Когда небо станет золотым

       Брюс был горячим. Его язык был горячим, и его губы были горячими. Его ладони были горячими, горячими были его пальцы, и его тело — тоже. Брюс весь был горячим, и он возвёл облизывание в ранг искусства. Кларк тихо застонал и приподнялся на локтях, вынудив оседлавшего его бёдра Брюса выпрямиться. Брюс был горячим, неутомимым и очень любил трусы с дракончиками — на этот раз тёмно-синие, расшитые голубыми зверьками. — Лишнее, — возбуждённо рыкнул Брюс. — Лишнее, — согласился полностью раздетый Кларк и слегка неуверенно потянул резинку его трусов вниз. Ему не терпелось приступить к основному блюду, хотя ма и па определённо не одобрили бы такое поведение. Он собирался переспать с кем-то, кого знал примерно сутки. Пресвятая Дева Мария, он фактически уже спал с кем-то, кого знал примерно сутки. «Ма, па, я всё могу объяснить. Это… драконья магия. Разве можно сопротивляться драконьей магии?» Щёки Кларка запылали сильнее. Он дёрнул резинку трусов Брюса вниз и, широко распахнув глаза, ахнул: — Иисусе и Последний Драконий Зуб! Чт… Что это? — То же, что и у тебя, и у всех остальных мужчин, — смотря на него, как на распоследнего идиота, проворчал Брюс. — Пенис. Член. Биг-Бен, как говорит мой приходящий садовник. Кожаная палочка, как говорю я-дракон. — Ты-дракон умеешь разговаривать? — поразился Кларк. — Забудь. Я знаю, что такое член, но… Громко сглотнув, он отвёл взгляд. Притворился, что изучает тяжёлые гардины, закрывающие гигантские окна с вычурными резными рамами. В этом доме всё было гигантским: сам дом, пещера, столовая, камин в столовой, спальни и кровати в спальнях. Кларк нервно поёрзал на простынях и покосился на Брюса: горячего, неутомимого, почти обнажённого и полностью готового к Восстановлению Вселенского Порядка. Как-это-вообще-возможно. — Что-то не так? — уточнил Брюс. — Тебе вроде бы всё нравилось? — Ага. Облизывание оказалось замечательной штукой, но твой член… Твой Биг-Брюс… Твоя, мгм, кожаная палочка… Кларка бросило в пот. Теперь он чувствовал себя по-настоящему несчастным и сбитым с толку. Его сексуальный опыт никто бы не назвал обширным, но он неплохо разбирался в «кожаных палочках». Почему же Брюс не был изумлён? Или это нормально для драконов? Или это нормально для мизерного процента мужчин, а Кларк выставлял себя неискушённым недотёпой, который удивлялся обычным вещам? Вдруг по миру бродили сотни тысяч мужчин, ниже пояса похожих на Брюса? Вдруг… Вдруг Брюс не знал, что не похож на других мужчин? Вдруг Брюс только сегодня стал не похож на других мужчин и это очередной сужено-драконий магический сбой. — Ты не в курсе, что отличаешься от других мужчин? — ухватившись за самую разумную версию, спросил наконец он. Нахмурившийся Брюс опустил взгляд и негромко вскрикнул — словно от ужаса: — У меня. У меня… — пробормотал недоверчиво. — Какого чёрта? Он осторожно потрогал себя и жалобно уставился на Кларка. — Это впервые, да? — утвердительно уточнил тот. — У тебя член стал золотым. Господи боже. Он стал золотым и светится. Кларк смущённо хмыкнул и, повинуясь детскому любопытству и совсем не детскому желанию, тоже потрогал Брюса. Не то чтобы он мечтал провести выходные, трогая члены едва знакомых парней-драконов-миллиардеров — «Сынок, неужели мы так дурно тебя воспитали?» — «Ма, па, ну я же говорил вам — это драконья магия!» — не то чтобы вообще кто-то мог о таком мечтать, но… Кларк потрогал Брюса опять и неловко отдёрнул руку. Вдруг он вёл себя невежливо? Вдруг ему следовало спросить разрешения, прежде чем лапать чей-то золотой член? Если бы дело касалось обычного члена, Кларк бы не сомневался, но золотой член — другое дело. Золото есть золото. Все знали, как драконы относятся к золоту. В спальне повисла тишина, долгая и напряжённая. Кларк смотрел на Брюса. Брюс смотрел на Кларка, и они оба молчали, пока Брюс деревянным голосом не произнёс: — У меня член стал золотым. Проклятье. Он стал золотым и светится. — Да. У тебя член стал золотым. Он стал золотым и светится, а твои яйца покрылись чешуйками. — У меня член стал золотым. Он стал золотым и светится, а мои яйца покрылись чешуйками, — с каменным лицом повторил Брюс и сполз по ногам Кларка. Спрыгнул с кровати. Подтянул трусы и подхватил с пола халат. — Мне надо обсудить это с наставником. Никуда не уходи. Хлопнула дверь, и Кларк со вздохом сел на постели. Как будто он мог куда-то уйти. Или хотел. Он сердито посмотрел на собственный пах и начал одеваться. Восстановление Вселенского Порядка отменялось — может быть, до вечера или до завтра, или до понедельника, или пока драконья кожаная палочка не перестанет светиться и быть золотой. Кларк поймал себя на мысли, что совсем не хочет этого. В золотом члене была какая-то особая притягательность. «Как провёл выходные, Смолвиль? — ехидно полюбопытствовала Лоис. — Субботние реалити-шоу и немного порнографии?» «Вообще-то, я встретил парня, который и дракон, и миллиардер, и у него буквально золотой член. Как тебе такое, Лоис Лейн?» — осадил её Кларк и тихо фыркнул. Он послушно сидел на кровати, опустив ноги на пол, и изучал начищенный паркет, пока дверь опять не хлопнула. Вернувшийся Брюс широкими шагами пересёк спальню и уселся на краешек кровати, на безопасном расстоянии от Кларка. — Это вещи, которые необходимо познавать, а не узнавать, — глядя вниз, равнодушно сообщил он. — Наставник сказал, в конце концов я весь стану золотым и слегка чешуйчатым. На время. Потому что ты мой суженый, а я и дракон, и человек. Драконы так проявляют себя, когда их человеческие половины занимаются сексом со своими сужеными. — Во время секса со мной ты всегда будешь золотым и слегка чешуйчатым? — обескураженно уточнил Кларк. Брюс сухо кивнул. — Ого. Ух ты. Ничего себе. Круто. — Заткнись. Это не круто. У нас ничего не получится. Ты не сможешь заниматься со мной сексом и не сможешь стать полноценным суженым — значит, я начну чахнуть. Я зачахну, потому что никто не захочет заниматься сексом с кем-то золотым и слегка чешуйчатым. Ты потрогал мой золотой член и с отвращением отдёрнул руку. Ты увидел меня и сразу оделся, — вскинувшись, отрезал Брюс и сдавленным голосом прорычал: — Ты знал и молчал? — Я?.. — Не ты. Я не с тобой разговариваю. Он говорит, что не знал. Говорит, что больше не будет смотреть, а пойдёт спать. Лжец. — Ты с собой-драконом говоришь. — Кларк очарованно улыбнулся. — Если бы ты не был драконом, то мог бы быть шизофреником. Гм. Извини. Передавай ему привет. От меня. — Ты передаёшь привет мне-дракону? — Брюс осуждающе поджал губы. — Это глупо. — Пусть так. — Кларк пожал плечами. — Это глупо, но я всё равно передаю ему привет. Ты станешь золотым и слегка чешуйчатым, но я всё равно хочу заняться с тобой сексом, потому что, да, это чертовски круто и потому — что хочу. Не потому, что ты зачахнешь — что бы это ни значило — и не потому, что я твой суженый, а потому — что хочу, и руку я отдёрнул не из-за отвращения, а потому — что это было невежливо. — Мы были в одной постели. Я облизал каждый дюйм твоего тела — буквально, и ты говоришь о вежливости? — У тебя же член стал золотым! — Тебе нужно разрешение, чтобы потрогать мой золотой член? Кларк помолчал, вздохнул и развёл руками: — Думаешь, ты первый дракон, который будет золотым во время секса? — сказал он. — Драконьи суженые от Начала Времён и до наших дней занимались сексом со своими драконами, и те тоже наверняка становились золотыми и слегка чешуйчатыми. — Мой отец был серым драконом. Дед — чёрным. Восточный Канадец — цвета хаки. ДЗП — жёлтый. Не жёлтый, как золото, а жёлтый, как осенняя листва. Наставник говорит, я первый золотой дракон Нового Света за последние триста лет. — То есть твой отец во время… близости с твоей мамой становился серым и слегка чешуйчатым? — Такое не рассказывают восьмилетним детям, но — нет. Если только слегка чешуйчатым. Альфред сказал, лишь золотые драконы могут полноценно резонировать со своими человеческими половинами в моменты особенной близости с сужеными. — Выходит, мне повезло. Кстати, на ощупь твоя золотая драконья палочка вполне обычная. Кларк придвинулся ближе. Брюс хмурился и смотрел настороженно, но его голубые глаза светились по краю зрачков. Загибающиеся кончики его ресниц светились, и даже волосы окутывало слабое солнечное сияние. — Мы с Альфредом можем видеть тебя-дракона из-за того, кто мы? — спросил Кларк, хотя хотел спросить совсем другое. — Да, но в действительности все люди могут видеть драконов. Всё дело в страхе и суевериях. Люди убеждены, что ослепнут, и поэтому боятся смотреть, но надо лишь перетерпеть недолгий момент боли, и тогда нас можно увидеть. Дети нас видят, но им никто не верит, и в конце концов дети тоже начинают боятся и перестают видеть. — Круто. — Это самое популярное слово в твоей деревне? — Смолвиль — это город, мистер миллиардер из мегаполиса, — укоризненно заметил Кларк и придвинулся ещё ближе. — Мы ведь ничего не знаем друг о друге, да? — Мы вообще не подходим друг другу. — Абсолютно. Я — простой парень из глубинки, воспитанный фермером. — А я — сын английского аристократа, выросший в замке. — В детстве я пас коров и играл в футбол. — А я учил французский и играл в гольф. — Моей первой машиной был старый отцовский пикап, восьмидесятого года. — Ford F-250, — утвердительно заметил Брюс. — Я на шестнадцать лет купил себе Bugatti Veyron. — Теперь мы знаем друг о друге немного больше, но всё равно — совсем не подходим друг другу, — завороженно прошептал Кларк. Брюс светился. Его лицо меняло цвет. Кто-то медленно распылял по коже солнце, осторожными мазками наносил на кожу золото. Весь Брюс светился и источал мягкое уютное тепло. Кларк будто сидел у догорающего костра и грел замёрзшие руки над угасающим пламенем. — У тебя глаза синие… — севшим голосом произнёс Брюс и сам придвинулся ближе. — Хочешь их облизать? — обречённо уточнил Кларк. — Да. — Брюс жадно облизнулся. — Мы оба очень хотим, до и после того, как оторвём тебе голову, но я держу это под контролем. — Ладно. Отлично. Облизывание — замечательная штука, и у тебя замечательный язык, лучший язык из тех немногих, что облизывали меня, но облизывание глаз — чересчур, как по мне. — Кларк скованно улыбнулся и засунул ладони между коленями. — Всё это так странно, но правильно. Если бы я… Он намеренно закашлялся, не став высказывать мысль целиком, но Брюс уверенно продолжил: — …Случайно встретил тебя на улице… — …Не зная, кто ты такой… — …Ты бы мне понравился. Они дружно помолчали и так же дружно фыркнули. — Неизбежно понравился, — почему-то добавил Кларк. Он не был драконом, но горел не хуже дракона. Дракон подкинул ему в грудь три ковша раскалённых добела углей, и они выжгли дотла весь кислород. — Неизбежно, идиот. Они опять помолчали, и Кларк задумчиво сказал: — Мне поручили журналистское расследование. Я искал Дракона и нашёл Дракона, но невзирая ни на что, это любовная история. — Ты украл драконье сокровище и нашёл драконьих подельников. Раскрыл драконий заговор. Это детективная история, — довольно сердито возразил Брюс. Между его бровей залегла неглубокая складка. Губы чуть скорбно поджались, но Кларк нашёл это совершенно очаровательным. Его дракон целиком — от золотой кожаной палочки до взъерошенных вспотевших волос — был совершенно очаровательным. «Встреть я его случайно на улице, он бы не понравился мне, — подумал Кларк. — Нет, я бы втрескался в него по уши». Он бы втрескался по уши, и ему бы понадобилось на это секунд эдак семь. Наверное, это и есть настоящая магия, не имеющая никакого отношения к драконам и их суженым. Конечно, Кларк трезво смотрел на вещи. Брюс был совершенно очаровательным, а ещё весьма расточительным и маленько избалованным. Он любил изысканно и очень недешёво поесть и дарил неприлично дорогие подарки, а золота в его пещере хватило бы, чтобы наполнить Марианскую впадину. Позже он поговорит с драконом на тему рационального и справедливого перераспределения финансовых ресурсов — юный журналист внутри Кларка, специализирующийся на материалах о социальном неравенстве, встрепенулся. Позже, но не сейчас. Его дракон был совершенно очаровательным, даже когда сердился, и Кларк был совершенно очарован. Его дракон был чистым золотом, а Кларк будто нагрелся до невозможной температуры в тысячу шестьдесят четыре градуса по Цельсию. Он готовился расплавить дракона или позволить дракону расплавить себя. У Кларка перехватило горло, но он всё-таки произнёс: — Ладно. Пусть это детективная история, но всё же — можно мне тебя поцеловать? Брюс насмешливо хмыкнул и сам поцеловал его. — Теперь ты не думаешь об украденном сокровище и моей оторванной голове? Мы восстановили Вселенский Порядок Вещей? — спросил Кларк спустя некоторое время. — Я думаю о своём золотом члене, — ответил Брюс и повернулся на бок, — и о золотом сексе. Это было не очень быстро? — Кажется, мы справились минут за пять. — Кларк натянул одеяло повыше и тоже повернулся на бок. — В пределах нормы. — И из этих пяти минут четыре с половиной ушли на суетливую прелюдию. — Я — отличный любовник! — Золотой любовник. Золотой готэмский мальчик с золотым членом. — Умолкни. — Кончаешь ты тоже золотом? — пошутил Кларк. Он ощущал себя малость неловко и пытался замаскировать это иронией. — Надо посмотреть у тебя в заднице, — парировал Брюс. — Так и сделаем, когда ты до неё доберёшься. — То есть? — То есть я бы почувствовал, если бы это произошло. Они быстро переглянулись, синхронно покусали губы и одновременно расхохотались. — Но это было рядом, — ничуть не смутившись, заметил Брюс. — Да. У меня вся спина в драконьем золоте. Тебе надо больше практиковаться в гей-сексе. — Что ж. — На лице Брюса промелькнула острая, как клинок, усмешка. — Начнём прямо сейчас.