За мелодией света

      Ремул правильно понял, что механизмы для активации моста через резервуар не работают только из-за посторонних объектов в шестернях. Гелебор без труда прокрался за спинами фалмеров к ближайшему такому механизму и удивился, увидев в нем человеческие кости. Ремул последовал примеру Гелебора, пытаясь двигаться так же бесшумно, но его тяжелая броня выдавала бряцаньем то одно, то другое движение. Один из фалмеров поблизости от него встревожился. Он тут же забыл про «концерт» и осторожно двинулся на звук, отчего Ремул напряженно замер, положив руку на рукоять меча. Гелебор смотрел, как Преданный медленно приближается к юноше, и судорожно пытался придумать хоть что-то, что помогло бы избежать грядущего столкновения с толпой фалмеров. В этот момент мелодия Райлис резко оборвалась. Девушка раздраженно возмутилась:       — Последний ряд! Внимание сюда, пожалуйста.       Через миг зал вновь наполнился эхом от возмущенного гвалта «аудитории». Воспользовавшись этой паузой, поглотившей все посторонние звуки, Ремул быстро отступил к механизму, а бдительный фалмер вскоре присоединился к своим сородичам, чтобы тоже выразить недовольство внезапной отменой выступления. Когда Райлис убедилась, что все внимание опять приковано к ней, она продолжила играть на флейте, и гнев фалмеров быстро сменился прежней завороженностью. Ремул улыбнулся подруге и показал ей одобрительный знак, а Гелебор представил, как щеки девушки порозовели в этот момент от удовольствия.       Нехитрая манипуляция Райлис позволила ее друзьям вернуть к работе еще два механизма. Ремул вытащил из шестерен чью-то бедренную кость, Гелебор — часть ссохшегося позвоночника. Большую часть работы пришлось проделать именно Гелебору — его навыки выживания бок о бок с Преданными позволили легко избежать их внимания. Как только все механизмы вновь исправно заработали, Ремул и Гелебор встретились перед массивными кнопками активации — те загорелись приятным голубоватым светом. Райлис тем временем играла на последнем издыхании. Ее мелодия часто сбивалась и повторялась, что давно бы вывело из себя обычных людей, но фалмеров, как ни странно, это мало волновало. Казалось, они были готовы слушать одни и те же звуки до тех пор, пока их пленница не умрет от истощения со злосчастной флейтой в руках.       Ремул тронул Гелебора за плечо и указал на решетку посреди резервуара. За ней почти в кромешной темноте с трудом просматривались очертания огромного металлического центуриона высотой в два или три человеческих роста. Дор сих пор Гелебор видел лишь массивные детали от таких автоматонов — пластины, гребни от шлемов и гнутые балки. Теперь, согласно плану Ремула, им троим требовалось быстро проскользнуть мимо этого практически бронированного великана, не знающего ни боли, ни пощады. Гелебор посмотрел на фалмеров и на Райлис. Той предстояло спрыгнуть со стеллажа и прорваться сквозь поле боя, но она об этом еще не знала. Теперь идея нравилась Гелебору все меньше, но выбора у них не было. Ремул подал ему знак приготовиться и поочередно нажал кнопки активации. Мост тихо опустился. Гелебор отодвинулся от него, услышав в камере на противоположном конце лязг металла и уже знакомое шипение. Он едва успел опомниться, когда увидел парового центуриона, идущего из темноты прямо на него с Ремулом.       Музыка Райлис тут же замолкла и все фалмеры обернулись на звук тяжелой поступи. Спустя миг они соскочили с мест, хватаясь за оружие. Ремул оттащил Гелебора в сторону и крикнул Райлис еще до того, как хитиновые мечи фалмеров впервые ударили по броне автоматона:       — Райлис! Сюда, быстрее!       Девушка продолжала сидеть на стеллаже, не смея шелохнуться от страха. Из своего укрытия она могла видеть, как весь зал за считанные мгновения превращается в кровавую баню. Фалмеры окружили центуриона и принялись осыпать его яростными атаками, но мощные удары его рук — увесистого молота и секиры — калечили и сбивали их с ног. Видя, что Райлис колеблется, Гелебор вооружился и бросился к ней, отпихивая фалмеров и парируя их случайные атаки.       — Райлис, нам нужно уходить. Скорее, пока они отвлечены!       — Вы с ума сошли?! — чуть не плача, ответила девушка, прижимая к груди флейту.       — Иначе нельзя. Впереди путь к спасению.       Центурион тем временем выпустил в толпу фалмеров облако горячего пара, и воздух наполнился зловонием немытых тел и вареного мяса. Райлис зажала рот и нос рукой, борясь с позывами, а Гелебор задержал дыхание. Способных сражаться Преданных становилось меньше, но и автоматон стал издавать странные шумы, а его корпус начал содрогаться от крупной вибрации.       Гелебор протянул Райлис руку, пока та по-прежнему колебалась.       — Ну же, идем!       Девушка спрыгнула только тогда, когда паровой центурион стал замирать на некоторое время после каждой новой атаки. Движения теперь давались ему с трудом, знаменуя скорое поражение под натиском выживших фалмеров, ярость которых не утихала, несмотря ни на усталость, ни на боль от ранений. Казалось, запах крови и предсмертные визги их же сородичей и только распаляли их безграничную ненависть.       Как только Райлис оказалась рядом, Гелебор схватил ее за руку и прижал к себе, бегом минуя поле боя. Ремул тем временем уже отбивался от нескольких Преданных, которые все-таки почуяли пришельцев. Гелебор подумал, что они, скорее всего, поняли, что центуриона, от которого местное племя так тщательно пыталось себя оградить, натравили именно чужаки.       Ремул остался прикрыть спутников, позволяя им пробежать по мостику и укрыться в глубине коридора, который еще недавно скрывал за своей спиной поверженный к этому моменту центурион-страж. Около десятка выживших фалмеров тут же окружили Ремула, и тому не осталось ничего, кроме как сражаться на смерть. Уставшие и раненые Преданные имели мало шансов против Ремула, полного сил и решимости защищать друзей любой ценой. К счастью, ни Райлис, ни Гелебор уже не видели, как он хладнокровно разделывался с последними противниками. Лишь пятна свежей крови на его блестящей броне позднее рассказали им об участи самых стойких фалмеров.       Ставший грудой металла центурион и усеянный телами Преданных зал остались позади. Очередной зал оказался гораздо меньше по размеру, на удивление ярко освещенным и более холодным, словно где-то рядом раскинулась настоящая бездна. Догнав эльфов, Ремул отдышался, смело прошел вперед и оглядел стены и пол на наличие ловушек. Лицо его сделалось взволнованным и радостным, будто бы он знал, что это за место, и оно имело для него особое значение. Райлис только теперь решилась отпустить Гелебора, за которого она все это время держалась, точно за спасительную соломинку.       — Ты в порядке? — спросил у нее Гелебор.       — Меня сейчас стошнит, — сипло ответила она — и не обманула.       Гелебор мягко похлопал ее по плечу, а Ремул обернулся на характерный звук и вздохнул:       — Все уже позади, Райлис. Еще немного, и мы будем на поверхности.       — Что-то не верится, — пробормотала Райлис, вытирая тыльной стороной дрожащей руки рот. Она предавалась тихой панике, но только потому, что ей было по-прежнему слишком плохо.       Гелебор осмотрелся. Посреди комнаты, увешенной паутиной, находилась высокая квадратная плита с каким-то очередным механизмом гномов, больше похожим на карту из вложенных друг в друга металлических колец разных диаметров. Рядом валялись обломки двемерских пауков и сферы, а в углу до сих пор журчал декоративный фонтанчик, на бортиках которого сохранились не тронутые кружки. Райлис бросилась к ним, чтобы освежиться. Отрезвляющая ледяная вода из подземных источников немного привела ее в чувство.       — Ты же говорил, что здесь должен быть подъемник, — сказал Гелебор, пытаясь найти хоть какое-то подобие платформы. Ремул кивнул.       — Да, так и есть. Выход на поверхность находится здесь. — Ремул подошел к пыльной решетке, ограничившей часть комнаты, и на всякий случай с силой тряхнул ее, но она не поддалась, защищая видневшийся за ней сквозь паутину рычаг. — Эта комната — последняя во всем Ральдбтхаре и одна из самых важных. Кроме пути на поверхность здесь так же находится вход в Черный Предел.       — Не надо никакого Черного Предела. Я хочу увидеть солнце. Пожалуйста, давайте скорее уйдем от сюда, — запричитала Райлис.       — Подожди немного, хорошо? Я должен кое-что проверить. Это здесь же, просто чуть дальше по коридору. Я мигом, — пообещал Ремул, направившись в крохотный соседний зал. Райлис продолжила жаловаться тонким голосом, приобняв себя:       — Опять коридоры… Ну сколько можно? Эти бесконечные мрачные туннели, какие-то трубы, механизмы, решетки… А фалмеры? — Райлис захныкала, с отчаянием посмотрев на Гелебора. — Почему они такие страшные? Их лица, их когти и скрюченные тела… У них же и правда нет глаз. А я теперь до конца своих дней буду спать с горящим светом. Вот, посмотри какие царапины у меня от них на руке.       На этом поток стенаний Райлис не иссяк. Гелебор решил дать ей возможность просто выговориться и разделить с ним свои переживания. Первая встреча с Преданными могла произвести неизгладимое впечатление даже на самых матерых воинов и искателей приключений — их внешний вид был поистине ужасающим, поэтому поначалу Гелебор всерьез беспокоился за душевное здоровье девушки. Однако к возвращению Ремула она успела всплакнуть, слезно пообещать, что ноги ее больше не будет в этих «дурацких руинах», и начать постепенно успокаиваться. Особенно после того, как Гелебор заботливо подержал ее в своих объятиях.       — Райлис, ты, кажется, ранена. Я нашел зелье лечения. — Ремул протянул девушке красный бутылек, добытый им где-то в недрах соседней комнаты. Райлис взяла флакон, но выпить его содержимое не спешила.       — А вдруг эти двемерские маньяки налили туда какую-нибудь дрянь? Я лучше потерплю. Само заживет, — заявила Райлис, потерявшая всякое доверие к творениям двемеров и их богатствам, но тут ее внимание привлек какой-то предмет в руках Ремула, светящийся уже знакомым голубым светом. Она с любопытством склонила голову на бок и спросила уже совсем другим тоном: — Что это у тебя?       Ремул улыбнулся и поднял предмет, похожий на осколок какой-то большой круглой фигурки или печати, лицо его сияло от радости.       — Это — этериевый осколок, четверть ключа, отпирающего легендарную кузницу двемеров, где когда-то обрабатывали этерий и создавали из него артефакты небывалой силы. Поверить не могу. Я наконец-то держу его в своих руках!       Глаза Ремула внезапно наполнились слезами, а улыбка засияла и стала только шире. Он выглядел, точно ребенок, который вдруг получил подарок, о котором даже не смел думать. Райлис переглянулась с Гелебором, смущенная такой внезапной переменой настроения друга.       — Очень… здорово, Ремул. Должно быть, ты очень хочешь открыть эту кузницу, — неискренне улыбнулась она, но Ремул этого не заметил. Он кивнул.       — Это же моя мечта! Оказаться в кузнице, прикоснуться к поистине величайшему из творений двемеров… Держа в руках этот осколок, я могу быть уверен, что кузницу до сих пор никто не нашел, а вход в нее запечатан по сей день. Нужно лишь разыскать остальные части ключа… Но я думаю, что с вашей помощью эта авантюра станет сущим пустяком.       Улыбка Райлис немного померкла. Как человек, который пару минут назад поклялся в дальнейшем обходить любые двемерские руины стороной, энтузиазм Ремула она поддерживать не торопилась.       — Может, сначала уйдем отсюда и хорошенько отдохнем? У меня совсем нет желания задерживаться здесь. — Она с надеждой посмотрела на запертую платформу подъемника, а Ремул рассмеялся:       — А как же сундуки? Неужели уйдешь, не заглянув ни в один из них? Тут завалялась парочка, если ты до сих пор не заметила.       Райлис задумалась и закусила губу, глядя на заманчивого вида древний двемерский сундук у стены в окружении обломков камней. В конце концов она сдалась:       — Ладно, уговорил. Должна же быть какая-то компенсация за все мои мучения. Давайте посмотрим, какие сокровища тут припрятаны.