Медведь

Медицинский халат, непроницаемое лицо, Джин помнит, что в любой момент его могут заметить на камерах, но только у них есть один минус – слепые зоны. В какой-то момент он подходит за угол, в его спину смотрит чуткий глаз электронного монстра, но пока он поворачивает каталку, нагибается над ней, потому что она неповоротливая, тяжелая с такой тушей, что можно кишки себе надорвать ненароком. Его учили быть проворным, сильным, выполнять все четко и правильно. В его руках побывало очень много шприцов, а тонкие иглы без сомнения входят в вены за секунды, так что доктор почти с удивительным мастерством за секунду накрывает тело по самую голову, вешает ярлычок на большой пальчик Намджуна и катит беззаботно дальше каталку. В этом плане все было глупо. Джин покрутил у виска, когда Т/и сказала ему, что он должен вывезти Намждуна как труп. Это просто глупо, потому что труп дышит – это просто немыслимо. Слишком много глупых совпадений должно произойти, чтобы все сработало, но он поверил, даже сам не понимает, почему, потому что как бы он ни поправлял по пути простынь, все равно заметно, как немного поднимается чужая грудная клетка. - Куда? – Джин тормозит каталку и закатывает глаза. Для начала, потому что он все еще высокомерный доктор, но также ему не нравится, что проблемы начались еще в коридоре. Охранник взрослый, старше самого доктора, смотрит на теоретически труп, а потом на самого Сокджина. - Вас это должно касаться? – Джин приподнимает одну бровь. На самом деле он прекрасно знает, что касается, по-хорошему его должны осмотреть, прежде чем пускать в другой корпус, но кто вообще выполняет предписания в этом месте? Без прямого приказа Минсу здесь никто не понимает, что он вообще делает на своей должности. Он приучил их слушаться и бояться, верить ему и смотреть в рот, держаться за деньги и свое место, но никак не думать головой, когда нужно. Ему всегда были нужны именно такие люди, которые не имеют своей воли. - Опять кого-то убили? – охранник кивает на тележку, а потом поднимает взгляд на доктора. «Так вот оно что. Беспокоишься?» - боится за свою шкуру, переживает, но сожаление во взгляде отдает чем-то человеческим, это даже смущает внезапно, Джин привык видеть в здешнем окружении бездушных монстров. - А, ну… - от неожиданности Джин запинается, мямлит неуверенно, забыв, какую речь вообще подготовил. – Я без понятия, друг, я лишь делаю, что мне приказано, - Джин пожимает плечами, а охранник кивает, отходит в сторону, чтобы пропустить каталку и даже придерживает дверь для Сокджина. Выезд осуществляется по особенному пропуску и разрешению, на воротах проверяют груз и бумаги, которые к нему прилагаются. Так что Джин заходит в лабораторию, со вздохом опускаясь за стол. Он сам все оформит, будто никогда не вывозил трупы. Точнее, он просто оформлял женщин, которых нужно было доставить в больницу, чтобы родственники забрали тело. Намджун у него не роженица, но Джин без проблем ставит печать на свежие бумаги и с печалью смотрит на каталку, все еще накрытую простыней. Нужно скорее отсюда уезжать, увозить, пока время действия снотворного не кончилось. Намджун может испугаться, или свидетели, которые заметят, как труп у доктора внезапно очнулся. На медведе бирка настоящая, от бедного умершего парня, которого так до сих пор никто не доставил в больницу из-за переполоха в одиночной камере. Труп того мальчика лежит в одном из холодильников без бирки, без нее его не смогут опознать и доставить в больницу, но Джин надеется, что они додумаются опознать его по номеру на бейджике. - Давай, влезай дружок, - Сокджин заталкивает каталку Намджуна в кузов скорой помощи, эту машину в лаборатории часто используют. Садится за руль, сначала немного его сжимая с волнением, и выдыхает несколько раз. Осталось совсем немного, его уши горят, потому что невидимые глаза постоянно за ним наблюдают. Парень знает, что камеры не обязательно проверяют все разом и следят именно за ним, но в любой момент чужой взгляд может попасть на него, поэтому нельзя нервничать. Пока со стороны это выглядит как обычный рутинный день, не знающий человек просто не догадывается, что на моменте с машиной должен это сделать уже не Джин, а другой работник, но всем насрать, потому что труп по факту есть, разрешение вывезти тоже, только почему руки Джина так трясет? Он снова делает вдох и выдох, после гаража поворачивает к воротам и скрипит тормозами, останавливаясь около грузных мужчин. Один из них ест чипсы, глядя что-то на своем телефоне, другой поднимает глаза от монитора и бьет в плечо напарника. В любой другой день Джину было бы все равно, очередные ленивые работяги с жирными пальцами и примитивным мышлением, но сейчас он просто сглатывает и смотрит на ворота, чтобы не казаться подозрительным. Они могут заметить, что труп у него дышит, могут заметить, что в смете написано на двадцать килограмм меньше, чем весит туша в кузове, что рост не соответствует, могут открыть простынь и понять, что лицо Намджуна расслаблено просто ото сна. Вариантов провала много, Джин не может прекратить прокручивать их в своей голове, а они не кончаются, рекой льются на его паранойю. - Эй! Джин дергается, замечает, что один из мужчин вышел из своей будки, недовольно щурится, когда доктор выходит и отдает бумаги. Его рука трясется, предает своего же хозяина, поэтому остается только спрятать за спину руки и приветливо улыбнуться. - Так вроде вчера говорили, что трупа три? Не знаешь, почему Чхве всех заставил молчать? Джин находит силы только молча пожать плечами. Его тремор все больше и больше, в голове нескончаемое «Пожалуйста, хоть бы все получилось». За его спиной чужая жизнь, перед ним последнее препятствие. - Открывай, - кивает на машину охранник. Тот знает свою работу, за плохое исполнение его могут выкинуть, так что Джин раскрывает задний кузов, указывает на труп и не смотрит на мужчину. Он пялится точку над плечом охранника, причитает в голове нескончаемую мольбу. В его груди жжется и болит, сердце стучит, а от волнения в жар бросает и пробивает на пот. Джин напряжен так сильно, что хочет схватиться, сжаться в комок и вопить «Хватит, не могу так больше», но дожидается кивка охраны и закрывает дверцы. «Залезть в машину, завести мотор, выехать» - он сжимает крепко руль. «Смотри вперед, поверни ключ зажигания, не смотри на свои трясущиеся руки» - Джин сглатывает ком и часто моргает. Слезы сейчас совсем ни к чему. Он давит на педаль, выезжает наружу и вот она, свобода. Он добился этого, он выехал из лаборатории с Намджуном вот так просто и тихо. Ему не верится. Сзади спит Джуни, живой и здоровый, их выпустили, они едут к больнице, чтобы не сбиваться с задания по GPS, но все равно это дорога, вокруг живые люди, а Намджун все еще рядом. Джин держит себя в руках, он старается держать вдох и выпускать воздух на выдохе, он следит за дорогой и аккуратно паркуется около больницы. Эту машину здесь знают, нужно быть осторожнее, так что он срывает простынь, снимает бирку и вытаскивает уже обычное спящее тело из машины. - Ох, боже, давай я тебе помогу, - Т/и подлетает к машине, подхватывает медведя за ноги, унося к машине. Она здесь, она ждала, и они правда грузят тело Намджуна в машину Джина. Доктор не может в это поверить, у него до сих пор в голове «Пожалуйста» на повторе, он сдерживает себя напряженной струной, смыкает губы и не может сказать ни единого слова. - Я сяду за руль, - девушка пинает Джина на пассажирское сидение, заводит мотор и отъезжает. Перед глазами Джина все еще люди, охрана, чужие лица, которые могли его уличить в предательстве, узнать Намджуна, не поверить в приказ. Так много всего могло пойти не так, но он справился, тихо и быстро вывез мишку из этого ада, и в груди так щемит, глядя на мирно спящего Джуни на заднем сидении. Это же тот самый мишка, который любит рыбку, который не мог поверить, что достоин подарков и угощений, который не умел дрочить, который не понимал смысла в поцелуях. Джуни, который наивный, славный, ранимый и нежный. Он был воспитан в ужасных условиях, но смог остаться невинным ангелом. Джин теперь может выдохнуть. Парень моргает пару раз и понимает, что больше не может. Его плечи опускаются, он прикрывает ладонями лицо, сильно выдыхая. Он плачет, потому что напряжение все еще покалывает на его коже, могло произойти что-то ужасное, их план мог провалиться, даже страшно подумать, какой исход их бы тогда ждал. Это было просто, если посмотреть со стороны, но то волнение, которое испытал парень, этот стресс – они выливаются тихим плачем. Девушка никак не реагирует, она делает вид, что все в порядке, а Джин ей благодарен. Он правда не хотел быть такой тряпкой, он видит смерть постоянно, привык к крови и чужим внутренностям, но к такому напряжению никогда не привыкнуть. - Большая часть пути пройдена, ты сделал это, Джин. - Намджун достоин любви всего чертового мира, - он поднимает голову, смотря мутным взглядом в окно. Все еще не может прийти в себя, его трясет, а на глазах без конца появляется пелена. – Кажется, я сегодня потерял работу. - А меня выгнали из университета, - с широкой улыбкой она поворачивается к Джину. Тот в ответ также безумно улыбается, втягивая забитым носом воздух. - Мы сумасшедшие. - Как думаешь, в какой момент Чхве заметит пропажу? – Джин смотрит на Намджуна, который скоро должен проснуться. Видеть этого парня в своей квартире, на родной кровати, странно. На этом огромном двуспальном ложе медведь выглядит маленьким. Его лицо детское, щеки сплющены, губы почти трубочкой, раскрыты. Он лежит на боку, прижав к груди ноги, сопит смешно и хмурится. Беспокойный сон говорит о том, что он скоро должен уже очнуться, буквально через несколько минут. - Не скоро, - девушка усмехается, пожимает плечами, но молча продолжает смотреть на кровать. Видно как ее тянет ближе, как неосознанно она рвется вперед каждый раз, когда Намджун дергается. - Думаешь? Ему разве не доложат? – Джину слабо верится, что охрана не начнет паниковать. - У них сейчас информация, что Намджун должен самочек оплодотворять. Там в акушерстве об этом знают? - Нет. Та девушка уже беременна, они не озабочены этим. - Значит с одной стороны охрана убеждена, что им занимаются в родильне, а у тебя все спокойны, потому что важно сейчас, это обеспечить хорошие условия беременной. Самое странное будет для них - твоя неявка на работу, но разве им не все равно? Джин поражен. Его до сих пор потряхивает, ему не по себе, что он вывез важный эксперимент из лаборатории, его могут найти и привлечь к ответственности, могут убить или пытать. Джин прекрасно знает, что делают с «Неверными», он оформлял пару раз и такие трупы. Абсолютно изуродованные поломанные, раскрошенные на куски, тела похожи на отбивную. Смотреть страшно, но ожидаемо. Джин насмотрелся, только себе не хочет ту же судьбу, сейчас он доверился этой девушке, она вывела Намджуна, но есть ли у нее план, как поступить дальше? Намджун мычит и морщится. Раскрывает глаза нелепо, по очереди, не до конца, щурится и ничего не понимает. Он пытается разглядеть все вокруг, рассматривает стены, потолок, переводит взгляд на Джина, на Т/и и узнает их. Слабая улыбка – как высшая награда для двоих. Они сделали невообразимое, а теперь Намджун тихо мычит и тянет руки. Джин понимает это состояние, у него пока все конечности немного ватные, спать все хочется, голова немного пухнет. - Это не моя комната, - тихо мычит Намджун. Его голос намного ниже, хриплый после сна, а Джин с Т/и вместе выдыхают. - Мы забрали тебя из лаборатории, Намджун, - говорит девушка, делает шаг вперед, она уже не может терпеть, ее не хватает, так что она садится на кровать, а медведь реагирует тут же. Намджуну страшно. Это место незнакомое, такого он еще не видел, оно совсем не похоже на его комнату, здесь очень много всяких игрушек, стул мягкий, стол деревянный, большой шкаф, который может вместить целиком человека, кровать такая мягкая и большая, будто сделана для пятерых, она может вместить целого медведя, но проверять это Ким пока не спешит. Девушка подходит к нему, садится рядом, а нюх все еще работает, Намджун не забыл этот запах шишек, хвои и мяты. Как же он скучал по этому чистому запаху без примесей, по ее красивой улыбке, по этому лицу. Намджун смотрит на нее и не может насмотреться, его все это время мучила жажда смотреть, а теперь он не может напиться. Ему бы большими глотками пить ее, потому что не хватает даже сейчас, ему нужно трогать, нюхать, облизывать. Он сдерживается, хотя лапы так и тянутся потрогать ее волосы, провести по шее и впитать ее запах. Чтобы потом нюхать свою руку, пальцы и подвывать с наслаждением. Он хочет спросить, куда его привезли, но стоит только внимательнее разделить запахи, как сразу все становится понятно. Комната пахнет Джином, отчетливо, можно разобрать даже малейшие нотки, исходящие от этого парня. - Я думал… Я думал, что… Ничего не вышло. Намджун хлопает глазами. Он все еще не может поверить, что Джин и Т/и были в сговоре, они вместе его вытащили и сейчас он может видеть сразу двоих. Все равно есть призрачное убеждение, что сейчас войдет охрана и скажет, что время посещения окончено. - Прости, Намджун, - девушка опускает глаза, она пальцами пытается дотянуться до руки медведя, а тот просто сгребает ее в объятия. Получается неуклюже и мощно, грубовато Намджун валит девушку на кровать. Она дергается в его руках, цепляется и крепко держится. Они оба падают, так что Намджун не может уже сдержаться, когда его нос так близко к чужой шее. Медведь лижет. От самого низа к подбородку мажет языком, не жалея слюны, а потом движется еще дальше, к ушку, прикусывает раковину и лижет сзади, потом щеку, даже не знает как начинает урчать. Эти довольные звуки идут из его грудной клетки, Намджун знает, что из-за его особенности, порой он может больше чем человек, но вот так приятно ворчать он еще никогда не пробовал. - Кстати я говорил, что у медведей так проходят брачные игры? Намджун раскрывает глаза и оборачивается. Теперь его щеки кто-то поджигает и те вспыхивают, словно были покрыты порохом. Он совсем забыл, что здесь еще Джин. Он облизывал девушку на чужой кровати. Он повел себя так некультурно, так некрасиво. - Ты интересовался брачными играми медведей, извращенец? – Т/и не выглядит смущенной, ей не противно, она просто смеется и поднимается с кровати. Намджуну нравится как она пахнет. Его собственный запах смешался с хвоей, но хочется еще пососать ее шейку, зубы чешутся вонзиться в чистую кожу и не сильно прижать. - Я просто гуглил все о медведях, - Джин пожимает плечами. Он поднимает глаза и встречается взглядом с Джуном. Намджун понимает, что они совсем недавно виделись, но у него не было времени толком выразить свою благодарность, показать свою любовь. У него как у животного тоже есть большая привязанность к этим людям, ко всем, кто был к нему добрым. Намджун делает шаг неуверенно, он не понимает, как он может вести себя с Джином теперь, но тот сам шагает вперед и крепко обнимает. - Мы постараемся сделать так, чтобы ты больше никогда туда не вернулся, - слова Джина обжигают ушную раковину. Намджун в ответ свои руки смыкает на чужой спине и позволяет себе улыбнуться. - Спасибо. Вы… ради меня… - Намджун чувствует себя сломанным, потому что говорить дальше не получается, голос внезапно срывается, переходит в шепот, а горло надрывает болью. - Не ной, мишка, - Джин фыркает и смеется. Не смешно, что им пришлось рисковать, что теперь они дают ему дом, но Намджун ничего для них не сделал, он не принес им пользы, ни разу не добыл еды, а только получал подарки и их внимание. Все это время медведь был эгоистичен, хотел только получать, а теперь, стоя в чужой берлоге, он понимает, что не заслужил. Более того, его нужно наказать за свое расточительство. Он может только вредить, ломать, терпеть боль и жить по расписанию. Он бесполезный, зачем он этим людям? Для чего они так старались? - Эти медвежьи уши делают его просто очаровашкой, - говорит девушка. Она подходит сбоку и большим пальцем вытирает жидкость с его щек. Намджун ойкает, когда понимает, что держит Джина в своих руках уже как-то долго. - Да, с ним невозможно разговаривать, когда он этими ушами шевелит и хлопает глазами, - Джин бьет кулаком в грудь Кима. Всхлип выбивается самостоятельно, громкий и позорный. Намжун хочет его скрыть и прикрывает рот. - Пошли кушать, горе-мишка, - девушка не реагирует на слезы, она подхватывает руку Намджуна и тянет наружу. Из комнаты. Намджун тормозит сначала перед дверью, он все еще держит в голове, что его обычно из комнаты выводят, пока держат пара охранников. Так странно выходить самостоятельно. *** - Какая маленькая берлога, - Намджун устроился на диване. Такой мягкий, как длинный стул, на котором могут сидеть сразу несколько человек. В лаборатории он всегда сидел на жестких сидениях, но в жилище Джина каждая поверхность для сидения очень мягкая, теплая, удобная. - Ну, знаешь ли, - фыркает Джин, подавившись воздухом. Он округляет глаза, чтобы оглядеться вокруг себя. – Не замок, но чем богат. Видимо, это его задело. Конечно, он же самец, для него важно показать, что он может обеспечить самку хорошим укрытием. Как Намджун мог так некрасиво поступить? У него самого нет ничего, он плохой самец, а Джин хороший. - Прости, - приходится опустить глаза, потому что выдержать обиду в глазах друга Ким не в силах. - Да все нормально, Намджун! - Не обижай ребенка! – за спиной крик Т/и слышится не так отчетливо, она находится далеко, в том месте, откуда пахнет едой. - Ему, блять, двадцать четыре! – Джин кричит с не меньшим усердием. Его возмущенное лицо и вся атмосфера вызывают на лице Намджуна улыбку. – Он уже улыбается, чтоб ты знала! «Я все еще здесь, между прочим» - Намджун все равно молчит. У него опять желание зарыться во множество одеял, чтобы торчал только нос. Он хочет убежать от этого, потому что слишком хорошо. Это похоже на сказку и иллюзию. - Пошли, еда уже готова, я думаю. *** Намджун ожидал мясо, рыбу, фрукты, но перед ним кусочки. Темные, светлые, они блестят и покрыты чем-то вязким. Он правда благодарен за еду, но рот изгибается без его ведома. Он принюхивается и сходит с ума. «Как нечто настолько отвратительное может пахнуть так восхитительно?» - есть такое совсем не хочется, оно еще и теплое. - Не морщись, а ешь, - Джин дает подзатыльник. Намджун ведет себя крайне неуважительно и заслужил, потому что для него добыли пищу, которую должен был принести он сам. Намджун кладет в рот кусочек светлого и упругого нечто. Во рту скапливается слюна, но странная вязкость вокруг куска заставляет выталкивать еду наружу, но Намджун жует, жмурится и глотает. - Очень вкусно. - Я убью их, господи, - Джин внезапно рычит, подскакивает со своего места, он пахнет гневом, он же видится во взгляде, но девушка его придерживает. – Ты видишь? Он же не может есть обычную человеческую еду! Кормили как животное, это ужасно! – Джин садится обратно и держится за голову. Намджун на автомате тянет лапу, касается чужого плеча, сжимает несильно, потому что хочет сказать, что он правда исправится, он постарается ради них. Он берет еще один кусок еды, его есть уже проще. Он уже знает как это на вкус, не ужасно, а к странной липкости можно привыкнуть. Намджун старается улыбаться, он правда не хочет их расстраивать. - Ты не виноват в этом Намджун. Ты научишься жить как человек обязательно, - голос Джина немного хрипит и ломается, он сам еще не притронулся к пище, но ласково треплет волосы медведя и дергает того по очереди на уши. Это приятно, Намджун сегодня позволяет себе быть счастливым.