На игре

      В травмпункт добрались быстро. — Плоть, мягкая плоть, её бы сжечь да вспороть, — на удивление чисто пропел мод-регистратор часть куплета из шлягера и тотчас получил ножом в фотоглаз. — Чувиха, использовать монз дэс ради такого инн, имхо, не по-уби. — У нас нет дэс, мы обычные люди. Талон в комнату для людей. Живо. — Когда Иван выдохнул последнее слово, лицо побелело окончательно. Но то, каким тоном он это сказал, похоже, подействовало. И Наташа, зажав талон зубами, потащила брата к платформе на турболифт. Тот, к счастью, подогнали быстро. Видимо, мод снова до того ошалел от новости, что кто-то берёт талон в комнату для живых, что раздал энергию на сигнал тревоги.       В комнате, по счастливой случайности, УБИ не оказалось. Довериться им — чистое безумие. Зато мод-медбрат вмиг диагностировал ожоги третьей степени и сразу после постановки диагноза принялся за лечение. Пах кожзаживитель так же, как и в прошлый раз: противно. Иван взглядом показал, чтобы Наташа вышла в коридор, и обречённо кивнул, увидев ножи. Посему девушка подобрала юбку и залезла с ногами на кушетку, на которую усадили брата. И над ним тут же нависла угроза лишения второй конечности. Потому что мысли поползли ужасные, а во время их раздумья Наташа привыкла крепко сжимать руки в кулаки.       Мод молчал. Нехарактерное поведение. Один из ножей привычно лёг в руку, когда он повернулся, чтобы взять ещё одну полоску кожзаживителя. Слух обострился. Они были в этом травмпункте уже в третий раз, за это время Наташа опытным путём выявила, что звукоизоляция здесь, как минимум, хреновая. Но никаких признаков погони, только размеренное жужжание уборщиков. Они всегда ходят ровно в десять вечера. Беспокойство вернулось, когда голова Ивана упала ей на плечо. Наташа быстро обернулась к моду. Тот убирал в отсек пульт. — Анестетический транс для адекватной реакции организма на заживитель?       Он обернулся. — А вы разбираетесь. Да, именно он. Это минут на десять. Мы сможем заполнить протокол до того, как он проснётся, или вы не знаете подробностей дела? — Знаю.       Фраза царапнула горло. Действительно, лучше бы она была просто доброй самаритянкой, которая решила помочь незнакомцу. Страх ушёл, его сменило отчаяние. Только многолетние тренировки помогли сохранить лицо и не зарыдать прямо в кабинете. Наташа осторожно положила Ивана на кушетку и подсела к столу.       Как оказалось, медбрат запомнил их с прошлого раза. Потребовалось заполнить только две графы. И со второй возникла конкретная заминка, но наконец в графе «Желание пациента подать жалобу на компанию, допустившую появление некачественного товара» появилось короткое «нет». — Зря, — качнул головой мод. — Ещё бы одно — и мы обратились бы в технический суд. Ибо этот брак, в отличие ото всех прочих, несёт опасность для жизни. Там всего-то надо покопаться в программе и научить её конкретно отличать просто резкий жест от нападения. Да, пришлось бы изъять всех имеющихся УБИ этой модификации, однако, по-моему, игра стоит свеч.       Чуть подкрашенные бледной помадой губы скривились в грустной улыбке. Мод внешне не похож на человека, но слушать его стандартный голос приятно так же, как слушать голос обычного человека. Видимо, сюда заходил кто-то из старшего поколения, кто ещё не разучился говорить нормальными словами. Искусственный интеллект, к счастью, уже давно умеет схватывать на лету. Хотя порой объяснить его привыкшему к абстрактному мышлению мозгу простые вещи трудновато.       Подводить брата ни в коем случае нельзя. Он ввёл бы то же самое «нет». Потому что портить только-только начавшие налаживаться отношения с сестрой нельзя. А если бы у неё забрали новенького УБИ, она тут же начала бы вопить про то, какие брат с сестрой, которых она на собственных коленях вынянчила, неблагодарные ироды. Нет, пожалуй, она просто бы бросила ту же самую фразу, коей ошарашил их мод-регистратор, но сути это не меняет. Иван отошёл от анестетика и всё подтвердил. Мод ещё раз попробовал давить на здравый смысл, но это не помогло. Однако, когда они вышли из травмпункта, Наташа пожалела об этом. Ибо на браслет пришло сообщение от Софии. «Мой УБИ после замыкания забарахлил так, что я еле-еле смогла расплатиться за вас в ресторане и дойти до ближайшего центра. Могу поздравить ещё раз: даже сейчас вы умудряетесь мне вредить. Держитесь от меня подальше завтра: мне надо обсудить с Альфредом возможность отсрочки платежа, и я не хочу, чтобы он снова меня подколол. А он подколет, если увидит, в каком дранье снова пришли мои брат и сестра. Если бы знала, в кого вы вырастете, не раздумывая сдала в детдом.»       Это добило окончательно. К счастью, рядом стоял флаер. Свалившись на заднее сиденье, Наташа уткнулась лицом в пластиковую кожу. Рецепторами почувствовав намокание поверхности, «умный» механизм выдал из дверцы длинный манипулятор с влагосборником на конце. Прислонив насадку к сиденью, тот стал втягивать воображаемую влагу, а на деле — вполне себе реальные волосы. Очень красивые и любимые волосы. Насос, конечно, слабоват, но даже его хватило, чтобы дернуть неимоверно больно.       Первое, что пришло в голову — ударить ножом. Но через секунду оказалось, что решение дурацкое. Лезвие случайно зацепилось за подушку, и уже из сиденья полез второй манипулятор, который схватил за руку. Наташа дернулась и в следующее мгновение завопила благим матом. Влагосборник доехал до пункта своего назначения, но волосы отпускать не собирался. Натянутые до предела, русые пряди готовились выдернуться с корнем или даже порваться.       Всё решил удар кулака. Краем глаза (ибо голову провернуть без боли было нельзя) Наташа увидела, как Иван грохнул по кнопке экстренной отмены. Но желаемого результата это не принесло. Да, водосборник убрался восвояси, но рука продолжала держать, и держать крепко, как грабителя. — Чтобы у них магазины так же стабильно брали рубли в качестве оплаты, как выскакивает эта штука, — выругался Иван и полез за своим браслетом. — Сейчас, подожди, найду мой подсолнух…       Что бы кто не говорил, брат продолжал называть этого мода подсолнухом. Если честно, от подсолнуха в нём были лишь цвета: жёлтый и темно-коричневый. Внятно сказать, кого или что изображает этот механизм, не мог даже Ван Яо, который, собственно, его и подарил. Поэтому даже в своей среде его именовали по-разному. Лично Наташе он напоминал завернутую в листья жирную гусеницу. И если бы она боялась гусениц, то всякий раз вздрагивала бы, увидев, как мод с помощью извивания передвигается по поверхности. На этот раз Иван не дал ему ползти, а сразу поднёс к проигрывателю. С металлическим чавканьем мод памяти присосался к разъему для старых версий накопителей и стал вершить своё чёрное дело. Вскоре Иван с помощью браслета подсоединился к нему и выбил длинный код. Металлический захват, подумав с полминуты, разжался и залез обратно в отсек. — Господи, чтобы эта штука работала так же долго, как русские УБИ позапрошлогодней модели! — с облегчением выдохнула Наташа, потирая запястье. — Той самой, которую мы так и не выпустили в люди? — повернулся Иван. — Хорошая, но пробная версия, и она, как ты помнишь, не выдержала двух из восемнадцати тестов, из-за чего от неё пришлось отказаться. — Зато она на век УБИ, по крайней мере у нас, запомнится как самая долгоиграющая. Ведь, как помнишь, в ней хоть не было наворотов вроде связи с западным сегментом Интернета, зато корпус мог в теории выдержать атомный взрыв, а внутренности — расплавиться только в том случае, если на них попадёт чистая лава. Это тебе не… сегодняшние неженки.       Последние два слова Наташа произнесла с особой ненавистью, а потом отвернулась к окну. — Они не неженки. Та модель, которую… — Иван запнулся, — … приобрела Софи, такая же долговечная, просто… Кажется, медбрат говорил про ПО, так вот это оно и есть корень проблем. Только винить в этом русский завод не надо. — Это почему же? — Потому что мы не производим ПО. Альфред сказал, что займётся им самостоятельно, с меня только каркасы со стандартными характеристиками.       Вздохнув, брат признался: — Я устал пересылать к нему жалующихся клиентов. То, что мы производим самих УБИ, не значит, что мы ответственны за них в полной мере. За всё время ко мне поступила только одна нормальная жалоба, и то, она касалась не физических характеристик, а прилагавшейся к модели инструкции. — Ты рассказывал. Завод только-только открыли, клиенты в основном говорили по-английски, поэтому инструкция была только на английском. И когда одну из моделей заказал Франциск, он возмутился до скандала, что инструкция рассчитана только на англоязычного покупателя. С тех пор ты даёшь к модели код, введя который в строку всемирного поиска, покупатель видит инструкцию на родном для него языке. — Ну, хотя бы дерево не расходуется на что попало и у нас есть возможность прослыть продвинутыми, — мрачно хмыкнул Иван.       Слово «продвинутый» вызвало отторжение. София так часто повторяла его на встрече, что оно засело в печёнках и приводило в ярость. Именно «продвинутостью» своего УБИ сестра хвасталась, когда Иван быстро потянулся за молочником, а покрытая псевдо-кожей рука схватила его и начала нагреваться. Может, это почти дружеский жест, предостерегающий друзей — любителей потрогать красивое тело, вот только программа не смогла различить искусственную и настоящую плоть и долбанула, как по искусственной. А это — лишних тысяча градусов по Цельсию. Третий раз за эту неделю. — Давай будем продвигать свои идеи для того, чтобы быть счастливыми, а не для того, чтобы слыть продвинутыми, — зло попросила Наташа. — Почему ты не возьмёшь дело в свои руки, если Джонс не справляется? — Потому что это уже не столько экономика, сколько политика, — объяснил Иван. — Альфред в последнее время стал завзятым параноиком и часто ставит свои интересы выше здравого смысла. Поэтому я стараюсь лишний раз не ввязываться с ним в конфликт. Всё равно эти УБИ идут к нему, пусть сам с потребителями и разбирается, раз мне не доверяет. — Вы же союзники, как он может тебе не доверять? — Как Вану Яо. Тоже, знаешь ли, союзник, хороший сосед, значимая фигура на общепланетном рынке. Миролюбивый и на конфликт не идёт. Провинился тем, что задержал на таможне поставку груза из-за некультурного поведения его сопровождавшего. Тот в пьяном угаре стал кидаться на модов, и единственно правильным, на мой взгляд, решением было отправить его в обезьянник, что Ван Яо и сделал. Альфред же обвинил союзника в подрывании мировой экономики. Видите ли, этот груз нужно было доставить точно в это время, и даже минута промедления была смерти подобна. Не доставил — всё, угроза санкций, торговой блокады. Ван Яо, разумеется, начал отстаивать свою точку зрения, и… всё. Конец хороших в прошлом отношений. — Из-за какого-то груза?       Товар бывает разный. Дешевый и ненужный — за такой бьются только бедняки. Дорогой и нужный — ради получения такого перегрызают глотки и богачи. Нормальные люди, у которых есть деньги, покупают третий тип — нужный и дешевый. Короче, вообще ничего не покупают. — Не просто из-за какого-то, а из-за очень ценного. Код на доступ к бриллиантовой одежде. Смокинг из бриллиантов — для мужчин, вечернее платье и сопутствующие украшения из них же — для женщин. Во избежание хакерских атак его не стали посылать по почте, а заключили в стальной сейф с кодовым замком. Представляешь, насколько он ценный? Не ходить в нём для знати будет не по-уби!       Когда Иван говорил последнюю фразу, в его голосе послышались издевательские ноты. Четвёртый тип товара — дорогой и ненужный. Для отдельных отморозков, которые хотят выпендриться. Рассчитан на богатых, но в долги из-за него вгоняются те, кто хотят казаться богатыми. Бриллантовое платье? Но зачем? Наташа не выдержала и зло засмеялась, представив Софи, гордо вышагивающую в переливающемся платье, а потом стыдливо прячущую лицо и отдающую код какой-то даме, которая смогла его купить и одолжила — за приличную сумму — на время. Сестра так стремится сблизиться со Старым Светом, что наверняка пойдёт на что-то подобное. Может, даже сам код приобретёт, кто её знает. — Вот и я про то же, — кивнул брат. — Абсурд? Привилегия людей из высшего общества. И после этого мы одеты в тряпьё.       Он повернулся и сжал шарф, чуть потрясая им. — Это тряпьё? Это экологически чистые материалы собственного производства. А тряпьё — у них. Стоит немного взломать программу — и от одежды не останется даже воспоминания. Её не существует в реальности, её намалевали за две минуты, не особо стараясь продумать детали, а потом предлагают за баснословные деньги. Только представь, сестрёнка, всё решают доллары. И скоро придумают ещё тысячу и один способ, как их заработать. Например, встроят в программу создания одежды код устаревания, и после отмеренного числа использований снова сделать одежду не получится, и код установки придётся покупать заново. А это новые вливания, миллионы новых вливаний, и всё ради того, чтобы кто-то — не будем называть имён — купался в деньгах, делал консервы из денег и тратил, тратил эти самые деньги на…       Мод-водитель повернул голову. Иван и не заметил, как перешёл на крик. Пусть накричится и успокоится. Наташа погрозила механизму последним ножом. Тот кивнул и не стал делать замечание. Догадливый. Но махинации увидел брат и отвернулся, замолчав. Ничего другого не оставалось, как привычно уткнуться носом в окно и разглядывать пролетавшие под ними такие же флаеры.       Под ними кипела жизнь. В этом городе вечно был день. Зато невдалеке просматривались тёмные пятна. Ближе к границе они покрывали абсолютно всё. И лишь после начиналась полоса красноватых пятен. Время позднее, значит, в дело вступила программа защиты целостности и продолжительности сна. Красный свет — свет заходящего солнца, он сигнализирует, что пора спать абсолютно всем, успокаивает и настраивает на встречу с подушкой. Подушки во флаере располагались на уровне головы, спать сидя довольно сложно, поэтому Наташа растянулась прямо на сиденье. Если бы рядом не было Ивана, она бы бодрствовала до конца. В этом мире уже сложно доверять кому бы то ни было. Но родным — можно. Тем, кто до сих пор, несмотря на всё, твердит «Сестрёнка!» и делом показывает, что никогда не бросит — можно.       И плевать, что это — не по-уби. С каких это пор наглые суррогаты стали равны людям?