— Да, вот так! — с энтузиазмом воскликнул Кларк, кидаясь влево. — Бросок, малыш!
Дракон, перекрывающий ему путь, бросился вправо — вернее, переступил одной лапой, с такой силой, что каменный свод пещеры застонал. Позади Кларка задрожали золотые горы, и монетная минилавина сорвалась с их склонов.
— Г-р-р? — виновато рыкнул дракон, немного наклонив голову.
Кларк вздохнул и поскрёб ему нос. Игры в замкнутом пространстве с существом такого размера были… разрушительными.
— Ладно, малыш, игра в драконбаум отменяется. Или в шлагбакон? Тебе как больше нравится?
«Никак, — вдруг, довольно сердито, прозвучало у Кларка в голове. — И не называй меня малышом».
— Кто здесь? — пробормотал Кларк и нервно оглянулся.
«Это я, идиот».
«Это мы, и ты можешь называть меня малышом. Ма-лыш. Мне нравится. Никто не называл меня малышом с тех пор, как я вырос».
«Он не может называть нас малышом!»
«Ты во мне. Я главный. Он может называть нас так, как ему хочется. Ты не можешь называть его идиотом. Это плохое слово. Будешь вести себя плохо, я заставлю тебя уснуть».
«Ненавижу тебя. И тебя. — Кларк каким-то образом понял, что последнее относилось к нему. — Ненавижу вас обоих».
«Я люблю тебя. И он любит тебя. Мы оба любим тебя. Малыш. Мне нравится-нравится-нравится».
Кларк недоверчиво фыркнул. Он слышал в голове голоса, и он не был шизофреником.
— Я могу слышать вас обоих у себя в голове! Это суперспособность драконьих суженых? Почему она проявилась только через две недели после того, как я стал суженым?
«Потому что он за-сра-нец, — прогудел дракон. — Он не разрешал нам говорить с тобой. Он не разрешал мне говорить с тобой. Он постоянно мне всё запрещает. Мне нельзя играть с ко-ро-ва-ми. Мне нельзя держать ко-ров в пещере. Мне нельзя от-ры-ги-вать и наслаждаться запахом моей отрыжки. Мне ничего нельзя».
— Это практически тянет на жестокое обращение с животными, Брюс, — весело отозвался Кларк и погладил дракона по носу. — Тебя спасает только то, что дракон не может подать на тебя в суд. Или то, что ты не можешь подать в суд сам на себя.
«Умоляю, Кент, не ведись на его жалобы. Ты хоть представляешь, как пахнет его отрыжка? Весь особняк приходится неделю проветривать. А когда он играет с коровами, то убивает их и приносит мёртвые туши, которые тоже воняют».
«Я приношу их, чтобы безутешно горевать!»
Дракон мощно переступил лапами, и на голову Кларка посыпалась каменная крошка.
— Эй, тише, я всё понимаю, — успокаивающе сказал он и обхватил обеими руками громадный драконий нос: такой бархатистый, такой горячий, почти обжигающий, но не причиняющий боли. Прижался к нему щекой. — Может, чтобы не горевать, тебе стоит не убивать коров?
«Он убивает их случайно во время игры, потому что ему нравится играть с ними».
«Мне нравится играть с ними. Нам нравится играть с ними».
«Не слушай его, Кларк. Я взрослый мужчина, и мне не нравится играть с коровами».
«НАМ НРАВИТСЯ ИГРАТЬ С КО-РО-ВА-МИ».
Кларк вздохнул. Он бы с удовольствием поиграл с драконом во что-нибудь активное, но при таких размерах и такой… антиграции Кларк Кент мигом станет дохлой коровой. И они не могли выбраться на улицу. Дракон был чудовищно огромным, и если он шёл по земле, то оставлял за собой гигантские следы-ямы. Кларк нежно почесал драконий нос и услышал в голове счастливый… звук. Звук больше всего напоминал мурлыканье исполинской кошки, и он был двойным, будто мурлыкали две кошки.
«Не смей чесать мой нос!»
«Смей чесать мой нос. Смей чесать наш нос. Ты можешь чесать его, сколько захочешь и когда захочешь».
Кларк хихикнул и отступил на шаг. Под подошву ботинка попало скользкое золото, и он, потеряв равновесие, шлёпнулся на задницу. Дракон шумно вздохнул. Кларка обдало волной, ну, смрада. Он чихнул. Дракон припал на передние лапы и с предельной осторожностью постарался устроить морду у ног Кларка. Получилось так себе. Теперь Кларк видел только его ноздри. Он тоже вздохнул и забрал в ладонь горсть монет. Пропустил их между пальцами. Вот уже две недели как он стал драконьим суженым. Вот уже две недели как он занимался восхитительным золотым сексом. Вот уже две недели как он жил в особняке миллиардера, и всё было замечательно. Перри отменил драконье задание, когда убедился, что дракон не сожрал Кларка. Лоис немного притупила колючки. Ма и па были рады услышать, что у Кларка появился парень. Интересно, как бы они отреагировали, узнав, что парень заодно миллиардер и дракон? Он хмыкнул. Альфред относился к нему со всё возрастающим уважением, особенно после того, как застукал Кларка на кухне с тряпкой, протирающего пол. Ну, Кларк уважал старость и считал, что Брюс мог бы снять с Альфреда часть обязанностей, если бы нанял побольше слуг или купил какое-нибудь супернавороченное устройство для уборки. Или начал бы сам убирать за собой.
«Вчера я загрузил посуду в посудомойку», — будто прочитал его мысли Брюс.
«Что такое по-су-до-мой-ка?»
Кларк укоризненно промолчал. Он был абсолютно очарован и драконом, и Брюсом, влюблён, обезоружен и сражён, но у Брюса хватало недостатков. У Кларка хватало терпения. Одна загрузка посуды в посудомойку за две недели — уже неплохо. Когда-нибудь он научит мистера миллиардера обслуживать себя самостоятельно. Ну, и Кларк не терял надежду уговорить Брюса поделиться сокровищами. Пока у него не выходило. Он снова вздохнул. Он не понимал, зачем держать в мрачной пещере несчётное количество золота, если можно раздать это золото нуждающимся. Эти горы никак не использовались и просто находились здесь, под землёй, не нужные никому. Они бы могли оставить несколько гор для дракона, чтобы тот мог полежать животом на прохладном металле, а всё остальное раздать.
«Хочешь раздать моё золото?!»
«Он хочет раздать
наше золото. Он хочет
украсть наше золото».
Дракон слегка гневно заурчал. Кларк вскочил и обошёл сбоку его нос. Встал вплотную к стене. На него покосился суперогромный голубой глаз. Очень внимательный глаз.
— Я не хочу красть ничьё золото. — Кларк помолчал. Дракон смотрел на него. — Когда я учился в школе, то дружил с одним парнем, его звали Кенни. Хороший парень, умный, но из бедной семьи. Они были бедными не из-за собственной глупости или лени. Они просто были бедными. Так бывает. Так часто бывает, и очень сложно вырваться из замкнутого круга, начерченного не тобой. Кенни отлично учился, был одним из лучших, но за три года до выпуска его отец заболел и ему пришлось бросить школу. У них не было хорошей страховки и денег, чтобы нанять сиделок, поэтому Кенни оставил учёбу, чтобы заботиться об отце и заодно выполнять часть его работы на ферме. Его отец умер, когда я выпускался. Им пришлось продать ферму, чтобы расплатиться с долгами и кредитами, и, насколько я знаю, Кенни так и не получил аттестат. А ведь он наверняка бы поступил в колледж, получил грант, вырвался бы из этого круга, и всё, что ему требовалось, одна вот такая монета. — Кларк кивнул на золотую гору.
«Ничего не понял, кроме того, что ты хочешь забрать наше золото».
«Он хочет раздать наше золото. Никто не может забрать золото у дракона».
Кларк печально улыбнулся. Он слышал это сто раз. «Никто не может забрать золото у дракона. Никому нельзя красть у дракона. Дракон не может расстаться со своим золотом. Золото дракона навеки принадлежит дракону».
«Ты грустишь? Можно тебя облизать, чтобы ты перестал грустить?»
«Он не любит, когда его облизываешь ты».
«Зато он любит, когда его облизываешь ты».
— Прекратите, — стушевавшись, пробормотал Кларк.
«Нет ничего плохо в облизывании, особенно в облизывании кожаных палочек. Кожаные палочки созданы для того, чтобы их облизывали».
«Суженые созданы для того, чтобы их облизывали».
Дракон моргнул, и Кларку даже почудилось, что в его зрачке виднелся силуэт Брюса.
«Мы можем ему сказать?»
«Мы можем ему сказать».
«Слюна дракона успокаивает. Слизь дракона делает тебя сильнее».
— Слизь дракона? — переспросил Кларк и хотел отойти дальше, но его спина упиралась в стену. Слюна дракона ни черта не успокаивала, хотя Кларк каждый раз засыпал… Ну, возможно, это был эффект от виски и нахождения в тёмном замкнутом пространстве — в пасти дракона.
«Наша носовая слизь сделает твою кожаную палочку очень-очень-очень сильной».
«Его носовая слизь».
«Моя носовая слизь».
Верхняя губа дракона немного задралась, словно он пытался торжествующе улыбнуться.
— Надеюсь, вы… Ты не обидишься, если я не стану есть твои… сопли, — помотав головой, заявил Кларк. Иисусе и Всевеликий Первый Дракон, это было даже хуже, чем облизывание глаз. Позавчера он проснулся от того, что Брюс пытался облизать ему левый глаз. Брюс выглядел одновременно смущённым и недовольным, когда Кларк не разрешил ему завершить своё чёрное драконье дело.
«Носовая слизь драконов ничем не похожа на человеческую носовую слизь».
«У меня нет соплей», — как будто обиженно проворчал дракон.
«У нас нет соплей».
«И кожаная палочка меня-человека очень-очень-очень сильная».
— О боже. Фу!
«Ты не должен говорить: "Фу", когда ты говоришь о нашей носовой слизи».
«Ты должен уважать нашу носовую слизь», — поддержал дракона Брюс.
— Фу. Фу. Фу. — Кларк скривился. — И я ничего не хочу знать о том, как ты-человек поедал носовую слизь тебя-дракона. Это.
«Фу?»
«Фу-фу-фу?»
— Вы прикалываетесь надо мной?
Кларк нахмурился и сурово уставился на дракона, изо всех сил стараясь не коситься на повёрнутую к нему ноздрю. Ноздря светилась золотым. Ну, он не собирался есть драконьи сопли, даже если они были золотыми и могли превратить его член в суперчлен.
«Мы не при-ка-лы-ва-ем-ся. Мы не понимаем, что это такое».
«Я понимаю, что это такое, но мы не прикалываемся».
— Ох, ну конечно. — Кларк эмоционально взмахнул руками. — Вы можете облизывать меня с головы до пят. Вы можете заставлять меня поедать вашу носовую слизь. Вы можете проглатывать меня. Вы можете обещать, но не давать мне прокатиться на вас…
«Мы хотим, чтобы ты прокатился на нас».
«Я не хочу, чтобы ты прокатился на мне».
«Но решаю я».
«Но решает наш размер. Мы слишком большие, чтобы ты мог кататься на нас. Наша чешуя слишком гладкая, чтобы ты мог закрепить на нас седло».
— Жизнь драконьих суженых — полный отстой, — заявил Кларк, — но я живу этой жизнью и не особенно возмущаюсь, а вы при всём при этом отказываетесь поделиться с нуждающимися хотя бы капелькой ваших сокровищ!
«Это ничего не изменит в глобальном плане. Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день, дай человеку…»
— …Удочку, и он будет сыт всегда, — закончил за Брюса Кларк. — Это так, но иногда… Иногда у человека нет сил, чтобы пойти на рыбалку. Иногда человеку просто нужна рыба.
«Я занимаюсь благотворительностью».
— Я знаю, но с этими скрытыми под землёй ресурсами ты можешь помочь куда большему количеству людей! Вы можете помочь!
«Ты хочешь украсть наше золото, чтобы помочь людям?»
— Да не хочу я красть ваше золото! Я хочу, чтобы ваше золото помогало людям! — горячо воскликнул Кларк и даже возбуждённо подпрыгнул. — Вы родились в каменном замке на высоком холме…
«Мы вылупились».
«Да, мы вылупились».
— Вы вылупились в каменном замке на высоком холме, но полно людей, которые… вылупляются, то есть рождаются в куда худших местах и без каких бы то ни было шансов на лучшую жизнь. Им нужна помощь. Ваша помощь. Ваши безграничные ресурсы сейчас — просто куча бесполезного металла. Я понимаю, что нельзя помочь всем. Девяносто девять человек из ста возьмут вашу рыбу и будут сыты один день, но один человек из ста купит удочку и пойдёт на рыбалку, и знаете, что это значит?
«Это значит, что ты очень красиво говоришь. Твои губы красиво шлёпаются друг об друга, и из твоего рта красиво выходят слова. Я вижу их».
«Мы видим их. Ты думаешь, что можно помочь всем хотя бы на один день и помочь одному, но навсегда».
— Да! Ты всё-таки понимаешь меня, Брюс. Вы понимаете меня. Вы оба хорошие. Хороший дракон и хороший человек. Вы оба способны на щедрость. Вы можете сказать, что это неизбежность или драконья магия, но никакая магия и никакая неизбежность не заставили бы меня влюбиться и полюбить кого-то плохого. Не то чтобы я искал причины, и не то чтобы кому-то вообще были нужны причины, но…
Дракон утробно заурчал и начал подниматься. Огромная голова повернулась к Кларку и нежно вдавила его в стену.
— Ох-х…
«Осторожнее, не раздави нашего суженого!»
«Я осторожен так, словно он во-пло-ще-ни-е всех самых прекрасных ко-ров на свете!»
Кларк едва дышал. Его желудок, кажется, прилип к позвоночнику, и вся одежда промокла, потому что из драконьего рта текла слюна.
«Милый. Милый-милый-милый».
Он опять слышал дракона, но его мысли изменились, стали какими-то отрывистыми и… лохматыми? Звериными.
«Мы полностью объединились. Мы переплелись. Мы вросли друг в друга. Мы-человек. Мы-дракон. Мы-человекдракон. Ты милый-милый-милый. Такой вкус-ный. Хороший. Такой о-ча-ро-ва-тель-ный. Ты лучше всех наших ко-ров».
— С-спасибо, — кое-как пробормотал Кларк. — Теперь, если не хотите, чтобы от меня осталась кучка костей и мяса, вам лучше отойти.
Дракон отпрянул всем телом. С потолка на него посыпались мелкие камешки. Кларк громко задышал.
«Ты нас полюбил? Милый-милый-милый. Прелестный человек с синими глазами».
Кларк застенчиво пожал плечами. Ему потребовалось примерно тринадцать дней, и вчера, когда Брюс, смущённый, сердитый и очень ответственный, торжественно загружал посуду в посудомоечную машину… Да, ему понадобилось где-то тринадцать дней, чтобы окончательно осознать неизбежное. Чёрт. Кларк встряхнулся. Он весь был в слюне и… Смертоносное драконье пламя! Кажется, дракон измазал его в… носовой слизи. Слизь пахла на удивление приятно и светилась золотым. Кларк всё равно не собирался её есть.
— Му-р-р-гы-р-р, — прорычал дракон и по-собачьи вывалил длиннющий язык.
— Нельзя. Нет, — грозно нахмурившись, запретил ему Кларк.
Дракон попятился и остановился. Просяще посмотрел из-под ресниц, и Кларка обдало водопадом горячих мыслей.
«Милый-вкусный-милый-вкусный-хочу-хочу-хочу-лизать-облизать-милый! Люблю-лизать-милый-наш-наш-наш! Красивые глаза. Какой хороший. Милый. Хороший. Вкусно. Вкусная-кожаная-палочка. Милая-милая-милая. Лизать-лизать-лизать. Глаза-палочка-глаза-палочка. Хороший. Будем тоже хорошими. Лизать-лизать-лизать».
Дракон попятился ещё и ещё, и ещё, пока не скрылся за поворотом. Послышался удаляющийся топот и грохот. Видимо, отправился поплавать или полетать. Кларк с улыбкой взлохматил волосы. Ну, начало положено? Ещё неделя или месяц, или год, и он уговорит жадину-дракона поделиться золотом. Наверное. Он попробовал почиститься, но безуспешно.
— Сэр? Мистер Кент?
Из небольшого туннеля, ведущего в особняк, показался Альфред.
— Вам стоит подняться на крышу.
Кларк не стал уточнять. Драконий наставник был странным человеком. Он умудрялся выполнять обязанности десятка человек, всегда появлялся в нужное время в нужном месте и скрывал множество полезной информации, которую стоило познавать, а не узнавать.
— На вашей одежде драконья носовая слизь? — поинтересовался Альфред, пока они поднимались на крышу. Его глаза как будто жадно сверкнули. — Рекомендую попробовать, мистер Кент. Через полчаса она затвердеет и станет бесполезной.
— Фу. Не буду я есть драконьи сопли!
— Во-первых, драконья носовая слизь ничем не похожа на человеческие сопли. Во-вторых, суженый не должен говорить: «Фу», когда речь идёт о носовой слизи его дракона. В-третьих, когда дракон делится своей носовой слизью, он выказывает наивысшее доверие. В-четвёртых, на вкус она как апельсиновое желе.
Кларк промолчал. Во-первых, на вид драконья носовая слизь была вылитые человеческие сопли. Во-вторых, суженый мог говорить что угодно, когда речь шла о его сопливом драконе. В-третьих, Кларк не просил о наивысшем доверии. И в четвёртых, он категорически не хотел знать, откуда Альфреду известен вкус носовой слизи Брюса.
Длинная лестница закончилась дверью. Альфред распахнул её, и они оба выбрались на просторную смотровую площадку на крыше. Кларк улыбнулся, наслаждаясь свежим воздухом и роскошным видом, открывающимся сверху. Поместье было огромным, полным зелёных рощ, тенистых аллей и чистых прудов, и — по-честному — Кларку здесь очень нравилось.
— Вверх, мистер Кент.
Кларк задрал голову и зажмурился на мгновение. Небо… Нежно-голубое, ясное летнее небо, подёрнутое по краю горизонта лёгкой пеленой облаков, меняло цвет.
— Что происходит?
— То, что вы хотели.
Что-то шмякнулось Кларку на макушку и отскочило на деревянный пол площадки. Он с удивлением наклонился и поднял золотую монету.
— Я не понимаю…
Альфред, приложив ладонь ко лбу, всматривался в золотеющее небо.
— Вы когда-нибудь задумывались, что происходит с драконами после смерти, мистер Кент? Они ведь тоже умирают. Если умирает дракон, человек умирает без следа. Если умирает человек, а это происходит куда чаще, дракон освобождается и пытается добраться до того места, где хранит золото. Обычно ему это удаётся, и тогда он умирает тоже и…
— …Рассыпается золотом? — осенило Кларка.
— Да. Независимо от цвета чешуи. Иногда последний в своём роду дракон не успевает добраться до того места, где хранит золото, и люди находят золотые горы и думают, что это драконьи сокровища, но на самом деле…
— …Это мёртвые драконы.
Поражённый Кларк приоткрыл рот. Смерть драконов не была популярной темой среди людей, и он чувствовал грусть и… жалость к этим всесильным огромным созданиям, проживающим такой короткий человеческий срок. Неизбежно умирающим, когда умирает их человеческая часть.
— Теперь и вы это знаете. Драконы не любят говорить о таком даже со своими сужеными, но сокровища драконов — это буквально сами драконы. Конечно, там есть и обычное золото, но стоит обычному золоту соприкоснуться с мёртвым драконом, как оно смешивается и поглощается, и становится невозможно отделить обычное золото от необычного. Дракон не может поделиться сокровищами по той же причине, по которой люди не раздают части тел своих умерших родных. Именно поэтому драконы всегда находят свои сокровища, ведь их сокровища — это в каком-то смысле они сами.
— Мне жаль. Я и не подозревал, — виновато прошептал Кларк. — Если бы я знал, я бы не стал… Мне так жаль.
— Вы ни в чём не виноваты. К тому же ваше упрямство и ваша настойчивость привели нас к тому, чего я ждал со дня рождения мастера Брюса.
Кларк прищурился, вглядываясь в небо, которое почти утратило голубой цвет, и где-то там, в самой высокой вышине, он увидел крошечный драконий силуэт. Это было невозможно, но он увидел — так далеко и так ясно. Дракон сиял. Дракон светился. Дракон полыхал золотым, и его окружало все расширяющееся золотое облако.
— На это способны только золотые драконы, — с гордостью сообщил Альфред, — и последний раз такое случилось полторы тысячи лет назад.
— Он умирает?! — воскликнул Кларк. Рядом с его правой ногой приземлилась монетка.
— Нет, мастер Кларк, он проявляет щедрость. Мы видим его здесь, но он сейчас в прямом смысле слова везде и всюду.
— Но дракон же не может…
— Дракон никому не может отдать свои сокровища, но дракон может отдать самого себя, потому что он и есть настоящее сокровище. — Альфред вроде бы смахнул слезу. — Не передать словами, как я горжусь мастером Брюсом и вами, мистер Кент.
— Мной?
— Конечно. Дракон способен отдать самого себя лишь тогда, когда об этом его попросит суженая. Или суженый. Просьба должна быть искренней и идти от сердца, и суженый ни в коем случае не должен заботиться о себе. Драконы — это не только страх, смерть и пламя, но и великое благо, мистер Кент, однако люди давно об этом забыли. Надеюсь, мастер Брюс сумеет им напомнить.
Кларк нахмурился и посмотрел на монету у себя в ладони. Она замерцала, превратилась в зелёный острый лист и рассыпалась золотистой пылью. Пыль завернулась крошечным смерчем и растаяла в воздухе.
— Ваше желание было похвально, но не рационально. Мы ведь не хотим обрушить курс золота, одарив весь мир драконьими сокровищами? — с хитрецой в голосе спросил Альфред. — Лишь истинно нуждающиеся с чистым сердцем получат сокровище.
Очарованный Кларк громко выдохнул и уставился в небо. Синева схлынула без следа, и не осталось ничего, кроме сияния золота. Сияние разливалось. Сияние разрасталось. Сияние усиливалось. Сияние щипало глаза, но Кларк смотрел, смотрел и смотрел. По его лицу текли слёзы, а он стоял и смотрел — маленький счастливый человек под бесконечным золотым небом.
***
— Лови, малыш! — радостно крикнул Кларк и запустил вдаль теннисный мячик.
Дракон неуклюже подскочил на месте и, смешно виляя хвостом, бросился бежать по садовой дорожке. Его крылышки забавно хлопали по бокам.
«Три, максимум четыре дня, и мастер Брюс сможет раздракониться», — пообещал Альфред.
— Минимум три, вероятнее всего, четыре года, и он-дракон снова вырастет, — тихо повторил Кларк.
Брюс вернулся, когда небо перестало быть золотым, а сам он перестал быть огромным. Теперь дракон был размером с… большую собаку. И вёл себя соответствующе. Как большая собака. Или как большой щенок.
— Гр-гр-гр! — донеслось издалека, и по дорожке, навстречу Кларку, понеслось золотое чудо.
Дракон держал в пасти мячик и выглядел абсолютно, безгранично, немыслимо счастливым. Его голубые глаза сверкали ярче чешуи.
«Играть-играть-играть. Бегать. Бросать. Хватать. Мячик. Мячик. Люблю мячик. Ко-ро-ва. Ко-ро-ва? Люблю ко-ро-ву».
— Обещаю, на следующей неделе я поговорю с твоим наставником и тобой-человеком, и, надеюсь, они разрешат нам съездить ко мне домой. Там очень-очень-очень много коров, с которыми ты сможешь поиграть. Договорились? — присев на корточки, спросил Кларк.
«Да-да-да. Милый-милый-милый. Облизать. Играть-лизать-играть-лизать-играть. Р-р-р! Лиза-а-ать!»
Дракон выплюнул мяч и, немного подлетев, напрыгнул на Кларка. Повалил его на спину.
— Эй! Будешь лизаться без спроса, не разрешу тебе спать со мной в одной кровати, когда ты дракон! — пригрозил ему Кларк и рассмеялся. Драконий язык был очень щекотным.
«Лизать-лизать-лизать. Спать в одной кровати. Любить. Любить-любить-любить синие глаза. Вкусный. Вкусный. Вкусный».
Кларк крепко обхватил дракона обеими руками и почесал ему чешуйчатый загривок. Тот, зажмурившись, с удовольствием замурлыкал и даже перестал лизаться.
— Ты не дракон, Брюс, ты кот. Ты знаешь это?
Дракон очень по-человечески нахмурился, и в следующий миг Кларку стало нечем дышать. Он охнул и подавил желание спихнуть с себя тяжеленное тело.
— Я наконец-то раздраконился? — слабым голосом произнёс лежащий на нём Брюс, обнажённый, бледный и измождённый.
— Ага. Кажется, да. Ты же не хочешь, гм, играть и лизаться?
— Хочу напинать твою добродетельную задницу за это приключение, но сначала — поесть. И помыться.
Кларк машинально почесал Брюсу загривок и тут же получил тычок в бок.
***
— «Кларк Кент — величайший репортёр или величайший обманщик в мире?» — громко зачитал Брюс заголовок утренней газеты. — Ты же не собирался писать о драконах, потому что Перри отменил драконье задание.
— Да. Но я написал о драконах по собственному желанию.
Кларк потянулся и зевнул. Иногда хорошо быть суженым дракона-миллиардера. Например, можно получить завтрак в постель вместе с утренней прессой.
— «Когда небо стало золотым, или Вся правда о драконах», — прихлёбывая кофе, продолжил Брюс. — Половина читателей считает тебя обманщиком, четверть — фантазёром, а ещё четверть — великим драконьим исследователем.
— Я в курсе, — засунув в рот сразу половинку сладкой булочки с маслом, невнятно отозвался Кларк. — Правда, великий исследователь так и не понял, почему именно небо стало золотым. То есть да, из-за золота и свечения, но почему именно тогда, а не днём раньше или месяцем позже?
— Всё-таки у меня суженый-идиот, — вздохнул Брюс. — Это же очевидно. Небо стало золотым именно тогда, когда весь дракон по-настоящему влюбился.
И он стукнул счастливо разулыбавшегося Кларка газетой по голове.
