Словно хорошо поставленная театральная сцена, без лишних декораций. И она была главным актером. Валентайн прекратила сопротивляться, отдаваясь этому зову полностью, догнав преследуемого. — Извините! Мужчина оборачивается как-то дёргано, словно бы его застали за чем-то незаконным, но мгновенно становится раздражённым, когда понимает, что перед ним всего лишь девушка. Осанка излишне ровная, он подрагивает, возможно из-за холода. Но не страха. Зря. Он никак не может разглядеть полицейскую форму под чёрной ветровкой, и это лишь добавляет уверенности. — Чего тебе? — мужчина не спешит открывать машину, грубо отвечая. Фатальная ошибка. Нужно было уехать сразу же, как только она окликнула его. Теперь Джилл уверена в своих действиях ещё сильнее. — Вы обронили бумажник когда выходили из больницы, — Джилл лжёт естественно, подходя ближе, и делая вид, что тянется за названным предметом. Улыбается, испытывая огромное презрение к стоящей впереди твари и, неожиданно, к себе за, хоть и лживую, но улыбку в адрес ублюдка. — Что… Закончить мужчина не успевает. Сильный удар в солнечное сплетение выбивает весь воздух из лёгких. Он даже не кричит. В любом случае, это тщетно. Валентайн бы не позволила это сделать. А дождь не дал бы его крикам дойти до чьих-то ушей. Она отскакивает в сторону, уворачиваясь от неловкого взмаха руки. Слабой попытки помешать ей. Чёрный зонт падает на землю, откатываясь немного в сторону под порывом ветра. — Су…ка… — ругательство прерывает новый удар. Джилл сокращает дистанцию, выверенным движением заваливая мужчину на землю. Выворачивает ему ту самую руку, наслаждаясь звуком треснувших костей. Мужчине остаётся лишь ловить ртом воздух, не в силах закричать от болевого шока. Валентайн заканчивает избиение совсем по уличному, добивая жертву ногами. Когда сопротивление прекращается, сменяясь невнятным мычанием, девушка позволяет себе отвлечься, подбирая откатившийся в сторону зонт, предварительно натянув на ладони рукава ветровки, чтобы не оставлять отпечатков. Чёрный купол складывается, демонстрируя позолоченное остриё. Зонтик выглядит дорого. Она думала что-то про идеальную постановку? Вот и сейчас, любуясь блестящим штырём на конце зонта, думая, что более идеальным оружием мог быть только... Впрочем, это уже и не важно. — «Амбрелла» не оставит это… — мужчина собирается с силами, сплёвывая кровь. Скулит и хнычет, держась за сломанную руку, стараясь отползти. Она вдруг понимает, что ей нравится видеть это - как подобная тварь ведёт себя подобающим ей образом. — я видел твоё лицо… — Очень жаль. Одного удара оказывается достаточно, чтобы слегка разочаровать её. Глазное яблоко оказывается на удивление податливым, взрываясь алыми брызгами, окрашивая золото острия в цвет крови. Он кричит, но эти звуки глушит сильный удар ногой в челюсть, заставляя ту хрустнуть. Ударяет ещё раз, когда понимает, что крик перешел в надрывный вой. Голова дёргается по инерции, и кости черепа издают необычную вибрацию, расходящуюся вверх по рукояти зонта. Когда тело прекращает двигаться, Джилл разжимает руку, и орудие убийства с тихим стуком падает на землю. И казалось, лишь после этого стука мир ожил. Мимо с громким лаем пробежала собака, а где-то позади, на соседней улице, она услышала скрип тормозов. Вода постепенно окрашивается багрянцем, растекаясь вокруг тела. Джилл окидывает свою работу взглядом, мурча от удовольствия. Она предотвратила что-то воистину страшное, поступив с мужчиной так, как он того заслуживает. "Стоит поспешить и уйти прежде, чем кто-то решит сунуться сюда." Валентайн не волнуется и не боится, не после содеянного. Она не оставила отпечатков пальцев. А следы… Любые следы и запахи совсем скоро смоет ливень. Воистину, удачное стечение обстоятельств. Джилл быстрым шагом уходит с места преступления. На тёмной от влаги ветровке, не видно кровавых брызг. Тем не менее, её стоит постирать по прибытии домой. Когда девушка отходит на приличное расстояние, она позволяет себе остановиться, поднимая взгляд к небу. Очередная молния прорезала облака, а через пару секунд послышался и гром. Это стало сигналом. Словно очнувшись, она ускорила шаг, сжав ладони до посинения, царапая ногтями кожу. Тело немеет, от осознания произошедшего. Она… Она убила… Нет. Сделала шаг к новому миру. Всепоглощающая тьма стала чуть менее реальна чем была до этого. Валентайн не понимает причины своих поступков. Но если они помогут отсрочить неизвестное… Ни одна смерть не имеет значения.Горит вавилон и дым настигает луну Идут корабли ко дну, исполняя пророчество Сходят с орбиты сотни небесных светил И у меня впереди сто лет одиночества…